Мы создаём, чтобы снести. Пускаем вспять, в став на пути Своей судьбы сплетая нить Даруем жизнь, чтобы убить Нас. (…) Что мы несём? Что? Что мы творим? Что? О чём мы думаем? О ком мы говорим? Что мы несём? Что? Что мы творим? Что? Что нами движет и толкает в эту пропасть? Что мы несём, что мы творим? Брюхо урчит, сердце бьёт ритм Что мы творим, ступив на край? Вначале ланч, затем уже мораль! Eisbrecher — Was ist hier los? (RADIO TAPOK cover)
Стены комнаты для допросов в полицейском участке города Сул были выкрашены в отвратительный болотный цвет. Над головой шумели лопасти потолочного вентилятора. Кирсу бросало то в жар, то в холод. Рубашка липла к мокрой от пота спине. Лоб покрылся испариной. Следователь допрашивал его холодно, в достаточно грубой форме. Спрашивал о том, что было этой ночью в их доме. Что он знает о тех людях, которые приходили к их с Эгоном отцу, Иво Варсену. О том, куда ушел сам Кирса и почему. Собутыльников отца омега не знал, о чем поведал сразу же. Хотя бы в этом врать не пришлось. Ушел, потому что не хотел терпеть пьяные возгласы этих людей. А куда? В школу. Всё равно утром на учебу. Это и по камерам видеонаблюдения, установленным на участке школы можно было проверить. — К чему все эти вопросы? — Кирса поднял взгляд на следователя. Он так сильно устал волноваться, что ни во взгляде, ни в голосе не осталось ни намёка на страх. — К тому, что в вашем доме произошла поножовщина, — ответил альфа. Тёмно-серый костюм с белой рубашкой хорошо сидели на его мощной фигуре, подчеркивая ширину плечи и узость талии и бёдер. — Где-то в половину четвёртого утра раздался звонок от соседей с жалобой на шум и пьяные крики. — И…? — сердце юноши замерло, пропустило удар. Невидимая рука стиснула горло, не позволяя свободно дышать. — Мне очень жаль, но когда мы прибыли на место, то всё было кончено, — голос следователя звучал холодно. Без капли сострадания или намёка на что-то подобное. — Прими мои соболезнования, но твой отец мёртв. Очевидно, между ним и его друзьями начался пьяный спор, который перерос в поножовщину. Тебе очень повезло, мальчик, что ты ушел оттуда. Иначе бы лежал рядом. Или был бы главным подозреваемым. Эй, ты меня слышишь? Кирса смотрел перед собой и не верил в услышанное. Отец мёртв. Его больше нет. Плечи омеги затряслись. — Крепись, парень, — следователь ошибочно решил, что юноша готов вот-вот расплакаться из-за гибели родителя. На самом же деле Кирсе хотелось смеяться и ликовать. Наконец-то этот ублюдок мёртв. Наконец-то они с Эгоном смогут вздохнуть с облегчением. Но… — Что теперь будет со мной? — В детский дом тебя не заберут, не переживай. Поскольку у тебя есть старший брат, то он может оформить на тебя опеку. Будете получать пособие. Тебе ведь уже есть шестнадцать? Ну и смысл тогда тебя держать в детдоме? Только других сирот объедать будешь. Система органов опеки и попечительства в Суле была ужасной. Иначе бы они давно обратили внимание на сотни неблагополучных семей, в которых росли несчастные дети. Но… всё упиралось в деньги. Ежегодно органам опеки выплачивались премиальные, если число изъятых из неблагополучных семей детей не росло. Сироты, потерявшие родителей и «отказники» не считались. Считалось, что детские дома построены специально для них. А вот всем остальным «было лучше с семьями», и плевать, если там отец насиловал детей, избивал их и своего супруга, или вовсе пил и пытался продать кого-то из своих отпрысков как тот же Иво. Наверное, впервые в жизни Кирса был рад, что у них такие отвратительные органы опеки. Зато его не отнимут у Эгона. И без отца нормально проживут. Всё равно только Эгон и Кирса работали в семье, оплачивая коммунальные платежи, покупая еду и одежду. — Пацан? — следователь невольно смутился, когда из глаз юноши потекли слёзы. Крупные, чистые. — Мне очень жаль, что так вышло. Можешь идти. Брат ждёт тебя. Вскинув на альфу взгляд, Кирса только сейчас заметил, что взор застилают слёзы. Нет, он не оплакивал внезапную кончину отца-алкоголика, как можно было бы подумать. Напротив. То были слёзы радости. Покинув комнату допроса, омега миновал несколько коридор, прежде чем вышел в общий зал, где находилось множество рабочих