***
Мисс Бишоп, учительница физкультуры, зашла в женскую раздевалку без стука. Был уже четвёртый час: день выдался непростым даже если бы под ногами не крутились полицейские и репортёры. Подтянутая и смуглая, лет сорока пяти, она выглядела очень молодо. Мускулистые ноги обтянуты белыми шортами, на груди — серебряный свисток, приз за второе место в троеборье, ещё когда сама училась в школе. — Девочки! Потом заберёте листы с результатами забега, — объявила она и приколола кнопкой стопочку разноцветных бумажек на доску объявлений. Школьницы почти не слышали мисс Бишоп, и она безразлично махнула рукой и вышла. Им уже не до оценок. Пшиканье дезодорантов, смех и шуточки. Девчонки переодеваются после душа: во влажном воздухе повис пар. Тут и там мелькают белые и разноцветные трусики и лифчики. Девчонки натягивают одежду и обувь, не торопятся покидать раздевалку: крутятся возле зеркал, расчёсываются и болтают. Над Джесси Пайнс как всегда смеются: сегодня она споткнулась и упала на футбольное поле с дорожки для бега, и теперь пытается замыть следы травы с белой футболки. — Что, Джесси, решила сходить на пастбище, но поторопилась? — это Морин Строуд из команды черлидеров. Её Джесс и такие же неудачники, как Джесс, выводили из себя. Нельзя быть такой тупой. Такой неуклюжей. Такой тихой нюней и размазнёй, верно? А если ты такая — терпи. На Морин с неодобрением смотрела Лесли Клайд. Она выворачивала рубашку с изнанки, наблюдая за тем, как в Джесси летит трубочка, снятая с пакетика с соком. — Нюня! — кричит Морин. — Сегодня ты себя превзошла. Зачем смыла траву?! Надо было её языком слизать, тёлочка! Му-у-у! — Это отвратительно, — тихо поделилась Лесли с Дафной. — За что её задирают? Дафна тяжело вздохнула, натягивая джинсы, и задумалась, в какой момент школьники, и даже она сама в некоторых случаях, начинали травить Джесс или таких, как она. Лесли здесь совсем недавно: она чужая, ей не понять, потому что нет тех воспоминаний и историй, связывавших класс… и в то же время разъединявших его на группы крутых, ботаников, спортсменов, неудачников, отличниц… Джесси прославилась ещё в пятом классе, когда написала любовное письмо Джонни Палмеру, а он сказал, что от неё воняет пóтом. Что сказать, Джонни был дурак, но пóтом от Джесс и впрямь здорово разило, особенно после быстрого бега на занятиях физкультурой. Такие, как Джесси, словно существовали чтоб их клевать. А когда клюёшь неудачника, поневоле сам себя неудачником не считаешь. — За что задирают? — медленно повторила Дафна и пожала плечами. — Да идиоты… Джесс быстро собралась, не став принимать душ, и выскользнула за дверь раздевалки. Стоять голой перед этими девушками она не хотела. Опять над ней будут смеяться: эта неуклюжая, потная, смешная, очкастая девчонка, Джесс-лишний-вес. Губы кривились от обиды, но ничего с собой поделать она не могла. Джесси вышла в пустой школьный коридор. Практически все ученики разошлись по домам: те, кто остался, были либо в библиотеке, либо на дополнительных занятиях. Сейчас в школе было так тихо, что девушка даже улыбнулась с наслаждением. Она так устала от бесконечного бубнежа и оскорблений. Джесси шла мимо мужской раздевалки, откуда уже давно должны были выйти все парни — их тренер отпустил гораздо раньше — и застыла, услышав странные глухие звуки, похожие на удары. Что это? Она остановилась и робко замялась. Благоразумие подсказывало идти дальше прямо до дома, сунув наушники в уши и включив музыку на полную громкость. Но вместо этого Джесси убрала рукой назад жидкие русые волосы, слипшиеся на потном лбу, и вслушалась ещё. — Грёбаный ублюдок. Ты вообще здесь нет никто. Чего ты лезешь не в своё дело? — прошипел некто. — Каждая шваль будет указывать, что мне делать, а что нет?! — девушка вздрогнула и невольно закусила губу. Второй голос Джесс знает: это Джонни Палмер. Она вздрогнула и затаилась за дверью. — Это твоя работа, прибирать за нами дерьмо, вот и не вякай. — Д-да я буду в-вякать. П-потому что н-надо же из в-вас д-делать людей… хоть кому-то… р-раз родителям вы на… — тяжёлый вздох, точно слова человек выдавливал с трудом. — … нахрен не сдались. И снова удар. Кулак глухо сшибся о тело, затем ударил снова и снова. Кто-то застонал. Джесс закусила