***
После того, как Цзюнь У лишили всех сил и превратили в обычного смертного, отпустив с Мэй Няньцином восвояси, гора Тунлу снова открылась, потеряв того, кто мог её сдерживать. Небеса бросили все силы на то, чтобы помешать демонам достигнуть неё, потому что это её появление должно было стать последним. Му Цин отправился в дорогу сразу же, как только его сознание прояснилось достаточно для такого подвига. Накануне он долго раздавал указания Инь Юю и Лан Ину, чтобы те поддерживали порядок во время его отсутствия. Хуа Чэн тоже не избежал порции наставлений, послушно застыв на одном месте, будто роли учителя и ученика не были лишь игрой между ними. Му Цин перестал быть его наставником ещё тогда, когда Хуа Чэн сам вышел победителем после десятилетия на горе. И всё же по привычке они продолжали разыгрывать этот спектакль, ставший более естественным со временем. — Посмотрим, смогу ли я убить мастера после его возвращения, — с кривой ухмылкой сказал Хуа Чэн, будто не прекратил попытки уже давно. — Попытайся, — фыркнул Чи Чэнь, закатив глаза. — Лучше займись строительством своего города, чтобы мне было на что посмотреть. Плечи Хуа Чэна расслабились сами по себе, когда он услышал, что Чи Чэнь планирует вернуться, даже если пройдёт не одно столетие. Среди них двоих у Хуа Чэна было меньше шансов на исчезновение, ведь человек, которого он стремился защитить ещё при жизни, всегда находился неподалёку или на другом конце духовной сети. Чи Чэнь же изначально был отщепенцем этого мира, который не должен был существовать. И всё же вот как разыгрались карты в конце. Хуа Чэн смог расширить свои горизонты, познал мир за пределами улыбки одного принца, а Чи Чэнь приобрёл что-то, ради чего стоит продлить своё существование, не слишком торопясь с исчезновением. И всё же риск был велик, и все это знали. Пусть сам демон не проявлял никакого волнения, все в доме будто старались лишний раз напомнить ему о том, что он должен не забыть вернуться в конце. Се Лянь был с Му Цином до тех пор, пока они не достигли границ горы Тунлу, где их дороги должны были разойтись на долгие годы. Решение о расставании было тяжёлым, ведь они лишь недавно по осколкам собрали свою гармоничную картину, и вот молот судьбы ударил по ней снова. Однако Му Цин был единственным, кто мог взять под контроль злобных духов, коих Цзюнь У сдерживал веками, нагнетая их злобу. Либо Му Цин своими силами заставит их покориться, либо на Поднебесную обрушится страшнейшая волна бедствий. И сколько бы боли Му Цину ни причинил этот мир, он не собирался наказывать невинных за свои страдания, поэтому согласился оказаться в печи ещё раз. Они с Се Лянем долго молчали, не зная, как выразить печаль расставания. Осознавая скоротечность времени, Му Цин не стал медлить и снял серёжку, веками неизменно путешествующую вместе ним по миру. Она была с ним, когда он заставил дрожать в страхе всю нечисть Поднебесной, она же осталась с ним, когда он наконец нашёл свой дом и подобие семьи, о котором не решался даже думать, переступив тонкую грань между жизнью и смертью без шанса на возврат. И всё же, как показало время, в их мире было возможно всё — даже демон с комом ярости вместо сердца имеет шанс найти любовь. Глаза Се Ляня едва заметно округлились, когда Му Цин снял своё украшение, верно служившее ему веками. Изящно изогнутые брови нахмурились, когда это же самое украшение протянули принцу. Будто Му Цин не собирался возвращаться и хотел оставить хоть что-то после себя. Се Ляню не нравилось думать об этом, и всё равно даже в этот раз он поставил судьбы многих выше собственных предпочтений. Как прокомментировал Хэ Сюань, это и делало его истинным божеством. Се Лянь горько улыбнулся и покачал головой, хоть и сам до конца не понял, с чем он не был согласен. — Вернёшь её мне, если я вернусь, — сказал Му Цин, кольнув и без того ноющее сердце. Бережно отведя волосы принца в сторону, демон осторожно вдел серёжку и ненадолго задержал пальцы на тёплой коже уха, после чего медленно огладил украшение и опустил руку так, словно хотел задержаться подольше, но волевым усилием не стал этого делать. Се Лянь хотел бы возразить, что не «если», а «когда», однако они оба мыслили достаточно реалистично, чтобы не давать себе ложных надежд. Вместо этого Се Лянь прильнул к неподвижной груди Му Цина и вжался в его тело так, будто хотел стать единым целым и никогда не расставаться. Жизнь и так забрала у них слишком многое. — Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится. Год, десять, сто, тысячу. Главное — не забудь вернуться за своей серёжкой. И увидеть город, который построил Хуа-эр. И новые храмы Хэ Сюаня. И то, как Лан Ин научится писать, он хочет помогать мне и Хэ Сюаню с письмами. Может, к тому времени Инь Юй тоже вознесётся. Ещё вы с Фэн Синем так и не успели поговорить, нам столько следует наверстать… Он продолжал и продолжал говорить, не замолкая даже на мгновение. Если бы Му Цину нужно было дышать, его горло уже сдавило бы спазмом, а щёки стали бы влажными от слёз, которые он так и не мог пролить. Вместо этого он поглаживал дрожащую спину Се Ляня холодными пальцами и внимал каждому слову, позволяя им опутывать себя слой за слоем. — Я сделаю всё возможное, — сказал он. Подумав немного, склонил голову и поцеловал волосы Се Ляня. — Я буду скучать. — Я тоже, — сказал Се Лянь и отстранился, чуть толкнув Му Цина в грудь. Тот выглядел немного удивлённым, отчего принц широко улыбнулся, пусть уголки его глаз оставались красными, а ресницы слиплись от непрошенных слёз. Недрогнувшим голосом он заявил, выровняв спину и заведя за неё руки: — Это последний раз, когда я позволяю тебе покинуть меня. Больше не надейся на подобную роскошь. Дивные жёлтые глаза Му Цина смягчились, а на губах медленно расцвела умиротворённая улыбка. — Как прикажете, Ваше Высочество, — сказал он и шутливо поклонился, заставив Се Ляня тихо рассмеяться, будто его душа не разрывалась от тоски. Он стоял на месте до тех пор, пока фигура Му Цина не скрылась в тенях, после чего сообщил Ши Уду, что возвращается в столицу. Пока Повелитель Вод разрывался между своей обычной рутиной и императорскими делами, Се Лянь предложил свою помощь. Сам он наотрез отказался занимать трон, заявив, что амбиции его с годами давно как поутихли. Хэ Сюань встретил его на площади. Он не стал говорить ничего, как и не стал задавать лишних вопросов, за что Се Лянь был искренне благодарен. Хэ Сюань с Хуа Чэном и так старались подбодрить его всяческим образом, не жалея сил и ресурсов, поэтому Се Лянь не хотел затруднять их ещё больше. Однако он без труда уловил невысказанную мысль небожителя, когда Хэ Сюань легко накрыл его плечо рукой, чуть склонив голову. — Всё в порядке, — отмахнулся Се Лянь, мягко погладив его по руке в ответ. — Ты ждал, и я справлюсь. Безошибочно поняв, на кого намекает Се Лянь, Хэ Сюань смутился и поджал губы, а кончики его ушей едва заметно порозовели. — Помни, что ты не один, как и все мы. Се Лянь посмотрел вперёд и увидел стоявшего перед воротами его дворца Фэн Синя, выглядевшего так, будто провёл на этом месте не один час. Хуа-эр хлопотал над своим городом, выпросив у Се Ляня разрешение соорудить его храм рядом с храмом Повелителя Земли и самостоятельно изготовить статуи для обоих. Инь Юй и Лан Ин остались на земле, присматривая за домом Му Цина, ставшим дорогим и для них самих. Они были рады Се Ляню каждый раз, когда тот находил пару дней, чтобы заскочить в гости и помочь с мелкими делами. Посмотрев на Хэ Сюаня ещё раз, Се Лянь будто прозрел вновь. Он внезапно понял, что теперь он не только не один, но ещё и не одинок на этой широкой тропе времени, бесконечно устремляющейся вдаль.Четвёртая глава
20 ноября 2021 г. в 18:23
Не мешкая, Се Лянь порезал палец и бросил талисман себе под ноги — тот сработал с поразительной скоростью и сразу же сгорел, едва успело закончиться перемещение. Что было уже вторым странным фактором.
Несмотря на то, что уже несколько лет как мог входить в этот дом без стука, Се Лянь всё же решил оповестить о своём присутствии. Удивительно, но обычно жилой дом оказался практически пустым — дверь учтиво открыл Хуа-эр, зачем-то решивший обратиться ребёнком. Пусть округлое лицо и блестящие глаза были очаровательны как никогда, Се Лянь был слишком обеспокоен, чтобы выделить минуту на рассмотрение.
— Что-то случилось? Где все? — спросил он с порога, терпеливо дождавшись, пока Хуа Чэн отступит в сторону.
— Они сейчас находятся в моём поместье на некоторое время. Ты чем-то обеспокоен? — спросил демон. Се Лянь снова накрыл ухо ладонью.
— Что-то стряслось с Му Цином, и я не могу понять что. Он сейчас дома?
Лицо Хуа Чэна помрачнело, однако он сохранил предельную вежливость и теплоту, с которыми всегда обращался к наследному принцу.
— Мастер сейчас не может принять гостей, я передам любое сообщение лично. — Значит, Му Цин был где-то внутри. И что-то действительно случилось. Се Лянь поджал губы, что означало упрямое сопротивление.
— Мне просто нужно убедиться, что всё в порядке. Почему он не может никого принять? Это связано с тем, что ты сейчас пребываешь в обличии ребёнка?
Хуа Чэн совсем по-взрослому вздохнул и скрестил руки на груди.
— Это всё из-за горы Тунлу. Она вскоре откроется, и в этой форме мне легче сохранять ясность ума, чтобы убедиться, что не случится ничего непредвиденного, если сила мастера выйдет из-под контроля, — терпеливо пояснил он.
— Му Цин не пользуется тем же методом? — поинтересовался Се Лянь, несколько успокоившись. Похоже, Хуа Чэн держал всё под контролем, а сомневаться в нём было глупо. Он провёл с Му Цином куда больше времени, чем Се Лянь.
— Разная природа, ему это не поможет, — витиевато ответил Хуа-эр.
— Тогда где он сейчас? Я могу помочь ему.
Демон не сказал ни слова. Се Лянь нахмурился и принял бой.
— Если ты не скажешь, я переверну весь дом и найду его сам.
Почему-то вместо осуждения эти слова вызвали улыбку на лице Хуа Чэна, будто именно такой реакции он и ожидал.
— Мастер не одобрит мой поступок, но порой непослушание идёт во благо, — сказал он и поманил принца рукой, веля следовать за собой. Так Се Лянь узнал, что в доме Му Цина всё это время был ещё один подвал, да не простой, а похожий на самое настоящее подземелье. Хуа Чэн щелчком пальцев осветил тёмное помещение и указал пальцем вглубь. — Тут нет никаких дверей и поворотов, просто иди вперёд. Я останусь наверху. Не стесняйся меня позвать, я в любом случае услышу по духовной сети.
Кивнув, Се Лянь продолжил свой путь уже в сопровождении одного лишь огонька, считая ступеньки. Вместо привычного подвала внизу находилась целая комната. Талисманы на стенах (некоторые для света, а некоторые для защиты и удержания) неустанно сияли, однако принц забыл о них сразу же, как только увидел фигуру, находившуюся по центру пола. Му Цин был сам на себя не похож. Первым, что бросилось в глаза, были толстые цепи, заставлявшие руки демона безвольно висеть в воздухе. С первого взгляда стало понятно, что кандалы не были простыми и явно имели какой-то сакральный смысл, однако сейчас Се Лянь был слишком поражён увиденным, чтобы попытаться связать хоть какие-то точки. Почему Му Цин был заперт в собственном доме под стражей своего ученика?
