***
Ещё никогда Нэнэ не была так убеждена в успехе предстоящей авантюры: с ней была Аой, а там, где Аой, провала быть не может. Яширо знала, что должна хорошо выспаться, но сон не шёл в руку. Было и страшно, и волнительно, и радостно, и весело. Разглядывая красные разводы заката на воде, она думала о том, что будет, если всё получится. Какой станет её жизнь? Как скоро она к ней привыкнет? Как быстро найдёт того самого? Между тем воодушевление смывало страх неопределённости и озаряло туманное будущее. Яширо пренебрегала мыслями о том, что станет с Аой, с Чёрным Инферно, с её собственными родителями. Теперь, когда самой дерзкой мечте было суждено сбыться, она не желала загадывать плохое и искренне надеялась, что родные и близкие будут к ней снисходительны. Может, не сразу, но однажды они, как Аой, всё поймут и смогут её простить. Каково это — это иметь ноги? Носить платья? Она слышала, что девушки ещё носят серьги и кольца. Сможет ли она носить ракушки и морские звёзды, чтобы они напоминали ей о доме? Так ли сложно читать и писать? Доведётся ли ей вырастить такие же прекрасные цветы, какие она случайно увидела на грузовом судне прошлой весной? А целоваться с человеком... Как это, на что это похоже? Вопросам не было конца, и засыпала Нэнэ уже в бреду. В её голове смешалось людское и русалочье, и проснулась она оттого, что увидела, как ест рыбу — первое, что она поклялась не делать, когда захотела стать человеком. Сердце её ещё трепыхалось в испуге, когда она заметила, что поверхность воды окрашена чёрным. Она с волнением осознала, что время на исходе, и на прощание оставила лишь одно воспоминание о себе: две маленькие заколки, неизменно украшавшие её волосы до сегодняшнего дня.***
Пещера, в которую они направлялись, была одной из самых глубоких в округе, а памятливой звалась, потому что, согласно преданиям, любой данный в ней обет имел магическую силу. Толстые вечно бдящие стены внимали смертным договорам и их мелочным, уморительным условиям, но уморительным до тех самых пор, пока кто-либо не решался их переступить; стоило одному слукавить и обмануть ближнего, как на него волшебным образом обрушивалась кара. Нэнэ слышала, что угорь, влюблённый в Мурену, пообещал защищать её ценой своей жизни, а когда не сделал этого, обратился красной звездой, которую она до сих пор хранит в своих покоях как предмет интерьера. Нэнэ старалась думать об этом как о чём-то обнадёживающем: будь эта история правдой, не была бы она тогда гарантией того, что они пришли не зря? Остановившись у входа, Аой обернулась к ней, серьёзно насупив брови. — Помни, что здесь каждое твоё слово имеет значение, — сказала она, беря её за руку: впереди было темно и тихо, и идти в одиночку было небезопасно. — Поэтому будь осторожна в своих желаниях. Нэнэ резво кивнула, прижав свободную руку к сердцу: то колотилось так громко, что, казалось, сейчас разбудит всех в округе. Переглянувшись в последний раз, они поспешно направились внутрь. Чем дальше они плыли, тем гуще казалась темнота и тем тусклее становилась точка света за спиной. Нэнэ отчаянно боролась с желанием обернуться назад, увидеть, как много они уже преодолели. Через минуту стало так холодно, что она едва чувствовала ладонь Аой под своими пальцами. Ей было стыдно признаться, но она засомневалась в правильности их обоюдно принятого решения: впереди не было ничего, а самое страшное — не было видно конца. Она на всякий случай вытянула руку вперёд, и чутьё не подвело: она очень быстро уперлась в выступ и тут же потянула Аой на себя, не давая врезаться. С этого момента они, окутываемые студёным течением, плыли медленно и наощупь. Ловушка — вот на что это было похоже. Ответственность тяжёлой ношей упала на и без того дрожащие и вздёрнутые плечи. Больше всего Нэнэ боялась подвергнуть Аой опасности, и, когда уже была готова повернуть назад, бросив всё, что ждало, могло ждать её впереди, подруга сжала её руку сильнее прежнего. — Тебе страшно, Нэнэ-чан? — вдруг усмехнулась Аой неровным голосом, и могучие стены эхом отразили эти хрупкие слова. Яширо не хотела думать, какое у неё при этом было выражение лица. — Не переживай, мы почти на месте. Аой не могла знать наверняка, но Нэнэ всё равно ей поверила, надеясь, что не пожалеет. Зябко стряхнув испуг и набравшись духа, она проплыла на пробу несколько метров, внезапно чувствуя давление и дискомфорт. — Мне кажется, или проход действительно стал уже? — она ощупала потолок, который теперь почти впритык прилегал к голове, и продолжила двигаться, убеждаясь, что дальше коридор становился теснее. Столкновение с тупиком стало очевидным и неизбежным. Идти вдвоём стало невозможно, и, сжав бескровные губы, Нэнэ приняла решение плыть впереди. — Иди на мой голос, — попросила она Аой. — И будь осторожнее, защищай лицо. Нэнэ больше не дышала, по крайней мере, не слышала собственных вдохов; холод раскинул ветки по её телу, впился в хвост, парализуя и вынуждая Яширо экономить эмоции и тщательно обдумывать каждое своё движение. Каменные столпы и расщелины между тем принимали самые разнообразные формы; стоило Нэнэ наткнуться на один из них ребром, как она с иронией осознала, насколько это убежище, в котором им с Аой приходилось едва ли не складываться вдвое, подходило гибкой вертлявой Мурене. Когда начала кружиться голова, потеря сознания стала всего лишь вопросом времени. Стук её сердца был таким громким, будто шёл извне. Всякий раз оно заходилось, когда Нэнэ думала о мальчиках, романах и сладкой жизни, но ещё никогда его рокот не был таким оглушающим. Смерть была сильнее. В её существовании, в отличие от всего иного, не сомневалось ни одно живое существо. Взволнованный голос Аой, теперь такой далёкий из-за шума в ушах, озабоченно взывал к ней. Нэнэ неразборчиво отвечала, сопротивляясь усилившемуся течению. Могло почудиться, что оно помогает ей, выталкивает обратно в море, но ударившись несколько раз о твёрдые стержни и стесав кожу, она не могла воспринимать его иначе, как врага. Несколько пузырьков сорвалось с её губ, — против воли Нэнэ ахнула — когда впереди показался свет. Она моргнула, думая, что ей показалось, но размытый огонёк остался на месте. Вера снова ожила в ней, и она забыла о боли и страхе, схватила Аой за запястье и ринулась к свету. Течение смывало их, погребало под морозными волнами, но Нэнэ изо всех сил сопротивлялась: выставив свою маленькую хрупкую грудь, она смело тянулась к чужеродному белому сиянию. Её пальцы туже сомкнулись на чужой коже, не давая воде разделить их. — Нэнэ-чан! Она резко остановилась. Мир вокруг стал приобретать реальные черты, а голос Аой снова возымел силу, перекрикивая грохочущее сердце. Она осознала, что течение стихло. Она могла различить и Аой, и свой прекрасный аквамариновый хвост, и кристальный кулон на лифе, который ей чудом удалось сохранить в этом маленьком шторме. Нэнэ с упоением схватилась за него, как за талисман, а затем обняла подругу, с силой прижимая к себе. Обе всё ещё дрожали. Все их мысли держались друг за друга, никак не за то, что им уготовил очаровательный, источающий тепло жемчужный блеск. Благоговейный, он переливался, как пламя свечи, и Нэнэ была в изумлении оттого, как что-то настолько безобидное может вселять в неё и ужас, и надежду. — Ты ранена, — ахнула вдруг Аой. — Это подождёт. Мы должны идти дальше, — отрезала она. Подруга посмотрела на неё с неприкрытым беспокойством. Лицо у Нэнэ было одновременно спокойное и суровое, неспособное даже утешающе улыбнуться и выражающее полную готовность столкнуться с ещё одной опасностью. Аой была