губу и отступила назад: по-хорошему, нужно бежать за охраной, но что из этого будет? Пока она доберётся до вестибюля, парни уже закончат своё дело и просто покинут раздевалку. Да и Джонни… если всё же охрана подоспеет, что с ним будет? Его накажут? Исключат? А если он узнает, что это Джесси стуканула руководству, что будет тогда? Её ладони вспотели: она вонзилась в них ногтями, пока не стало больно, и плотно сжала руки в кулаки, слушая, как за наполовину прикрытой дверью в мужскую раздевалку несколько человек старательно отделывают одного. — Нищеброд!.. Сука… — Ублюдок долбаный. Сам напросился! После особенно громкого удара что-то грохнуло: тогда Джесси расхрабрилась, хотя ладони вспотели, а угри на лице словно даже сильнее раскраснелись; подошла ближе и всмотрелась в узкую полоску двери, тут же схлынув с лица. Один из парней, Чед Лоуренс, держал за шиворот школьного уборщика. Он уже стянул с молодого мужчины капюшон толстовки, обхватил другой рукой поперёк груди так, что тому точно не вырваться; Джесси взглянула на мистера Крейна и побледнела ещё больше от вида крови. Лицо у него разбито, над бровью ссадина, на скуле вот-вот расцветёт фиолетовый цветок. — Убираешь ты дерьмо, так убирай молча, мудак! — Джонни мощно ударил Крейна в живот коленом: выше и плечистее, он долго ходил на джиу-джитсу и точно знал, как и куда бить. В ответ услышал лишь сдавленные охи-выдохи через стиснутые зубы. Ещё два коротких удара. Стив Барнс стоит у зеркала и качает головой, не вмешиваясь, но и не избивая. Он вообще смотрит в телефон и делает вид, что это его не касается. Когда Джонни прекращает бить и презрительно кидает на Крейна взгляд, как на ничтожество, он не ожидает от того ответа: — Г-главное д-дерьмо с-стоит прямо передо мной, — процедил он и сощурил светлые глаза. — М-маменькины сыночки. Только и м-можете что г-гадить. Кто дал вам п-право… Но он не договорил. Чед со всей силы швырнул его лицом о стальные шкафчики, разжимая руки. Уборщик едва притормозил падение, ухватившись за острый металлический край дверцы рукой и заодно раня её, но всё же успел удариться, да так, что из рассечённого об решётку вентиляции лба потекла тоненькая струйка крови. От неожиданности Джесси вздрогнула слишком громко: парни тут же повернулись к двери. На лице Стива появилось странное выражение — чёрт возьми, а ЭТА сюда зачем припёрлась?! Она отпрянула от двери и попятилась назад, но было слишком поздно: Джонни уже пошёл навстречу. — Мы же просили постоять на стрёме, — нервно выговаривал Чед Стиву. — Я дожидаюсь, когда Джонни-придурок выпустит пар, — холодно ответил тот. — Но в этом не участвую. Однако обоих заставил заткнуться странный смех. Уборщик разогнулся, упёрся в колено рукой, пачкая кровью спортивные штаны. Поправил чёрную короткую шапку на голове. — Уже у-участвуешь, п-парень, — с неприкрытой ненавистью усмехнулся вдруг он, выпрямился и вытер рукавом толстовки лицо. А после со стальным грохотом хлопнул дверцей шкафчика, закрывая её. Ребята заметили, что изнутри на дверцу был наклеен постер с голой девушкой: она зазывно улыбалась и блестела шоколадной кожей, изогнувшись в привлекательной позе. Однако поверх была наклеена распечатка двух целующихся парней: и, сказать честно, это было куда горячее, чем обнажённая модель, приподнявшая волосы так, что груди с кофейными крупными сосками выпятились вперёд. Стив ещё подумал, что весь этот коллаж выглядит как-то странно, прежде, чем покрылся мурашками от холодных слов Крейна. — Это так и называется, д-детки: с-соучастие. — Завались! — огрызнулся Джонни, оборачиваясь. Третий парень, Джек МакГрубер, коротко стриженый шатен, молча поигрывал перочинным ножом у стены. Лезвие так и блестело в длинных пальцах, когда Джонни сам шагнул за дверь и втащил в раздевалку Джесси. Напуганную, шмыгнувшую носом, потную, ту самую — неудачницу Джесси. Смуглое лицо уборщика вытянулось, он дёрнулся вперёд так, что резиновые подошвы кед скрипнули по полу, но Чед и Джек остановили его — и толкнули назад, заслонив собой Палмера. — Д-девочку не надо, — тихо произнёс сотрудник. — Не надо куда? — усмехнулся издевательски Джонни. — В ротик или в дырочку? Он навис над Джесси, хищно оскалился. Русые волосы, почти того же сероватого