Заметив чужое присутствие, демон будто очнулся от поверхностного сна и поднял голову. Его волосы были небрежно собраны лентой, однако даже так несколько прядей падали в глаза, в полутьме ярко сиявшие алым. Прищурившись, Му Цин из сидячего положения встал на колени.
— Ты не Хуа-эр, — заметил он странно сиплым голосом.
— Это Се Лянь, — согласился принц и сделал пару неуверенных шагов вперёд.
— Ты не должен был приходить сюда.
— Я знаю. Хуа-эр показал мне дорогу, потому что я пригрозил ему, не сердись слишком сильно, — неловко улыбнулся Се Лянь. В каком бы расположении духа ни пребывал Му Цин, сейчас он явно не был настроен на шутки. Он на пробу попытался двинуть руками, и звенья цепей глухо зазвенели, будто упрекая за попытку. У Се Ляня волосы на руках встали дыбом от столь мрачного звука.
— Тебе лучше уйти, пока я в себе. Сейчас я ничего не смогу для тебя сделать, — Му Цин говорил неторопливо, чеканя каждое слово. Он звучал не злым, а уставшим, будто томился тут уже не первый день.
— Я пришёл не за помощью, а для того, чтобы помочь. Хуа-эр сказал, что это всё из-за горы Тунлу.
Му Цин вздохнул и разжал кулаки, поняв, что пытаться прогнать Се Ляня будет бесполезно.
— Из-за огромного всплеска тёмной энергии все сильные демоны теряют контроль над собой, что всегда превращается в катастрофу для смертных и бессмертных. Кто-то может уменьшить свой силовой потенциал, но в моём случае работает только это. — Му Цин показательно дёрнул одну руку, снова заставив цепь звенеть. Се Лянь мимолётно скривился. Невыносимо было видеть Му Цина коленопреклонённым в одиночестве окутанного мраком подземелья.
Цепи эти не были простыми — никакой металл не мог сдержать непревзойдённого демона в яростном припадке, и Му Цин без труда обрушил бы на себя весь дом. Каждое звено они с Хуа Чэном старательно зачаровывали, чтобы кандалы могли поглощать силу Му Цина и становиться сильнее каждый раз, когда он пытался вырваться ещё агрессивнее.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать? — бессильно спросил Се Лянь. Его пугала мысль о том, сколько Му Цин был вынужден сидеть закованным. Или что он мог сделать, если бы цепей не было.
— Тебе лучше уйти, — настоял демон.
— Я не могу оставить тебя в таком состоянии, — возразил небожитель. В последний раз, когда он позволил себе отпустить Му Цина, ничего хорошего не случилось. — Если проблема в избытке тёмной энергии, я могу просто забрать часть.
— Тебе лучше не делать этого, ты повредишь собственный дух, — сказал Му Цин. Се Лянь покачал головой и рукой коснулся своей шеи.
— Проклятая окова не допустит этого. Она впитывает в себя излишки, чтобы стать сильнее, — пояснил он. Иначе можно было накапливать духовную энергию столетиями и не беспокоиться о её недостаче. В чём тогда суть наказания?
— Как мои цепи, — задумчиво пробормотал Му Цин. Его красные глаза насторожено глянули вверх, когда Се Лянь уже без сомнений сократил расстояние между ними и положил руку ему на шею, поразившись теплоте кожи. Похоже, он сказал это вслух, потому что демон насмешливо прокомментировал: — Сейчас во мне столько силы, что её некуда тратить. Я могу даже начать дышать и заставить своё сердце биться, коль будет желание. Подожди несколько дней, и я выйду отсюда.
Мысль о том, что Му Цин будет вынужден провести ещё несколько дней в этом месте, ужасала сама по себе. Нахмурившись, Се Лянь попытался потянуться к потоку энергии, циркулировавшей через демона, однако никак не мог пробиться, будто что-то останавливало его. Му Цин криво усмехнулся, словно этого и ждал.
— Ничего не получится таким образом, — сказал он, ожидая, что на этом Се Лянь остановится и поймёт, что лучше оставить эту затею. Однако не стоило недооценивать упрямство наследного принца, когда тот уже видел свою цель. Когда-то Се Лянь неустанно носил дожди через всю Поднебесную — что для него украсть немного энергии у демона?
Склонившись над Му Цином, он решил попробовать самый рабочий способ из всех, что знал и никогда не использовал. Светящиеся глаза лениво наблюдали за ним из-под ресниц. Пока Се Лянь принимал решение, вытянутые зрачки стали ещё уже, а Му Цин напрягся всем телом, натянув цепи и заставив их возобновить свои стальную песнь. Похоже, его контроль начал ослабевать, что вело к помутнению рассудка. Медлить было нельзя.
— Я искренне прошу прощения, — пробормотал Се Лянь и накрыл обжигающе тёплые губы своими.
Му Цин был настолько удивлён его решимостью и погружён в попытки не потерять самосознание, что беспомощно замер на месте, словно натянутая тетива, позволяя нежным ладоням принца обхватить его щёки. Не встретив сопротивления, Се Лянь осмелел и принялся за то, ради чего всё начал: сила хлынула в него неспешным потоком, постепенно превращавшимся в юркий ручей — он теперь сполна осознал, что те крупицы, которым периодически делился с ним Му Цин, действительно были лишь каплями в море. Сам демон напоминал бездонный океан, который Се Лянь решил испить досуха.
Постепенно напряжение в мышцах демона спало, и он невольно закрыл глаза, полностью подчиняясь чужой воле, несущей облегчение. Он ненавидел состояние переполненности, гнавшее его разрушать и убивать до тех пор, пока он не выплеснет всё до конца, заставив реку силы вернуться в родные берега. Сейчас он чувствовал, как постепенно его сущность возвращается к состоянию благоговейного штиля, к которому Му Цин так стремился. Забирая излишки, Се Лянь дарил ему блаженный покой, и Му Цин почувствовал, как стынет кожа, будто принц замахнулся и на физическое тепло, желая впитать в себя всё без остатка.
Ощутив, как чужие губы стали прохладнее, Се Лянь отстранился, чтобы оценить результат. Му Цин уже не выглядел и вполовину напряжённым — если бы не чужие руки на лице, он мог упасть с колен обратно на пол. Се Лянь продолжил держать его, принявшись неосознанно поглаживать вернувшую лёгкую холодность кожу пальцами, пока не задрожали тёмные ресницы. Му Цин снова взглянул на него, однако уже без этого загнанного выражения, сулившего быструю и кровавую расправу. Он выглядел почти удовлетворённым, хотя Се Лянь забрал лишь малейшую часть. В груди разлилось приятное тепло, постепенно растекаясь по всему телу. Если до этого напряжение между ними было подобно натянутым струнам, трепещущим с тонким звоном, то теперь от мелодии осталось лишь затихающее эхо.
Се Лянь склонился ещё раз.
— Надеюсь, ты не против, если я продолжу, — сказал он на всякий случай, будто уже не прошёл точку невозврата. Ресницы Му Цина дрогнули вновь, и он сфокусировал свой взгляд на смягчённом полутенями лице. Се Лянь всегда выглядел нежным и возвышенным, даже когда был запятнан кровью с ног до головы на поле брани. Эта необычная аура заставляла его казаться недостижимым и неприкасаемым. Даже сейчас Му Цин был тем, кого гладили по лицу. Мимолётно он подумал, что в этот самый миг, будучи небожителем, Се Лянь больше всего походил на человека.
— Если бы я был против, то не отдал бы тебе свой первый поцелуй, — пробормотал он и закрыл глаза, будто отдавая себя на чужую милость. Будто заключённый, смирившийся со своей казнью.
Пока Му Цин пребывал в абсолютном спокойствии, прерываемом вспышками энергии, заставлявшими цепи становиться крепче, дыхание Се Ляня перехватило. «Свой». Это слово крючком подцепило его сердце и заставляло его ныть при каждом ударе. Почему-то Се Лянь с лёгкостью убедил сам себя в том, что тогда — годы назад — Му Цин действовал под давлением обстоятельств, но именно сейчас осознал, что при желании можно было найти любой другой выход. Как и сейчас.
Зная правду, он не мог развернуться и сбежать, поэтому со всем упрямством бросился в атаку и снова заклеймил чужие губы, чувствуя, как Му Цин повторно напрягается всем телом, однако не отстраняется, смиренно подчиняясь и позволяя направлять себя. В этот раз Се Лянь не отрывался от его губ до тех пор, пока не начала кружиться голова, потому что он забыл о дыхании, захваченный моментом и вихрем нахлынувших эмоций. Му Цин не стал даже открывать глаза, ожидая продолжения, и это было невероятно по своей природе. Вся ситуация, в которой они оказались, ощущалась дивным сном.
Со следующей попыткой Се Лянь напомнил себе о дыхании, однако столкнулся с тем, что поток энергии, который он получал, был чудовищно мал подобно струйке воды, стекающей сквозь закрытые ладони. Инстинктивно наклонив голову Му Цина чуть выше, он провёл пальцами по блестящим в свете талисманов губам, влажным после поцелуев. Всё ещё не открывая глаз, демон повиновался и чуть приоткрыл рот, обдав пальцы тёплым дыханием. Сейчас он так старательно расходовал энергию, что наверняка мог заставить своё сердце биться, если бы захотел, — вспомнил принц завороженно. Однако Се Лянь был поражён тем, какой мягкой и нежной оказалась кожа под подушечками его пальцев. Когда Му Цин поцеловал его в первый раз, принц даже не думал об ощущениях, и сейчас повозка мыслей с размаху врезалась в его сознание. Добившись желаемого, он сам разомкнул губы и припал к чужим. Теперь поток стал шире — Се Лянь был на правильном пути. Будто желая забрать ещё больше и слизнуть энергию с чужих губ, он провёл по ним языком и почти испуганно отстранился, наблюдая за реакцией. Глаза Му Цина оставались закрыты, а рот — послушно приоткрытым, будто в ожидании. И Его Высочество не заставил долго ждать. Он действовал медленно и вдумчиво, неторопливо изучая новое для себя ощущение мягкости чужой кожи под языком. Когда Му Цин проявил инициативу, и их языки соприкоснулись, искры пробежали вдоль позвоночника принца, однако в этот раз он не собирался останавливаться. Он брал и брал до тех пор, пока ни единой мысли не осталось в голове. Тем сложнее было вернуться к реальности, когда поток энергии вдруг иссяк, а поцелуй продолжился. Инстинктивно растянув момент подольше, Се Лянь отстранился с влажным вздохом.
— Почему ты остановил меня? — спросил он, успокаивая дыхание. В этот раз Му Цин открыл глаза, смотря на него полусонным, почти пьяным взглядом.
— Если энергии станет слишком мало, цепи отпустят меня. Слишком большой риск, — ответил он. Если не считать затуманенного взгляда алых глаз, демон выглядел всё таким же собранным и спокойным — в контраст ему Се Лянь чувствовал себя совершенно потерянным. Его руки сами по себе продолжали поглаживать светлые щёки.
— Я смогу удержать тебя. Видишь, твоя сила не причиняет мне вреда. — Пусть он говорил чистую правду, но было в самом процессе что-то необычное. Касаясь сущности Му Цина, Се Лянь не мог не подумать о том, что тот ощущался странно, будто по самой оболочке его сознания всегда шла рябь, подобная эху множества голосов.
Видя, что Му Цин поджал губы и явно собрался протестовать, Се Лянь сменил тактику.
— Пожалуйста, позволь мне поцеловать тебя, — тихо попросил он. Им стоит поговорить об этом позже, когда атмосфера будет менее напряжённой.
— Если я вдруг потеряю контроль и попытаюсь сделать что-то, немедленно закуй меня обратно в цепи, — потребовал Му Цин, явно собираясь упираться до тех пор, пока не получит согласие.
