Deep bond

      В машине Ичиго едва сдерживается, чтобы снова не наброситься на Гриммджоу. Хм, раньше Гриммджоу сделал бы это первым, Ичиго даже не успел бы закрыть дверцу, не говоря уже о том, что у него в жизни не получилось бы отобрать ключи от обожаемого «черного зверя» Джагерджака, за руль его пускали разве что ради забавы. Раньше. Это понимание немного остужает его пыл.       Гриммджоу выглядит уставшим. Красивым, роскошным, а после улётного минета довольным и ленивым, но всё же… Невозможно назвать какие-то конкретные изменения в его внешности, но они есть. Может, чуть потускневшие глаза, чуть заторможенные движения. Бледная кожа, теперь всегда холодная. Иногда кажется, что Гриммджоу словно высеченая из мрамора статуя — великолепное произведение искусства, но холодное и безжизненное. Всего лишь на мгновение, но раньше, раньше, раньше!.. такого чувства никогда не возникало. Гриммджоу напоминал Ичиго бурлящий вулкан — малейший сейсмический сдвиг и извержение гарантировано, а теперь этот вулкан «заснул», потух, и яркая горячая лава застыла, превратившись в серый холодный гранит. — Ты в порядке?       Ичиго знает, как бесят напарника такие вопросы, и выглядит Гриммджоу совершенно нормально, но сегодня утром всё тоже казалось нормальным, а на деле чуть не закончилось трагедией.       Что же, теперь Ичиго тщательно контролирует поток своего сознания, не то чтобы это было очень сложно, просто он не привык, что это вообще нужно делать, особенно, с Гриммджоу. Любые положительные или отрицательные эмоции, которыми они обменивались, раньше преобразовывались в энергию, в силу, а теперь ментальная защита Гриммджоу даже хуже, чем у человека. Если Ичиго это доставляет неудобства, то каково же такому гордецу, как Джагерджак, осознавать, что он слабый и беззащитный.       Ничего, Ичиго всё исправит. Очень скоро. Ради Гриммджоу он готов на… да на всё что угодно. Так было всегда, с первого дня их встречи, и никакая связь или инициация здесь ни при чём. Ичиго может спорить, осуждать, может сбежать или сделать вид, что Гриммджоу ему безразличен, может даже убить его, но всё это не отменит тех чувств, что он испытывает. От себя не сбежишь. Ичиго влюблён в Гриммджоу. С первого взгляда. С первого слова. С первой нахальной улыбки. С того самого глотка виски, что комом встал в горле. С первого шота обжигающей текилы. С первого поцелуя. С первой капли крови.       Почему так случилось, Ичиго не может объяснить даже себе. Никогда его не интересовали парни, да и любовь в целом не была ему важна, он думал об учёбе, о карьере врача и, может быть, в далёком будущем, о жене и паре миленьких деток. Теперь же он думает, как бы снова вонзить зубы в чужую плоть и услышать не крик страдания и боли, а стон полный наслаждения. Теперь это его жизнь. И с кем же ещё разделить её, как не с тем, кто обрёк его на это? — Да, — легко отвечает Гриммджоу и он действительно в порядке, ну насколько это возможно в его положении. Он уверен, что Ичиго приходится сдерживаться изо всех сил, и это чертовски бесит. Ты больше не можешь ему ничего дать. Да, это так. Не может. Как бы это не злило, не сводило с ума — ничего не изменить. Можно лишь смириться и надеяться, что у костлявой суки продолжительный отпуск. — Да, я в порядке. — Хорошо.       Чёртова, чёртова ложь! Несмотря на то что они улыбаются друг другу, в глазах их обоих — ложь.       Ичиго не верит и каждую секунду борется со страхом, что вдруг забудется и снова окунёт Гриммджоу в бездну, из которой нет возврата. Собственными руками уничтожит того, кого любит.       