Парень из прошлого.

сердце пронзила невыносимая боль. то, что он всеми силами пытался забыть, вдруг снова перед ним. все воспоминания, вся боль, все слезы, все снова вернулось к нему. крик отца, плачь матери. боль в сердце, боль в костях. все вернулось из прошлого в настоящее. и вместе с этим – Парень из прошлого. молчание было напряжённое и мучительное, но вполне ожидаемое. Федор и слова вымолвить не мог. то ли от того, что сердце заполнилось болью, то ли от того, что и слов подходящих он найти не может. на глазах навернулись слезы, которые он всеми силами старался держать, чтобы не разрыдаться. Николай стоял опустив голову. может, тоже плакал, а может, стало стыдно. в этот момент Федора это не волновало. волновали лишь слова, сказанные Николаем. постояв в таком молчании ещё пару минут, Достоевский выдавил: – в моей голове проскакивали мысли, что это мог быть ты. но это было настолько безумно, что я и поверить не мог. но ещё безумнее то, что это оказалось правдой. - Федор взглянул на Николая. тот и взгляду не поднял, а лишь всхлипнул, – перед твоим исчезновением ты сказал, что любишь меня. помнишь какой ответ я дал тебе? и сразу после этого ты исчез. бросив меня одного наедине с чувствами и эмоциями, которые убивали меня ещё больше, чем мой отец. тебя больше никто не заменил. но ты предал меня, Николай. – Федор отвёл взгляд в сторону, стараясь не смотреть на Николая, который вот-вот разрыдается в голос. – есть ли человек, который испытывал настоящую любовь? ответ: есть. и этим человеком был я. но я больше не смогу вновь полюбить. люди не влюбляются второй раз. - Достоевский отвернулся и собирался уйти, как вдруг голос Николая его остановил: – раз люди не влюбляются второй раз, то почему я все ещё люблю тебя? – смехотворно. – а вдруг, это судьба? жизнь нас сводит второй раз. – Коль, все уже закончилось тогда, когда ты предал меня. вот наша судьба. – но ты не знаешь что было на самом деле. – приходи с этим позже. а лучше и вовсе не приходи. - не дождавшись ответа, Федор ушел. эмоции переполняли его как никогда раньше. сердце билось с бешеной скоростью. все слова сказанные Николаем попали прямо в сердце, которое и без этого было переполнено страданием и печалью. эмоции, которые он подавлял так много лет, вырвались наружу. горячие слезы обжигали щеки. Федор горько плакал. и ему никто не помешает выплеснуть все эмоции наружу. нет того назойливого отца, который за каждую слезинку бы отчитывал его. нет того брата, который смеялся с его слез. нет никого. только он и его эмоции. все как раньше, но без этих тиранов. до дома оставалось пару шагов. Федор с нетерпением хотел вернуться туда и покончить все эти мучения сном. но кто-то схватил его сзади, приложив нож к шее Феди. – слышь, чмырь заплаканный, гони все что есть. - послышался голос сзади него. Федор сразу понял, что это подросток с его района. он не несет большой опасности, лишь запугивает и выпрашивает деньги. – зарежь и забери. - у Достоевского психология была своя. он понимал, что этот парень не убьет его. нож – просто запугивание. ясное дело, что такие бы просто не решились. – жить надоело? – в чем-то ты прав, но у меня нет времени на разговоры с тобой. - Федор нанес удар нападающему прямо в живот. тот упал, выронив оружие. не теряя ни минуты, Федор взял нож и вонзил его прямо в руку. нападающий закричал во всю глотку. – не смертельно. «что же это я такое творю? в точности как мой отец.» - чуть опомнившись подумал про себя Федор. он смотрел на эту жалкую картину около минуты, пока парень всеми силами пытался что-то сказать, но выходили лишь крики. понятное дело, что многие жители от этого проснулись, что заставило Федора быстрее двинутся к себе. – не дай бог кто-нибудь об этом узнает. - сказал Достоевский на прощание, оставляя парня в таком же виде. весь остальной путь заняли мысли об отце. Федор пришел к выводу, что некоторые его поступки и эмоции действительно похожи на отца. от этого было ещё больнее. наконец дойдя до дома, Федор вяло открыл дверь и вошёл в свою квартиру. не разуваясь, Федор двинулся на балкон, где и закурил сигарету. слезы все ещё не прекращались. «говорят: поплачешь и станет легче. но почему же тогда мне не легче? неужели, эта боль настолько глубоко, что единственным ее выходом из тебя – это смерть. только с приходом смерти все забудется и исчезнет. больше ничего не придется чувствовать: никаких обид, никаких страданий, никаких слез. больше ни-че-го. темнота и пустота. может, именно этого я и желаю» *** – Солнышко, скажи мне, почему я снова вернулся к этому? может, это дело во мне? может, не стоило мне это говорить? боже, как же я несчастен. зачем я это сделал? почему я просто не сказал все сразу, он же не захочет со мной говорить в следующий