оттенка, что у неё самой, упали ему на глаза, и вдруг ей показалось, что они невероятно друг на друга похожи. Это открытие заставило её обомлеть. — Ну что, Джесси-гёрл, — он прищурил зелёные глаза, чмокнул красивыми пухлыми губами. Девушка робко опустила взгляд… и подняла снова, чувствуя сейчас, в совсем неподходящее время, то самое, что так не одобряла её мать-мормонка. Так близко она никогда рядом с ним не была, а теперь может разглядеть каждую веснушку на коже. — Что же ты здесь забыла? Мимо проходила?.. Так и шла бы дальше. Он вдруг поднял руку и медленно отвёл прядку волос от её лица, нарочито заботливо заправил за ухо. Джесс громко сглотнула: спину прошибло пóтом… А Джонни требовательно протянул руку к друзьям, и тотчас Джек, его друг и подельник во многих делишках, парень, с которым они не раз в детстве топили котят и царапали машины на парковках, уверенно вложил в его ладонь сложенный нож. Тихо чиркнув, из костяной, коричневой складной ручки показалось серебристое лезвие. Джонни с улыбкой провёл им по собственной скуле, словно бреясь… крепко стиснул локоть Джесси, замершей, как кролик перед удавом, и приложил вдруг нож к её шее. Джесси совсем замолчала, не стало слышно даже дыхания. — Да что вы т-творите такое, ч-чёрт бы вас побрал! — закричал Крейн, разбивая тишину. Его грубо толкнули в грудь: Джек не дал ему и шагу сделать, однако уловил, что в голубых глазах вспыхнула странная, неконтролируемая ярость. Короткий удар в плечо — и Джек изумлённо отступил, но не сдался. Стив выпрямился: — Хватит. Перестаньте. Мистер Крейн, ну вы же старше. Остановитесь сами! Но они, примерившись друг к другу, оскалились и замерли на миг, точно присматриваясь — а затем Джек попытался нанести удар кулаком в шею. Крейн коротко отбил руку в сторону, потом ухватил запястье в захват и вывернул крепкую руку парня. Джек даже вскрикнул. — Больно, сукин сын! — Ах ты дьявол!.. — Чед поспешил было другу на помощь, но не думал, что получит хорошего пинка ногой в живот, и согнулся, обрушивая ругань на уборщика. Стоило ему это сделать, как Крейн, удерживая за вывернутую руку Джека — и повернув его к себе спиной — врезал Чеду в челюсть коленом. Парень болезненно замычал, хватаясь за лицо и отползая к шкафчикам. Стив покачал головой. — Ну д-детки, теперь п-поговорим иначе, — выдавил Крейн, блестя озлобленно глазами, — нож убрал, п-паршивец. Иначе д-директор школы м-мигом узнает, что здесь т-творится… — А что он узнает? — хмыкнул Джонни и прищурился, презрительно глядя на Крейна. — Мы же скажем всё как было, да, Джесси-гёрл? — лезвие легонько пощекотало её кожу, девушка робко сжалась. — Мы же поведаем всю правду, да? Как этот необразованный мешок с дерьмом зашёл в нашу раздевалку и начал приставать к Чеду и ко мне? Потому что он грёбаный гомик. Потому что любит следить за парнями в душе и дрочит на них, ведь так? — Д-да ты ублюдок, — выдавил с тихой ненавистью уборщик, сильнее стискивая руку на запястье Джека, отчего тот яростно завращал выпученными от боли глазами. — По тебе к-клиника плачет, ты, щ-щенок. — Дрочишь, точно, — улыбка растянула губы Джонни. — Да тебя можно легко засадить, один раз пожаловаться куда следует — думаешь, проверят, долбишь ты парней или нет? Теперь даже хочется сделать это нарочно, — вдруг Джонни больно прихватил плечо Джесс рукой, привлёк её к себе и притиснул к груди. Под белой футболкой бешено билось его сердце, кажется, прямо в лопатку Джесси. Он опустил глаза на одноклассницу и медленно улыбнулся. — Джонни, не переходи черту, — медленно протянул Стив. В глазах его уже можно было легко различить тревогу. — Да ты её с нами перешёл, когда здесь остался, Стю, — поморщился Джонни. — А Джесси всё видела и всё подтвердит. Да? Джесси вспомнила, как он порвал её любовную записку в пятом классе. Как нацарапал на столе «Джесси Пайнс жуёт дерьмо». Как высмеял, когда у неё лопнули старые джинсы — стоило наклониться неловко во время похода к озеру близ горы Катадин, да с таким звуком лопнули, будто девушка «пустила ветра». Как облил её мочой, когда в том же походе она в кустах собирала дикую малину: Джонни без стеснения застёгивал ширинку и щурился зелёными глазами на теперь мокрую и вонючую не только из-за пота Джесси. Всё