ошарашена тем, как далеко мог зайти её податливый характер в такую трудную минуту. Не успев ничего ответить, она наблюдала, как Нэнэ легко и быстро прошла сквозь свет — и тут же последовала за ней. Одно мгновение перед глазами было ослепительно бело, а затем в них, помимо чёрного, въелись новые цветы — много синего и голубого: в необъятном кармане жили медузы и росли люминесцентные водоросли. В тандеме они создавали холодный, завораживающий светоч, бросающий пятна на большое, но скромное жилище подводной ведьмы. Под высокими сырыми потолками Нэнэ чувствовала себя ещё меньше и слабее, и это чувство достигло своего апогея, когда она встретилась с туманным взглядом напротив. Это был не зелёный, вернее, не тот зелёный, к которому она привыкла. Это были сочные спелые яблоки, которые ей доводилось только видеть, но не пробовать; льющееся тёмное-синее мерцание делало их бирюзовыми, а беспристрастный блеск внушал власть. Власть, которая намного могущественнее той, что рождена благодаря силе и авторитету, — власть красоты. Притягательная, манящая, противоречивая. — Доброй ночи, — возвестил их с Аой сдержанный, но всё-таки немного удивлённый голос хозяйки. Она сидела за столом и разглядывала нечто вроде рун; длинные локоны обрамляли тонкий фарфоровый овал её лица. Рука, которой она выжидающе подпирала щёку, обличала изумрудную кожу: пигмент этот красивым воротником заканчивался у ключицы и был похож на дивный наряд. — Здравствуйте, — Яширо опустила голову. — Простите за вторжение, мы... — Сакура, — спокойно перебила заклинательница. — Обращайтесь ко мне именно так. Нэнэ неловко перебирала пальцы. Ей казалось, что они с Аой в чём-то провинились и теперь отчитываются перед старшими. Видя её волнение, Сакура предложила им присесть. Её размеренный тон вводил в транс, и Яширо не надо было долго думать, чтобы понять, что она есть что-то не от мира сего. Мурены жуткие и пугающие, а не красивые и обходительные, в них заложена природа хищниц, а не дипломатов. Но разве у неё был другой шанс? Меж тем Сакура не дала им продолжить и стала говорить сама. — Всё, что меня смущает в этой ситуации, это время вашего пребывания здесь, — сказала она. — Но в остальном... Каждый посетитель — мой клиент, и я даю ему то, чего он хочет. С этими словами она выплыла из-за стола и сложила руки за спиной. К концу её длинный хвост темнел и заворачивался лентой внутрь. Приближаясь, Сакура сохраняла ровную осанку и держала подбородок вздёрнутым кверху: такой она казалась ещё выше и тоньше. От её вида Нэнэ хотелось сжаться. — Чего вы хотите? — спросила она и улыбнулась краешками губ, переводя взгляд с Аой на Яширо и наоборот. — Я, Яширо Нэнэ, — выпрямилась она, желая побороть смущение и дрожь. — Я хочу, чтобы вы сделали меня человеком! Сакура не была удивлена. Окруженная медузами, в их свечении, подобно королеве, она понимающе кивнула и метнула пальцем искру. Между ними образовалась завеса, похожая на ту, что служила входом в логово ведьмы. С помощью неё она собиралась наглядно обсудить предмет разговора. — Ты не первая, кто приходит ко мне с этой просьбой, — Сакура оперлась о стол и приложила палец к подбородку. Яширо не поверила своим ушам. Как это — не первая? А если и так, почему же она никогда не слышала о девушках до неё? Едва задумавшись об этом, она увидела перед собой несколько силуэтов. И хотя лица нельзя было различить, догадаться, что все эти русалки были так же молоды, как Нэнэ, было несложно. Она сглотнула, не понимая, к чему ведёт Мурена. — Увы, ни одна из них не смогла заплатить, — Сакура сокрушенно покачала головой, как бы сожалея. На периферии зрения Нэнэ заметила, как нахмурилась Аой: она тоже сомневалась в искренности этих слов. В любом случае, пояснить их Сакура решила чуть позже. Вместо этого она