Право выбора

Они вышли через другую дверь, о существовании которой Обсидиан не подозревал, чтобы не проходить через толпу ожидающих. Длинная лестница в скале привела их к обеденному залу. Сегодня на обед подавали рыбную лапшу, печеные овощи с молодым сыром, медовый пирог, кисель и чай. Народу было довольно много, и некоторых Обсидиан видел впервые. Например, шикарного лиса с огромным хвостом, который обедал только лапшой и киселем (ведром киселя, если быть точным), и высокую девушку с четырьмя руками, что никак не могла справиться с палочками для еды. Яся, радостно сияя своей приветственной маской, притащил всего понемногу; Обсидиан попробовал и вздохнул: снова никакое, недосоленое даже. Хотя сладкое было очень ничего. После еды по расписанию стояла тренировка с оружием, и Обсидиан почти не удивился, хотя заволновался, когда его позвал с собой Мицар. — Циат пока занят, поэтому мы начнем с тобой, чтобы не терять время. Нам выделили зал в толще породы, чтобы мы никому не навредили, раз твой огонь пока не приручен и может вырваться, — рассказывал Мицар, пока они шли по узким переходам куда-то вниз. — Для начала нужно посмотреть, чему ты уже обучен и что у тебя получается лучше. Голос у него был гулкий, словно шел из глубины гигантской пещеры; от ощущения потаенной мощи Обсидиана слегка пошатывало. О Мицаре известно было немного, но его космическое происхождение интриговало. Сложно было представить, что в черной пустоте, среди звезд, астероидов и комет может жить кто-то, похожий на привычных обитателей Юны. Мицар в целом мог сойти за одного из местных, обладая аристократическим сложением и хорошими волосами, которые могли себе позволить только успешные и богатые воины. Он носил очень красивый черненый доспех с серебряными искрами, подогнанный по фигуре, и маску, скрывающую лицо: глаза Мицара выдавали его происхождение, сияя, как звезды. — Хорошо, — ответил Обсидиан, понимая, что пауза затянулась, и Мицар ждет его реакции. — Ты не спрашиваешь ни о чем. — Мне все понятно. — Хм. Они пришли в огромный зал, больше похожий на обычную пещеру: никакой отделки, никаких предметов роскоши, даже тяжелых светильников нет, лишь простые масляные лампы. Пол был равномерно засыпан песком, и только это наводило на мысли о назначении помещения. Вдоль ближайшей стены тянулась стойка с разными видами традиционного оружия, и один ее вид угнетал Обсидиана. Сейчас Циата здесь нет, но он, несомненно, очень скоро увидит, насколько бездарен его ученик. — Все эти предметы тебе знакомы? Нет ли чего-то, что ты видишь впервые? — Нет, пожалуй, — Обсидиан покачал головой. — Почти все из этого я пробовал. Мечи, кинжалы, булавы, пики, нагинаты, западные алебарды, цепи с грузом, латные когти… во всем я одинаково плох, лорд Мицар. — Пха, лорд! Оставь-ка это, просто Мицар. В масштабах Вселенной все эти титулы не играют никакой роли, я к такому не привык. Давай-ка, расскажи мне пока, как ты видишь сферу применения основных видов вооружения. Начнем с классического меча. Спустя пару часов Обсидиан уже показывал основные стойки, хваты и выпады, которым был обучен. Мицар слушал и смотрел очень внимательно, иногда кивал или уточнял что-то, но ни разу не поправил его. Это вселяло надежду на собственную небезнадежность. Занятый тем, чтобы ничего не забыть, Обсидиан пропустил момент, когда пришел князь Циат. — Как успехи? — спросил он, оказываясь совсем рядом. Обсидиан ойкнул и выронил алебарду, которую как раз держал. — Неплохо, на самом деле, — Мицар чуть улыбнулся. — Обсидиан, по крайней мере, умеет учить наизусть. Он различает виды оружия, умеет его держать и в целом верно чувствует конфигурацию предметов. Он неплохо двигается, и будет еще лучше, когда вылечится: сейчас заметно, что он бережет живот. Физика тела прекрасная, очень экономный расход энергии и четкие векторы приложения силы. Я бы сказал, что по основным параметрам, если не считать травмы, Обсидиан весьма гармонично развит и мог бы показывать блестящие результаты в гимнастике, танцах и прочих пластических искусствах. Мне кажется, ему нужно