столов, за которыми сидели полицейские. — Кирса! — Эгон, нетерпеливо ожидавший на диванчике, тут же подорвался с места. Подошел к омеге. Обнял, прижимая к себе. — Ты в порядке? — Его нет… — прошептал Кирса, подняв на брата мокрые, полные слёз и радости зелёные глаза, — его больше нет. Понимаешь? — Да, я понимаю, — воровато оглянувшись, словно боясь, что кто-то заметит настоящие эмоции омеги, бета поспешил увести его из полицейского участка. — Надо будет сходить еще кое-куда. Оформить опеку на тебя. Этот, как его… полковник уже подал со своей стороны прошение в органы опеки и попечительства, чтобы они разрешили мне стать твоим опекуном. Теперь нужно заявление от меня. — А разве полиция занимается чем-то подобным? — удивился Кирса. — Хрен их знает. Но этот мужик решил похлопотать за тебя. Ну, или его попросили об этом. Ты ведь, вроде как, в отношениях с его братом? Ну, который у вас историк. — Грегер? С чего бы он стал просить за меня? — Может ты ему нравишься, — пожав плечами, Эгон сонно зевнул. Он очень сильно устал и хотел бы вздремнуть пару часов, а не вот это всё. — Ладно, дуй домой, мелочь. Трупы уже должны были вынести. Сделай уборку и наведи порядок. Я куплю чего-нибудь домой. Кирса был только рад вернуться домой. В дом, который теперь принадлежал только им одним. Теперь там будет спокойно. И чисто. А главное, что не будет вонять спиртом. За размышлениями о случившемся, омега и не заметил, как дошел до дома. Но входить не спешил. У подъезда стояла знакомая фигура в тёмно-коричневой кожаной куртке и солнцезащитных очках. Учителя истории Кирса узнал без труда. — Прогуливаете собственные занятия, учитель? — подойдя ближе, омега невольно спрятал руки в карманы брюк. — У меня была причина, — достав из-за уха сигарету, прикурив, Грегер выпустил дым. — Ты поэтому мне звонил и писал ночью? Из-за поножовщины у вас дома? — Нет. Просто мне негде было переночевать, а брат был в ночную смену. Сам понимаешь, идти мне было некуда. — Мог бы прийти ко мне. Знаешь же, где я живу. — И? Припереться без предупреждения? А вдруг тебя не было дома или ты был занят? — С каких пор у тебя проснулась совесть, Кирса? — усмехнувшись, альфа наклонился к лицу омеги. — Я был дома. Но не так сильно занят, как ты мог бы подумать. Иногда и у меня возникает желание трахнуть кого-то кроме школьников. — А, так вот почему ты не отвечал, — догадался Кирса, нахмурившись. — И разве стоило оно того, чтобы меня лишать крова на ночь? — Нет, совесть не проснулась, — выпрямившись, докурив, Грегер выкинул окурок. — Даже наглости прибавилось. — Так и что ты тут забыл? — Хотел убедиться, что ты в порядке. Знаю, твой отец был отморозком, но даже по таким дети иногда сильно убиваются. — А я уж думал, что ты пришел напомнить, что я тебе что-то должен. Это ведь ты похлопотал, чтобы полковник написал в опеку. — Догадливый ребёнок, — хмыкнув, Грегер потрепал его по волосам. — Да, ты мне теперь должен. — И? — облизнув пересохшие губы, Кирса подошел ближе. Практически прильнул к нему, заглядывая в тёмное стекло очков. — Какой будет плата? — Всё бы тебе своим телом размениваться. Не боишься, что потом с тобой никто не станет строить отношений? — Не-а. Может я сам не хочу. — Ясно. В общем, постарайся ни во что больше не влипать. Хотя бы до конца этого учебного года. Потому что на этот срок в случае чего даже не рассчитывай на мою помощь. Понял? — Понял я, понял, — отстранившись, омега устало потёр переносицу. — Не буду ни во что ввязывать. И постараюсь больше не доставлять тебе проблем. Обещаю. — И держись подальше от Роффе. Неизвестно, вернётся к нему память или нет, но лучше лишний раз не провоцировать его. И еще кое-что. Кирса уже хотел спросить, что именно, как Грегер Стуре взял его за руку и вложил в ладонь пару пятитысячных купюр. — Считай, что это плата за твоё прилежное поведение на ближайшее время. — А… Н-но… Альфа лишь усмехнулся. Развернулся и направился к своей машине. Черный внедорожник, явно купленный отнюдь не на учительскую зарплату, поражал своими размерами и чистотой. Кожаный салон кремового оттенка только добавлял машине роскоши. Кирса помнил, как первый раз боялся испачкать задние сидения, когда Грегер подвозил