раз? боже, я так запутался.. Солнышко, ты – единственное что у меня есть. только ты не уходи. - Николай сидел на полу рядом со своей кошкой, держа в руке нож. душевную боль он мог заглушить физической (то есть селфхарм). он мог без лишней мысли ударить себя, порезать да и просто делать себе больно. только тогда на душе становилось легче, и только так он мог выплеснуть весь свой гнев. – как думаешь, как отреагирует Дос-кун, если я умру? будет ли он переживать? придет ли он ко мне на могилу? Господи, как же жаль что кошки не умеют разговаривать, я бы попросил твоего мнения и совета. - Коля взял на руки кошку, поцеловав ее в холодный нос, – как думаешь, Ваня сможет меня выслушать? ну мы и не знакомы, я лишь попросил у него номер Феди, но а вдруг? а если он будет меня осуждать и все расскажет Федору? ну я попрошу его этого не делать, а то он знает, что будет если расскажет. - Николай приподнялся, поставив кошку на пол. он направился в ванну, захватив перед этим свой телефон. в такие моменты Николай любил принимать холодную ванну, думая о своем. когда-то это помогало, когда-то наоборот: заканчивалось плохо. но сейчас он будет не один, и этого не должно случиться. когда ванна была уже полна холодной воды, Николай окунулся. не только в воду, но и в свои мысли. их было много, и каждая из этой мысли была полна болью и печалью. и среди этой боли и печали был Федор, который был инициатором этого состояния. потянувшись за телефоном, Николай нажал на контакт под названием Гон* (*прозвище Вани от его фамилии – Гончаров). ответа не было около минуты, но он продолжал настойчиво звонить. время было позднее и он наверняка спал, но Николаю было все равно на сон Ивана. спустя ещё пару секунд, Иван наконец-то ответил: – чего тебе? - послышался сонный голос Вани. – привет, разбудил? – глупо это спрашивать у человека в час ночи. чего тебе? адрес Федора? – нет. просто выслушай меня. можешь после этого никак на это не отвечать. но только обещай, что все сказанное мной ты никому не расскажешь, в том числе и Феде. ясно? а то ты знаешь что будет. – ну ладно, только быстрее. и старайся говорить так, чтобы я не уснул. Николай тяжело вздохнул, смахнул слезы со своих щек и начал: – знаешь, Иван, а ведь вправду говорят: больше всего любовь ненавидят те, кого она больше всего ранила. ну да, стал бы ты продолжать любить людей, после предательства от возлюбленного? Федор бы точно не стал. но тогда...как мне жить дальше? когда из-за ошибки моей матери я всю жизнь страдаю? это не о появлении на свет или что-то того. она была не глупая женщина, знала как предохраняться. я о том, что она выбрала моего отца. тут-то она глупая и жалкая. повелась на деньги, а в итоге он оказался тираном. но она терпела, лишь из-за денег. а потом говорите, что большинство бы выбрало любовь. да и отцу это было в выгоду, он мог манипулировать матерью: "у него же много денег, а мы бедные, так что если дальше хочешь жить в достатке – терпи меня". я никогда не слушался его, из-за этого часто получала моя мать. знаешь какое это было жалкое зрелище? ужасно. но знаешь ли что было, когда я будучи ребенком рассказал ей о симпатии к.. Федору Достоевскому? - Николай на секунду замолчал и громко всхлипнул, после чего продолжил, – она рассказала моему отцу. тот взял меня за мою косу и об стену. головокружение, шум в ушах, кровь. а на следующий день мы уехали. мать не разрешила мне попрощаться с ним, естественно, по просьбе отца. теперь Федор считает меня предателем. и, возможно, больше никогда не простит. я такой глупый, Вань, я такой идиот. - Николай громко заплакал прямо в трубку. Иван молчал около пяти минут, пытаясь подобрать слова. но подходящих слов и не было. с Николаем они едва знакомы, а он рассказал все о детстве, и к тому же, о симпатии к Федору. – это весьма шокирующие слова, Николай. мне жаль что так вышло. я так понял, ты с детства знаком с Федором? – да. – я не так долго знаком с ним, но он действительно невосприимчивый к любви. будет сложно с ним наладить контакт, тем более, если ты ждёшь с ним контакт в романтическом плане. можно сказать, это даже невозможно. но позволь спросить, ваши чувства были взаимны? – я не помню его ответ, это такое горе. но я помню его лицо, он был...в удивлении. на его губах была улыбка и он что-то сказал...почему я этого не помню? я помню лишь как я его обнял. может, ответ был такой же? как вспомнить, Вань, что делать..? – понятия не имею, честное слово. если бы я мог как-то помочь, я бы точно помог. прости пожалуйста, Коль. – ты мне помог с тем, что выслушал. спокойной ночи, но пока только для тебя спокойной. - Николай сбросил. даже после этого не стало легче. наверное, единственный кто сможет ему помочь – это сам Федор. но пока это невозможно.