Доктор Уэйн

      Я попадун!       Переродился в другом мире и запомнил прошлую жизнь.       Банально? Я знаю.       Из плюсов, скажу я вам, у меня шикарная родословная, богатые родители и куча привилегий.       Из минусов - я попал в мир комиксов ДС. Или фильмов. Или комиксов и фильмов ДС. Я еще не определился, потому как никогда особо не интересовался этим. Я больше по ЗВ или Гарри Поттеру, а не ДС и Марвелу, хотя фильмы смотрел, но мало что помню.       Не знаю, плюс это или нет, но моя фамилия в новом мире — Уэйн. Сечете? УЭЙН! Мои родители - Томас и Марта Уэйны. А еще у меня есть младший брат, Брюс Уэйн, он же, барабанная дробь… Бэтмен. Темный Рыцарь Готэма, безмолвный страж и бдительный защитник. Хотя я, если честно, не особо понимаю, как это девятилетнее сопливое нечто стало Бэтменом. Скажу только одно. Брюс - это геморрой. Не верите? Сами посудите.       Он с утра до вечера таскается за мной по пятам, постоянно просит поиграть или поболтать. Постоянно ноет, когда в дом приходят учителя музыки, фехтования, риторики и так далее. Но больше всего меня бесит то, что у него боязнь летучих мышей. Он однажды провалился в старый колодец, и отцу пришлось сильно постараться, чтобы вытащить его оттуда. С тех пор ему постоянно мерещатся летучие мыши в темноте. Из-за чего его переселили в мою комнату и «официально» назначили нянькой младшего братика. А для одиннадцатилетнего пацана, каким бы «взрослым» он ни был, это полный швах!        Я уже говорил, что нам дают домашнее образование? Да?! Ничего, повторюсь. Нам дают домашнее образование. А как вы думали? Мы же Уэйны, соль земли, богатейшие люди города и местные «аристократы». А аристократы как получаются? Правильно, с помощью домашнего образования. Не знаю, как так вышло, но именно наша семейка по факту владеет Готэмом. Не верите? Да весь город работает на нас!       Нет, конечно, наше «владение» городом довольно условное. Особенно в последние пару лет. Наш с Брюсом папа ударился в благотворительность, из-за чего наши семейные капиталы и влияние «немного» просели. Некоторые конкуренты в открытую смеются над отцом, и это бесит.       Удивительно, но я их действительно воспринимаю как родителей. При том, что в прошлой жизни они у меня тоже были. Я с радостью встречаю отца с работы, хвастаюсь успехами, стараюсь проводить с ним побольше времени. Мама меня учит игре на фортепиано, обнимает и целует на ночь. Даже сказки рассказывает, хотя я и делаю вид, что уже большой и мне не интересно и вообще, это она Брюсу сказки рассказывает. Короче, нам с братом с родителями повезло. И от этого мне становится ещё обиднее, когда всякие разные типы смеются над отцом и матерью. А ведь они действительно хотят помочь тем, кому не повезло. Особенно сейчас.       Несколько лет назад в городе началась экономическая депрессия. Богачам-то что, а вот бедняков стало в разы больше. Последствия до сих пор не преодолены, и никто не знает, когда это закончится. — Мистер Чарльз, вы опять витаете в облаках.       Ах да! Как же я мог забыть?! Альфред, наш дворецкий. Очень классный дядька. Правда, иногда любит позанудствовать, вот как сейчас. — Прости, Альфред. Задумался. Что ты говорил? — Мистер и миссис Уэйн сегодня планируют посещение кинотеатра. Так что я рекомендую озаботиться выходной одеждой уже сейчас. — Спасибо, Альфред, я так и сделаю.       Нет, можно было бы попросить и его что-то подобрать, но мама сказала, что пора уже самостоятельно выбирать гардероб. Вообще, наши родители довольно либеральные и дают нам немало свободы. Но вот такие моменты они в нас выдалбливают очень тщательно. Я имею ввиду, такие как подбор одежды. Как говорится, по одёжке принимают, по уму провожают.       