Доктор Уэйн

      В полицейском участке сидел мальчик из хорошей семьи. Ему было девять лет и только что весь его мир рухнул. Он держал в руках костюм отца, не забрызганный кровью лишь каким-то чудом и сжимал его, с трудом понимая, что происходит. Он дрожал от холода и страха, оставленный всеми в кабинете начальника полиции Готэма, краем глаза замечая вспышки из-за окон. Журналисты как-то пробрались в участок и теперь пытались снять кадры с ним, несмотря на все попытки полицейских выпроводить их из помещения. Неожиданно к нему подошёл молодой полицейский, который с самого начала показался ему добрее других. — Это твоего отца? — спросил он и попытался взяться за костюм. Брюсу показалось, что он хочет отнять его, из-за чего тот одернул руки. Но полицейский, после секунды замешательства, лишь сказал: — Не волнуйся. Давай…накину - и надел костюм на него, — Вот так, — стало теплее. Ненамного, но теплее, — так уж вышло…держись, — сказал ему полицейский, пытаясь подбодрить. Брюс же, собрав всю свою решимость в кулак, спросил. — Моя семья? — Томас и Марта Уэйн погибли, — подтвердил его опасения полицейский, — Чарльз Уэйн в реанимации, — сказал тот и Брюс с такой надеждой посмотрел на него, что у сержанта Гордона перехватило дыхание, — мы не знаем, что с ним будет, но сейчас он жив.       Затем доброго полицейского окликнули и пришел другой, высокий и строгий. Брюс смотрел на великана, который хотел что-то сказать, и в душе зарождалась робкая надежда, что и родители может быть выжили, но полицейский лишь сказал: — Мы поймали его. Это было не то, что он хотел бы услышать. И он лишь сказал. — Можно мне к брату? Высокий полицейский удивился, но потом ответил: — Конечно.       В больницу он поехал вместе с сержантом Гордоном. Он так и был закутан в отцовский костюм, вдыхая его запах и представляя, что отец еще жив, что он где-то там и скоро он его увидит. А еще вместе с ним обязательно будет мама, которая обязательно поцелует его перед сном и прочитает сказку. Погруженный в мысли, он не заметил как задремал и пришел в себя лишь тогда, когда кто-то легонько толкнул его плечо. — Хозяин Брюс, — услышал он знакомый голос и, открыв глаза, увидел стоящего рядом с полицейской машиной Альфреда. На улице шел дождь и дворецкий семьи Уэйн встречал его на входе у больницы с раскрытым зонтиком. Не говоря ни слова, Брюс вылез из машины и потопал к входу больницы. За ним неслышимой тенью проследовали Альфред и сержант Гордон. Оба молчали, лишь раз переглянувшись. Они шли по неприветливым больничным коридорам, огибая людей с каталками и носилками, идя к палате номер 49, где в это время лежал Чарльз Уэйн. Когда они добрались до палаты, маленький Брюс прилип к окну, рассматривая мальчика, буквально завернутого трубками, шлангами и проводами, краем уха слушая слова подошедшего доктора. — Его жизни сейчас ничего не грозит. Он потерял много крови из-за чего еще не пришел в себя, но завтра он уже проснется, — говорил доктор, протирая очки. — А позвоночник? — спросил Альфред, на что доктор лишь вздохнул. — Если бы был жив доктор Уэйн, я бы дал 50% вероятности того, что он сможет хотя бы ходить, но теперь… скорее всего, он навсегда останется калекой. — Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Гордон, что продолжал стоять здесь. Впрочем, ни Альфред, ни Брюс не были против. — Единственное, что мы можем сделать, это сохранить чувствительность нижней части тела. Но мы не сможем восстановить двигательные функции, — сказал он, разведя руками.       