— Обещаю, — не стал спорить Се Лянь. Руки Му Цина дёрнулись, заставив цепи звенеть, будто он хотел коснуться принца в ответ. Тот оказался быстрее и тут же наклонился за следующим глубоким поцелуем. Порой он сам останавливал энергетический поток, чтобы его собственное сознание не затуманилось слишком сильно, но это не мешало им продолжать изучать друг друга. Раньше Се Лянь и подумать не мог, что по собственной инициативе будет делать нечто настолько развратное, а ещё и — о, Небеса — не захочет останавливаться.
Через долгое время цепи ослабли настолько, что наручники раскрылись, и руки Му Цина безвольно повисли вдоль тела. Он и сам был близок к тому, чтобы упасть на пол без поддержки, однако сильные руки Се Ляня без труда удерживали его в одном положении.
Услышав звон ударившихся о стены цепей, Се Лянь даже не подумал открыть глаза — о том, чтобы остановиться, и речи не шло. Лишь когда пальцы Му Цина коснулись его рукавов, чтобы потянуть на себя, принц подчинился и медленно опустился на колени. Отстранившись, он позволил себе бросить один жадный взгляд на фарфоровое лицо, смягчённое теплотой поцелуев, и толкнул демона в грудь, веля откинуться назад. Неспешно они двигались до тех пор, пока Му Цин не оказался лежащим на полу; теперь его руки лениво обвили спину Се Ляня, чтобы тот вдруг не сбежал, воспользовавшись моментом. Он и не собирался — вместо этого Се Лянь всем своим весом лёг на Му Цина. Будучи демоном, тот даже не заметил тяжести мужского тела на себе, продолжая всё так же умиротворённо очерчивать взглядом изящное лицо, пока Се Лянь не утянул его в очередной поцелуй. В новой позиции всё ощущалось несколько иначе: более напряжённо и в то же время ярко. Се Лянь запустил пальцы в волосы Му Цина и почувствовал, как тот уже уверенней обвил его талию руками в ответ. Хватка была стальной, и Се Ляню пришлось бы постараться, чтобы вырваться, однако он не стал даже пытаться, сосредоточившись на ощущении прохладного языка и вибрации энергии, разделённой между ними.
Время от времени Му Цин терял контроль — пытался укусить и начинал вырываться, не издавая и звука. Се Лянь без труда наседал на него всем телом, сдавливая рёбра коленями, и легко сжимал чужие запястья в своих руках, бормоча: «Подчинись». Му Цин успокаивался и безмятежно откидывался обратно на спину, щёлкая пальцами, чтобы ещё большее количество талисманов засияло на стенах. Се Лянь понял, что от них исходит светлая энергия, уравновешивающая поток той, что распирала Му Цина изнутри. Он компенсировал недостачу путём внешнего вмешательства. Умно. Это явно продумывалось не один год, чтобы так слаженно работать. Се Лянь напомнил себе поговорить об этом позже, а сейчас у него была задача куда важнее. Му Цин прикрыл глаза и покорно запрокинул голову, обнажая светлый изгиб шеи, почти сияющий в магическом свете. Мысли Се Ляня уже давно свернули со своего праведного пути, и в голову пришла совершенно непочтительная идея. Хотя мало что из того, чем они занимались последние часы, можно было назвать почтительным.
Склонившись к холодной коже, принц опалил её горячим дыханием.
— Можно?
— Делай что хочешь, — пробормотал Му Цин, даже не открыв глаз. Полностью доверившись чужой милости.
Не став мешкать дольше, Се Лянь припал к шее губами, как жаждущий — к горному источнику. Он мог чувствовать вибрацию силы даже поверх кожи и на пробу попытался втянуть её так, как делал через поцелуй. Му Цин издал невнятный звук и напрягся, однако руки на талии принца ясно намекали на то, что он не стремился отстраниться — скорее просто был удивлён.
— И где ты этому научился? — спросил он слегка сипло.
— Я всегда был одарённым, — пробормотал Се Лянь, почувствовав под губами тихий смешок. Каким-то образом Му Цин заставлял всё это ощущаться так легко — Се Лянь был уверен, что с любым другим он бы сгорел от стыда ещё до начала. Но сейчас даже его сердцебиение успокоилось, и он без сомнений позволял себе по наитию делать всё, что в голову взбредёт. Му Цин не возражал.
Потеряв счёт времени (в подземелье не было окон, что могли бы хоть как-то помочь с этим), они лежали переплетённые друг с другом до тех пор, пока огонь не погас, оставив после себя лениво искрящие угли. Последние поцелуи даже не имели в себе какой-либо доли энергии, однако Се Лянь и Му Цин самозабвенно продолжали, будто не могли остановиться.
В итоге все события смешались в единый сумбурный поток, и Се Лянь едва бы вспомнил большую часть случившегося даже при желании, однако губы его были горячими и чувствительными даже после того, как он открыл глаза и обнаружил себя всё так же лежащим поверх чужого тела, напротив небьющегося сердца в неподвижной груди. Похоже, Му Цин тоже вымотался и решил отключить сознание, последовав примеру принца. Руки его, всё ещё кольцевавшие талию Се Ляня, оставались расслабленными и едва ощутимыми, однако Се Лянь чувствовал себя надёжно защищённым.
Будто ощутив его пробуждение, Му Цин проснулся сам, а одна из его рук с талии медленно двинулась к голове, погладив спину. Холодные пальцы зарылись в волосы принца, мягко поглаживая. Далеко от тех агрессивных порывов, в которых они терялись ранее.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Му Цин. Подняв голову, Се Лянь без зазрения совести упёрся подбородком в твёрдую грудь и столкнулся взглядом с дивными жёлтыми глазами. Если раньше цвет их своей холодностью напоминал о белом золоте, то сейчас радужка сияла теплом рассветного солнца. Му Цин будто сумел преобразиться за это время. Подумав об этом, Се Лянь сам будто прозрел в тот миг, осознав, что эти изменения не случились за короткий миг: лёд в глазах Му Цина таял годами.
— Это я должен спрашивать, — сказал Се Лянь. Уголок губ Му Цина приподнялся в попытке на усмешку.
— И всё же? Не я тот, кто наглотался тёмной энергии, — настоял демон. Се Лянь прикрыл глаза и честно прислушался к себе. Всё его тело налилось свинцовой тяжестью, из-за чего мысль поддаться гравитации и остаться распластанным поверх Му Цина не казалась и вполовину такой скандальной, как могла бы. В остальном он чувствовал себя нормально, в чём и признался.
Придерживая Се Ляня, Му Цин принял сидячее положение.
— Сорви один из талисманов, транспортирующих светлую энергию, тебе станет легче. Поднимись наверх, Хуа-эр поможет тебе провести обряд очищения, чтобы предостеречь от всяких последствий, — велел он, убедившись, что принц может встать на ноги. Без буйства тёмной энергии вокруг талисманы на стенах снова потускнели, окинув комнату полумраком, однако на шее Му Цина без труда можно было различить тёмные следы, и Се Лянь покраснел до корней волос, осознав, что это его губ дело.
— Каких последствий?
— Точно не могу сказать, я ни разу не… пользовался подобным способом, — сказал Му Цин, отведя глаза. Сердце Се Ляня подпрыгнуло в груди при этом изящном напоминании о том, что первый поцелуй Му Цина и все последующие украл именно он. — Худшим вариантом может быть отклонение ци, поэтому не стоит пренебрегать этим. Поднимайся наверх.
— А ты? — нахмурился Се Лянь. Му Цин выглядел более чем спокойным и подконтрольным себе, не собирался же он обратно заковать себя в цепи?
— Мне нужно некоторое время помедитировать, чтобы восстановить баланс. Если не торопишься, то сможешь дождаться моего выхода сегодня же, — сказал демон, уже собрав ноги в позе лотоса.
Се Лянь серьёзно кивнул.
— Когда ты вернёшься, можем ли мы поговорить о… случившемся? — осторожно спросил он. Му Цин приоткрыл один жёлтый глаз, уподобившись коту, которого отвлекли от дневного сна.
— Если ты готов, безусловно, — ответил он и ушёл в себя снова, ожидая, что получив свои ответы Се Лянь наконец отступит.
Тот поступил с точностью до наоборот и неуловимым глазу движением оказался перед Му Цином снова, чтобы коротко поцеловать его — просто так. Теперь оба глаза демона широко распахнулись в удивлении, и долгое время он сверлил взглядом лестницу, по которой поднялась завёрнутая в невинно-белые одеяния изящная фигура принца. Кто бы мог подумать, что столетия холодной злости и годы осторожной дружбы приведут их к этому моменту.
Хуа-эр тут же завалил Се Ляня вопросами о его самочувствии, ни словом не обмолвившись о своём наставнике — наверняка знал, что тот будет в порядке, раз уж Его Высочество смог покинуть подземелье живым и невредимым. Се Лянь искренне заинтересовался тем, каким образом Хуа Чэн освоил техники экзорцистов, хотя сам являлся демоном. Тот с радостью пояснил, что любые манипуляции энергией остаются манипуляциями на глобальном уровне вне зависимости от того, кто их применяет и в каких целях. Се Лянь неприкрыто восхитился смышлёностью Хуа Чэна и не забыл вслух похвалить его, на что Хуа-эр просиял и расплылся в по-детски яркой улыбке. Вдохновлённый, он рассказал о том, что они с Му Цином начали изучать эти техники ещё на первом столетии их путешествий, когда любая нечисть летела на Му Цина как на мёд, а тот постоянно источал тёмную ауру, не в силах её спрятать. Се Лянь вспомнил о том, с каким трудом Му Цин поддерживал человеческую форму тогда, когда помог избавиться от нашествия Поветрия ликов в Юнани. Кто бы мог подумать, что обернётся это вознесением одного из принцев. По инерции Се Лянь порой не решался смотреть Лан Цяньцю в глаза, боясь увидеть там тень своего прошлого.
Закончив с очищением, Хуа-эр отложил использованные талисманы, изрядно потемневшие (пусть и не так чётко, как тот, что Му Цин применял на Лан Ине) и предложил угостить принца чаем. С момента появления постоянных жильцов в доме кухня никогда не пустовала, как бывало раньше. По пути Се Лянь заметил небольшие изменения: стойку с зонтиками разных цветов и размеров, новые шкафы, новую мебель в некоторых комнатах (одна из них, похоже, превратилась в учебный кабинет для Лан Ина). Теперь нельзя было сказать, что дом пустовал годами — ощущение жизни витало в воздухе, что было иронично, учитывая то, что речь шла о трёх демонах и падшем небожителе.
Они решили расположиться на крыльце на заднем дворе, чтобы наблюдать за садом. Праздная беседа текла легко и непринуждённо, и Се Лянь даже перестал думать о том, что Хуа-эр сейчас выглядит как ребёнок. Сам-то он тоже выглядел на свои семнадцать! Когда тени от деревьев начали удлиняться, знаменуя наступление вечера, Му Цин наконец вернулся в мир. Он снова выглядел собранным и слегка отрешённым, как обычно: с идеально собранными в высокий хвост волосами и опрятно накинутыми чёрными одеждами. И лишь тёплый блеск в глазах выдавал его с головой.
Се Лянь не смог сдержать улыбку при виде Му Цина, пока Хуа-эр дежурно справился о его самочувствии и спросил, не стоит ли ему сделать ещё что-то. Му Цин покачал головой и ответил, что долгая медитация поможет ему прийти в норму без лишних усилий. Теперь понятно, почему сад располагался в месте со столь хорошим фэншуем. Оглядевшись, Се Лянь без труда заметил ещё порцию талисманов, расклеенных по стенам и спрятанных по углам. Это объясняло, почему весь воздух вокруг не пропитался тёмной энергией от Му Цина. Они с Хуа Чэном действительно проделали огромную работу, когда выбрали этот дом своим жилищем.
— Думаете, гора уже открылась? — поинтересовался Хуа Чэн, задумчиво покачивая ногой в воздухе.
