окольными путями

окольными путями У Итэра низкий рост, длинные волосы и узкая талия. Он весь тонкий, стройный, до ужаса хорошенький. «Милашка», так называет его Лиза каждый раз. — Ты такой маленький, — с долей веселья в голосе говорит ему Чайльд на второй день знакомства, — Кажется, я могу проломить тебе череп только одной рукой. — Тебе кажется. Итэру не страшно после этих слов, он только слегка улыбается и кладет ладонь на рукоять меча. — Но ты можешь попробовать. Тарталья вглядывается в его силуэт: Итэр выглядит хрупким, вот только он очень скоро понимает, что эта хрупкость выкована из стали. Итэр, если захочет, за секунды разнесет поселение хиличурлов. Одолеет Двалина. Сметет с лица Тейвата магов Бездны. Выйдет из любого подземелья живым и невредимым. Он ни разу не слабый мальчик, потому что иначе он бы умер уже раз двадцать. Ему попросту некогда быть таким. Ему некогда умирать. Поиски Люмин, почти родной Мондштат, полный знакомых и друзей, безграничный Ли Юэ, Паймон и много что еще — ради этих вещей ему правда нельзя сгинуть в какой-нибудь невезучей схватке. Чайльд — само олицетворение невезучих схваток, но Итэр не может просто так ему уступить. Он обманчиво улыбается Чайльду, мол, давай, попробуй. Проломи мне череп одной рукой. Сломай меня напополам, проткни мне сердце, выдерни разом все ребра из груди, попробуй. Чайльд осклабившись интересуется: — У меня ничего не выйдет? Видимо, Итэр сказал это вслух. — У тебя ничего не выйдет. * Итэр отодвигает пятую по счету пустую тарелку, откидывается назад и лениво проводит языком по нижней губе, собирая крошки. Чайльд провожает это движение взглядом и ухмыляется: — С виду такой маленький. А съедаешь за раз больше, чем вся моя семья за день. — Я не маленький, — он сыто жмурится, — Я компактный. И закажи мне еще блинчиков. Пожалуйста. — Как скажешь, — Чайльд наклоняется к нему через весь стол, — Что насчет потом прогуляться в порт? — Ага, полюбоваться на луну и звезды? — Там дивный вид по вечерам. — У нас же не свиданка. — Свиданка. — У нас не... Итэр обдумывает это ровно пару секунд, не больше, и пожимает плечами: что ж, свиданка так свиданка, пока этот рыжий черт готов оплатить ему обед. Каждый раз они увлекательно дерутся, зализывают раны, а после идут в самые вкусные места Ли Юэ. По большей части угощает Тарталья, потому что, как только Итэр накапливает какое-то количество моры, он спускает его в кузницах, сувенирных лавках и на артефакты. Но, кажется, Чайльд и не возражает. Кажется, Чайльд даже немного одержим им. И, по правде говоря, Итэра это немного пугает, в их отношениях есть что-то ненормальное. — Ладно, только заглянем в Гильдию по пути, — он лениво потягивается, — Мне, кажется, хотели поручить разобраться с похитителями сокровищ, они обосновались где-то недалеко от гавани. Совсем обнаглели. Чайльд смотрит на него внимательно, а потом будто бы случайно задевает своей ступней чужую ногу. Итэр вздрагивает, обжигаясь от этого касания даже сквозь плотную кожу сапог, и, когда Тарталья ведет носком ботинка выше, он понимает. Он вляпался. Чайльд смотрит на него как на случайное кострище на Драконьем Хребте или неожиданную усыпальницу с сундуком, ключ от которой лежит в сумке. Итэр замечал этот взгляд на знакомых и друзьях, просто на него так никто не смотрел. До Чайльда, по крайней мере. Тот широко улыбается: — А после прогулки к тебе или ко мне? Итэр поджимает губы. — А после я пойду спать. * — Черт. Итэр сплевывает кровь на землю, пытаясь избавиться от прогорклого вкуса во рту. Он роется в сумке, пока в висках расходится океаническими спазмами боль, и понимает, что он ни черта не предусмотрительный и не запасливый. Он не любит таскать много вещей с собой на пустяковые задания, но вот сегодня это сыграло против него. Он голоден, устал и покалечен (не то чтобы смертельно, но увидь это Паймон, она была бы в ужасе). — У меня осталась мазь из волчьего крюка, — Чайльд садится напротив него, чуть менее побитый чем Итэр, чуть более серьезный чем он сам обычно, — Дай посмотреть. — Я сам, — Итэр не привык кого-либо подпускать близко, когда он истекает кровью и невозможно слаб, и Чайльда в том числе. — Все не так ужасно, как выглядит. — А ты знаешь, как это выглядит? — Тарталья одной рукой разворачивает его на себя, — Это выглядит так, будто от тебя откусили кусок. А потом попытались сварить заживо. — Всего лишь пиро атака, — он морщится, — Ну и копье. — Всего лишь, — у Чайльда кончается терпение, — Иди сюда и не выпендривайся. Они оба замолкают, пока Итэр хмурится и неохотно откидывает шарф за спину. Это была действительно всего лишь ловкая пиро атака копьем. Но на его субтильном теле это выглядит как внушительное рваное чудовище с красными волдырями по краям. Тарталья поджимает губы, растирая пальцами мазь. Итэру жжется и больно, но он не позволяет себе и вздрогнуть. Чайльд гипнотизирует уже высохшие подтеки крови на тощем боку и говорит неодобрительно: — Ты такой маленький. И Итэру нечего на это ответить. * У Итэра совсем небольшая стопа, и это становится очевидно, когда с него снимают сапоги. На подошве, кстати, такой налет придорожной пыли, что трогать страшно. Но Чайльд не из тех, кто боится запачкать руки, будь то кровь монстров или грязь со всех дорог Тейвата. Итэру кажется, будь он весь в слаймовой слизи, Чайльд бы все равно не побрезговал раздеть его, чтобы затащить к себе в постель. — Ого. Маленькая нога Итэра смотрится в чужой ладони донельзя органично. — Ты такой маленький, — говорит почти восторженно Чайльд и целует его в колено, в самую россыпь белых шрамов. А затем выше и выше, пока не добирается до оголенного живота и кусает. Это выбивает из Итэра сдержанный вздох и мурашки по коже, и только Тарталья знает, что это значит. Он знает все его вздохи наизусть, он знает, что, когда он целует его в шею и грудь, Итэр плавится в его руках как воск. Он знает, что, если сжать до синяков его бедра, он заскулит. Чайльд кладет ладонь на плоский живот, поддевает край одежды, скользит холодными пальцами дальше, и Итэр дрожит. — Боишься? Этот рыжий монстр сладко улыбается, и Итэр пытается отзеркалить эту эмоцию. — Нет, — он наклоняется, — Просто очень хочу тебя. Чайльд сначала замирает, а потом вдруг тянется, чтобы поцеловать его в губы. Итэр зарывается пальцами в чужие волосы, неумело толкаясь горячим языком в рот, Тарталья сжимает его талию в руках. Он чувствует себя победителем. — Скажи еще раз. — Ну уж нет. И в его объятиях Итэр впервые за долгое время чувствует себя хрупким, тонким и, как ему уже раз десять повторили, маленьким. Когда теплые пальцы на пояснице, когда он коротко лижет в плечо, когда оглаживает внутреннюю сторону бедра, когда стискивает их обоих в одно целое, закрывая от всего мира широкой спиной. Чайльд сломал его на напополам, проткнул ему сердце, выдернул разом все ребра из груди. Просто сделал это немного по-другому.