добавить часов физических тренировок, как только позволит его здоровье. Обсидиан слушал и не верил, что это говорят о нем. Это он-то гармоничный? С прекрасной физикой тела и… чего там еще? — Хорошо. Хочу увидеть его в деле, — сказал Циат скидывая плащ. — Выбирай оружие, Обсидиан. Будь ситуация чуть менее серьезной, Обсидиан рассмеялся бы. Выбирать оружие, ха! Да он с чем угодно против Циата не боец. Но ведь не скажешь ему так, правда? Он выбрал меч, потому что это был самый популярный вид оружия у знати, и наверняка князь Циат владел им не хуже, чем остальные. А Обсидиану проще: не так сильно напрягается живот, как при выпадах с алебардой или копьем. — Хороший выбор, — Циат сформировал каменный меч прямо из воздуха и направил клинок на него. — Нападай. Обсидиан очень старался ничего не забыть и сделать все, как его учили. Пусть он лишен талантов, но зато неплохо запоминает и… хочет, чтобы князь Циат думал о нем лучше. Эта мысль бархатно обожгла изнутри, пробила ласковой горячей стрелой там, где в последнее время жила только боль, и это было так неожиданно хорошо… Один точный удар выбил меч из его рук, и тот громко зазвенел, ударившись о стену. — Что ты делаешь? — спросил Циат. — Эм… ну… приветствие противника, предварительный выпад, демонстрация намерений, — заученно ответил Обсидиан. — Я не просил показать, как хорошо ты выучил Железную книгу воина, — Циат раздраженно качнул головой. — Я велел тебе напасть на меня. — Но я… я ведь это и пытался сделать, — смутился Обсидиан. — Нет. Похоже, тебя совсем не обучали бою, только классическим основам. Книги и правила хороши для церемониала, для понимания техники и развития логики. В реальном бою противник хочет тебя убить, и ты должен сделать все, что от тебя зависит, чтобы не допустить этого и нейтрализовать угрозу. Это первый урок, который ты должен усвоить: не важно, какими средствами ты вырвешь победу в поединке. Используй все доступные способы, не трать время на ритуалы и соблюдение приличий, — Циат отошел на пару шагов. — Пробуем снова. Выбирай оружие. К ужину Обсидиан еле стоял на ногах. Болело уже все тело, а в волосах, под одеждой и на зубах чувствовался песок. Он ни разу не подобрался к Циату достаточно близко, чтобы хотя бы попробовать нанести удар: тот легко предугадывал атаки и мгновенно их останавливал. Обиднее всего было от того, что князь ни разу не использовал свою силу, обороняясь только руками и каменным мечом. В очередной раз пропахав песок физиономией, Обсидиан едва не захлебнулся от злых слез, душивших его. Какой же он слабый, никчемный и бесполезный! — Достаточно на сегодня, — сжалился Циат. — Приведи себя в порядок и приходи на ужин, Обсидиан. Если требуется, обратись к Занди за помощью. Я доволен тем, что увидел. Обсидиан все еще пускал слюни в песок, но последняя фраза заставила его вздрогнуть. Князь Циат… доволен? Которая из жалких попыток Обсидиана ему понравилась? Или… что он хотел этим сказать? Яся помог ему добраться до комнаты, избавиться от остатков одежды и промыть ссадины. Обсидиан избегал смотреть на себя в зеркало, боясь сгореть со стыда, и это было странно. До этого ему никогда не было стыдно за свои неудачи, он испытывал полное равнодушие ко всему, чему его пытались обучать в Поднебесной. Но князь Циат сказал, что доволен. Что он имел в виду? В глубокой задумчивости Обсидиан пошел отмываться и сперва замер на пороге. Теперь в купальном зале с пустым бассейном появился душ, которого прежде не было. Он располагался в такой же нише, как ванна, только напротив. Стены здесь были полированными и теплыми, а вода лилась струйками с потолка, как дождь в джунглях. На каменных полочках стояли всевозможные баночки и пузырьки, и Обсидиан догадался, что это для него. Новые средства пахли очень приятно, и обещали чистую шелковистую кожу, блестящие волосы и ощущение свежести или уюта, в зависимости от назначения. Под струями воды усталость выходила из тела, а глубинная боль затихала; Обсидиан медленно оживал. Правда, теперь ссадины и ушибы на коже начали зудеть, но это была такая ерунда. Князь Циат