сдавило горло, подкатило к нижнему веку щиплющими слезами… Но Джонни Палмер сейчас навис над ней, а его рука поглаживала её поясницу. Джесси обречённо выдавила: — Да… Крейн выдохнул, расширив глаза, и обессилено разжал руку, отпуская Джека. Он, кажется, понял, что сопротивляться бесполезно, и тяжело посмотрел на Джесси: в усталом взгляде уже не осталось жалости к ней. Джонни убрал нож, развязно похлопал девушку по бедру. — Ну вы и уроды… — разочарованно протянул Крейн, даже не заикаясь. Тут же Джек здорово врезал ему в скулу, так, что из глаз звезды брызнули как с американского флага. Всё началось по-новой, только теперь уборщик не отвечал: лишь привстал на колено, окружённый Чедом и Джеком, которые старательно работали ногами. Пинки были злыми и дробили по телу. Стив отвернулся, ругнувшись. Джесси вдруг покосилась на дверь. Никто кроме неё не заметил, что на пороге застыли, оцепенело глядя на всё, что происходило, две девушки. Дафна и… Джесси невольно дрогнула лицом. Вторую плохо помнит… Лесли, кажется? Проследив за её взглядом, Джонни Палмер спокойно повернулся к двери и улыбнулся девочкам так, словно только их и ждал. В его глазах даже не было беспокойства. Хотя на первый взгляд, ни одна из них не боялась. В глазах Лесли было столько злости, что хватило бы на двух таких как он. — Эй ты, — грубо окрикнула его Лесли. Тёмные волосы растрёпаны, а рука сжимает лямку сумки так, словно она держит не спортивную форму, а меч. Подруга её, миловидная блондинка, не менее гневно настроена. — Девочки… девочки, — протянул Джонни и приподнял ладони вверх. — А вы в курсе, что это мужская раздевалка? Нет? Или специально хотели ошибиться дверью, м? — Заткнись, — процедила презрительно Дафна и окинула глазами бледную как лист Джесси, мистера Крейна с лицом, залитым кровью, сжавшего руки вокруг головы, Стива в углу раздевалки, отвернувшегося к стене, и Чеда с Джеком. — Что здесь вообще такое творится?! — Ничего особенного, — невинно откликнулся Джонни. — Верно же, мистер Крейн? Вот видите, он просто упал и ударился. А мы с Джеком… немного помогли. — Снаружи копы, — медленно сказала Лесли и сощурилась. — Я постою здесь, а Дафна сходит за ними. Тогда и посмотрим, ударился он или подрался с вами. Дафна решительно развернулась на каблуках, однако Джонни вдруг делано всплеснул руками и улыбнулся: — И что же ты им скажешь? Я при свидетелях заявлю, что Крейн первым начал драку. Посмотрим, кому больше поверят? — Да несложно догадаться, что полез к нему ты, — выпалила Лесли, однако Дафна остановила её, положив ладонь на плечо. — Погоди… — Да, Лесли, погоди, — усмехнулся Джонни, зачесал волосы пятернёй назад. Теперь полностью открытое веснушчатое лицо казалось таким невинным… — Или вызывай копов, расскажем им правду. Правду о том, как мистер Крейн шарится у мужской душевой после занятий и пялится на парней. Я не уверен, что вы там убираете, когда парни принимают душ… скорее, снимаете напряжение. Если вы поняли, о чём я… Он с усмешкой изобразил неприличный жест, поставив руку ниже пояса, и смуглое лицо Крейна сделалось почти серым от гнева. Он расширил глаза и вскочил, немного теряя равновесие, но отчаянно желая метнуться к Джонни… однако тот легко раскинул руки, всё ещё улыбаясь: — Ну давай, бей. Давай! — он сорвался на вскрик и вдруг резко хлопнул ладоши, так, что Лесли вздрогнула, с недоумением глядя на парня. Он сошёл с ума, что ли?.. — Только пальцем меня тронь, индейская скотина, — сказал он гораздо тише, подойдя почти вплотную к Крейну. Тот оскалился, разъярённо буравя Джонни потемневшим взглядом. Полоска крови сползла на верхнее веко с брови, и он быстро утёр её рукавом. — Ты моего отца знаешь… а он знает тебя. Он мне рассказывал, каким ты был гадом. Так что если надо, сядешь. А знаешь, что я скажу ему и директору? Он скорчил жалобное лицо и вдруг проныл: — Мистер Деверо, мистер Крейн зашёл к нам в мужскую раздевалку после тренировки и потребовал раздеться, угрожая избить, если откажемся. Руки у уборщика тихо дрогнули. Он выглядел как человек, вполне готовый на то, чтобы не на словах, а уже на деле отделать Палмера. Губы непроизвольно растянулись в оскале. Он процедил: — Да ты о чём, с-сучёныш, г-говоришь?! — Он нас трогал, мистер