его до дому полгода назад, решив взять за плату натурой. «Интересно, он кого-нибудь еще трахает в своей машине?» — задумчиво цокнув языком, омега перевёл взгляд на деньги, сжатые в кулаке. Десять тысяч пенгар — не слишком уж и большая сумма для человека со средним заработком в шестьдесят тысяч, но достаточно внушительная для кого-то вроде Кирсы и его семьи. Быстро взбежав по лестнице, войдя в квартиру, омега первым делом спрятал одну пятитысячную купюру в тайник, который находился в диване в их с Эгоном комнате. Быстро осмотрел кухню и зал, прикидывая, как много уборки предстоит и принял решение отправиться в магазин. Необходимо было купить моющих и чистящих средств, чтобы отмыть не только кровь, но и избавиться от запаха сигарет и спирта.***
— Почему бы вам вместе не заняться этим проектом? — хлопнув в ладони, мистер Кифер с нежностью посмотрел на Яннике и Моргана, которых вызвал в учительскую. Он всё еще не оставлял попытки приобщить последнего к школьной жизни. — Танцы? Серьёзно? — альфа скептически смотрел на классного руководителя. Яннике же напротив выглядел крайне заинтересованным и довольным. И его радостный блеск в глазах только еще сильнее отпугивал Моргана. — До больницы ты очень хорошо танцевал, Морган, — продолжал мистер Кифер. — А с чего вы взяли, что я помню хоть что-то по этим вашим танцулькам? У меня, вроде как, амнезия. — Тело вспомнит, как только ты встанешь в пару с Яннике, — казалось, будто учитель нарочно не хотел его слушать. «Снова что ли Неа вызвать в школу, чтобы разобрался с этим пузатым? В тот раз вроде бы помогло. Манфрид отстал от меня со своими «вернись в школьную газету, снова стать активным участником в жизни нашей школы». — Давай хотя бы попробуем, Морган? — Яннике взял альфу за руку, заглядывая ему в глаза. — Нет, — категорично ответил Морган, отступив. Слишком резко отдёрнул руку, вырывая её из пальцев омежки. — Танцы — это не моё. Послушайте, мистер… Кифер, у вас что, больше подопытных нет, что вы постоянно только ко мне цепляетесь? Может раньше я и был активным, заинтересованным в жизни школы учеником, но не теперь. — Я просто пытаюсь заставить тебя вспомнить, каким ты был прежде, Морган, — не переставал мило улыбаться учитель, чем откровенно раздражал. — А может не нужно этого делать? — слишком резко возразил альфа. Раздраженно взлохматил собственные волосы. Добытчик в нём требовал свернуть шею мистеру Киферу. Слишком уж назойлив был брюхатый омега. Так еще бесил этой своей мерзкой улыбочкой. — Если это всё, то я пойду домой. — Яннике, проводи его, — вздохнув, Манфрид опустился на стул. Гьорд уже собирался исполнить его просьбу, как Морган вскинул руку, останавливая одноклассника: — Не нужно. Я сам дойду домой. До завтра. Оба омеги, недовольные таким поведением Роффе, переглянулись.***
Возвращаясь домой, Морган остановился после первого же поворота. Возле ворот их дома отирался молодой человек. Омега, судя по не сильно выпирающему животу, который обтягивала белая майка. Тёмно-синие джеггинсы обтягивали худые ноги с узкими бёдрами. Кеды были в тон с заправленными вовнутрь белыми шнурками. Поверх майки была надета клетчатая серо-синяя рубашка. За спиной небольшой аккуратный рюкзачок из черной кожи. Рыжие волосы омеги были схвачены в небрежный пучок на затылке. «Это еще кто?» — нахмурился Морган, не спеша подходить ближе. Омега еще немного постоял и всё же решил войти. В дневное время калитка забора не запиралась, так что любой желающий мог войти без проблем. Альфа тут же подорвался с места. Припал к двери забора, стал наблюдать через широкую замочную скважину. Омега уверенно поднялся на крыльцо. Постучал. Вскоре дверь отворил Неа. Он выглядел удивлённым, но так и не успел ничего сделать, когда чужак нагло вошел в дом, оттолкнув полноватого омегу в сторону. «Да что, черт возьми, это значит?» — непонятно почему начиная злиться, Морган всё же решил войти в дом. Порадовался, что дверь оказалась не заперта и тихонько вошел. Сразу же обратил внимание, что чужак даже не потрудился разуться, а прошел прямо в уличной обуви. Из гостиной доносились голоса. Морган поспешил туда, крадясь и прислушиваясь.***