Ну и с чего моим родокам ехать в кино? Небось опять Брюс ныл пол дня. Но я не против. Пусть младший братик поноет, зато я классно проведу время. Так, вот гардероб. Хм, что же надеть? Сорочка, брюки черные, галстук… О, новое пальто от Brunello Cucinelli! Давно хотел его надеть, вот и повод! Коричневый галстук, черная тканевая кепка. Эх, жаль что в такие места сейчас не принято надевать бейсболки. Да и одеваться так…по плебейски, как любит повторять одна из моих тётушек. Мне бы хватило майки, кожанки и бейсболки с джинсами, но что поделаешь, Noblesse oblige или, как говорится, положение обязывает. — Чарли! Чарли! Мы идем в кино! — Я в курсе, мелкий, — демонстративно продолжаю разбирать одежду, игнорируя брата. Явился не запылился. — Мы идем на Зорро! — победно вскинул он руки и крикнул. — Не ори, мы не на рынке, — одернул я его. Господи, как же он раздражает! Почему мелкие братья и сестры всегда раздражают? Или это я такой развитый? — А это все благодаря мне! Ты знаешь как трудно было убедить папу в том, что мы обязательно должны пойти в кино на премьеру? — брат продолжает настырно лезть ко мне. — Молодец, — буркнул я и понимая, что от него не отделаться, сказал, — это, круто. Действительно круто, Брюс. Ты молодец!       Брат сразу же напыжился от гордости, но всю малину ему обломал Альфред. — Мастер Брюс, вам также надлежит озаботиться подобающей одеждой, — сказал он, появившись словно из ниоткуда и вызвав этим пятиминутное нытье мелкого и мое злорадное хихиканье. Мелкий еще не осознал всю важность правильного имиджа и вовсю отстаивал свое желание не принимать участье в подборе одежды. Ему еще все сходит с рук, но это ненадолго. Через год и его начнут третировать всем этим этикетом, правилами поведения и всякой другой ерундой. Но мне, как ни странно, нравится. Нравится чувствовать себя крутым и богатым. И если для этого надо иметь отличные манеры и хорошо учиться, то я с этим согласен. — Чарли, Брюс? Ну как вы здесь? — услышал я голос мамы. Мда, моя мама самая красивая мама на свете. И это не потому что она моя мама, вернее, не только поэтому. Высокая натуральная блондинка с вьющимися волосами чуть ниже плеч, с минимумом макияжа. На шее нитки фамильного жемчуга, что передается от жены старшего сына к невесте уже ее сына из поколения в поколение уже лет сто. Мама уже одета, но я то знаю, что она принимала каких-то людей из благотворительного фонда. И я уверен, что чуть позже, она заскочит в их с папой комнату и обязательно переоденется. Но жемчуг точно оставит. Это часть ее имиджа. — Хорошо, мама. Я как раз подбирал одежду, — сказал я, кивнув в сторону разложенных вещей. Да, я сам подбираю одежду, но мама, реже папа, обычно проверяют, что я взял. Ну еперный теятр, мне одиннадцать лет, а не девять, как Брюсу. Уж одежду подобрать у меня точно получится. — Ты молодец, Чарли, — сказала она и чмокнула меня в щеку, как обычно она делает, я же как обычно вытер воображаемую помаду, а Брюс так же как всегда сказал: «Фу, мама!». За что так же как и всегда был расцелован. Ритуал соблюден и мама перешла к делу. — Вы мои любимые мальчики, — проворковала она, обнимая Брюса и смотря на меня с такой нежностью, что я даже смутился, — спускайтесь в столовую, там накрыт стол к пятичасовому чаю. Потом разберетесь с одеждой. Альфред, ты же поможешь Брюсу? — С удовольствием, мадам, — кивнул наш дворецкий, которого, могу поклясться всеми моими сбережениями в свинье-копилке, все это время не было в комнате. Вот что значит дворецкий с мировым именем! Пенниуорты служат почти по всей планете. Я точно знаю что брат Альфреда служит какому-то махарадже в Индии. Их папа служил королю Георгу V, а дед самой королеве Виктории!        Чай пили всей семьей. Папа болтал с нами об учебе, выпытывая у нас сведения о наших любимых предметах, а мама просто сидела и смотрела, получая удовольствие от самого процесса. Впрочем, любопытство отца было далеко не праздным. Есть такая милая традиция у нас в семье или, вернее сказать, особенность. В каждом поколении Уэйнов обязательно должен быть врач. Неважно, какой специализации, неважно, какой по счету из отпрысков, но он должен быть. Вот и пытается папа понять, кто из нас пойдет по его стопам. Ведь нашего отца большая часть города именует не иначе как доктор Уэйн. Вот такая вот коллизия. И ведь это не просто красивое обращение. Папа является практикующим