Деверо, — продолжал Джонни несчастным голосом. Дафна от омерзения покачала головой, Лесли тяжело выкрикнула: — Но ведь это неправда! — А вы уверены? — резко прищурился парень, повернув к ним голову. — Вы с ней вообще припёрлись минуты четыре назад, а вот Джесси… Джесси здесь уже давно. И она точно знает, что видела, да? — Ты п-просто б-больная сволочь, — поразился Крейн. — З-зачем тебе это нужно? Джонни расслаблено усмехнулся и пожал плечами, мигом прекратив истерику и концерт: — Да просто хочу посмотреть, как тебя оттрахают в тюрьме в жопу. И вообще, это интересно — можно ли вот так просто оговорить такого быка, как ты. Ты посмел на нас вякнуть?! Знай своё место, Крейн. Оно там, возле сортира. Когда в следующий раз кто-то нассыт мимо, радуйся, что не тебе в лицо. Когда встретишь меня в коридоре в другой раз, неудачник, подумай, что я в любой момент могу ткнуть в тебя пальцем, и тебя посадят… — Джонни улыбнулся и сунул руку в карман спортивных штанов. Он вынул сигарету и заложил её в уголок рта, пока не прикуривая. Крейн с отвращением смотрел на него. Прибить бы паршивца… Да нельзя. Увы. — А теперь, девочки, идите отсюда нахрен, — мирным тоном продолжил Джонни, и подруги оцепенели, не веря своим ушам. — Мы с мистером Крейном ещё немного побеседуем. Холодный пот прошиб спину Лесли. По одному голосу можно было понять, какой будет эта беседа. В пальцах Джонни поблёскивало лезвие ножа, хотя он и прятал его у бедра. Джек тоже мрачно улыбался. Стив поднял на Лесли глаза. Внимательно всмотрелся… и вдруг покачал головой, словно не советовал вмешиваться. Взгляд был таким, словно он как невоспитанный пёс нагадил посреди комнаты прямо на ковёр, и Лесли с отвращением скривилась. Да, действительно, уйти было бы гораздо проще. Она и собирается уходить, собственно. Прямо сейчас. Больше здесь оставаться сил нет… Лесли решительно подходит к Виктору Крейну, прямо мимо парней, и крепко сжимает его запястье. Джонни не смотрит: он нарочно спокойно достаёт из другого кармана зажигалку. Уборщик изумлён не меньше Чеда и Джека, которые бросали на своего главаря обеспокоенные взгляды. «Команды фас им ещё не дали» — хмуро подумала Лесли, толкая Чеда плечом. В тот момент она не думала ни о последствиях, ни о наказании, и покинули раздевалку они уже втроём…***
— Вот тут перекись, — Дафна нашарила на полке флакон и передала подруге. Лесли пробежала глазами по этикетке: всё верно. Отвинтила крышку, вылила немного прозрачной жидкости и на салфетку. — Вы зря это д-делаете, — проговорил Крейн в двадцатый раз. Он сидел на кухне у Дафны: её дом был в двух шагах от школы, – и прижимал к скуле пакет со льдом. Дафна махнула рукой и отошла в сторону, словно говоря не стоит, но думая, во что она влипла. Руку запустила в волнистые светлые волосы, застыв, а потом вздохнула и принялась копаться в аптечке. Лесли осторожно передала Крейну ватный диск, взяла второй и тоже намочила перекисью. Но мужчина был погружён в очень невесёлые думы и не торопился обработать лицо. Вид у него был раздавленный. Острая жалость кольнула ниже ключицы, и Лесли, кашлянув, вдруг подошла ближе и сама тихонько приложила компресс к его разбитой брови. — Надо обратиться в полицию и снять побои, — сказала она и неожиданно даже для себя отвела в сторону прядь волос с его лба. Странное дело. Видит его впервые, а так легко касается. Верно говорят: плохие эмоции сплачивают крепче. Крейн едва заметно вздрогнул, когда перекись чуть обожгла рассечённую кожу и зашипела. А может, вздрогнул из-за того, что Лесли его коснулась: он явно не ожидал. — А с-смысл? — проговорил он, качнув головой. — В полиции точно ничего не сделают. Разве что з-заведут на м-меня дело, докажут, что я из-з… м… чёрт… — он вздохнул, прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и не заикаться. Ничего не выходило. Лесли печально переглянулась с подругой. Дафна вздохнула и тихонько вышла, дав девушке знак, что сейчас вернётся. Так странно, подумала про себя Лесли, с тревогой наблюдая за мужчиной: он опустил голову и обхватил её руками в немом отчаянии. Он старше. Ему точно есть двадцать пять или двадцать восемь, невелика разница, конечно… Был какой-то диссонанс в том, что Джонни пытался манипулировать сотрудником, угрожал