Когда в дверь постучали, Неа был уверен, что это сын вернулся. И только открывая, запоздало вспомнил, что у Моргана были свои ключи. — Здрасте, — язвительным тоном сказал незнакомец с собранным в пучок рыжими волосами. — Я пройду. — А… вы… — Неа даже ничего сказать не успел, когда чужак прошел в дом, чуть пихнув его локтем в сторону. Прикрыв дверь, омега поспешил за нежданным гостем. — Постойте. Вы к кому? — К вам, наверное, — улыбнувшись, тот лёгкой походкой прошел в гостиную. Плюхнулся на диван, даже не потрудился снять обувь. — Может, чаю предложите? Опешив от такого хамского поведения, Неа прошелся взглядом по незнакомцу. С ужасом заметил, что тот находится в положении. — Нет? Ну и ладно, — закатив глаза, беременный не переставал давить мерзкую улыбочку. — Вы, наверное, муж Исака? Теперь понятно, почему он не любит говорить о вас. Да и вообще не любит. — Кто вы и что вам нужно? — сжав кулаки, мужчина смотрел на парня перед собой. Худенький и юный, с горящими янтарными глазами. На вид ему было двадцать лет, не больше. — Ясно… Я Ингер. Ингер Лаурис. Надеюсь, что дату рождения называть не надо? Его притворный смех раздражал. — Ты ведь уже получал от меня сообщение. Помнишь? Я просил тебя не рушить жизнь Исаку. — То сообщение с фото… — стал догадываться Неа, хмурясь. Не так давно ему на один из мессенджеров пришло сообщение от незнакомого номера с подобным содержанием. На прикреплённом снимке был Исак, держащий на руках маленького мальчика. — Я не понимаю… — О, как тут всё запущено, — закатив глаза, Ингер шумно вздохнул. — Ладно, начнём иначе. Привет. Я — Ингер, возлюбленный Исака и отец его почти троих детей. Будем знакомы. — Ты… ч-что? — Неа показалось, что земля уходит из-под ног. Он вынужден был сесть на диван, чтобы не потерять равновесия. Неожиданно в комнате стало не хватать воздух. Невидимая рука сдавила горло. — Признаюсь, раньше я удивлялся тому, почему такой альфа как Исак изменяет своему супругу, но теперь я понимаю, почему, — Ингер коротко рассмеялся. Смерил соперника презрительным взглядом. — Сложно не начать изменять, когда твой омега так сильно запустил себя. Ужасно. «Исак? Он изменял мне? С ним? — сжав кулаки, Неа не находил себе места. — Но почему? Чем я заслужил такое отношение?» — Но я пришел не унижать тебя, а попросить об одолжении. — Одолжении? — чуть не задохнулся от возмущения полный омега. — Да. Видишь ли, у меня от Исака уже есть двое детей. Чудесные омежка и альфа трёх и двух лет. И еще один скоро родится. Сам ведь понимаешь, что детям лучше расти в полной семье. Поэтому откажись от Исака. — Что?! — То, что слышал, — Ингер перестал улыбаться. Ему начало казаться, что он разговаривает с пустоголовым мешком жира. — Подай на развод. Отпусти Исака. Зачем он тебе? Ты и так не бедствуешь. Ваши отношения давно себя исчерпали, если вообще когда-нибудь существовали. Да и твой сын уже достаточно взрослый. Ему уже не так важно внимание отца-альфы, а вот моим детям — оно необходимо. Разведись. Ради нас всех. Ради Исака. Слова беременного омеги причиняли боль. И вместе с тем вызывали злость и ненависть. — Нет, — выдохнул Неа, встав со своего места. — Исак — мой муж. То, что у него не хватило ума пользоваться презервативами, сношая малолетнюю шлюху, меня не волнует. — Я бы попросил… — Замолчи! Ты достаточно сказал. И лучше молись всем известным богам, чтобы ты ушел из моего дома невредимым. — Ты смеешь мне угрожать? — ощерился Ингер, медленно встав. — Мне? Омеге в положе… — Любого бету с пивным животиком можно принять за беременного, — холодно осадил его Неа, тщетно пытаясь совладать с собственным гневом. — Ты такого высокого о себе мнения. Просто удивительно, что в твоей тупой голове не возникло и мысли, что раз Исак до сих пор со мной не развёлся, то ты ему не так уж сильно и нужен. — Он меня лю… — Вон. Пошел вон из моего дома. Немедленно! Пока я тебя не выставил прочь за шкирку. — Ты еще пожалеешь об этом, жирный урод! — обиженно выкрикнул Ингер. Поджав губы, он поспешил уйти. Буквально вылетел из дома, хлопнув дверью. Неа шумно вздохнул. Недовольно посмотрел на запачканный светлый ковёр. Отправился в ванную, доставая ведро, моющее, швабру, тряпки и пылесос. В доме витал запах чужого омеги. Тошнотворный аромат роз, от которого хотелось избавиться.***