— Ещё нет, она только дала о себе знать. Ты поймёшь, когда она откроется, её зов сложно игнорировать, особенно с твоим нынешним уровнем способностей. — На это демон хмыкнул, принимая скромную похвалу наставника.
— Хуа-эр собирается отправиться на гору Тунлу? — по-совиному моргнул Се Лянь. Он не раз задумывался о такой возможности, осознавая, что спарринги Му Цина и Хуа Чэна имели конкретную цель за собой. Но одно дело задумываться, другое же — столкнуться с осознанием в лоб.
— Да, пора показать всем кто тут самый сильный. Се Лянь будет скучать? — игриво поинтересовался Хуа Чэн. Уголки губ Му Цина дрогнули, когда он услышал «самый сильный», будто он хотел фыркнуть, но сдержался в последний момент.
— Разумеется, я уже успел привыкнуть к тому, что меня всегда ждут на земле, — прямо ответил Се Лянь. Если защиту Хуа Чэна могло обойти что-то, так это была чистая искренность. Вот сейчас правый глаз демона едва заметно сверкнул, и он опустил взгляд, радостно улыбаясь.
— Тогда я постараюсь вернуться как можно скорее, — пообещал он, пусть прекрасно понимал, что даже при огромном желании на возвращение понадобится около десятка лет. Однако это было мелочью для тех, кто шёл против самого времени.
Му Цин пообещал заботиться обо всех до тех пор, пока Хуа-эр не вернётся, хотя ни для кого не было секретом, что он делал бы это и без обещания. Се Лянь невольно отметил, что с годами прохладные отношения между наставником и учеником ощутимо сгладились, и сейчас Хуа Чэн не выглядел так, будто само присутствие Му Цина костью стояло поперёк его горла.
На следующий день жильцы вернулись в родной дом. Лан Ин низко поклонился Се Ляню в знак приветствия (пусть принц и пытался отговорить его от подобного не один раз) пока Инь Юй явно был рад его видеть и даже завязал небольшую беседу. Уютно было слышать тихий топот ног по дереву, звуки перекладывания вещей с места на место, выплёскивание воды в сад. Даже Хэ Сюань решил спуститься на несколько дней (его старая комната досталась Лан Ину, пока сам он с концами переехал к Хуа Чэну), присоединившись к мирской суете по старой памяти. Хуа Чэн наблюдал за этим и не мог понять, в какой момент всё стало таким. Ведь какие-то пару десятков лет назад они с Чи Чэнем сосуществовали практически порознь, встречаясь лишь для того, чтобы изменить ландшафт яростной дуэлью, из которой Хуа Чэн должен был вынести урок. Какие-то пару столетий назад Чи Чэнь даже не подходил к человеческим селениям, используя Хуа Чэна как мальчика на побегушках, если ему были нужны определённые сведения. Ещё совсем недавно они ясно ощущали себя мёртвыми среди живых — камнями, стоящими против бурлящего потока. И в какой-то момент поток жизни накрыл их с головой, сделав своей частью. Хуа Чэн не знал чувства привязанности к родному дому, но сейчас, смотря на то, как Се Лянь помогает Лан Ину с уборкой сада, как Чи Чэнь с Хэ Сюанем неторопливо играют в вэйци, как Цзянь Юй собирается на работу с утра, чтобы вернуться (порой с гостинцами для Лан Ина) вечером, как Инь Юй подвязывает рукава, собираясь убраться, демон осознал, что на горе Тунлу, где каждый каждому враг, он будет скучать за этим чувством уюта. С появлением Се Ляня в его «жизни» появился дом, куда хотелось вернуться. Перед тем, как отправиться в дорогу, Хуа Чэн усердно ему помолился, не становясь на колени. За это люди в храме косо смотрели на него, однако когда ему было не плевать? Он знал волю своего божества и продолжал упорно следовать ей.
Хуа Чэн представить не мог, что когда-то перед уходом ему придётся говорить слова прощания. Обычно он просто уходил и приходил, когда вздумывалось, однако сейчас это казалось неправильным. Таким образом он обнаружил себя в саду в окружении тех, кто заменил ему семью. Хэ Сюань устроил голову у него на плече, периодически поигрывая с кольцом на указательном пальце. Впервые увидев украшение, Му Цин приподнял брови и глянул на своего ученика, на что Хуа-эр ответил ухмылкой и пожал одним плечом. Не только мастер может отдавать самое сокровенное на хранение, хотя Се Лянь явно не подозревал о значении серёжки, плавно покачивавшейся в его ухе. Сейчас он был увлечён демонстрацией фокусов, за которыми Лан Ин с Инь Юем наблюдали с одинаковым энтузиазмом. Годы уличных выступлений не прошли для принца даром. Смотря на него, Хуа Чэн чувствовал тепло жизни, разливавшееся в груди. Его Высочество подарил ему столько вторых шансов, что никакими молитвами нельзя было выразить благодарность, и всё же Хуа Чэн решил попытаться.
— О чём ты думаешь? — поинтересовался Хэ Сюань, не открывая глаз. Он будто научился чувствовать моменты, когда Хуа Чэн уходил в себя.
— О том, как хорошо, когда есть куда вернуться, — ответил он честно, накрыв ладонью руку небожителя и слегка сжав. Уголки губ того слегка приподнялись.
— Действительно хорошее чувство.
Уходя, Хуа Чэн не оглядывался назад, потому что знал, что ему предстоит вернуться. Вместо этого он держал спину ровной, а шаг — твёрдым. Потому что на горе Тунлу не выживают слабые. Вернуться ему предстояло ровно через десять лет.
На эти десять лет жизнь будто замерла, замедлив свой буйный вихрь событий. Несмотря на то навязчивое ощущение тоски, отсутствие Хуа Чэна переносилось довольно легко. Се Лянь подозревал, что дело было в полном доме, где постоянно кто-то был. Стоило представить, как Му Цин мог остаться совершенно один на десяток лет, разделив его между ухаживанием за садом, спасением людей и далёкими путешествиями, как сердце дёргало от печали. Теперь же, когда рядом были подопечные, способные развеять скуку, Му Цин выглядел спокойным и даже умиротворённым. Он очевидно ни на секунду не сомневался в том, что его ученик вернётся домой. Се Лянь старался поддерживать тот же настрой. Куда сложнее приходилось Хэ Сюаню, но он стоически держался, и лишь мимолётные прикосновения к тонкому непримечательному кольцу выдавали его тоску. Се Лянь старался поддерживать его как мог — никогда напрямую, потому что Хэ Сюань тут же начинал отмахиваться и пытаться изо всех сил доказать, что он в порядке, и что такое десяток лет на фоне распростёршейся перед ними вечности. Силе его духа можно было лишь позавидовать, однако Се Лянь предпочёл ею восхищаться.
Сам же он в свободное время занялся налаживанием того, что выстраивалось между ним и Му Цином. Несмотря на то, что в подземелье они потеряли счёт времени за поцелуями, при свете дня было неловко даже попытаться взять демона за руку. Тот будто чувствовал нерешительность принца и не подгонял. Он всегда оставлял место рядом с собой за столом, раскрывал ладонь навстречу Се Ляню, когда замечал, что тот не решается попросить вслух. Оставалось лишь удивляться тому, с какой невозмутимостью он делал всё то, от чего у Се Ляня голова шла кругом. Хорошо, что среди них двоих хоть кто-то был способен сохранять холодную голову.
Теперь принц чаще останавливался в комнате Му Цина, чем в собственной, и без лишней запинки приходил к тому в кабинет ночью, когда сон не шёл. Они могли тихо говорить о чём-либо, или Се Лянь просто читал в стороне, пока Му Цин над чем-то работал за своим столом. Само ощущение того, что они сейчас рядом, дарило уют и чувство покоя. Осмелев, в одну из таких ночей Се Лянь попытался поцеловать Му Цина снова. Тот выглядел так, будто ждал этого всё время. Сейчас их не торопили всплески тёмной энергии, а минуты плавно растягивались в часы, поэтому Его Высочество воспользовался своим шансом сполна изучить холодные губы, безмолвно радуясь моментам, когда Му Цин по давно забытой привычке начинал дышать вслед за ним. Се Лянь в жизни представить не мог, что может быть так приятно ощущать на себе чей-то взгляд, что он окажется тем, кого будут целовать до беспамятства. То, что казалось самой дикой и невоплотимой фантазией его жизни, оказалось реальным невероятнейшим образом. Они с Му Цином знали друг друга вдоль и поперёк, и даже так осталось много мест, которые они изучали впервые с великим энтузиазмом и усердием.
Хуа Чэн вернулся раньше, чем все они ожидали. Се Лянь перебирал письма в своём дворце, как вдруг в духовной сети к нему обратился голос Му Цина:
«Хуа-эр вернулся».
Первым делом Се Лянь рванул ко дворцу Хэ Сюаня и столкнулся с ним на полпути — их постигли одинаковые идеи. Не тратя времени, он спустились с небес и перенеслись прямо внутрь дома с помощью печати. На месте их будто заранее ждал Лан Ин. Он выглядел таким возбуждённым, каким не был даже перед походом на ярмарки.
— Хуа-шисюн в кабинете мастера, — сказал он и вслед за небожителями отправился туда.
Хуа Чэн сидел на коленях к ним спиной, пока Му Цин с сосредоточенным видом хлопотал над ним. Услышав множество приближающихся шагов, он попытался обернуться, однако Му Цин раздражённо цыкнул и повернул его голову обратно.
— Не дёргайся, они никуда не уйдут, — пробормотал он, орудуя мокрой тряпицей, пахнущей травами.
Се Лянь и Хэ Сюань неловко застыли на пороге, пока Инь Юй мягко не сдвинул их в сторону, чтобы занести в комнату чан с водой и средства для перевязки. Пришлось ждать, пока Му Цин не закончит свои манипуляции (тот был настолько серьёзен, что даже не стал здороваться, лишь скользнул по гостям мимолётным взглядом). Когда он закончил, правая часть лица Хуа Чэна осталась перебинтована, как в далёком прошлом, когда он скрывал свой красный глаз. Только теперь скрывать приходилось его отсутствие. Хэ Сюань побледнел, когда осознал случившееся, и Се Лянь мягко положил руку на его плечо для опоры.
— Что случилось? — спросил он, забыв о том, как хотел сказать «с возвращением». У них всё всегда шло наоборот.
Хуа Чэн и Му Цин выглядели одинаково спокойными, поэтому Се Лянь сам решил не волноваться лишний раз, пусть сердце и подпрыгнуло до горла. Вместо этого он сосредоточился на виде демона. Внешне — если не считать бинтов — тот мало чем изменился, однако аура вокруг него стала иной, будто Хуа Чэн собирал тёмную энергию рядом. Меньшего не ожидалось от выжившего на горе Тунлу.
— Кто-то решил поиграть в героя, — фыркнул Му Цин, скрестив руки на груди.
— Я поступил так, как сделал бы мастер, — ответил Хуа-эр, усмехнувшись.
— Чушь, я бы не стал творить глупости, — парировал Му Цин.
— И всё же что произошло? — несколько нетерпеливо спросил Хэ Сюань.
— Долгая история. Почему бы нам всем не присесть? Я, можно сказать, устал после долгой дороги, — сказал Хуа Чэн, очевидно пытаясь поднять настроение. Он выглядел неприкрыто гордым собой и имел на это полное право.
Таким образом они переместились в общую комнату. Хэ Сюань и Хуа Чэн сели настолько близко, что их бёдра соприкасались. Никто не стал делать замечаний по этому поводу — уже привыкли к тому, что Се Лянь периодически сидел у Му Цина на коленях в саду, пока они общались или читали что-то вместе.