Брюс мало что понял из этого диалога. Лишь то, что с братом не все хорошо. Он уселся на скамейку в коридоре и уставился в одну точку на стене напротив. Он не заметил, как Альфред сел рядом с ним. Так и сидели. Сержант Гордон покинул их после разговора с врачом, но Брюс не заметил этого, он был слишком погружен в мысли. Постепенно, маленький мистер Уэйн, утомленный свалившимися на него за день горестями, заснул и не заметил, как Альфред взял его на руки и отнес в машину.       Спал он плохо. Во сне он увидел момент выстрела, но не мог вспомнить лица убийцы. Оно осталось в тени, а в голове зазвучал его вопрос: «Признайся, мальчик. Ты когда-нибудь танцевал с дьяволом при лунном свете?» — после чего, он проснулся. С удивлением он обнаружил, что спал в своей кровати, значит Альфред вернул его домой. Дом. Дом где нет папы и мамы. Впервые он осознал это. Он больше никогда не увидит родителей. Папа больше никогда с ним не поговорит, а мама не поцелует. Осознание ударило по и так расшатанным нервам маленького Брюса и он разрыдался горькими слезами. Он плакал долго, потеряв чувство времени, размазывая слезы об одеяло и подушку пока не заметил, что солнечные лучи стали светить в окно.       Через несколько часов, когда Альфред успокоил его и насильно покормил, они приехали в больницу. Чарльз Уэйн по прежнему лежал на койке завернутый в трубки и провода, но теперь его дыхание было ровным. Одна из медсестер подошла к громоздкому аппарату и повернула рубильник. Он отключился, а Чарли медленно раскрыл глаза. — Мастер Чарльз? — спросил Альфред — Альфред? Брюс? — тихим и слабым голосом спросил он. — Да, сэр. Это я, — попытался уверенно ответить Альфред, чего, впрочем, у него не получилось. — Папа? Мама? — так же тихо спросил он у Альфреда. — Боюсь, Чарльз, они погибли, — с горечью сказал Альфред, стараясь не смотреть в глаза мальчика. Ослабевшему от кровопотери Чарли понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать слова дворецкого. В начале он молчал, но затем по щекам старшего сына четы Уэйн потекли слезы, а сам он стал трясти головой, бормоча лишь: -нет, нет… не может быть.       Альфред молчал. Он смотрел, как плачет старший сын Томаса Уэйна и молчал, ибо совершенно не знал, что он может сказать. Брюс же с легким испугом смотрел, как его старший брат в начале трясет головой, отказываясь верить в смерть родителей, а затем начинает бится на кровати словно одержимый. И глаза. Глаза брата были наполнены безумием. — Я убью его. Я… убью… его, — с трудом даже не кричал, а хрипел лежащий на кровати парень, а аппаратура свидетельствовала о непозволительной нагрузке на сердце. В ту же секунду в палату вбежала медсестра и вколола ему успокоительное. Через несколько секунд Чарли успокоился и вновь забылся тревожным медикаментозными сном.       Этой ночью Брюсу снился брат. Он то лежал на койке, то сидел на кровати, но неизменно было одно — его безумный взгляд. Он смотрел в пустоту и постоянно шептал: Я убью его. Я убью его.       Утром он рискнул спросить Альфреда, когда они навестят брата, на что пожилой дворецкий лишь грустно вздохнул. — Боюсь, что мы не сможем его навестить. Не на этой неделе. Приближаются похороны, — сказал он и постарался уйти от темы. Каждая последующая попытка узнать о брате натыкалась на стойкое нежелание Альфреда говорить об этом. Так прошла неделя. Родителей похоронили во дворе поместья, а сам Брюс продолжал видеть кошмары по ночам. Убийца родителей и безумный брат. Безумный брат и убийца родителей. Очередность разная, а суть одна. И вот однажды, измученный кошмарами он встал с постели и стал бродить по поместью. Неожиданно, он заметил свет в кабинете отца и услышал голос Альфреда. — Вы уверены доктор? Я должен знать наверняка. Вы гарантируете лечение мистера Уэйна? — строгим, с непохожим на себя голосом спросил Альфред. — Я официально назначен опекуном обоих мальчиков, согласно…согласно завещанию