Гриммджоу ни черта не в порядке — он умирает, неважно, будет Куросаки сдерживаться или прямо сейчас толкнёт его за край — конец всё равно один. О, как же не легко даётся ему это смирение, ещё тяжелее делать вид, что всё в порядке и уж совсем невыносимо видеть недоверие, смятение, непонимание в глазах Куросаки. Но что ещё остаётся — сказать правду у него не хватает смелости, да и зачем, это ничего не изменит. — Рассказывай, — Гриммджоу решает, что пора прекратить этот неловкий диалог, когда он лжёт, а Ичиго делает вид, что верит, и перейти к вопросам насущным, которые он ещё в состоянии решать, — какие там подвижки в деле, выяснил же ты что-то, прежде чем продемонстрировать коллегам свои навыки шпагоглотателя?       Ичиго закатывает глаза — ну никто же ничего не видел, чего он, а?.. Впрочем, Ичиго рад, такие подначки делают Гриммджоу больше похожим на себя прежнего и дают надежду, что всё ещё можно исправить. — Похоже, ты был прав насчёт измены, — отвечает Ичиго, безмолвно согласившись, что неплохо на время переключиться на что-то более простое и реальное, чем их раскуроченные отношения.  — Муж этой, Рурики… — Рируки, — поправляет Гриммджоу. — Ага, — Ичиго ловит себя на мысли, что не помнит имени даже главной подозреваемой. В отличие от Гриммджоу. Не должно ли быть наоборот? Ладно, похоже, помощь нужна не только Гриммджоу, но и самому Ичиго, глупо это отрицать. И это ещё один повод как можно скорее вернуть пантеру законному хозяину. Чего бы это не стоило. — Так вот, — продолжает Куросаки, — муж её работал вместе с нашей… первой жертвой, — имени которой Ичиго тоже не может вспомнить, — он начальник, она секретарша — классика. Говорят, что она на босса виды имела давно, но он держался как кремень, жену любил, а месяца полтора назад у них на фирме был корпоратив или что-то такое, и после него всё изменилось. Начальник, словно обезумел, начал волочиться за девицей, никого вообще не стесняясь, и характер у него тоже сильно испортился, это все сотрудники заметили. — Она подсадила его на вампирскую кровь, — резюмирует Гриммджоу. — Похоже на то, — кивает Ичиго. — А этот?.. тот что в психушке, свидетель, он кто? — Да просто дружок какой-то, её соседи говорят, что у неё дома в последнее время много непонятных личностей крутилось. Притон, короче. — Ну всё ясно. Девочка сама на наркоту подсела, а потом и богатого мужика окрутила, подсадила на кровь и свою пизду, жена узнала и… всё сходится. Дело раскрыто! — Ага, раскрыто, — кисло соглашается Ичиго, — а докажешь ты это как? У нас не то что орудия убийства нет, судмедэксперт даже способ этого убийства объяснить не может. Так в отчёте и написал: смерть наступила в результате расчленения черепа неизвестным способом. — Ладно хоть, не удаление головы, — смеётся Гриммджоу. — Ну а свидетель, ему фото Рируки показывали? — Ну, — тут Ичиго слегка виновато опускает глаза, — после встречи с нами, со мной он… совсем того, короче. Врачи всё ещё держат его в больнице и, похоже, признают невменяемым. Даже если он её узнает, его показания в суде не примут. — В суде? — усмехается Гриммджоу. — Ты в полицейского заигрался? Это дело Сейрейтея, сам же сказал, что почувствовал от Рируки какую-то… — Вот именно «какую-то»! Я не знаю, что именно, и вообще могу ошибаться. Или ты предлагаешь связать её и тащить в Сейрейтей с мешком на голове? Не думаю, что Шихоин это понравится. — М-да, — соглашается Гриммджоу, — она и так считает тебя не очень-то вменяемым, — за что получает шутливый тычок под рёбра. — Эй?! Это она, а не я! — протестует он, потирая ушибленное место. — Мне ты и невменяемый нравишься!       