Сильная пощечина была неожиданностью. Исак даже не успел войти в дом, как с порога ударил супруга. — За что? — не понимал пораженный Неа, растерянно глядя на альфу. — Что ты себе позволяешь, убожество? — больно схватив младшего мужа за плечи, Исак прорычал ему в лицо. — Как у тебя хватило только наглости совершить подобное? — О чем ты? Я ничего не делал, Исак! — Не прикидывайся идиотом, — оскалившись, альфа снова ударил его по лицу. — Да в чем дело? Ответь мне! — Неа трясло от страха. Он невольно отступил, держась за ударенную щеку, которая неприятно пульсировала и пылала. — Ты еще спрашиваешь! — Да, спрашиваю, — пытаясь совладать с собой, Неа выпрямился. — Чем я заслужил такое отношение к себе? Исак прикусил язык. Как-то он не подумал, чем объяснит такое своё поведение. Впрочем, если Неа уже успел столкнуться с Ингером, то и нет смысла больше что-то скрывать. — Ты причинил вред Ингеру. Чем тебе помешал мальчишка? Да, он дурак, что припёрся сюда, желая поговорить, извиниться, что стал моим любовником, но это не давало тебе права его избивать… Маленькие глазки омеги стали просто огромными. Хлопая ресницами, не понимая, о чем говорит муж, Неа, не отдавая себе отчета, занёс руку и отвесил пощечину. — Что ты… — опешив от этого, Исак схватил супруга за грудки. — Ложь… Я и пальцем не трогал этого человека. Он нагло ворвался в мой дом. Заявил, что давно состоит в отношениях с тобой и рассказал мне о ваших детях. Исак, этот человек потребовал, чтобы я развёлся с тобой, потому что его отпрыскам нужна полная семья. — Ингер сказал мне совершенно другое. Этот дурак пришел извиниться и… — Он врёт! Оба мужчины тут же оглянулись. Морган стоял у входа на кухню, подперев косяк плечом. — Неа говорит правду. Я пришел домой следом за этим пузатым. Исак, ты бы видел, сколько наглости и смелости в этом убогом тельце. Заявиться в дом законного супруга-омеги, требовать развода и заявлять, что ублюдкам, зачатым на стороне, нужна полная семья, — это нечто. — Ты был дома всё это время? — удивился Неа, который даже не заметил этого. Он до сих пор был убеждён, что сын где-то гуляет. — Да, был. Исак, тебе не кажется, что единственный, кто заслуживает твоего гнева и рукоприкладства — это тот брюхатый. — Иди к себе, Морган, — рявкнул Роффе-старший, начиная еще больше закипать от гнева. Выругавшись, он развернулся на каблуках своих идеально наполированных черных туфель и вышел на улицу, доставая смартфон. Даже через дверь было слышно, как Исак на кого-то орал. — Кобель, — с отвращением бросил Морган, поморщившись. — И зачем он тебе только? Неа воздержался от ответа. Вздохнул. Стал накрывать ужин, стараясь не думать о том, как он зол на Исака. Нет, Неа не был глупцом и никогда не считал себя особенным. Более того, подозревал, что у мужа могут быть любовники. Но не думал, что когда-нибудь столкнётся с кем-то из них. Тем более не думал, что бывают такие наглые любовники. Омега не сильно удивился, когда Морган отказался ужинать за одним столом со своим отцом-альфой. Даже слова не сказал. Да и сам он не спешил идти на мировую с мужем, пусть тот и заявил, что Ингер больше их не побеспокоит. Напряжение за столом не спадало. И Исак это чувствовал, поедая запеченную рыбу с овощами. — Я не думал, что ты когда-нибудь узнаешь об этом, — первым решил заговорить альфа. — Не оправдывайся, — Неа даже не взглянул в его сторону. Еда стояла комом в горле. — Я не стану спрашивать: «как ты мог так поступить? И чем я заслужил это?». Я еще могу понять, почему ты завёл интрижку на стороне. Я давно уже не той модельной внешности, каким был много лет назад. Давно не молод. Я никого не смог больше родить после Моргана. Но я не понимаю, по какому праву этот человек посмел заявиться ко мне. Разве о том, почему ты до сих пор со мной не развёлся, он не должен спрашивать у тебя, Исак? Роффе-старший недобро сверкнул серыми глазами. Отложил вилку с ножом, давая понять, что покончил с ужином. Отпил немного белого вина, которое всегда предпочитал пить с рыбой. — Как бы ни сложились обстоятельства, но я не стану с тобой разводиться, Неа. Как супруг ты меня во всём устраиваешь. Что до Ингера, то он