Одуванчиковое великолепие

Солнце на голубом небе светило так ярко, что резало глаза. Жёлтый цвет одуванчиков выделялся на фоне белых, в которых лежал Есенин с закрытыми глазами. Возле него носился щенок сеттера, противно тявкая над ухом поэта, что вызывало ухмылку на лице Владимира, стоящего над Сергеем. Московские луга манили мужчин, что так часто проводили здесь время, постоянно собирая цветы. — Володя, когда уже твой Щен прекратит жужжать у меня над ухом? — приоткрыв глаза, поинтересовался Есенин. Брюнет, подняв на руки щенка шоколадного цвета, прижал к груди, громко ответив вопросом: — Совсем собак не любишь? Сергей удивился такому вопросу, почему и приподнялся на локтях. — Вовсе нет, что ты, я очень люблю собак, — улыбался голубоглазый, смотря на высокого мужчину напротив. — Тогда позволь ему поиграть с тобой! Как только Маяковский отпустил Щена, он сразу же прыгнул на имажиниста, заставив того снова лечь. Есенин как-то лениво смеялся, когда питомец Владимира облизывал его белоснежное лицо и тихо поскуливал от радости. Тем временем Маяковский вырывал белые одуванчики, о чём-то думая. Щенок, отстав от Серёжи, побежал в другую сторону, а блондин, раскинув руки, вдыхал свежий воздух. — Не боишься, что в штаны заползут муравьи? — ехидно спросил футурист, всё ещё собирая пушистые облачка со стеблями. Сергей вскочил как ошпаренный с места, отряхивая себя со спины. Владимир, не сдерживая эмоций, прыснул в кулак, надеясь, что деревенский поэт не сильно рассердится. — Смотри, чтобы к тебе никто не заполз, а то зараза в кровь попадёт — и помрёшь, — раздражённо рыкнул Есенин, очищая свою белую рубашку от прилипших травинок. Владимир буркнул что-то непонятное себе под нос, выдёргивая последний одуванчик. Развернувшись к Серёже, брюнет держал букет, состоящий из десяти белых одуванчиков. — Ты специально собрал чётное количество? — изогнув бровь, задал вопрос Есенин, скрестив руки на груди. — Знай, я ещё не умер. У Маяковского настолько было хорошее настроение, что он даже не стал ничего отвечать на вопрос товарища поэта. — Закрой глаза! — приказал футурист. — Ага, чтобы ты дунул мне прямо в лицо? — ухмыльнулся Серж, моргнув пару раз глазами. Володя недовольно закатил глаза, осознавая, что его план провалился. Как жаль. — Ну почему ты всегда такой?! Парень хлопнул несколько раз в ладоши, победно улыбаясь. — Лучше подожги их, представь себе, как будет красиво! — моментально предложил Сергей. Маяковский свободной рукой стал рыться в собственных карманах брюк и пиджака, но, к сожалению, ничего не нашёл, отчаянно сказав: — Кина не будет, я забыл зажигалку дома. Есенин, пока Владимир рылся в карманах брюк, подошёл к мужчине поближе и встал на цыпочки. Секунда — и он со всей силы дунул на одуванчики, чьи семена разлетелись во все стороны, не пропустив самого Маяковского. Ощутив неприятные прикосновения на лице, кареглазый замахал обезглавленными стеблями и протёр лицо рукавом коричневого пиджака. Серёжа рассмеялся, сделав шаг назад. — А ты не хуже меня, Есенин! — откинув стебли в сторону, заявил Володя. — Я знаю, — с гордостью последовал ответ. Послышался задорный лай щенка, который со скоростью гепарда бежал к поэтам. Присев на корточки, имажинист остановил питомца объятиями. Пока он развлекался с Щеном Маяковского, тот, в свою очередь, стал собирать жёлтые одуванчики для своей пассии. Собирал он осторожно, чтобы не перепачкаться в млечном соке. — Что ж, стоит написать стихотворение про твою собаку, — утвердил блондин, поглаживая спину щенка. Владимир не ответил блондину, поскольку находился в неудобном для него положении: нагнувшись и сгорбившись. Собрав нечётное количество цветов, Маяковский подошёл к Сергею и протянул ему букет из девяти жёлтых одуванчиков. Есенин нахмурился, спросив: — Ты даришь мне букет из жёлтых одуванчиков? Футурист кивнул, не понимая, к чему идёт разговор. — А букеты из одуванчиков дарить нельзя, ведь это означает, что отношения, скорее всего, могут внезапно оборваться, Володя, — пояснил Серёжа, размахивая руками. — Не знаешь ты язык цветов, не знаешь. Недовольно цокнув языком и закатив глаза, Владимир всё же всучил ему этот «злосчастный» букет. Есенин принял, рассмеявшись: — Ладно, закрою на это глаза, а тебе какие вручить? — Розы, что же ещё, — спокойно ответил Маяк. Сергей улыбнулся одним уголком губы, прижав одуванчики к груди. — Совсем неинтересно, — со смехом. — Нет бы там пион попросить, или астры. Брюнет сунул руки в карманы брюк, смотря на свою обувь. Он человеком был простым, ему было достаточно даже самой простой вещи. Главное, чтобы она была от дорогого ему человека. — Мне достаточно и одной колючей розы, а ты вот, конечно, заслуживаешь большего, — подойдя вплотную к имажинисту, воскликнул Маяковский. Есенин взял футуриста одним пальцем за мизинец и медленно пошёл в сторону дома. — Мне, знаешь ли, тоже достаточно простой вещи: такой как одуванчиковое варенье, Володь, — сказал блондин, ведя за собой Владимира, а за ними бежал радостный щенок. — Вино тоже подойдёт? На вопрос Маяковского ответили кивком.