От второго удара он успешно уворачивается, перехватывает руку Ичиго и тянет на себя. Следующие минуты две они самозабвенно целуются, надёжно спрятанные за тонированным стеклом. — Ну так что будем делать? — хрипло спрашивает Ичиго, с трудом оторвавшись от губ любовника. Послать бы всех к чёрту и затащить Гриммджоу в ближайший отель. Или прямо здесь — тоже нормально. — Хм, — Гриммджоу многозначительно выгибает бровь и коварно ухмыляется. Не нужно даже читать его мысли, чтобы догадаться на что он намекает. — Добудем доказательства. — Нет! — отрезает Ичиго. — Да, — кивает напарник, — а как ещё? Ты же не мог не заметить, как она смотрела на тебя? — Ничего я не видел! Нет! Я не могу. Сам делай! — Да я бы с радостью, но из-за явной ошибки богов, видимо, она не обратила внимания на мою великолепную персону. — Небось, обзор ей заслонило твоё эго, — фыркает Ичиго. — Да ладно тебе, всё получится. Улыбнёшься, возьмёшь за руку, скажешь, что она красивая, и девочка твоя, — продолжает убеждать Гриммджоу.       Ичиго не нравится эта дурацкая затея. Не умеет он! Вот Гриммджоу — да, он в этом хорош, на кого бы там не смотрела эта Рурика, а по щелчку пальцев упала бы к ногам великолепной персоны Джагерджака. Но давайте смотреть правде в глаза: в своём нынешнем состоянии Гриммджоу просто не сможет, не говоря уж о том, что он будет совершенно беззащитен, если у этой Рурики действительно есть какая-то сила.       Блядство! Этот… метод, с такой лёгкостью используемый напарником, всегда бесил Куросаки до чёртиков, а уж о ревности и говорить не стоит, и радоваться бы, что больше не придётся на это смотреть, но… осознание того, что Гриммджоу настолько не уверен в себе, что не хочет и пытаться, жалит Ичиго прямо в сердце. Пусть бы флиртовал сколько ему влезет, да хоть целовал, хоть трахал, только бы стал прежним — сильным, наглым и уверенным в себе мудаком. Ну ничего, ничего, Ичиго всё исправит. Обязательно. Пока же остаётся только подыгрывать. — Ладно, — сквозь зубы выплёвывает Куросаки, — надеюсь, в постели она хороша. — Что?! — Озорной взгляд Гриммджоу в миг каменеет. Он даже не думал об этом, никогда не стал бы просить свою ягодку о таком, не говоря уж о том, что извёлся бы от ревности раньше, чем Куросаки добрался бы до второй базы. — Не… не думаю, что будет необходимость заходить так далеко.       Ичиго лукаво улыбается, давая понять, как легко Гриммджоу попался на грязную провокацию. — Хм, развратник, — выдохнув с облегчением, Гриммджоу хватает Ичиго за белый воротничок рубашки с невидимыми следами его любви и дёргает на себя, — спать ты будешь то-ль-ко-со-мной, — последняя часть фразы оседает на губах Ичиго, и он с удовольствием снова впускает язык Гриммджоу в свой рот.

***

— Ну что, готов? — спрашивает Гриммджоу, когда они с ветерком добираются по нужному адресу — навыки вождения Куроски явно улучшились — и паркуются напротив знакомой детской площадки. — Нет, что я ей скажу? — бурчит Ичиго, хотя по дороге они обсудили и отрепетировали всё до мельчайших подробностей. Ичиго кажется, что за полчаса из неопытного мальчишки он превратился в мастера пикапа. Неудивительно, что в своё время он сам сдался Гриммджоу так легко. — Ой да брось, мы всё отрепетировали. Относись к этому как… к ролевой игре или миссии под прикрытием. Будь милым и улыбайся. Не заметишь даже, как она всё тебе выложит. — Сомневаюсь, — упирается Ичиго, пытаясь припомнить, когда это, обрабатывая очередную жертву, Гриммджоу был милым, впрочем, его очарование не в милоте, а в ауре обаятельного мерзавца. А Ичиго? Разве он похож на такого? — Надо всё-таки было заехать переодеться, а то эта рубашка… — С моим запахом?       Ичиго кивает, ладно бы только запах, но там же… пятно! Маленькое пятнышко, капля, если быть точным, и заметить её можно только если тщательно рассматривать под ультрафиолетом. Однако Ичиго знает, что оно там есть, а идти на свидание пусть и фиктивное со следами любви от другого как-то… — Очень пикантно, — шепчет на ухо Гриммджоу, — будешь говорить с ней и думать обо мне, об этой метке. Улыбаться ей и вспоминать, как ты её заработал, с каким удовольствием стоял на коленях и облизывал… — Хватит, — хрипло молит Ичиго, не то он пойдёт на это чёртово фиктивное свидание не только с пятном на воротничке, но и со стояком, а это уже, извините, пятно на репутации. — Чёртов изврат. Н-ничего…       Гриммджоу посмеивается и коротко облизывает мочку уха Ичиго, а руку опускает ему между ног. Да-а уж, пятно на репутации обеспечено. — Ничего святого у тебя… — Ичиго разводит ноги шире, чтобы Гримммджоу было удобнее, но от него немедленно отлипают, пока они оба ещё могут остановиться. — Иди. И будь крут, ягодка. — Козлина!       