Томаса Уэйна, — сглотнув, словно сама эта мысль была ему неприятна, ответил Альфред на реплику из телефонной трубки. — Действуйте, доктор. Сделайте все возможное, чтобы к мистеру Чарльзу вернулось здравомыслие, — сказал он и Брюс услышал, как Альфред положил трубку телефона. Опершись о дверь, маленький Брюс случайно толкнул ее и невольно раскрыл себя перед Альфредом. — О, хозяин Брюс. Почему же вы не спите? — всплеснув руками, спросил Альфред и хотел было подхватить его и отнести в кровать, но неожиданно, Брюс спросил. — Что с Чарли? — сказал он неожиданно уверенным и крепким голосом, чем на мгновение ввел Альфреда в ступор. Впрочем, это не продлилось долго и Альфред, вздохнув, подхватил его и усадил в кресло у камина в кабинете. — Хозяин Чарльз заболел, — без прелюдий начал Альфред, — он…никогда больше не сможет ходить. А вместе со смертью ваших родителей, это стало для него слишком серьезным испытанием. Иногда случается так, что люди начинают сходить с ума. И им нужно помочь выйти из пучины безумья. Вот и хозяин Чарльз оказался одним из таких. Но к счастью, нашелся хороший специалист, который может вылечить его, — сказал Альфред и накинул на маленького Брюса клетчатый плед, чтобы тот не замерз. — Мне снятся кошмары, — немного невпопад ответил Брюс, на что Альфред лишь вздохнул. — Я так и думал. Видимо и вас, хозяин Брюс придется показать доктору, — сказал он и, заметив испуганный взгляд мальчика, поспешил его успокоить, — не бойтесь, хозяин Брюс. Кошмары - это нормально. Ненормально - это когда они становятся реальностью, — сказал Альфред и, подхватив щуплую фигурку Брюса Уэйна, отнес его в кровать.       Маленький Брюс не понял, что имел ввиду Альфред под этими словами, но запомнил их очень хорошо. Он ухватился за шею Альфреда и почувствовал, что очень хочет спать. То, как Альфред уложил его спать, Брюс уже не запомнил.

***

— К сожалению, мальчик не помнит лица убийцы, — с сожалением сказал Альфред, присаживаясь в гостевом кресле кабинета комиссара города Готэм и отвечая на его вопрос. — Джо Чилл признался, — веско, даже грубо сказал комиссар Гиллиам Лоеб. — Но мы же не можем посадить невиновного, — неуверенно произнес Гордон и получил прищуренный взгляд от своего шефа, из-за чего стушевался. Альфред тоже промолчал. Его сейчас больше заботил не возможный убийца его хозяев, а двое беззащитных мальчиков, оставленных ему на попечении. Брюсу снятся кошмары, а Чарльзу предстоит жизнь в инвалидном кресле. Хорошо хоть доктор Лиланд смогла вытащить его из безумья. Возможно, через неделю его можно будет вернуть домой. — На Чилле негде метку ставить, а ты говоришь невиновный? — задал риторический вопрос комиссар, дав понять всем присутствующим, что им придется постараться, чтобы он поменял свое решение. — Поступайте, как считаете нужным, комиссар, — сказал Альфред. — В том то и дело. Нам бы хотелось побеседовать с Чарльзом Уэйном, перед тем, как передавать дело в прокуратуру, — сказал комиссар, бросив взгляд на сержанта Гордона. Этот взгляд многое сказал Альфреду. Видимо, это Гордон убедил своего шефа продолжать следствие. Хороший мальчик. Если не сломают, то далеко пойдет. — Боюсь, это не так просто, — покачал голову Альфред, — мистер Чарльз недавно пришел в себя и ему противопоказаны любые потрясения. — Конечно. Мы понимаем. Мы хотели бы побеседовать с ним, когда ему станет лучше, — сказал Гордон. — Ты — хотел. И ты — будешь беседовать. Твоя идея, Гордон, тебе ее и выполнять, — сказал комиссар, еще раз обозначив свое отношение к инициативе сержанта. — Да, сэр, — кивнул Гордон и посмотрел на Альфреда. — Думаю, дней через семь вам стоит связаться со мной, мистер Гордон, — сказал Альфред и, попрощавшись, вышел из кабинета.