Повисло почти театральное молчание, и Хуа Чэн прокашлялся прежде, чем начать. История была действительно долгой и занимательной, пусть он и старался рассказывать как можно короче и информативнее. Как оказалось, глазом он пожертвовал для того, чтобы защитить людей, по ошибке оказавшихся на горе. Жертва эта обернулась для него приобретением оружия невероятной силы, имеющего самосознание, словно отколовшаяся частичка души. Несмотря на очевидно печальные взгляды, которыми его смерили домочадцы (не считая наставника, сохранявшего клиническую холодность), Хуа Чэн не жалел и своих действиях и даже гордился тем, что смог переступить через свою демоническую натуру в момент безумия. Стоило признать, Се Лянь гордился им тоже. Когда напряжение спало, он наконец позволил себе обнять Хуа Чэна, получив объятья троекратной силы в ответ.
— С возвращением, Хуа-эр.
Когда атмосфера в доме стала легче, и все пришли в себя, обуздав первоначальные эмоции, действо переместилось в сад, где когда-то они прощались. По большей части говорил Хуа Чэн, рассказывая дивные истории о том, что ему довелось повидать и сделать. Самые жуткие подробности он старался опускать, пока они не отправят Лан Ина в постель, чтобы не травмировать и без того вдоль и поперёк раненную психику. Когда в конце рядом остались только Се Лянь и Хэ Сюань, Му Цин коротко спросил:
— Сделал то, о чём я просил?
— О, разумеется, — ответил Хуа Чэн и вытянул из рукава небольшой мешочек цянькунь, протянув его наставнику. — Здесь всё, что я смог собрать, пока направлялся к печи.
— Хорошая работа, — ответил Му Цин и спрятал мешочек за пояс. Се Лянь вопросительно глянул на него поверх чашки с чаем.
«Позже», — мысленно ответил Му Цин.
Они позволили себе ещё немного насладиться теплотой воссоединения и свыкнуться с тем, что Хуа Чэн теперь взирал на мир только одним глазом. Стоило заметить, что остроты взгляда это ему не убавило, а вкупе с привычной ухмылкой смотрелось вдвойне дерзко. Убедившись, что Хуа-эр действительно не жалеет о своей утрате, Се Лянь позволил себе успокоиться тоже.
Когда они собрались разойтись по своим комнатам, Хэ Сюань последовал за Хуа Чэном, а Се Лянь очевидно направился вслед за Му Цином, не ставшим возражать. Любопытство наследного принца можно было почувствовать кожей. Именно поэтому вместо кровати Му Цин подошёл к своему столу и бросил на него мешочек цянькунь, позволив Се Ляню сесть напротив себя.
— Не знал, что Хуа-эр ещё и получил задание перед уходом, — пробормотал он.
— Не было смысла. Небожителям нечего делать на горе Тунлу, — лаконично пояснил Му Цин. Се Лянь не стал возражать, терпеливо наблюдая за тем, как демон достаёт из мешочка кипу разнообразных бумаг. Более старые листы за десять лет успели повредиться, однако без труда можно было ознакомиться с содержанием каждой страницы. Судя по взгляду Му Цина, он знал, что хотел увидеть, пока принцу оставалось лишь недоумевать и ждать объяснений. И оно того стоило.
Как и говорили слухи, внутри горы когда-то существовал целый город, ныне заброшенный и забытый. Каждый демон не мог не столкнуться с ним, однако немногие придавали значение древним постройкам. Му Цин в своё время оказался заинтересован ими и долгое время провёл в исследованиях, когда позволял шанс. Как и в любом смертном городе, на заброшенных улицах стояли остатки храмов, и в некоторые из них можно было беспрепятственно зайти. Пока некоторые помещения не представляли собой ничего интересного, в других же сохранились фрески, пусть и страшно повреждённые. Вот они-то и приковали к себе внимание демона. Му Цин собрал всю информацию, какую только мог на тот момент, потратив годы на расшифровку древнего языка. Но так как он обнаружил закономерность слишком поздно и не мог вернуться назад, пришлось просить Хуа Чэна пересмотреть всё для него, когда тот отправится в своё паломничество. И результат его трудов сейчас хаотичными стопками лежал на столе.
Взглянув на содержимое, Се Лянь не мог не подумать о том, что Хуа Чэн стал бы известным художником, будь у него такое желание. Все рисунки и зарисовки фресок были воспроизведены с предельной точностью и чёткой имитацией стиля оригинала, что было видно почти сразу же. Должно быть, Хуа-эр потратил много времени и усилий, чтобы сделать всё идеально.
Му Цин похлопал по полу рядом с собой, и Се Лянь пересел к нему поближе, со временем осмелев настолько, чтобы устроить голову на плече демона, пока слушал его тихий поясняющий голос. Вместе они разложили бумаги в нужном порядке, пока Му Цин на ходу расшифровывал письмена, если те присутствовали. По окончании перед ними оказалась полноценная легенда о наследном принце, попытавшемся спасти свой народ и в результате упавшем с небес. Сердце Се Ляня неприятно кольнуло, однако он не подал виду. Му Цин не стал этого комментировать.
— Это значит, в вулкане на горе Тунлу заперты души погибших? — спросил принц.
— Вполне возможно, их остаточные воспоминания так и остались в городе. Это объясняет, почему печь не смогла удержать меня надолго. И почему любой демон, переживший её, непременно становится непревзойдённым.
Се Лянь кивнул. Поглотив такое количество тёмной энергии и скрытой ненависти, даже небожитель может демоном стать.
— Тебя беспокоит ещё что-то, — обратился он к Му Цину скорее с утверждением, чем с вопросом.
— Любой, знающий твою историю, будет обеспокоен. Но я не хочу строить напрасных догадок, которые ничем не подтвердить, — ответил тот, нахмурившись. На листе перед ним лежал рисунок с рушащимся мостом, что должен был спасти людей и привести их на Небеса.
— Ты думаешь, что Безликий Бай это и есть воплощение ярости умерших людей?
— Исключено, иначе я бы тоже ходил и насылал поветрия направо и налево, а не наоборот. Скорее всего, он…
— Воплощение обиды принца Уюна? — продолжил за демона принц. Му Цин скосил взгляд на него. Он выглядел до странного печальным.
— Вполне возможно. Странные вещи творятся у вас на небесах, — расплывчато закончил он.
Му Цин решил заняться переводом хроники, чтобы потом заставить Хуа Чэна перерисовать свои творения на чистых непострадавших листах. Се Лянь мало чем мог помочь в этой ситуации, но с немалым интересом наблюдал за работой и слушал комментарии, в свою очередь задавая вопросы. Что-то подсказывало ему, что это не простая история и лишь одна из легенд. За ней крылось нечто большее, что могло повлиять на них даже сейчас, и это несколько пугало.
Прежде, чем они успели упорядочить сборник, Цзюнь У срочно призвал Се Ляня и Хэ Сюаня обратно на небеса. Оказалось, за дни их отсутствия запечатанные демоны сумели вырваться из мест своего заточения и теперь чинили раздор по всей Поднебесной. Это был первый раз, когда столица настолько опустела, лишь несколько небожителей остались в её пределах для поддержания порядка на случай непредвиденных обстоятельств. Се Лянь был повторно вызван во дворец небесного императора, с замиранием сердца встав посреди тронного зала и едва не вздрогнув, когда массивные ворота закрылись за спиной. При надобности он снесёт их пинком и принесёт свои извинения позже.
— Сяньлэ, — обратился к нему Цзюнь У, беспристрастно смотря сверху вниз, будто был на что-то зол.
— Ваш подчинённый слушает, — немедля отозвался Се Лянь.
— Наслышан, что в последние годы ты облюбовал одно конкретное место в мире смертных и раз за разом возвращаешься туда с визитом. — От этих слов вся кровь будто покинула жилы принца, однако скромная улыбка на лице даже не дрогнула. Если он сейчас выдаст свой страх, пиши пропало.
— Так как я не одно столетие странствую по человеческим дорогам, некоторые места действительно запали мне в сердце, и я возвращаюсь туда даже без надобности. Что вызвало интерес моего владыки? — спросил он, невинно хлопнув ресницами. Цзюнь У вздохнул и грациозно поднялся со своего трона, чтобы снизойти вниз. От этого и без того каменная спина Се Ляня напряглась ещё больше. Удивительно было то, как неспокойно он себя чувствовал сейчас, хотя раньше в присутствии небесного императора испытывал лишь чувство комфорта.
— Я знал, что ты будешь уклоняться до последнего, не стоило даже пытаться, — сказал Цзюнь У. — Тогда позволь спросить, что за дивное украшение ты носишь на себе последние десятки лет?
— Подарок от друга, — честно ответил Се Лянь, даже не моргнув. Похоже, Цзюнь У был несколько удивлён этим порывом — изумление заставило его плавный шаг сбиться на кратчайшее мгновение, практически неуловимое глазу. Подойдя к принцу вплотную, он возвысился над ним, давя одним своим взглядом.
— Теперь так называют непревзойдённых демонов? — поинтересовался ехидно, пусть лицо сохранило ледяную непроницаемость. Мысли Се Ляня роились в голове с невероятной скоростью. Он должен… — Если попытаешься связаться со своим другом, я без труда найду его на другом конце духовной сети.
Се Лянь стиснул зубы и едва заметно сжал кулаки. Цзюнь У поднял руку и почти ласково коснулся болтающегося в мочке уха украшения, позволив тому струиться по пальцам. Се Лянь старался не двигаться, чтобы не спровоцировать его на какие-либо дальнейшие действия.
— Я вот одного понять не могу… Почему какой-то демон оказывается достоин такого внимания? — Цзюнь У звучал так спокойно, будто им действительно движет лишь праздный интерес. Однако глаза рассказывали совершенно другую историю. Вот где находился край его благосклонности?
— Смею заметить, что этот демон являлся моим близким человеком в прошлом, и наша связь никак не влияет на устрой Небес. Могу ли я узнать, чем вызвал недовольство своего владыки? — Се Лянь старался собрать в кулак всю свою уверенность, чтобы дать достойный отпор. В глубине души он всё ещё желал верить, что Цзюнь У, спасший его жизнь и выступивший против Безликого Бая лично, всё ещё хранит хоть каплю благосклонности у себя в сердце. Если Цзюнь У потребует, он даже готов был добровольно покинуть небеса снова — теперь у него даже было куда пойти в таком случае.
— Никакого недовольства, однако я несколько расстроен тем, что компания низших существ привлекает тебя больше, чем небесный двор. Неужели тебе чего-то недостаёт здесь?
Се Лянь качнул головой, из-за чего чужие пальцы чуть не коснулись его щеки — он в последний момент сдержал движение. Будто не заметив этого, Цзюнь У сам сократил расстояние и провёл тыльной стороной ладони по мягкой щеке.
— Они вовсе не низшие существа, и я бы хотел попросить владыку не отзываться подобным образом о моих близких, — резко потребовал Се Лянь, убедившись, что стальные нотки в его голосе прозвучали достаточно звонко, чтобы быть услышанными.
— Мой Сяньлэ, жизнь тебя совершенно ничему не учит. Насколько низко ты должен пасть, чтобы понять, что проще потащить за собой всех остальных? — досадливо покачал головой небесный император. Се Лянь нахмурился, и в его голове проскочило страшное подозрение, однако прежде, чем он успел его озвучить, твёрдая рука сомкнулась на его шее в железной хватке. — Раз уж тебе так дороги отбросы мира сего, я не стану их трогать при условии, что ты будешь вести себя послушно.
— Что Вам нужно? — сразу перешёл к делу Се Лянь. Цзюнь У, заметив, что тот больше зол, чем напуган, отстранился, а его пальцы снова принялись играть с серёжкой, подстрекая искрящееся раздражение.
— Исключительно ничего. Забудь о них и останься со мной, как тебе и следовало с самого начала.
— Поразительно вовремя владыка потребовал этого, когда я добрался до разгадки тайны, связанной с горой Тунлу, — заметил наследный принц, следя за реакцией.