подплыла к Нэнэ настолько близко, что их носы почти соприкоснулись. Яширо смотрела в эти глаза и не находила в них ни дна, ни отражения. Следующее предложение почти ударилось ей в губы и зазвенело в голове эхом так же, как до этого в пещере: — Далеко ли ты готова зайти, чтобы стать человеком, Яширо Нэнэ? Мурашки пробежали по её коже, в животе всё смешалось. — З-зависит от того, что потребуется сделать, — Нэнэ попыталась усмехнуться, чтобы придать себе сил, но ей было не до смеха. Аой неожиданно хлопнула её по плечу и перетянула взгляд Сакуры на себя. Молчавшая до сих пор, она посчитала нужным вмешаться и послужить голосом разума: — Сначала скажите, что возьмёте взамен. Сакура вновь улыбнулась — чуть шире прежнего. Судя по всему, ей нравилось, в какое русло перетекал разговор, и скептицизм юной спесивой красавицы нисколько её не смущал. Она отпрянула и, заведя одну руку за спину, материализовала между пальцев тонкий сверкающий клинок. — Став человеком, у тебя будет три месяца. Не позже, чем через три месяца, ты должна будешь убить. Не оглядываясь, она с хрустом вонзила клинок в морскую звезду на своём столе. Красную морскую звезду, заметила Нэнэ. — Погодите, погодите, — не смогла смириться с услышанным Яширо. — Кого убить? Она беспечно пожала плечами, так, словно жизнь в принципе не имела значения. — Кого угодно, кроме животного. В противном случае твои дух и тело вернутся ко мне, и, — она легко смахнула эфемерную завесу. — С ними случится то же самое. Нэнэ осталась безмолвной. В ужасе она спрятала лицо в ладонях, скрывая дёргающиеся губы. Волосы укрыли её безутешный лик от ожидающих глаз. В горле пересохло, а съеденные на ужин водоросли порывались сейчас же выйти наружу. Вот она, природа хищницы, скрытая под нежеланием пачкать руки. Вот она эта природа — элегантная, остроумная и беспричинно жестокая. — Я знаю, ты думаешь, что это неправильно, — воззвала к ней Сакура, вздыхая и надеясь на понимание. — Но не я придумала эти условия. Ты родилась русалкой, а стать человеком значит родиться снова. На одну жизнь приходится одна смерть. Кто-то должен умереть, чтобы ты жила, Яширо Нэнэ. Так работает вселенная и баланс в ней. Но так не должно быть. Быть человеком значит бегать по песку. Быть человеком значит уметь танцевать. Быть человеком значит бояться штормов. Быть человеком значит иметь возможность взобраться так высоко, чтобы достать до неба. Стать человеком не значит убить. Стать им не значит прикончить такое же живое существо с его надеждами, мыслями, любовью и ненавистью. Стать человеком не значит забрать это существование у другого. Аой нежно коснулась её ладоней, и Нэнэ отвела их от лица, радуясь, что белому шуму в её голове пришёл конец. Бледнее луны, Аой была всерьёз обеспокоена. Тем не менее, в момент судьбоносного выбора она была рядом. Она всегда была рядом. Стены слушали, стены ждали. — Что ты думаешь, Нэнэ-чан? Сакура, пребывавшая где-то выше этих наивных желаний, точно так же ожидала ответа. Ей было всё равно, что выберет Нэнэ и как станет выкручиваться. Всё, что её заботило, не выходило за границы этой чудовищной пещеры, и это вызвало в Яширо столько негодования, что она не поверила, что в ней может сосредоточиться так много хаоса. Однако смиренно принимать такое насмехательство она не собиралась. И вести кого-то на плаху тоже была не намерена. Она обведёт вселенную вокруг пальца, придумает выход, но ни за что не откажется от ниспосланного дара. Нэнэ сильнее, и она докажет это, она сделает это ради всех тех девушек, кто имел слишком гуманное сердце, чтобы поднять руку на ближнего. Она сделает так, чтобы на лице самоуверенной ведьмы отразилось что-то кроме скуки. Наконец хаос вышел и смёл всякое сомнение на своём пути. — Я согласна, — сказала Нэнэ свинцовым голосом.