История Кристофера Шистада

Утро следующего дня просто убивает меня. Я проснулся поперек кровати намного позднее, чем планировал. Конечно, будильник не сработал от того, что телефон всю ночь простоял на зарядке. Пробежку я, разумеется, просрал, ну ок, значит так надо. Обычно не пропускаю утренний run, даже если ночка была бурной, я всегда встаю в 5.30 и мчу по утренней Lafayette Avenue. Квартирку там Шистады купили мне на восемнадцатилетие, до этого я жил в общежитии при колледже. Об этом я расскажу позже, вы ещё ничего не знаете про меня, совсем. Встаю с кровати и, шатаясь, захожу в ванную, мысленно радуясь тому, что она есть у меня в комнате. Окидываю себя пренебрежительным взглядом в зеркало: лицо опухшее, на голове гнездо, и руки сбиты. Блять, вспомнил про Эву и Юнаса, снова подступила горькая слюна, фу! Откидываю мысли подальше и захожу в душевую кабину. После душа надеваю широкие баскетбольные шорты и футболку Nike, беру айфон и плетусь вниз, чувствую приятный аромат выпечки и понимаю, что завтрак уже ждёт. Слышу разговор в гостиной и проклинаю себя за то, что решил прислушаться к нему. — Сэм, я не хочу ехать, Кристофер только прилетел, я думаю нам нужно побыть с ним, ведь он так редко бывает дома, — с грустью говорит Хельга и сердце зажимает от слова «дома». Сэм хмыкает и потирает руки. — Знаешь, давай спросим у ребят, если что, поедем вместе, мы же семья. Нура будет рада, да и Крису не помешает расслабиться – два года не появлялся, всё-таки надо его отвлечь, — он радостно проговаривает последние слова и двигается в сторону кухни. Я пытаюсь сделать сонное выражение лица и иду в ту же сторону, сталкиваясь с дядей. — Хей, доброе утро, тусовщик! — смеётся дядя и хлопает по плечу, но напрягается, когда видит сбитые костяшки на руках, и смотрит на меня, пытаясь услышать объяснения. — Всё расскажу, — громко выдыхаю и поднимаю руки в стиле «сдаюсь», — но сначала давай позавтракаем, — говорю более расслаблено, и мы садимся за большой белый стол. Тётя Хельга прекрасно готовит; она замечательная хозяйка – у неё всегда дома чистота и уют, много зелени и цветущих растений. На подоконнике круглый год растет розмарин, тимьян, базилик и лук шалот. Каждое утро она их бережно обрабатывает и поливает, как же у неё хватает на все это времени? Я иногда даже стакан за собой не успеваю помыть, кидаю его в раковину и только вечером споласкиваю, чтобы снова выпить чай. Вил всегда бубнит на меня, когда приходит в гости, хотя в моей квартире всегда убрано – за этим я слежу. Кристофер редко бывает ленив и рассеян, в основном парень достаточно педантичен и требователен ко всему вокруг. Прям как его отец. Белый стол был накрыт двумя скатертями-дорожками нежно-лимонного цвета, на которых красовались три прозрачные тарелки; рядом стояла среднего размера ваза с кучей белых альстрамерий. Самое большое блюдо было с яичницей и беконом, второе – чуть меньше с овощами-гриль, и последнее заполняли обожаемые мной синнабоны. От булочек ещё парило, глазурь выглядела воздушной, хоть и сверху была припечатана марципановой посыпкой. Рядом стоял прозрачный пузатый чайник, наполненный чаем с бергамотом и лимоном. Хельга знает, как порадовать меня с самого утра, никогда не устану повторять, что благодарен Богу за них. Сэм выжидающе смотрит, и я начинаю свой вчерашний рассказ о том, как меня сразила Афродита-Эва, что на вечеринке Юнас избил рыжую и хотел совершить с ней ужасные вещи. По ходу рассказа я видел, как по лицу дяди ходили желваки, кулаки сжались, и он стиснул зубы. Когда я закончил, он выдохнул и пристально посмотрел на меня. — Можно было и без кулаков обойтись, Крис, — он замолчал, и я бросил на него вопросительный взгляд. Что?! Не может быть! — Но хорошо, что ты его размазал, я бы тоже так сделал, бедная девочка, столько всего ей приходится пережить, за что ей это?! — дядя закрывает глаза ладонями, и теперь я жду его объяснений. Его шапка-бини сползла на бок, и сейчас мне открывался вид на его длинные, собранные в небольшой хвост волосы, кое-где я даже увидел проблески седины. Сэм рассказывает, что они знают Эву с момента рождения – раньше они дружили семьями, но позже отец Эвы умер от сердечного приступа, а мать сначала таскала к себе мужчин на ночь, а потом нашла хорошую работу и перестала появляться дома, присылая только деньги на расходы. Приезжает раз в пару месяцев или полгода, с девчонкой поддерживает крайне негативные отношения, всегда критикует её и ругает за всё, что только можно. Я вздохнул, потёр ладони и увидел, что Сэм ещё не всё, и, передумав его перебивать, я разлил чай по прозрачным кружкам и добавил дяде сахар – он не пьёт «пустой» чай. — Ещё...