— И я предпочёл бы, чтобы тайна осталась тайной. Некоторым вещам лучше оставаться погребёнными в пучинах времени. — Сердце ухнуло куда-то вниз от этих слов. Все осколки собрались на место, и Се Лянь осознал, что Му Цин всё это время был прав, давая ему размытые намёки. Множество страшных секретов хранили Небеса.
— Если Вы того желаете, я не стану никому рассказывать, — заверил принц.
— И я безусловно тебе верю. Но мне будет спокойнее, когда ты будешь перед глазами, — возразил Цзюнь У. Се Лянь понял, что оказался в безвыходной ситуации, а на кону стояла не только его жизнь (как раз она беспокоила небожителя меньше всего). Однако прежде, чем он успел открыть рот, откуда-то раздался чужой голос:
— Хорошая попытка сокрыть явное, однако Его Высочество не настолько глуп, чтобы прогнуться.
Се Лянь как никто другой знал о том, насколько прекрасно был защищён дворец небесного императора. Проникнувший в него должен обладать немалой силой, чтобы добиться успеха. И всё же голос, звучавший будто бы из самих стен, казался принцу незнакомым. Обернувшись, он никого не увидел. Цзюнь У убрал руку от уха Се Ляня и положил её на рукоять меча, насторожившись. Ему тоже было известно, что даже сильнейшие Боги Войны не смогут проникнуть в императорский дворец по первому желанию.
Пару жутко долгих мгновений в тронном зале не происходило ничего, и Се Лянь уже решил, что ему начали являться видения на фоне эмоционального потрясения. Не успел он расслабить шею и начать поворачиваться обратно, как сквозь дверные створки просочилась тонкая чёрная полоска. Оказавшись в комнате, чёрный дым клубился над полом, всё увеличиваясь в количестве до тех пор, пока тёмная масса не собралась в очертания размытого силуэта. На том месте, где должна была находиться голова, сияли два алых всполоха.
— Большая честь встретить Чи Чэня собственной персоной, — пресно поздоровался Цзюнь У, и глаза Се Ляня расширились в узнавании. Как раз в тот самый момент из сгустившегося тумана проступили светлая кожа и очертания одежд, в которых без труда можно было узнать домашний наряд Му Цина. Обретя форму, тот завёл руки за идеально прямую спину, не выражая и толики уважения взглядом чёрных глаз.
— Коль тебя не устраивало моё расследование, стоило сообщить об этом лично. Его Высочество тут не при чём, — холодно сказал он, сразу обойдя приветствия и представления. Несмотря на то, что Му Цин выглядел предельно спокойным, чёрные сгустки продолжали витать вокруг его тела.
— Мне казалось, с одного взгляда можно понять, что его статус в происходящем совершенно точно далёк от «не при чём», — так же холодно заметил Цзюнь У, и не составляло труда догадаться, что смотрел он на украшение Му Цина, идентичное тому, что носил сам наследный принц. Когда они стояли в одной комнате, глупо было отрицать очевидное.
— Не думал, что небесные чиновники должны лично отчитываться своему владыке о перипетиях их личной жизни, — сказал демон, остро приподняв бровь с явной насмешкой, пусть взгляд его и сохранил предельную серьёзность.
— Только когда они оступаются с верного пути. Моя обязанность направить их обратно, — ответил Цзюнь У.
Теперь Му Цин поднял обе брови, даже не скрывая своего презрения.
— Тогда прошу прощения, если прервал отцовскую наставительную речь. Но если ваш путь отличается исключительной праведностью, почему в моей голове не стихают мольбы о спасении? — Договорив, он резко поднял вперёд раскрытую ладонь и будто схватил пальцами что-то в воздухе. Краем глаза Се Лянь заметил, что Цзюнь У дёрнулся, и поспешил отскочить в сторону, боясь, что странная атака может по случайности задеть и его тоже.
Небесный император не издал ни звука, однако согнулся пополам и спрятал лицо в ладонях, будто испытывал сильнейшую головную боль.
— Стыдишься показывать своё истинное лицо после того, как тысячи людей тобой же были приговорены к вечным страданиям? — беспристрастно спросил Му Цин и сжал пальцы чуть крепче.
Оторвав одну руку от лица, Цзюнь У будто бы неуклюже махнул ладонью, однако поток энергии врезался в Му Цина с такой силой, что тот был вынужден отступить, чтобы удержаться на ногах.
— Мне следовало изловить тебя сразу же после того, как ты вернулся к жизни, — процедил небесный владыка.
— Может, тогда у тебя появился бы хоть мизерный шанс на успех, — ответил Му Цин. — Се Лянь, отойди.
— Что ты собираешься сделать? — не смог удержаться от вопроса принц.
— Дам ему вкусить лекарство, которым он поил тебя столетиями. — О чём бы демон ни говорил, это не предвещало ничего хорошего. Пусть Цзюнь У не скрывал своих недобрых намерений, Се Лянь всё ещё помнил его доброту и поощрение.
— Есть ли менее жестокий способ одолеть его? Достаточно лишь поведать остальным о части его злодеяний, чтобы определить достойное наказание.
Не успел он закончить своё предложение, как слух пронзил надрывный хохот, принадлежавший Цзюнь У. Выровнявшись, тот продолжал закрывать лицо руками, однако голос его был всё так же ясен и чист.
— Сколько же раз стоит ударить тебя, чтобы ты перестал всем помогать, великодушный Сяньлэ? — спросил он. — Даже когда люди своими руками скинули тебя с небес, ты почему-то до последнего не хотел отплачивать им той же монетой.
— Никто другой не должен расплачиваться за мои собственные ошибки, — ответил Се Лянь, продолжая медленно двигаться к Му Цину. С каждым проделанным шагом поступь его становилась более твёрдой, а чувство уверенности укоренялось в груди.
Ещё одна волна хохота сотрясла величественную фигуру небесного императора.
— Когда-то я тоже был достаточно наивным, чтобы так думать, — сказа он и оторвал руки от лица. Се Лянь с замиранием сердца уставился на пятна до боли знакомой формы, расплывшиеся на когда-то светлой щеке. Спустя мгновения он чётко мог рассмотреть рты, носы, глаза. К горлу подступила тошнота, а грудную клетку будто сжали стальными силками, и Се Лянь не мог даже пошевелиться, обвитый цепочкой осознаний одно ужаснее другого. Теперь вся его жизнь от первого вознесения и до сегодняшнего дня казалась одним сплошным фарсом, разыгранным то ли ним, то ли для него.
Пока краски отхлынули от лица принца, Цзюнь У воспользовался его смятением и выбросил руку вперёд, послав сильный поток духовной энергии, способный без труда перемолоть кости в пыль. Се Лянь, ещё не успевший выйти из прострации, никак не успел бы уклониться и закрыться — проклятая канга всё ещё надёжно блокировала его доступ к собственным духовным силам. Если бы не Му Цин, среагировавший за них двоих, история Его Высочества Сяньлэ могла достигнуть своего печального конца на этом самом месте.
Отбив стремительный поток, демон даже не напрягся.
— Не поддавайся ему. Потом обдумаешь случившееся, — пробормотал он. — Дай руку.
Без секунды раздумий Се Лянь сделал как было велено, и Му Цин вложил в него столько силы, что даже кончики волос немного наэлектризовались. Не став долго задерживаться на месте, демон метнулся к Цзюнь У, обнажив саблю, до этого момента непримечательно болтавшуюся в ножнах. Разумеется, простое оружие никак не могло сравниться с божественным арсеналом небесного императора, однако Му Цин держался уверенно, явно не собираясь уступать в страхе.
«Как же всё к этому пришло?» — подумал Се Лянь, отскочив в сторону, когда в него метнули очередным потоком смертельной энергии. Увы, он был абсолютно безоружен.
«Мне нужно, чтобы ты обездвижил его и позволил мне коснуться его головы», — мысленно обратился к принцу Му Цин, совершенно не обеспокоенный тем, что Цзюнь У без труда может его услышать. Ему нечего было скрывать.
Обилие физической силы, заключённой в изящном с виду теле Се Ляня, ни для кого не было тайной, а на летних фестивалях все, пригласившие его на соревнование по армрестлингу, были вынуждены пройти через сокрушительное поражение, пока принц даже не переставал улыбаться. И сейчас эта сила была единственным, что Се Лянь мог использовать против Цзюнь У. Даже с запечатанными магическими силами он всё ещё оставался божеством.
Если атаки Му Цина небесный император отражал без труда и видимых усилий, то уклоняться от двоих сразу ему было уже проблематично. Се Лянь то и дело пытался зайти за спину, раз за разом отступая, но не оставляя своих попыток. Когда спустя пару пропущенных ранений ему таки удалось достигнуть желаемого, Цзюнь У начал выдыхаться, а Се Лянь не истратил и половину того, что дал ему Му Цин. Вложив всю имевшуюся силу, он заставил Цзюнь У тяжело свалиться на колени и сам упал следом, чтобы держать того в неумолимом захвате. Пнув чужой меч куда подальше вместе с собственной саблей, Му Цин резким движением накрыл лоб небесного императора ладонью. Он выглядел таким собранным, будто даже напряжённая схватка не была способна выбить его из колеи, однако жгучий гнев во взгляде говорил краше.
— Что бы ни случилось, — сказал он тихим, почти рычащим голосом, — дай мне закончить.
Се Лянь сжал руки ещё крепче, не осознавая, что мог это сделать. Если поначалу Цзюнь У пытался перекинуть его через себя, то сейчас он даже не двигался, будто чужая ладонь на лбу была для него неподъёмным грузом. Через мгновение его губы разомкнулись, однако крик так и не смог вырваться из горла. Се Лянь кожей почувствовал, как воздух стал холоднее и будто бы тяжелее. Он продолжал смотреть на Му Цина из-за плеча Цзюнь У, однако тот оставался неподвижным подобно статуе. Лишь цвет его глаз постепенно наливался магмой, пока не потемнел, словно свежая кровь. По пальцам поползли чёрные змейки, перешедшие на руки и вскоре добравшиеся до шеи и лица, будто кровь в сосудах вдруг стала чёрной. Было видно, что Му Цин стиснул зубы так крепко, что на лице загуляли желваки, но даже так он не отнимал руку от чужого лица, полностью погрузившись в процесс. Самое страшное противостояние происходило без единого слова и движения, однако Се Лянь ясно понимал, что судьба не только его собственная, но и всей небесной столицы решается в эти мгновения. Вряд ли Цзюнь У оставит всё прежним после того, как появилась вероятность раскрытия его секрета, тысячелетие пребывавшего в захоронении.
Вскоре Му Цин стал неспособен удерживать человеческое обличие. Его лицо и постепенно — всё тело затянул густой чёрный туман, в котором узнавались очертания человеческих лиц. Воздух наполнился тихим писком, будто эти самые лица были чем-то невероятно возмущены. Кровь превратилась в лёд в жилах Се Ляня, однако он не смел пошевелиться до тех пор, пока натянутое струной тело Цзюнь У вдруг резко не ослабло в его руках.
— Не отпускай, — приказал Му Цин, и голос его был одновременно высоким, как у молодой женщины, и гулким, словно у рослого господина. Совершенно неузнаваемым. Неудивительно, что столетия назад Се Лянь не смог признать его.
Приняв на себя всю тяжесть чужого веса, Се Лянь остался неподвижным, несмотря на то, что белый церемониальный доспех Цзюнь У больно впивался в тело. Он не мог сказать, как долго тянулся этот ритуал, однако под конец у принца поджилки дрожали от усталости. Он продолжал стойко терпеть, однако понимал, что долго не протянет, как вдруг случилось нечто невероятное. С тихим звоном проклятые оковы на его теле раскрылись и упали на гладкий пол тронного зала, оставшись лежать на нём, словно зловещие змеи. Се Лянь успел забыть о том, как ощущается собственная сила, циркулирующая по каналам, и сейчас ощутил себя так, будто его сердце сделало свой первый удар за несколько столетий. Перед глазами будто всё стало ярче, а в груди освободилось место для глубокого вдоха. Никогда он не ощущал себя таким свободным, как в этот самый момент. От наплыва эмоций даже закружилась голова. Только что Му Цин освободил его из добровольного заточения, ставшего второй натурой.