ему, избивал. И теперь, по иронии, тот неспособен был как-то на это ответить. По справедливости чтобы… — Мистер Крейн… — она замялась, закусила щёку изнутри. — Но это же нельзя оставлять безнаказанным. Виктор поднял на девушку светло-голубые глаза, удивительно прозрачные для достаточно смуглой кожи. Невесело усмехнулся, отнял у Лесли ватный диск и снова приложил к брови. Лесли спохватилась и взяла новый, старательно прикладывая его к вспухшей верхней губе. — Эрик П-Палмер, отец Джонни, начальник п-полицейского участка Вудсборо, — саркастически улыбнулся Виктор, глядя словно бы сквозь Лесли. — У МакГрубера п-папаша брокер, у него много д-денег, откупится. У Чеда Лоуренса ни родителей со связями, н-ни ума, ни силы… но он и д-делал меньше всего из них троих. Стив Барнс торчал там как затычка в з-заднице и бездействовал, так-то не п-подкопаешься. Да и ты сама слышала, что они сказали. — Да… слышала… — она виновато понурилась, точно была лично виновата в этих словах. А Виктор остекленело уставился в живот Лесли, пока та обрабатывала его лицо, и вспомнил… Если четыре школьника укажут на то, что ты педофил и гомик, Крейн, всем плевать будет на то, правда это или нет. Мы вообще можем сказать, что это ты тут всех режешь. А что? Чем не мотив? Школьное отребье, неудачник по жизни, решил отыграться на невинных детях. Нищая шваль… у тебя нет ни образования, ни перспектив… у тебя нет даже денег на адвоката, это уж наверняка… Он устало покачал головой и медленно стянул тонкую чёрную шапку, в которой был всё это время. Из-под неё на плечи упала вдруг тяжёлая тёмно-рыжая коса; почему-то с ней и без головного убора он стал выглядеть совсем молодо и беззащитно. Да ещё с этими синяками… Лесли перестала его разглядывать и смущенно протянула пакет с замороженной индейкой. — Вот… — он начал было отнекиваться, но Лесли нахмурилась и положила руку ему на затылок, настойчиво не давая отвернуться. — Да не нужно сопротивляться, у вас уже лицо отекает. Завтра будет раздувшимся как баскетбольный мяч. Виктор стих и махнул рукой, молча взял мясо и так и остался сидеть, прижав его к лицу. Вернувшаяся в кухню Дафна робко предложила чай или кофе, но извинилась, что через час нужно будет уйти: родителям очень не понравится вся эта история. Спустя минут пятнадцать все втроём пили ужасно невкусный кофе с диетическими хлебцами. Дафна, извинившись, пояснила: — Дома больше ничего нет из десертов, я на… на диете. — Всё хорошо! — быстро ответил Виктор и смутился. — Вы в-вообще слишком много сделали для меня. Я н-не ожидал… это н-неудобно… — Что там всё-таки произошло? — Лесли убрала волосы за плечи, отставила кофе. — Расскажите нам. Расскажите, чтобы в случае чего вам помочь. Он вздохнул и покачал головой, но девушки с такими лицами сидели напротив, что понял: они тоже имеют право быть в курсе. — После т-тренировки футбольной команды я зашёл по г-графику в мужскую раздевалку, — Виктор опустил глаза в кружку. Ему явно не нравилось это вспоминать. — Шестеро п-парней там задержались. Двое страдали фигнёй и и-играли в сокер, я попросил их выйти. Четверо были в с-санузлах. В душевой я обнаружил два использованных п-презерватива, услышал шум в у-уборной… — он вздохнул и прямо посмотрел на Лесли, словно умоляя взглядом. — А может, хватит, д-девочки? — Мистер Крейн, — поджала губы Дафна, — мы слушаем. Он обвёл взглядом потолок, откинулся на спинку стула. Только сейчас — даже не в школе и не когда обрабатывала его — Лесли вдруг заметила, что комплекцией он далеко не хлюпик. Это слабо видно под свободной толстовкой, но сейчас, когда ткань обтянула грудь и живот, она поняла — может и задирали потому, что интересно было, способен ли ответить?.. Или наоборот, то, что не может при любом раскладе дать сдачи, делает конфликт ещё острее и интереснее для Джона Палмера? — Всё началось с п-прокладок, — пояснил спокойно Виктор, и девушки одинаково непонимающе вскинули брови, переглянувшись. Это было так забавно, что он даже улыбнулся. Распухшая губа и заплывший глаз тому не помешали. — Да, з-звучит, с-с… с-странно. Просто эта троица п-придумала себе г-гениальное развлечение. Они раз… раздраконили аппарат с б-бесплатными прокладками и тампонами из женской раздевалки и решили