ещё Эву избил отчим, и она три недели лежала в коме из-за внутреннего кровоизлияния, — тихо говорит Сэм и переводит свой грустный взгляд на меня. Молчание. Я немного не понял, что значит «в коме», какое кровоизлияние? — Что? Я не понимаю, Сэм, что случилось? — я хриплю и нечаянно проливаю на руку полкружки чая, но не обращаю на это своего внимания. — Ну, чуть больше двух лет назад очередной отчим приставал к Эве. Когда она позвонила 911, он услышал, что она диктует адрес, и избил её бейсбольной битой. Было много крови, когда мы приехали, её уже увозили на реанимации, а Кэла тогда скрутили и повезли в участок, — дядя нервно стучит по столу кончиками пальцев, и я снова молчу. Вдох. Выдох. Мои мысли путаются, я не понимаю, будто всё это очередной фильм, который я посмотрел на ночь. Она же ещё мелкая, как столько всего можно пережить за семнадцать лет, как можно так поступить со своим ребенком, со своей родной девочкой? Бред. Неужели эта заводная девчонка носит в себе столько боли? Не могу даже думать об этом, хочу стереть в голове всё услышанное от дяди. Отпиваю оставшийся чай и закусываю булкой, даже не пытаясь почувствовать вкус, я заталкиваю её дальше в рот и заливаю жидкостью. Сэм хочет что-то сказать, как вдруг на кухню залетает заспанная Нура и её мать с большим горшком фикуса Бенджамина. Дядя и я замолчали, взяли приборы и начали поглощать пищу. Дамы тоже присели, мы провели в тишине завтрак, и только когда Сэм и Хельга ушли по делам, сестра зыркнула на меня со злобой, схватила за руку и зарычала: — Какого хрена, Крис?! Почему я вчера ночью узнаю, что ты увез заплаканную и запачканную кровью Эву? Что случилось? Даже не успеваю ничего ответить сестре, как она резко встаёт со стула и закидывает тарелки в посудомоечную машину. — Крис! Отвечай, я жду объяснений! — складывает руки на груди блондинка и, нервно топая, ждёт моего ответа. Приехали, блять. Снова глотаю горькую слюну. «Надо покурить», — думаю я и начинаю свой рассказ. Нура психует, швыряет в меня подушки с кровати, дальше пошли книги, потом мой блокнот и сумка с кроссовками. Она в ярости, вижу, как она плачет и пытаюсь к ней подойти, но девушка отталкивает меня так сильно, что я падаю на край кровати, при этом сильно ударяясь о спинку. «Вот малявка», — думаю я и выхожу следом за ней на балкон. — Крис, понимаешь, ей нельзя! Она и так кое-как держится, я не могу её ещё раз потерять. Эва только недавно снова начала улыбаться, веселиться, жить другой жизнью, новой жизнью без всего того дерьма что случилось с ней, — вытирая слёзы, давится сестра. И мне отчего-то тоже так хочется расплакаться; может, потому что вспомнил родителей и переживания Шистадов из-за меня на другом материке, слезы Нуры, просьбы Сэма, спасение Вильямом, а тут ещё и Эва, которая показалась мне совершенно другой, оказалась такой же проблемной, как и я. Беру сестру за руку и тащу на себя, обнимаю и обещаю, что ничего плохого больше не случится. Никогда. Нура осталась у меня в комнате, мы разбирали вещи и разговаривали обо всём. Она не стала особо меня посвящать в жизнь её подруги, но как я понял, Юнас тоже приложился к тому, чтобы она чувствовала себя хреново. Блондинка рассказала, что они с Мун хотят поступать в Бруклинский Университет на журналистику и через какое-то время им нужно будет подать документы и сдать вступительные экзамены. Их банда тоже будет учиться в NY, только девчонки выбрали театральный и юридический факультеты. В мае они прилетят, чтобы посмотреть кампус и подать заявки в пару учебных заведений на всякий случай. Первое время, скорее всего, они поживут у меня, дальше – подумаем. Сана и Крис будут жить с Вильде у её тети на Revengton Street. Буду только рад снова увидеть Малышку Эву. Немного думаю об этой ситуации и, кажется, меня начало пугать то, что они будут жить со мной в одном городе, а не через океан. Пенетраторы прославились на все США, не хочу чтобы сестра знала чем мы иногда занимаемся, а тем более, не хочу чтобы об этом знала Эва. Надо будет обсудить с Магнуссоном, мы тоже вместе поступаем в Нью-Йоркский на факультет бизнеса и финансов, спасибо футбольной стипендии – она полностью покрывает все расходы по обучению. Я замечтался.