тебя больше не побеспокоит. Иди в спальню. У меня был тяжелый день и я хочу немного расслабиться. — Мой день был не легче, Исак. И сегодня ты сам себя расслабишь. Демонстративно уткнувшись в тарелку, через силу запихивая в себя еду, Неа с трудом сдерживался, чтобы не дать волю своим эмоциям. Ему всё еще было обидно за то, что муж ударил его ни за что. Обидно и больно понимать, что у Исака есть семья на стороне с почти тремя детьми и молодым омегой. — Не уподобляйся тем истеричкам, которые так сильно меня раздражают, — встав из-за стола, Исак подошел к Неа. Поцеловал его в макушку, прежде чем удалиться. Оставшись в одиночестве, омега позволил себе откинуться на спинку стула, запрокинуть голову и судорожно вздохнуть. Глаза предательски защипало от подступивших слёз. Но Неа заставил себя немедленно успокоиться. «Всё хорошо. Всё наладится», — пытался подбодрить себя мужчина, двинувшись к холодильнику. Набрав целую тарелку пирожных и упаковку шоколадного мороженого, он устроился в гостиной на диване перед телевизором.***
Прикрыв дверь своей комнаты, Морган забрался с ногами на кровать. «Значит, раз Исак не собирается разводиться, то Неа ему на самом деле удобен. Ну да, такой никогда не станет изменять. Будет делать всё для поддержания уюта в доме. Сделает вид, что ничего не было. Но не простит», — про себя размышлял альфа. Невольно он стал вспоминать, как выглядел Ингер. И фантазия услужливо подбросила самые жуткие и кровавые сцены с участием этого беременного омеги. Морган улыбнулся, плотоядно облизнулся, представляя как разделывается с Ингером. И не только с ним, но и с его детьми. И лишь спустя мгновение, поняв, о чем думает, юноша тряхнул головой, гоня мысли прочь. «Нет! У меня сейчас другая жизнь. Добытчика больше нет…». Но желание было сильнее. Хотелось причинить Ингеру как можно больше боли. Заставить его страдать. Хотелось сделать так, чтобы его сердце болело. Так же, как оно болело у Неа. «Да с чего я вообще думаю об этом? Бред…» Поджав губы, серьёзно задумавшись о том, как бы провернуть задуманное, одновременно с этим борясь с собой, Морган откинулся на спину. Уставился в потолок, поигрывая телефоном в руке. Первым делом надо будет узнать, где и с кем живёт этот Ингер, где работает и его распорядок дня, а потом только предпринимать хоть какие-то шаги к действиям. Проблема была в том, что Морган не знал, где добыть эту информацию. Сомневался, что Исак в ближайшее время решит проведать своего любовника. А если и решится, то за ним надо установить слежку. Хмурясь, альфа прикидывал, кого можно использовать для этого дела. Кого-то из школы, кто не сдаст и не будет задавать лишних вопросов.***
— С добрым утром, Роффе! — гоготал Улриг, хватаясь за живот. Близнецы Лав вторили ему, ехидно скалясь. Морган нахмурился. Едкий запах мочи вызывал отвращение. Конечно, очередной день в школе не мог быть спокойным. Когда он проходил под окнами, кто-то выкинул презерватив, заполненный мочой. Причем, целенаправленно. И кажется, теперь становилось понятно, чьих это рук дело. — Хорош ржать, уёбки! — рявкнули за спиной у Моргана, заставляя его обернуться. Кирса даже не взглянул на него, проходя в класс. — Поверь, есть над чем, Снежок, — никак не желал затыкаться Улриг, отчего стал похрюкивать. И кивнул в сторону Моргана. Но омега никак не отреагировал на это. И почему-то это взбесило Роффе. — Стоять, Вишнёвка! — рявкнул он, схватив Кирсу за руку. — Может, пояснишь, что за нахуй тут творится с утра пораньше? — Кто-то на тебя помочился, а тебе даже мозгов не хватило сходить в туалет и умыться, — холодно ответил тот. — Кончай язвить. — А чего ты хотел услышать, Роффе? Это дело рук тех утырков. Вот с ними и разбирайся. — А с чего мне знать, что они действовали не по твоей указке, Вишнёвка? — подойдя вплотную, Морган навис над Кирсой. Вишнёвый аромат, исходивший от омеги, хоть немного перебивал аммиачный запах мочи. «Странно. Он пахнет сильнее, чем обычно». — Потому что ты всегда издеваешься над Морганом, — подал голос Яннике. И большая часть класса согласно закивала. — Просто удивительно, как тебя до сих пор не исключили из школы за все твои пакости. По тебе давно плачет колония, Варсен! — С