сделал душ для него? Все эти полочки, теплые стены, красивые пузырьки... это для него одного, для Обсидиана? Почему? В сухом стеллаже подальше, где вчера лежали только жесткие льняные отрезы, теперь виднелась стопка пушистых нежно-зеленых полотенец. Обсидиан достал одно, стараясь как можно меньше мять остальные и замер, опасаясь запрещающего окрика. Но его не последовало ни сейчас, ни позже, когда он уже вытерся и завязал полотенцем мокрые волосы. В своей комнате на кровати Обсидиан обнаружил несколько комплектов одинаковой одежды, предназначенной, судя по всему, для тренировок. Яся убрал все по ящикам и поклонился. — Вы пойдете на ужин, молодой господин? — Да, князь велел мне приходить. Сейчас оденусь и... Стук в дверь прервал его мысль; на пороге стоял сияющий как медный таз друид с плошкой какой-то зеленой субстанции. — Привет! Я пришел спасти тебя от ужасных травм. Циат и Мицар такие неаккуратные, я уверен, они совсем не берегли твою красоту. Обсидиан решил бы, что это издевка, но нет — Занди говорил абсолютно серьезно. Странные вкусы у этого парня. — Тренировки и должны быть жесткими, — Обсидиан пожал плечами. — У меня всего несколько царапин. — Ага, конечно. Лично я считаю, что получать настоящие повреждения на тренировке неправильно, — говоря это, Занди бесцеремонно отодвинул Обсидиана, проходя внутрь. — Тренировки для того и есть, чтобы помогать избегать травм в бою. Тем более преступно так беспощадно лупцевать хорошенького омегу. А вдруг следы останутся навсегда? Раздевайся давай, а не то я сам тебя раздену! Мазь друида приятно холодила ссадины и успокаивала зуд. Пахло лотосами и зеленой травой; Обсидиан едва не задремал, пока Занди наносил состав повсюду и недовольно цокал языком. — Ну что за варвары! У тебя нежная и тонкая белая кожа, она как драгоценный фарфор... разве можно ее так грубо ранить? Вот сегодня же выскажу Циату все, что думаю о его методах обучения! — Все в порядке, не нужно. Князь подумает, что я жалуюсь, и рассердится. — Это Циат-то рассердится? Он же каменный, а поэтому очень спокойный. Надо постараться, чтобы вывести его из себя, — Занди легкомысленно помахал рукой. — Ну вот, вроде все. Ты же принимаешь лекарства, которые я тебе дал? А средства для кожи и волос тебе понравились? Обсидиан начал подозревать, что его готовят на убой: на корм кому-то, или принести в жертву, или продать на невольничьем рынке. С чего бы еще такая забота? Он никому здесь не родственник, и поиметь с него особенно нечего: ни наследства, ни способностей... За ужином было людно. Мицар, Иленна, Тэра и еще двое незнакомых воинов играли в настольную игру с костями и картами, остальные присутствующие активно их поддерживали возгласами и ставками. Князь Циат наблюдал за игрой со стороны, одним глазом просматривая какую-то карту; рядом с ним уже сидел шустрый друид и вовсю наворачивал тушеные овощи. — Обсидиан, иди к нам, — позвал Циат, указывая на свободное место рядом. Яся, как всегда счастливо улыбаясь маской, принес распаренный золотистый рис, вареную свинину с тушеными овощами и свежие персики на десерт. В пиалах, как и раньше, оказались чай и вода. Обсидиан вздохнул и принялся за еду, почти не чувствуя вкуса. Почему они в Нории совсем не употребляют специй? — Да-а-а!!! Молодец, Тэра! — раздались возгласы со стороны играющих. — Так его! — Обсидиан, что ты думаешь о проекте строительства дороги вдоль хребта Дракона? — неожиданно спросил князь Циат. Он медленно пил травяной чай с резким запахом, имея при этом абсолютно непроницаемое лицо, как обычно. — Ничего, милорд. Простите, я не знаю, о чем идет речь. Мне нужно этим заняться? — Обсидиан поперхнулся и едва не пустил чай через нос от неожиданности. — Нет необходимости. Это был просто вопрос. Хребет Дракона… кажется, он встречал это название прежде. Но где? Почему князь Циат спрашивает об этом? Обсидиан несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоить поднявшееся смятение. Он сейчас провалил какой-то тест? — Циат, прекрати, — Занди толкнул князя локтем. — Ты напугал ребенка. — Обсидиан не кажется мне