врачом-хирургом. У нас в доме даже операционная обустроена, а сам он часто пропадает на операциях в центральной городской больнице. — Так, мальчики. Бегите собираться. Через…полчаса выходим, — сказал папа и поднялся с места. Мы побежали в комнату, где нас уже ожидал Альфред. Я стал натягивать подобранную одежду, а Альфред одевал Брюса. Через двадцать пять минут я и Брюс, одетые как два маленьких джентльмена, стояли в прихожей поместья Уэйнов и дожидались маму. — Запомните, мальчики. Девушкам и женщинам простительно небольшое опоздание. Они одеваются и прихорашиваются, чтобы произвести на нас впечатление. — Но почему? — спросил Брюс, а мне стало интересно, как папа будет выпутываться. — Так можно определить, нравишься ли ты девушке, которая нравится тебе, Брюс. Как правило, если девушке кто-то нравится, значит она не заставит его слишком долго ждать, — выдал отец эту тираду, чем изрядно перегрузил мозги Брюса, я же тихонько хихикал, краем глаза заметив, как отец подмигнул мне. Ну да, занимательный разговор о пестиках и тычинках у нас был всего месяц назад. Я с трудом сдерживался, чтобы не заржать от объяснений отца основ физиологии, но я справился, совершенно натурально изобразив, как мне все это противно и, одновременно, интересно в моем возрасте. А все потому, что нашел запрятанную коллекцию отцовских журналов содержания ХХХ. Не, ну а что? Мне скоро двенадцать и мне все интересно!       Мама спустилась по лестнице, одетая в шикарное пальто и маленькую шляпку с опозданием ровно в одну минуту. На ее шее были видны неизмененные нитки фамильного жемчуга, а на лице был минимум косметики. Удивительно, но ей совершенно не нужна косметика. Она идеальна. Папа церемонно поцеловал руку мамы, сказал пару стандартных комплиментов, мама так же стандартно, от того не менее искренне, засмущалась и в эту секунду заговорил Брюс. — Папа, мама опоздала на минуту, значит мы ей нравимся, да? — чем вызвал взрыв хохота у всех, включая вечно сдержанного Альфреда, вышедшего проводить хозяев. — Да, сынок. Так и есть, — ответил отец стирая слезы смеха. Так смеясь и радуясь, мы пошли к машине и направились в кино.       Ну, что я могу сказать? Мы повеселились. Классный фильм. Правда, Брюсу сначала он не понравился. Он даже пару раз хотел попросить отца выйти, но я не дал и даже пнул его ногой. В кое-то веки мы как обычные граждане сидим и смотрим кино и никому до нас нет дела, особенно назойливым журналистам, а он хочет все испортить. В конце концов даже ему фильм понравился и мы смеясь покинули кинотеатр. Машина нас должна была подобрать через улицу у одной гостиницы и отец решил пройтись. В этот момент у меня возникло странное чувство дежавю. Словно я уже здесь был. — Чарли, что с тобой? — спросил отец, заметив, как я затормозил. — Чарли, сынок, что случилось? — спросила мама, а я лихорадочно пытался понять, что же мне кажется знакомым. — Пошли отсюда. Мне здесь не нравится, пошли отсюда, — нервно сказал я, потянув руку отца, чтобы он наконец-то сдвинулся с места. — Хорошо, хорошо, сынок, — сказал отец и хотел было пойти дальше, но не успел. За нами стоял человек. Он стоял и молчал. Второй вынырнул словно из ниоткуда и схватился за цепочки жемчуга на шее матери. Он сорвал цепочку и жемчужины посыпались на асфальт. Отец бросился на грабителя, пытаясь защитить мать, а тот другой достал револьвер. Черт, он сейчас будет стрелять! Как я мог забыть! Раздался выстрел. Папа дернулся и завалился на спину. — Папа! — крикнул я, чем привлек внимание убийцы. Он вновь выстрелил и пуля вошла мне в бок. Я почувствовал, как ломается мой позвоночник и услышал третий выстрел, заваливаясь на спину. Уже лёжа на асфальте в луже собственной крови, я услышал голос: — Признайся, мальчик. Ты когда-нибудь танцевал с дьяволом при лунном свете? — после которого последовал щелчок взведенного курка револьвера, но выстрела не случилось: — Мы еще встретимся, — пообещал голос и удалился.       Последнее, что я понял перед тем, как отключиться, это то, что я больше не чувствую своих ног.