Когда Му Цин наконец убрал свою руку, удовлетворённый результатом, Се Лянь бережно опустил безвольное тело Цзюнь У на пол, приказав Жое надёжно связать его, чтобы избежать непредвиденных последствий в случае внезапного пробуждения. Где-то посреди процесса небесный император просто лишился чувств. В его теле будто не осталось и капельки крови, однако выражение лица было таким умиротворённым, словно небожитель впервые за долгое время смог позволить себе глубокий сон. Очертания трёх лиц пропали, оставив после себя лишь тёмные пятна. Се Лянь повернулся к Му Цину, чтобы спросить, что же тот сделал, однако демон до сих пор не принял человеческий облик и выглядел совершенно потерянным.
— Му Цин? Всё в порядке? — настороженно спросил Се Лянь.
Словно его слова прошлись пощёчиной, Му Цин ошатнулся назад, и его шаг оставил на полу паутину трещин, что заставило принца нахмуриться. Он прекрасно знал, что пол во дворце императора не было способно поцарапать даже божественное оружие. Ситуация явно выходила из-под контроля.
Он попытался сделать шаг навстречу, однако Му Цин взмахнул рукой, безмолвно веля остановиться. Подняв ладонь к потолку, он выпустил столп чёрной энергии, пробивший потолок дворца и устремившийся вверх. Демон всё никак не мог вернуть своё изначальное обличие, сколько бы ни старался. Его тёмная аура отталкивала и пугала, а хаотичная вереница проскакивающих в тумане лиц заставляла сердце леденеть от ужаса.
Прежде, чем Се Лянь решился задать ещё один вопрос, на периферии зрения мелькнула вспышка, и он инстинктивно наклонил голову. Мимо него просвистел меч и вонзился в тело Му Цина так легко, будто действительно разрезал плотную дымку — не более. Демон удивлённо уставился на яркое лезвие, торчащее из груди, как вдруг к нему присоединилось ещё одно. Глаза Се Ляня округлились, когда он узнал клинки из личной коллекции Цзюнь У. Сам небожитель, всё ещё связанный белой лентой, сидел на полу и не собирался вырываться, не видя в этом смысла, пока его клинки один за другим превращали тело Му Цина в решето. Волосы зашевелились на голове Се Ляня от нахлынувших воспоминаний, а в глазах проступили красные прожилки.
— Прекрати! — закричал он, повернувшись к Цзюнь У. Тот даже не отвёл взгляд и никак не отвлёкся от своего действа. Се Лянь приказал Жое сменить захват на удушливый и сжаться как можно крепче, но это мало чем помогло. — Он пощадил тебя, но я не стану церемониться, если не остановишься!
Он собирался твёрдой рукой ударить небожителя со всей новообретённой силой, чтобы сбить того с толку, однако Цзюнь У внезапно отмер.
— Я лишь делаю то, что мне полагается, — неторопливо сказал он, выглядя настолько спокойным, будто не сидел сейчас связанным на разрушенном полу собственного тронного зала. Му Цин к тому времени тяжело осел на колени, склонившись под действием божественного оружия. Се Лянь знал каждый клинок в коллекции Цзюнь У и без труда понял, что каждый из присутствующих здесь мечей обладает сдерживающей или запечатывающей силой. Но даже несколько десятков таких артефактов не были способны удержать непревзойдённого демона, лишь заставили ненадолго покориться. — Не думал, что мне придётся столько ждать шанса избавиться от этого пятна в истории. Должен принести свою благодарность за содействие. Всё сложилось как нельзя лучше.
На заледеневшем от ярости лице Се Ляня отразилось выражение искреннего потрясения. Скосив на него глаза, Цзюнь У без труда прочитал немой вопрос.
— Ты правда думаешь, что ваша встреча спустя столь долгий срок действительно была лишь совпадением? Что я просто позволил бы демону, способному контролировать поветрие, беспрепятственно скитаться по земле?
Теперь всё встало на места. Куклы-марионетки, наполненные человеческой кровью. Именно Цзюнь У попросил Се Ляня заняться расследованием этого дела, в результате чего они с Му Цином столкнулись в лесу. Теперь и ясной стала причина, по которой Цзюнь У закрывал глаза на то, сколько времени Се Лянь проводил на земле. И почему на своих заданиях время от времени они с Му Цином «случайно» пересекались снова. То, что тогда казалось удачным стечением обстоятельств, являлось результатом точного расчёта. А через Лан Ина Цзюнь У убедился, что Му Цин способен избавить его от личного клейма, разъедавшего разум столетиями. Теперь понятно было, почему он так легко покорился и даже позволил одолеть себя.
По залу разнёсся звон — один из мечей вылетел из тела Му Цина и, просвистев цуне от лица Цзюнь У, врезался в спинку трона у них за спиной, пронзив тот насквозь. Демон издал глухой рык, мало напоминавший человеческий. Хаотичные клубы тумана сгустились вокруг его коленопреклонённой фигуры.
— Тебе стоит подчиниться, — цыкнул небесный император, поднявшись на ноги. Меч вырвался из спинки трона и снова погрузился в тело Му Цина. Металл гудел и дрожал, сопротивляясь тёмной энергии. — Я прекрасно знаю, что кучка мечей тебе нипочём, а вот Сяньлэ не такой стойкий. Будет печально, если ему придётся пройти через это несчастье ещё раз.
Успевший сделать полшага к Му Цину, Се Лянь повернул голову так, что шея чуть не хрустнула от напряжения.
— Ты знал?
— Разумеется. Это был второй твой урок, — незамедлительно ответил Цзюнь У, и зрачки принца расширились от промелькнувших в голове воспоминаний. Цзюнь У не просто знал, он поощрял это. Он был виноват в этом.
Одно за другим убеждения превращались в пыль в душе Се Ляня. Всё, чему он верил, оказалось искажённым театральным выступлением, затянувшимся на века.
— Но что я тебе сделал, чтобы заслужить это? — бессильно спросил он, сам не зная, желает ли услышать ответ.
— «Тело пребывает в страдании, но душа пребудет в блаженстве», — коротко сказал Цзюнь У.
Красная пелена легла перед глазами Се Ляня, и он непроизвольно сжал руку в кулак, веля Жое вновь сменить удерживающий захват на удушающий, желая услышать, как будет хрустеть и рассыпаться каждый позвонок Цзюнь У. Тот даже не стал сопротивляться и продолжал с тенью ухмылки наблюдать за тем, как злость постепенно застилает лицо когда-то славившегося своей благосклонностью наследного принца, теперь превращающегося в монстра.
Прежде, чем Се Лянь успел завершить начатое, двери тронного зала широко распахнулись, и на пороге оказались двое.
— Не надо, Ваше Высочество! Остановитесь! — прокричал мужчина, и Се Лянь так удивился появлению его голоса, что неосознанно ослабил хватку. Будучи уверенным, что все в Сяньлэ уже давно умерли и прошли не один круг перерождений, он никак не ожидал снова услышать голос своего учителя!
Прежде, чем Се Лянь успел открыть рот, его опередил Цзюнь У.
— Мэй Няньцин, — сказал он с таким трудом, будто имя едва прошло сквозь зубы. Растерявшись, Се Лянь перевёл взгляд на фигуру рядом, и грудь сдавило от облегчения.
— Хуа-эр.
— Подобрал этого господина по дороге. Он очень старался умереть от рук местной стражи, — объяснился Хуа Чэн, однако самодовольная ухмылка на его лице погасла в тот же миг, когда он узнал в коленопреклонённом силуэте своего наставника. Сжимая рукоять Э-Мин одной рукой, Хуа Чэн уверенным шагом двинулся вперёд, намереваясь высвободить Му Цина, однако был остановлен Мэй Няньцином.
— Тебе лучше не делать этого, демон! Мечи хоть как-то сдерживают его монструозную натуру, однако если они пропадут, никто в этом дворце не увидит рассвет, — предупредил тот, мысленно посетовав на свой талант взращивать потенциально опасных для мира сущностей в качестве своих учеников. — И Вам тоже стоит остановится, Ваше Высочество, — продолжил он, обратившись к Цзюнь У. — Вы добились желаемого, пожалуйста, остановите весь этот балаган. Этот демон не сможет выдержать ярость призраков, копившуюся тысячелетиями.
Цзюнь У низко хохотнул, будто слова Мэй Няньцина казались ему чем-то до абсурда глупым.
— Я не думал, что время будет способно притупить остроту твоего разума. Как я могу остановиться, пока не уберу всех свидетелей? Или же… — Его глаза метнулись к Му Цину, неконтролируемо дёрнувшемуся, будто ощутил вес чужого взгляда. — Стоит назвать это избавлением от великого зла. Уничтожение двух непревзойдённых демонов звучит достойно.
Хуа Чэн скрипнул зубами и перехватил Э-Мин, заняв боевую позицию. Алый глаз, инкрустированный в саблю, злобно прищурился, будто клинок подхватил настроение своего владельца.
— Ну попытайся, — пробормотал демон. Откуда-то со стороны сверкнул меч, однако был тут же отбит. Поняв, что без его вмешательства начнётся ещё одна ожесточённая схватка, в которой — при всём уважении к Хуа Чэну — Цзюнь У без затруднения выйдет победителем, Се Лянь молниеносно метнулся к небожителю и велел Жое закрыть ему глаза. На долю секунды безупречный контроль Цзюнь У пошатнулся.
— Я долго терпел, Сяньлэ, но видят небеса, я разорву твою игрушку, как только она надоест мне.
Сердце принца сжалось в нерешительности, однако Хуа Чэн не стал медлить, тут же метнувшись к небесному императору с клинком наперевес. Он почти достиг своей цели, как вдруг мощная вспышка тёмной энергии окружила всех присутствующих. Мэй Няньцина и Хуа Чэна смело с ног, раскидав в разные концы зала, Се Лянь чуть не упал, и даже Цзюнь У пошатнулся, снова сев на пол. Будто испугавшись, что тот исполнит своё обещание, Жое задрожала и сжалась крепче. Се Лянь подбежал к Хуа Чэну и помог тому поняться на ноги, после чего повернулся обратно, пытаясь осознать произошедшее.
Вспышку спровоцировал Му Цин, и она была в разы сильнее той, что сломала потолок императорского дворца. Сияние мечей всё ещё рассекало обвившую его тьму, однако с каждым мгновением в чернеющем силуэте оставалось всё меньше человеческого. Глаза Се Ляня округлились, когда пронзённый десятками клинков демон вдруг начал подниматься на ноги. Некоторые клинки тихо звенели, сталкиваясь между собой от шатких неуклюжих движений, однако Му Цин словно не замечал их присутствия. Это был первый раз, когда Се Лянь возымел честь увидеть того непревзойдённого, чьё имя другая нечисть шептала со страхом, смешанным в благоговением.
Демон без единого слова подошёл к Цзюнь У, встретившему его со спокойствием статуи. Он даже не дёрнулся, когда бесформенная рука устремилась к его лбу, накрыв тенью.
— Перед тем, как надеть корону, выдержи хотя бы момент того, с чем вечность существовали они. — Не было видно, открывал ли Му Цин рот, однако его голос отчётливо расслышал каждый.
Се Лянь не до конца осознал происходящее, пусть и отчётливо всё видел: ладонь Му Цина задержалась на мгновение, как он и пообещал, а потом всё будто замерло. Демон опустил руку и просто стоял на месте, словно оценивал результат своих трудов. Цзюнь У никак не ответил и даже не пошевелился.
— Целое мгновение. Я в первый раз чуть не рассеялся от доли, — присвистнул Хуа Чэн и бесстрашно обошёл небожителя, чтобы взглянуть на его кровоточащие глаза. Даже небесный император может прогнуться под тысячелетней злобой.