Показав ехидно скалящемуся напарнику средний палец, Ичиго послушно вываливается из машины. Делает пару глубоких вдохов, стараясь успокоиться, не идти же к этой дамочке со стояком наперевес в самом деле.       Гриммджоу остаётся ждать в машине. Из носа у него течёт. Алая капля падает на приборную панель. Чёрт! Ему нужно отдохнуть. Запас энергии на сегодня уже истончился. Он стирает кровь пальцами и откидывается на сиденье. Вот же блин, пора начинать носить с собой белый платочек, как Улькиорра, мир его праху.       С каждым шагом эта затея Ичиго кажется всё более нелепой. Как он позволил так легко себя уговорить? Решил примерить на себя маску обольстителя? Дурдом! Ничего у него не получится! Как там зовут эту девицу Ри… Ру?.. — Ри-ру-ка, — услужливо подсказывает первый советчик.       Даепвашумать! Блаженству тишины пришёл конец. — Номер квартиры-то помнишь, Казанова?! — ехидно спрашивает второй. — Конечно, он помнит, 69-я же.       Тяжело вздохнув, Ичиго набирает код домофона. — Ха-ха-ха! Это знак, Куросаки! Там тоже устроишь разврат?! Уверен, эта горячая цыпочка проявит инициативы куда больше, чем твой полудохлый любовник! — Захлопнись! — сквозь зубы цедит Ичиго. — Я не за этим туда иду. — Да, захлопнись, — соглашается первый, — Ичиго под прикрытием. — Ха, последний раз, когда он был под таким прикрытием, то напился до беспамятства и проснулся в обнимку с мужиком без трусов! — Я был в трусах! — рявкает Ичиго и тут же до крови прикусывает язык. Без трусов был Гриммджоу. Бля, когда же он перестанет вестись на эти бредовые провокации? Небеса, только бы при Рурике не сорваться.       «Рируке — хором исправляют его советчики, — Рирука Докугамине!» — Да? — тем временем слышится приятный голос из динамика на двери. — Госпожа Докугамине? — уточняет Ичиго и сам удивляется, как спокойно и уверенно звучит его голос. — Да, — отвечает голос. — Здравствуйте, это Куросаки-сан из… — О, я вас помню, господин детектив, проходите, пожалуйста.       Раздаётся короткий сигнал домофона, и дверь перед Ичиго открывается. Он-то думал, что и в подъезд не сможет зайти, а получилось легко. Новоиспечённая вдова впустила его без всяких вопросов. Такая удача придаёт Ичиго ещё больше уверенности. Может, затея Гриммджоу не такая уж и глупая.       Гриммджоу наблюдает, как Ичиго заходит в дом, впустили его за три секунды — мальчишка делает явные успехи. От чего же тогда Гриммджоу так кисло? Сейчас бы сигаретку для успокоения нервов, но об этом не стоит и думать. Он старается дышать ровнее, пресекая приступ надвигающейся паники. Ему нельзя нервничать. И нет никаких оснований не доверять Куросаки. Это просто работа. Игра. Это не настоящее свидание.       И всё же. Он только что послал своего любимого заигрывать с бабой, возможно, жестокой убийцей. Дьявол, он настоящий мудак!       Ичиго же невероятно шикарен, женщин от него палкой не отгонишь. Достаточно вспомнить Орихимэ или Неллиэль, или эту последнюю — Икуми. Присасываются как пиявки — хрен оторвёшь!       Да, у самого Гриммджоу женщин было гораздо больше, но ни одна из них ничего для него не значила, он забывал о них так же быстро, как завоёвывал, а Ичиго не такой. Он же добрый и легковерный, задурить ему голову проще простого, что если эта Рирука расскажет ему очередную сопливую историю, и благородный самурай внутри него захочет её от чего-нибудь спасти? А что если они реально понравятся друг другу?! Блядство! Где были мозги Гриммджоу, когда он открыл рот и выдал эту «великолепную» идею?       