того, что мне не интересно издеваться над убогими, — едко ответил на вопрос Моргана Кирса, пропустив слова Гьорда мимо ушей. — Умойся что ли, Роффе. От тебя воняет туалетом. — Забавно, но от тебя пахнет чистящим средством для туалетов, — не остался в долгу альфа, оскалившись. — Таким в черной бутылке и с розовой этикеткой с изображением цветов вишни. Зелёные глаза омеги вспыхнули гневом. Недолго думая, он ударил Моргана в солнечное сплетение. Достаточно сильно, из-за чего альфе пришлось приложить усилие, чтобы не застонать от боли. — Вот же сука… — Сели на место! — рявкнул вошедший учитель истории. — Кирса! Останешься после уроков. Роффе… ты что, голову в унитазе помыл? Почему так воняешь? — Да вот от общения с некоторыми вонять начинаешь, — скривился Морган, глядя на ухмыляющихся Улрига и близнецов. Проследив его взгляд, мистер Стуре тоже нахмурился: — Тико и Лав! Чтобы к концу урока написали мне объяснительную. Роффе, иди и умойся. А мы начинаем. И в связи с случившимся, я хочу поведать вам об интересном виде казни, когда провинившегося сажали в бочку, запирали в ней так, что снаружи оставалась только одна голова и кормили варёным мясом, молоком и мёдом. Причем в больших количествах. Жертва ходила в эту самую бочку под себя, а потом умирала от инфекции или от личинок, которые пожирали несчастного заживо. Тут же со всех сторон раздалось громкое «фу». А вот Моргану такая казнь очень даже понравилась. И он знал, к кому её можно было бы применить. Вот только у него не было так много времени, как раньше, чтобы проворачивать всё это.***
Урок истории Кирса еще сумел спокойно отсидеть. А потом его начало бросать в жар. Нет, он с утра почувствовал недомогание, но решил, что это обычная простуда. Оказалось, что не простуда. Об этом омега понял, когда низ живота начало тянуть, а тело стало слишком чувствительным. «Да ладно?» — негодовал Кирса, закатив глаза. Стал пытаться подсчитать когда последний раз пил подавители. Выяснилось, что больше недели назад. Поскольку его семья была в статусе «неполной» и «неблагополучной», то школа брала на себя кое-какую ответственность и обязана была предоставлять юному омеге не только подавители, которые бы помогали избежать течки, но и противозачаточные средства. И если за последним Кирса постоянно забегал в кабинет медбрата Дагмара Ортвина, то про первое частенько забывал. Шумно дыша, уткнувшись лицом в парту, омега пропустил момент, когда мистер Кифер представил классу свою замену. Все мысли Кирсы были только о том, что надо бы добраться до медкабинета. Поэтому, недолго думая, он поднял руку. — Мистер Кифер, можно выйти? Мне не здоровится. — Иди, но быстро возвращайся, — позволил Манфрид, недовольно поджав губы. Кирса заставил себя встать. Пошатнулся. Ноги едва держали. Запахи альф, что были в их классе, сводили с ума. Хотелось ощутить прикосновения их рук, губ к своему телу. Хотелось почувствовать каждого из них внутри себя. Но нужно держаться. Пошатываясь, проходя через парты, Кирса неосознанно коснулся плеча Моргана, опираясь о него. Не слыша, что мистер Кифер жалуется новому учителю на проблемного омегу, Снежок вышел в пустой коридор. «Нужно добраться до медкабинета, — билась единственная мысль в голове. — Поскорее добраться…» — Снежок! Кирса остановился. Обернулся, с недоумением глядя на догнавшего его Улрига Тико. — Учитель отпустил меня проводить тебя, — тут же пояснил тучный альфа, шумно сглатывая слюну. Взял омегу под руку, ведя в сторону туалета. — Риг, мне надо к медику, — просипел Кирса, прижимаясь к нему. Жадно втянул носом дубовый аромат, исходивший от одноклассника. — Да-да, надо. Улриг воровато огляделся. Убедился, что в коридоре никого нет и уверенно завёл Снежка в туалет. Аромат течного омеги сводил его с ума. Заставлял действовать нагло и уверенно. Заведя Кирсу в одну из кабинок, посадил его на унитаз, предварительно опустив крышку. Запер дверь на щеколду и недолго думая, стал расстегивая рубашку на омеге. Руки Улрига дрожали. Он заметно нервничал. Обнажив грудь Кирсы, альфа невольно затаил дыхание. — Что ты делаешь, Риг? — Мы ведь оба этого хотим, Снежок. Оба… Облизнувшись, Улриг припал к чувствительной груди омеги. Стал жадно