пугливым, — возразил тот. — Он не понимает тебя. Князь Циат посмотрел на Обсидиана, который вмиг забыл, как надо моргать. Контраст между немыслимо темной по меркам Поднебесной кожей и льдистыми глазами создавал гипнотический эффект: хотелось немедленно зажмуриться и спрятаться, но невозможно было отвести взгляд. — Сегодня в первой половине дня ты перебирал документы, среди которых был большой проект по этой дороге. Он занимал почти половину того объема, что ты перебрал. Я хотел знать, не заинтересовал ли он тебя, — спокойно и неторопливо заговорил Циат. — Над проектом работают многие мастера из Поднебесной, поскольку морская его часть соединит ее и Норию на юге. Ты мог слышать об этом дома. — Я не читал, — начал Обсидиан, и понял, что во рту пересохло, как в пустыне, — простите. Вы велели только разобрать, я не вникал. — Действительно, я велел именно это. Тебе нравится выполнять точные распоряжения? — Циат продолжал смотреть на него, но вдруг моргнул, получив очередной тычок от Занди, и добавил: — В этом нет ничего плохого. — Впредь я буду внимательнее, — почти прошептал Обсидиан, безуспешно пытаясь сглотнуть, чтобы немного смочить горло. — Это необязательно. Голова едва не взрывалась от мыслей; Обсидиану казалось, что он слышит их гул внутри, и его волосы шевелятся от пульсации. Князь Циат задавал очень простые вопросы, но ответить на них не получалось. Учителя в Поднебесной никогда не спрашивали, что ему нравится, интересна ли какая-нибудь тема. Обсидиан делал, что велено, потому что так было надо. Зачем Циат это делает? Это какой-то вид экзаменов? Вернувшись в свою комнату, Обсидиан сел за рабочий стол и какое-то время рассматривал стену перед собой. Он как-то не представлял, чем станет заниматься в свободное время. В Поднебесной, в огромном Нефритовом дворце он всегда мог найти себе занятие. Часто по вечерам устраивали представления: актеры исполняли песни и танцы, показывали выступления с животными и магией, или же Нефритовая госпожа устраивала вечер чтений. А еще можно было листать бесчисленные альбомы с картинами на шелке, тайком читать неприличные стихи в старых свитках под видом подготовки к уроку, вскрывать кристаллы памяти с короткими записями выступлений актеров, акробатов и певцов прошлого, бегать в купальни, чтобы подглядывать за обнаженными воинами… В последнее время, правда, ему совсем ничего не хотелось, и даже мысли о мускулистых альфах не приносили никакого удовольствия, но сейчас, после лекарств друида, Обсидиан почувствовал себя лучше и спать совсем не хотел. Ссадины после схватки тоже уже прошли и не тревожили. Как они развлекаются тут, в Крепости? — Яся, чем тут можно заняться после ужина? — О, молодой господин, я все выяснил! — слуга поклонился и сменил обычную приветливую маску на лицо красавицы. — Здесь прекрасные парки с ручьями, водопадами и редкими видами птиц. Есть озеро с изумительными золотистыми фламинго. В плодовом саду установлены качели. У подножия горы есть горячий источник, вскоре там планируется возведение купален с банями. На вершине удобная обзорная площадка, можно любоваться окрестностями, пускать змеев или летучие фонари. В Крепости имеются библиотека, архив, бальный зал и хранилище государственных даров, которые преподносили князю Циату и остальной знати. Если получить разрешение князя Циата, можно поймать тануки и заставить его отвезти вас в Золотой Эдо. Смею уверить, лететь на тануки удобнее, чем на императорском драконе… — Проще говоря, тут тоска смертная, — заключил Обсидиан. — Ну, пошли гулять, раз это самое доступное. Он был уверен, что Нории нечем его удивить, ведь вокруг Нефритового дворца были разбиты прекрасные сады и парки с фонтанами, скульптурами и беседками, но здесь все было иначе. После нарочитой декоративности Поднебесной, горы Нории пленяли своей дикой, естественной красотой. Кристальные ручьи стекали по склонам, пробивая себе дорожки в темной каменной породе, на сломах которой обнажались жилки незнакомого голубовато-белого блестящего минерала. В маленьких озерцах плескались золотые, белые и красные