Он сам должен был пойти, он играючи манипулирует людьми, особенно бабами, и эта не стала бы исключением. Беда в том, что драгоценная энергия утекает из его тела, словно вода сквозь решето. С бледным как полотно лицом, трясущимися руками и носовым кровотечением из него так себе обольститель. Что он может вызвать-то, кроме жалости?       Ты больше не мужик!       Куросаки возвращается в машину буквально через десять минут и сразу замечает ухудшившееся состояние напарника. — У тебя снова кровь идёт? Тебе плохо? — Нет, всё нормально, бывает, — отмахивается Гриммджоу, — давление скачет, не паникуй. — Говоришь так, словно тебе семьдесят.       Эх, примерно на столько Гриммджоу себя и чувствует. — Что-то ты быстро. Ничего не вышло? — с надеждой спрашивает он. Работа работой, но если Ичиго сейчас скажет, что над ним посмеялись и выгнали, кровотечение у Гриммджоу тут же прекратится. — Тут такое дело, — Куросаки воровато отводит глаза, — я как бы пригласил её на свидание. — Гриммджоу в недоумении выгибает бровь. — Дружескую прогулку, — поправляется Ичиго. — Тело её мужа в морге, наверное, ещё не остыло, а она идёт с тобой на прогулку? — вторая бровь Гриммджоу шустро присоединяется к первой. — У неё родственников нет, а дома всё напоминает о смерти, она просто хочет развеяться. — Куросаки, ты… — Я не легковерный болван, если ты об этом! — твёрдо пресекает Ичиго. — Она что-то скрывает, это и дураку ясно, и я хочу выяснить что. Ты был прав, я ей нравлюсь, я улыбался и был милым, всё оказалось даже проще, чем ты говорил.       На самом деле так и было. Ичиго совершенно не нервничал, говоря с Рирукой. Словно это был не он, а кто-то другой. Нужные слова вылетали из его рта как по волшебству, он и не заметил, как пригласил её.       Гриммджоу открывает рот и не может закрыть, и сказать ничего тоже не может. Он сам не знает, чего ожидал, отправляя Ичиго к этой женщине, но на такой поворот событий уж точно не рассчитывал. Пиздец какой-то! Он вытирает под носом заново хлынувшую кровь и выглядит совсем не круто. — Ты что расстроился? — Ичиго тянется к напарнику, убирая его руку от лица, чтобы проверить насколько всё серьёзно. Кровотечение не сильное, лёд приложить и всё пройдёт. — Ты же сам это придумал, и ты был прав, надо ковать железо пока горячо. Она, кажется, доверяет мне, думаю, я смогу окрутить её и всё выяснить.       «И это мой скромный невинный мальчик? Не моргнув глазом, обработал скорбящую вдову, возможно, убийцу?! Какого хрена?!» — думает Гриммджоу, но не успевает выразить своего негодования, потому что видит, как прямо к их машине, цокая высокими каблуками по подъездной дорожке, шествует госпожа Докугамине собственной персоной.       Шикарная женщина — причёска, макияж, походка, даже траурные чёрные шмотки не портят вид, наоборот, подчёркивают точёную фигуру, а модная шляпка с короткой чёрной вуалью и яркие красные губы делают её похожей на киноактрису времён великой депрессии. И вся эта прелесть сейчас отправится на свидание с его ягодкой? Похоже, Гриммджоу пора купить раритетную фляжку, залить туда волшебный чай Уноханы-сан и всегда носить с собой. — Вы что, прямо сейчас идёте? — почти с ужасом спрашивает он, не отрывая взгляда от приближающийся к ним с каждой секундой женщины. Убийцы. Дьяволицы! Проклятой супруге Дракулы!!! — Да, — кивает Ичиго, — и я… в общем сказал ей, что на машине, так что…       Тут нервы Гриммджоу сдают, и он начинает смеяться. — Ты поедешь на свидание с убийцей на моей тачке, — задыхаясь от смеха, шипит он. — А мне что делать? Пиздовать на метро?! — Ну, — Ичиго пожимает плечами, несколько озадаченный реакцией напарника, — ей нравятся дорогие тачки, а нам надо добыть доказательства, — говорит он, словно Гриммджоу должно стать от этого легче.       