п-посмотреть, что будет, если засыпать ими унитаз и п-постоянно смывать. Конечно, всё это д-добро в воде разбухло, и, в… в… — он вздохнул и попытался успокоиться. — В-вы сами понимаете, всё то, что кто-то не смыл, п-пошло наверх… — Омерзительно, — скривилась Лесли. Дафна молча расширила глаза. — Да, я уборщик, — ровно продолжил мужчина, но между широких чёрных бровей залегла глубокая морщинка. — Да, г-гребу за всеми д-дерьмо, тут Палмер п-прав. Это моя работа. Но я не обязан унижаться. — И вы сказали ему это? — Дафна машинально помешивала кофе в кружке, пытаясь за действиями скрыть свой стыд. Стыд за действия людей, с которыми она училась. Это было мучительно, даже глаз она поднять на Крейна не могла. — Д-да, — кивнул тот. — Н-началась п-перепалка. Они д-давно меня не… невзлюбили. Н-не знаю, за что. За то, что не может им ответить, но отвечает, — с болью подумала про себя Лесли и вдруг молча протянула ладонь. Накрыла собой смуглую и сбитую руку уборщика, которая лежала на столе возле кружки. Она ощутила, как эта рука напряглась, а он как-то странно, недоверчиво вздрогнул. Но не отстранился. — Вы должны сказать об этом директору, — другого выхода Лесли не видела, — даже если у Джона отец полицейский, что он сделает, если вы вынесете это на общественное обсуждение? — Никогда, — вдруг так твёрдо сказал Виктор, что Лесли смолкла и растерянно посмотрела ему в лицо. — Б-больше — никогда, — добавил он тише и опустил взгляд.***
От Дафны мы вышли в седьмом часу и направились вверх по улице, решив разумно обойти школу стороной. Сначала молчали. Он снова надел шапку и спрятал под неё косу, длиной ему та была ровно по лопатки. Из тёплой одежды на нём был ещё спортивный стеганый жилет, а на брюках я увидела бурый след крови — заметный только если приглядеться. — Давно вы работаете в школе? — с интересом спросила я, сунув руки в карманы куртки. Ветер снаружи усилился: уже вечерело. Дафна осталась дома, а Виктор Крейн настоял на том, чтобы всё же проводить меня до дома: я пыталась отнекиваться, но он лишь сказал: — А если т-там эти уроды тебя п-поджидают? И я заткнулась. Не особенно хотелось, чтобы Палмер или один из его парней что-нибудь со мной сделали. Тут я вспомнила виноватый взгляд Стива, и стало тошно. Мы шли по аллее, мимо то и дело проезжали по дороге машины или велосипедисты. Но пешком ходили мало… наверное, всё же повлияла новость о комендантском часе, которую объявили днём во время ланча. — Как н-неспокойно стало в Вудсборо, — покачал головой Виктор и прищурился, глядя на небо. А затем кивнул. — Гляди, н-небо красное. Завтра б-будет ветрено. Я улыбнулась. — Откуда вы это знаете? — Примета такая, — улыбнулся он в ответ. Из-за того, что глаз заплыл, казалось, что он прищуривается. — Я в-вообще уже старый, меня хоронить п-пора. А ты спрашиваешь: откуда з-знаю… Стало смешно и неловко. Но, кажется, такие неловкости и сглаживают напряжение между двумя малознакомыми людьми. Я негромко рассмеялась, поправила на плече сумку и тоже посмотрела на небо, алое у края и персиковое возле облаков. Наша дорога пролегала мимо парка, где вчера меня едва не схватили… и я вдруг задумалась. Как полиция и собственная мать спокойно отпускают меня одну и безо всякого сопровождения? Помяв пальцы, подумала, сказать или не надо, но всё же попросила: — Прости… мы можем пройти парк быстрее? Виктор бросил на меня неожиданно быстрый взгляд. И сказал: — Это из-за в-вчерашнего у-убийства?.. Я п-понимаю. Конечно. Я не стала говорить, что сама едва не стала жертвой. Могла бы сегодня лежать на столе у патологоанатома рядом с Дрю, но мне фантастически повезло… Мы ускорили шаг, двигаясь вдоль высокой кованой ограды. Я осторожно озиралась, почему-то ожидая, что сейчас вчерашний кошмар повторится… и удивилась, когда Крейн молча взял меня за руку, уводя следом за собой всё быстрее и быстрее вперёд. Мне стало неловко. Рука у него не неприятная, и я не питаю к нему ничего плохого. Но и ничего хорошего — тоже, так что я отняла руку, выскользнув из его ладони. К тому времени мы почти дошли до конца ограды. — Ты просто п-побледнела, — сказал он, не пытаясь меня удержать. Ему явно стало неловко. Вздохнул и добавил. — У тебя глаза б-были такие… — Виктор качнул головой. — Ты