посасывать и покусывать нежные розовые сосочки, шаря руками по его талии. — Не… н-надо-о-о… — неуверенно пытаясь отпихнуть альфу, Кирса протяжно простонал. Его бросало в жар. Желание волной разливалось по телу, клубком пульсировало внизу живота. «Хочу!» — твердил опьянённый течкой разум, заставляя омегу подставляться под жадные ласки одноклассника. Откинувшись спиной о сливной бочок, Кирса тихо постанывал, тяжело дыша. Коротко вскрикнул, когда Улриг прикусил сосок, а после и вовсе стал терзать зубами, причиняя боль, что стремительно приносила наслаждение. — Вкусный… ты такой вкусный, Кирса, — самозабвенно шептал альфа, потянувшись к его брюкам. Оставив в покое истерзанные соски, он стянул с омеги штаны вместе с нижним бельём. — Повернись ко мне задом, — выдохнул Улриг, глотая слюни. С вожделением он наблюдал за тем, как Кирса охотно исполняет приказ. Упирается руками об опущенную крышку унитаза, оттопырив задницу. Никого из них сейчас не волновали ни грязь в туалете, ни то, что их могут застукать. Всё это было не важным. Шумно сглотнув, Улриг огладил бёдра омеги. Впился в них пальцами, причиняя боль. Раздвинул мягкие ягодицы, разглядывая сокращающееся розовое колечко мышц, которое блестело от выступившей смазки. Ему всегда было интересно узнать, каков Кирса в сексе. И рассказы старшеклассников из компании Ланзо только еще больше подогревали любопытство. Да, Улриг был крупнее, выше и сильнее Снежка, но домогаться омеги не решался. Как-то не хотелось портить отношения с бойким мальчишкой и отхватить потом «перо в печень». А сейчас подвернулась такая возможность, что грех ею не воспользоваться. Вишнёвый аромат пьянил, сводил с ума. — Не тяни, — с мольбой в голосе прошептал Кирса, бросив вожделеющий взгляд через плечо. Этого оказалось достаточно, чтобы Улриг приспустил собственные штаны, обнажая стоящий колом член. Покрепче ухватив омегу за бёдра, стал медленно погружаться на всю длину. Блаженно застонал, членом ощущая жар и влагу раскрытого канала. Кирса застонал в ответ. Сам стал подмахивать бёдрами, насаживаясь на плоть Улрига. — Как же хорошо внутри тебя… — прошептал альфа, начав двигаться. Он сразу взял быстрый темп, словно боялся, что всё это вскоре закончится. — Снежок, ты лучший. Пропустив его слова мимо ушей, омега продолжал двигаться в едином темпе с ним. Сладко стонал, запустив руку вниз. Бесстыдно обхватил пальцами собственный член, сжал его до боли, прежде чем начал дрочить. Голова шла кругом. Хотелось еще. Хотелось больше. Улриг входил в него до конца, по самые яйца. Даже живот старался втягивать для этого. Оставив в покое бёдра, руками потянулся к груди Кирсы. Снова стал оттягивать соски, задевать их ногтями, заставляя блондина извиваться и переходить на сладкий всхлип. Альфа долго не продержался. Кончил, как только Снежок сжал его член внутри себя. Но этого было мало. Член всё еще стоял колом. Хотелось еще. Внезапный стук в дверцу кабинки заставил Улрига вздрогнуть, едва ли не подскочить на месте. — Тико, выходи давай, — раздался знакомый до омерзения голос. — Хватит мучить омегу своим жалким стручком. — Роффе, чтоб тебя! Какого хуя ты припёрся?! — начиная злиться, Улриг слишком сильно сжал соски Кирсы, срывая с его губ короткий болезненный крик. — Кифер начал переживать, вот и послал меня убедиться, что ты жив. Давай, открывай дверь и вали отсюда, не то сегодня же директор узнает, как ты домогаешься омег. И как тебе не стыдно пользоваться положением течного одноклассника? — Да кто тебе поверит? — Тебе показать видео или ты мне поверишь на слово? — Видео?! Отстранившись от изнывающего от желания Кирсы, Улриг нахмурился. Он был так увлечен сексом, что не замечал ничего вокруг. Выругавшись, натянув штаны, Улриг открыл дверцу, выходя из кабинки. И тут же невольно вжал голову в плечи. Морган слишком сильно пах альфой. Настолько, что его феромон подавлял Тико, заставляя отступить. — Проболтаешься — член отрежу, — холодно пригрозил Роффе, с отвращением и ненавистью разглядывая полуобнаженного омегу, который стоял к нему задом. Он явно планировал остаться наедине с Варсеном, о чем не желательно знать остальным. — Ублюдок… — только и мог, что прошипеть Улриг, прежде чем уйти.