рыбки; на них охотились яркие птицы и потешные лисята. Над водой свисали ветви плакучих ив, берез, девичьих деревьев и красных вишен. Спускаясь ниже по каменным ступеням, Обсидиан встречал островки бархатного мха, трав, похожих на волосы, цветов с нежным запахом, над которыми кружились светлячки — крупные и яркие, каких он никогда прежде не встречал. Парк плавно переходил в лес: каменные ступени превращались в тропинки, которые исчезали в папоротниках и зарослях кленов с цветной листвой, фонари совсем перестали попадаться, а скамеечки для отдыха встречались все реже. Обсидиан присел на одну, сообразив, что ему еще подниматься обратно наверх, и хорошо бы отдохнуть перед этим. Он вдыхал еще немного теплый воздух, полный запахов воды, влажного мха и цветов, и с каждым выдохом чувствовал себя все спокойнее и лучше. В этом месте ему было так хорошо, как не было уже очень давно. Крупная птица прилетела с темнеющего неба и устроилась в кроне высоченной криптомерии рядом. Обсидиан не разглядел, кто это был, но через несколько секунд сообразил, что и не знал: птица запела. Такого голоса он точно не слышал прежде, иначе запомнил бы навсегда. Птица пела о том, что сворачивалось в груди тяжелым комком, о ночных слезах, о боли и горе, для которых нет обычных названий, потому что никто не зовет их никакими именами. Обсидиану казалось, что его душу достали, вывернули наизнанку и теперь разглядывают на свету все ее самые темные пятна. И ему стыдно, стыдно, почти невыносимо стыдно, что он ничего не сделал с этим раньше, просто жил и не менялся. — Молодой господин, не слушайте, — бормотал кто-то вдали. — Что же делать? Молодой господин! Принц Обсидиан!!! Что-то мягкое коснулось его лица, а потом звуки внезапно пропали и дивная песня стихла. Обсидиан помотал головой, моргая и сбрасывая чары оцепенения. Уже настала ночь, взошла луна. Он совсем замерз и был мокрый от росы и собственных слез. Яся скакал по ветвям криптомерии с демонической маской на лице и длинной бамбуковой палкой в руке; та самая крупная птица неохотно снялась с места и, пролетев в свете луны, сгинула в темноте. — Ох, — Обсидиан сообразил, что в ушах у него затычки, и вынул два шарика из пушистых листьев рысьего ушка. — Яся... спасибо. Что это было? — Морок, молодой господин, — Яся сменил маску на печальную и поклонился. — Я не мог разбудить вас, уже хотел бежать в Крепость за помощью. — Как долго я тут просидел? — Обсидиан вскочил и едва не упал: ноги совсем затекли и не держали его. — Не меньше четырех часов. — Четыре часа?! Яся, князь меня убьет!!! Бежим скорее! Проще было сказать, чем сделать. Обсидиан замерз и задубел, а камни стали скользкими от росы. Он старался прыгать через несколько ступеней, почти не обращая внимания на ночные цветы, благоухающие вокруг, на светляков и мохнатых бабочек, на звездное сияние кристальных жил в породе. Перед глазами стояло суровое лицо князя Циата, а воображение очень живо рисовало варианты наказаний, которые тот мог бы к нему применить. И в груди было неспокойно; немного больно, неуютно и… не так, словно пение этой зловещей птицы перевернуло там что-то, что теперь никак не могло улечься на свое место. Обсидиану сказочно повезло: князя Циата еще не было. Он быстро прошмыгнул к себе и забрался в постель, словно уже давно был здесь, и честно попытался скорее уснуть. Только то новое и странное, похожее на повреждение в середине груди, так никуда и не делось из него. Обсидиан все ворочался, пытаясь улечься удобно, перекладывал подушки, кутался в одеяло и никак не мог найти себе место. Ему виделись какие-то вещи, люди, пустые разговоры; кажется, он плакал, или это все приснилось… И когда Обсидиан распахнул глаза и окончательно проснулся, оказалось, что Яся уже куда-то умчался, а он проспал завтрак и уже прямо опаздывает в приемный зал князя Циата. — Проклятье! — одеваясь с нереальной скоростью, он не переставал скрипеть зубами от досады на себя, с трудом сдерживая злые слезы. — Почему я вечно во что-то влипаю? Что со мной такое, что я за бедствие? Ничего у меня не получается!!!