будто ожидала, что сейчас он явится с-словно из ниоткуда и ударит тебя. Этот п-психопат. — Я не… — мне стало не по себе. Неужели мои эмоции так легко считать с лица? Или просто он удивительно восприимчивый человек? Листва шумела под ногами. Он вдруг пнул легонько хрустящий листик носком ботинка — и сказал: — Когда мне было с-семнадцать, меня притопили в б-бассейне одноклассники. Я потеряла дар речи и остановилась. Ветер взвихрил листья, зашумел над нашими головами золотыми кронами. Это было так внезапно и ужасно, что не верилось до конца. Глядя ошеломлённо на мужчину, я не могла сообразить, почему он улыбнулся: — П-поводом была чёртова коса. Ну, не нравились им п-парни с длинными волосами. Я тогда был к-квотербеком в школьной команде… — Виктор подошёл ко мне ближе, всматриваясь в лицо с прищуром. Под глаза ему залегли тени, делая кайму чёрных ресниц ещё ярче. — В общем, мы остались на п-плавании впятером, и п-парни поставили мне ультиматум. Срезаю лохмы н-нахер или качусь из команды. Я не только этим им насолил, т-ты не думай, это была последняя к-капля: п-просто я отказывался ходить где они ходят, делать что делают, п-повторять за ними. В общем, не хотел б-быть Джонни Палмером. Он помолчал. Подул холодный ветер, мы двинулись дальше. Он спокойно, я — в шоке, слушая и не веря, что подобное происходит, и происходит наяву. Осознать и принять столько жестокости было трудно. — Каждый раз п-после того б-бассейна я на воду смотрел года п-полтора как на собственную могилу, — глухо закончил Виктор. — Страшно было у-утонуть. После того случая я и н-начал заикаться. В воде задыхался и п-паниковал, а ведь п-плавал очень хорошо. Не мог спать п-по ночам. А потом прошло. В армии, когда через н-не могу заставили п-проплыть… Выбора просто не было. И знаешь, п-помогло. Я вспомнила вдруг отца. Когда мы узнали с мамой, что он болен раком, я боялась идти в больницу к нему. Стадия терминальная, среди букета его заболеваний и мы, и врачи опухоль пропустили, разрослась она слишком быстро… и видеть отца таким было невыносимо. Бледный, измученный, безжизненный в каждом слабом жесте. Он, конечно, уже мысленно чувствовал себя обречённым. Судорожные припадки были не редкостью: он мог говорить с нами при посещении, а потом вдруг резко начать что-то бормотать. Становилось страшно, словно мозг у него становился настолько расконцентрированным, что даже язык переставал его слушаться, и отец твердил не просто какую-то чушь — а просто набор повторяющихся звуков… Пару раз он забывал, кто я. Маму он помнил всегда. И там, в больнице, произошло то, что я не простила себе сейчас и не прощу уже никогда… — Вот мой дом, — сглотнув, сказала я, остановившись у забора. Виктор сунул руки в карманы, задумчиво окинул дом взглядом. — Уютный, — сказал он. — Но д-дорожки совсем не убраны. Жалко. Они красивые… — Да как-то некогда, — промямлила я. Мне стало очень неловко почему-то за несметённые дорожки. — Спасибо, что проводил, Виктор. Он кивнул и улыбнулся неожиданно светло: — Если хочешь, зови п-просто, Вик. Я не такой уж с-старый, уверяю т-тебя, — добавил он вдруг пугливо. Мне стало смешно. Может, это нервное напряжение за столько дней скопилось? Да ещё и голос у него был таким растерянным, что я прямо залилась нервным смехом, отчего он изумлённо вытаращил на меня голубые глаза. — Хорошо, — я еле выдавила и открыла калитку. — Спасибо ещё раз, Вик. И всё же… подумай, может, стоит съездить в участок? — Я лучше п-подорожник п-приложу! — засмеялся он и махнул мне рукой. — Я и так п-потратил слишком много своего времени на этих идиотов. Покачав головой, я пробежалась по дорожке и вверх по ступенькам к двери. Открыла её ключом и только тогда обернулась ещё разок. Мужчина так и стоял у забора, махнув мне напоследок ещё разок, а потом быстро пошёл вдоль дороги ещё дальше. Я задумалась. Интересно, где он живёт… мой дом и так почти на окраине Вудсборо. Но всё словно отсекло, когда я оказалась на пороге дома. Переодеться и в душ… Смыть с себя этот гадкий день. Громко хлопнув дверью, я крикнула: — Мам! Хелен! Я дома! Кинула ключи на полочку, взглянула на овальное зеркало в коридоре… и в горле застыл ком. На гладкой поверхности было написано печатными буквами:Ты следующая, тварь.