Очнувшийся Мэй Няньцин поспешил к ним, с немалым беспокойством осмотрев Цзюнь У, всё так же оставшегося неподвижным.
— Что произошло? Он определённо жив, — недоумевающе спросил он, нахмурившись. Вместо ответа к его лицу тенью метнулась рука. Лишь благодаря быстрой реакции Се Ляня Му Цин не рассеял душу Мэй Няньцина, поглотив его духовную и жизненную энергию. Закрыв учителя собой, Се Лянь ощутил прикосновение и услышал тихий писк, будто из чёрного тумана звучали тысячи и тысячи голосов. Он ожидал того же удара, что получил Цзюнь У, однако следом за прикосновением ничего не последовало — демон просто стоял, так и оставив ладонь поверх его лба. Рядом с ним замер Хуа Чэн, направив острие сабли к тому месту, где должна была находиться шея. Однако атаковать он не решился, прекрасно осознавая, что этим подпишет себе смертный приговор.
Мэй Няньцин так и застыл в немом шоке, едва успев схватиться за сердце.
— Медленно отойдите. Мастер не причинит вреда Се Ляню, а нас вполне может убить без промедления.
— Почему? — спросил Мэй Няньцин, однако сделал пару осторожных шагов назад, перемещая взгляд с Цзюнь У на Му Цина и обратно.
— Се Лянь имеет при себе то, что принадлежит мастеру, — ответил Хуа Чэн, и глаза принца округлились, когда он вспомнил о серёжке, так и болтавшейся в его ухе.
— И что мне стоит делать? — спросил он, так и оставшись стоять с чужой ладонью у себя на лбу.
— Ничего. Для начала надо разобраться с ним, — сказал Хуа Чэн, кивнув в сторону Цзюнь У. — Неизвестно, насколько хватит эффекта до того, как он очнётся, а во второй раз мастер может просто попытаться его убить без лишних телодвижений. Всё же злоба и обида, которые он поглотил, были достаточно сильны.
Се Лянь знал, что Му Цин приобрёл способность поглощать и впитывать в себя всё, что наполняло мир жизнью и энергией, однако впервые увидел это в деле. Пока он думал об этом, Хуа Чэн выудил из рукава пару талисманов и попытался применить их, однако те сгорели ещё до того, как достигли Му Цина.
— Как я и думал, баланс слишком смещён для того, чтобы нейтрализовать количество тёмной энергии добавлением светлой. Остаётся только запереть его в цепях, — задумчиво сказал он, спрятав саблю в ножны.
Се Лянь счёл предложение прекрасной идеей, о чём поспешил сообщить Хуа Чэну, однако тот не выглядел довольным — лоб всё ещё рассекала морщинка задумчивости.
— У нас только одни такие цепи, что будут способны удержать кого-либо уровня этих двоих. И придётся выбирать, потому что вторые изготовить будет не так просто одному, — протянул он. Теперь задумался и Се Лянь. За покровом дыма он не мог рассмотреть лица Му Цина — тот потерял остатки человеческого обличия, если не считать двух алых огоньков, обозначавших глаза. И посмотрел на Цзюнь У с засохшими на щеках кровавыми слезами. В голове пронеслись воспоминания о том, как небесный император, которого Се Лянь когда-то считал своим другом и наставником, открыто насмехался над ними, не скрывал того, что всё это время дёргал за ниточки, медленно но верно запутывая их в паутине событий, чтобы в итоге Му Цин избавил его от следов ошибок прошлого, будто их и не было.
— Позови Хэ Сюаня, чтобы он помог тебе запереть Цзюнь У, — твёрдым недрогнувшим голосом велел принц, приняв своё решение. Такое предательство он простить не мог даже со своим добрым сердцем.
— А что делать с мастером? — спросил Хуа Чэн, даже не став возражать.
— Пока что он не причинил мне никакого вреда. На небесах достаточно светлой энергии, чтобы удержать его под контролем. Я и Мэй Няньцин останемся здесь на случай непредвиденных обстоятельств.
Хуа Чэн скосил взгляд на Мэй Няньцина, недовольно прищурившись. С одним глазом демон выглядел ещё более угрожающим.
— А ему можно доверять? — спросил он, явно будучи не против за компанию и Мэй Няньцина посадить на какой-нибудь поводок.
— Я позабочусь о том, чтобы он не сделал ничего необдуманного. Полагаюсь на тебя, — сказал Се Лянь. Лицо Хуа Чэна тут же смягчилось, и он смерил принца нежным обеспокоенным взглядом.
— Я постараюсь вернуться как можно скорее.
— Делай то, что должен.
После этого короткого прощания в тронном зале остались лишь трое. Подумав немного, Се Лянь рискнул коснуться руки Му Цина — та ощущалась как пар, сгустившийся достаточно, чтобы его можно было схватить. Будто даже тело Му Цина было одной большой иллюзией. Увереннее сжав пальцы, Се Лянь переместил ладонь со своего лба на плечо, чтобы не терять контакт, опасаясь, что от подобного Му Цин мог сорваться и сделать что-то непредвиденное.
— Я поражён тем, с какой уверенностью ты доверяешь этим существам, — прокомментировал Мэй Няньцин, засунув руки в рукава и выровняв спину, когда убедился, что опасность миновала. Он окинул полуразрушенный тронный зал пристальным взглядом. — Этот одноглазый демон положил несколько десятков небожителей из личной стражи Его Высочества, пока мы пробирались ко дворцу.
— Готов поручиться за то, что они закрыли ему путь первыми, — вежливо парировал Се Лянь, чем заставил своего учителя недовольно нахмуриться.
— Общение с ними плохо повлияло на тебя, ученик мой.
— О нет, скорее жизнь преподала мне несколько более явных уроков, — сказал принц, даже не став смотреть в сторону своего собеседника. Вместо этого он пристально рассматривал мечи, вонзавшиеся в тело и выходившие из него в разных местах. Даже без своего хозяина рядом они сохраняли свой божественный блеск. Взгляд Се Ляня опустился к остриям, оставшимся в одном-двух цунях от его тела. Если бы Му Цин решил сделать ещё хоть шаг вперёд, насквозь пронзило бы уже двоих.
Подумав об этом ещё немного, Се Лянь таки повернулся к своему учителю.
— Помогите мне избавиться от мечей в его спине. Они помешают мне приблизиться, — попросил он, красноречиво опустив глаза к лезвиям, направленным ему в живот.
— Что ты задумал? — спросил Мэй Няньцин, не сдвинувшись с места.
— Просто хочу подойти ближе. Я не собираюсь всю жизнь убегать, — ответил Се Лянь, больно уколов по слабому месту мужчины и даже не собравшись раскаиваться в этом. Когда он поднял глаза обратно, в них сверкнула сталь. Следующая просьба уже звучала как приказ, не подразумевавший возражения: — Помогите мне избавиться от мечей.
Со вздохом и покачиванием головой Мэй Няньцин приступил к исполнению, бормоча себе под нос жалобы о том, что в этом мире к нему ни у кого не осталось и капли уважения, как же он докатился до такого, где же упустил. Се Лянь позволял ему причитать, удовлетворённо наблюдая, как клинки один за другим покидают тело Му Цина. Чёрный туман с охотой отпускал их, сгущаясь обратно в тех местах, где должны были остаться порезы. Будто у него и не было тела вовсе. Чем больше Се Лянь думал об этом, тем мрачнее становились его мысли. Рано или поздно им придётся заговорить об этом, иначе ниточка будет тянуться вечно.
Когда в торсе Му Цина остались лишь рукояти (они и так рисковали, не стоило поступать слишком безрассудно и лишать себя какой-либо защиты), и целостности Се Ляня ничего не угрожало, тот бегло поблагодарил учителя и… подошёл к Му Цину вплотную, пока в грудь не упёрся холодный металл. Се Лянь почувствовал, как алые огоньки глаз двинулись, сконцентрировавшись на нём, будто Му Цин восстановил достаточно своего сознания, чтобы сосредоточиться. Это заставило принца улыбнуться, и он решил попытаться сделать глупейшую вещь в мире, как обычно. Обхватил то, что должно было быть лицом, ладонями и приник туда, где по памяти должен был найти губы. Хуа Чэн сказал, что никаких талисманов со светлой энергией не хватит, чтобы восстановить баланс, но что насчёт целого божества?
Словно получив немое разрешение, чёрный туман метнулся к Се Ляню, обхватывая его фигуру плотным коконом. Что-то крикнул Мэй Няньцин и даже попытался броситься на помощь, однако его, как бумажную поделку, откинуло далеко назад. Се Лянь закрыл глаза и впервые за долгое время вспомнил, каково ощущать циркуляцию силы в своём теле. И с этим знанием он направил всё в Му Цина, не отрываясь ни на миг.
В клубах чёрного тумана угадывались лица, стремившиеся взглянуть на наследного принца, а края его одежд будто дёргали сотни невидимых рук. И в то же время божественное сияние, исходившее от тела, не померкло и не угасло, потому что призраки не решались его коснуться. Через некоторое время Се Лянь услышал голоса, они звали: «Ваше Высочество! Ваше Высочество! Ваше…»
С ужасом он подумал о том, что некоторые из них звучат знакомо, и нахмурил брови, не отрываясь от своего дела. Голоса становились всё громче и чётче, а крики напоминали предсмертные вопли. Вот о чём Му Цин говорил, обещая дать испытать мгновение того, с чем он существует. И всё же это было нечто другое — рой духов не желал причинить Се Ляню вред, лишь жаждал, чтобы на него обратили внимание. Как в те времена, когда сотни глаз и восклицаний были обращены в сторону наследного принца.
Се Лянь чувствовал себя так, будто нырнул под воду и задержал дыхание. Только в тот момент, когда начали гореть лёгкие, он осознал, что забыл путь к поверхности. Его меридианы постепенно истощались, однако поцелую не было конца и края — Се Лянь намеревался держаться до последнего. Когда перед закрытыми глазами начали плясать разноцветные круги, очертания лица под его ладонями вдруг стали чётче и будто бы твёрже. Пара рук скользнула на талию, и принца заставили отстраниться, сделав шаг назад. Се Лянь открыл глаза и увидел перед собой Му Цина. Тот всё ещё был похож на бледную тень себя самого: его тело будто не могло определиться с обличием, которое ему стоит принять. Однако взгляд был осознанными и даже меланхоличным, а руки лежали на талии твёрдо и уверенно. Не веря своим глазами, Се Лянь повёл ладонями по серым щекам, спускаясь к шее и плечам. Чёрный туман следовал за ним, призрачными пальцами очерчивая фигуру демона. Крик в ушах стих до навязчивого шёпота, что было вполне выносимо.
— Это был очень глупый поступок, — сказал Му Цин бесцветным голосом, эхо которого прозвучало и в голове у Се Ляня. — Будь ты на сотню лет моложе, я бы поглотил твою душу.
— Я решил довериться тебе и рискнуть, — ответил Се Лянь и плавно окольцевал шею демона, проявив немного самоуверенности.
Красный свет в глазах Му Цина будто стал теплее.
— Идиот.
— Кто бы ещё мне об этом сказал? — усмехнулся Се Лянь. Рукояти мечей чуть жёстче впились в его тело, когда он попытался придвинуться ещё ближе.
— Не страшно приближаться к монстру? Отпечаток злобы на Цзюнь У был слишком силён, от него непросто будет избавиться, и тебе лучше бы держаться подальше.
— Как говорили мудрые, любовь слепа, — возразил Се Лянь, не сделав и попытки отшагнуть назад.
— Ты не уйдёшь?
— Нет.
Уголки бледных губ Му Цина приподнялись в улыбке.
— Идиот, — пробормотал он и в этот раз поцеловал Се Ляня сам перед тысячами душ.
Примечания:
Спасибо всем, кто прошёл по тропе этой истории вместе с её героями, я надеюсь, Вам понравилось это путешествие. Встретимся под финальной экстрой~