От смеха у Гриммджоу наворачиваются слёзы. Какой же он глупец! Шоры на глазах у него, что ли? Его наивный мальчик давным-давно вырос! Это уже не тот напористый пацан, который сначала делает, а потом думает, и даже не благородный самурай, слепо верящий всем обездоленным, о не-ет, сейчас перед Гриммджоу расчётливый и коварный… «императорский племянник». Ученик вот-вот превзойдет учителя, можно умирать спокойно.       Как же тут не смеяться. И не плакать.       Рирука уже подошла к машине и не выйти было бы крайне невежливо, поэтому Ичиго торопливо открывает дверцу, чтобы встретить девушку. Он старается не казаться обеспокоенным, но чёрт, с Гриммджоу явно что-то происходит, и это не просто ревность или обида, и даже не злость, что-то… чего он Ичиго так и не сказал.       Утерев слезы и кровь с лица, Гриммджоу тоже выходит на улицу, в конце концов в этой машине ему больше нет места.       Рирука вскрывает его острым взглядом, как скальпелем, он стреляет девятимиллиметровым ей точно между глаз, но на лицах у обоих доброжелательные улыбки. Непонятно для кого этот спектакль? Для Куросаки? — О, господин детектив не один, — обращается Рирука исключительно к Ичиго, — а это ваш?..       На мгновение Гриммджоу задумывается, как Ичиго ответит. Напарник? Агент спецотдела? Может, друг? Мог бы сказать правду: любовник, любимый, партнёр или тот, кому я отсасывал меньше часа назад. Тот, чьей спермой испачкана моя рубашка. Но похоже, эти мелочи Куросаки больше не беспокоят. — Я помощник Куросаки-сана, — вместо него отвечает Гриммджоу, поддавшись какой-то иррациональной обиде не то на Ичиго, не то на самого себя, — и я уже ухожу, не хочу мешать вам, пользы от меня всё равно никакой. А вы поезжайте, развейтесь. У Куросаки-сана прекрасная машина, правда, сексуальная, словно распутная женщина, а какая быстрая, м-м! Вам понравится.       Рирука улыбкой расчленяет Гриммджоу на куски, и как это его череп ещё не взорвался? Неужели Куросаки этого не видит? Какие ещё ему нужны доказательства? — О да, — соглашается Рирука и оглаживает взглядом изгибы «Maserati».       Дура она или где? Какой-такой полицейский может позволить себе тачку за несколько миллионов?       Ичиго сжимает кулаки и зубы. Ему кажется, что он попал на поле боя, где огонь ни на секунду не прекращается — развернувшаяся сцена хуже дешёвой комедии. Ещё бы в волосы друг другу вцепились, детский сад, ей богу! — Госпожа Докугамине, прошу, — он подлетает к пассажирской дверце, оттесняя напарника в сторону, и распахивает её, — присаживайтесь, а я только парой слов перекинусь с… — стреляет в Гриммджоу убийственным взглядом, приказывающим немедленно заткнуться, — помощником. — Зовите меня Рирука, детектив, — щебечет Рирука, принимая галантно поданную Ичиго руку и грациозно усаживается в салон. Гриммджоу кажется, что его машину только что осквернили и придётся купить новую, хотя зачем, ездить на ней всё равно будет некому.       Ичиго со вздохом облегчения захлопывает дверцу. Хватает напарника под локоть и тащит подальше от машины, чтобы девушка не могла их расслышать. — Что ты несёшь, — шипит он, — это же была твоя идея, чего теперь злишься?! Хочешь всё испортить?! Помощник!       Гриммджоу не отвечает. А что тут сказать? Что он просчитался? Срубил сук, на котором сидит? Сам вырыл себе могилу? Плюнул в собственный колодец? Чёрт бы побрал эти метафоры!       Ичиго смотрит в голубые глаза, пытаясь понять, о чём Гриммджру думает, но не видит ничего, кроме усталости и какой-то неуловимой тоски. — Послушай, — примирительно говорит он, — через несколько часов я вернусь. Ты же знаешь. Приеду к тебе. И останусь.       «Навсегда?» — хочется спросить Гриммджоу. Или в его случае лучше спросить: «до конца?» — Буду ждать, — вместо этого отвечает он. — Ты нормально доберёшься? — Да.