Сахарная кость и банка краски

— Ещё один! Ещё один! — на пустом переулке послышался радостный крик парня. Лондон. На часах три ночи, ни одна душа не бродила по тёмным улицам. Даже не было полицейских, шаги которых предательски разносились эхом по пустым улочкам, ведь патруль сегодня дежурил по другую сторону бульвара. Парень с удивительно длинными волосами красного цвета, радостно стоял над трупом, разглядывая его со всех сторон. На сырой земле лежал мужчина среднего возраста с довольно плотным телосложением. Он не выглядел обычным городским работягой: на нём было пальто чёрного цвета, вокруг шеи обмотан коричневатый шарф, а на руках кожаные перчатки, которые казались совсем новыми. Веки у него закрыты, на идеально бритом лице ни единой эмоции, словно тот уснул.  — В этот раз немного опоздал, жалко не увидел предсмертных конвульсий. Люди бывают такими забавными, когда из последних сил хватаются за жизнь, — вслух сказал парень, а затем завёл свою красную бензопилу. — Эх, а я думал, что-то весёленькое будет. Так-с, посмотрим очередную порцию нудятины и можно возвращаться обратно. Интересно, как люди могут так обжираться? За фигурой следить нужно было, ай-ай. После этих слов он вонзил бензопилу в живот мужчине, на парня сразу же полетели брызги крови. Бордовые пятна оказались на его красном сюртуке и лице, вслед за этим в небо вырвались киноплёнки, на которых изображены всё моменты жизни человека. Они извивались как змеи, стремились к неизвестной никому свободе, не желая соприкасаться с бензопилой. Среди хаоса из лент можно мельком заметить, каким мужчина был в детстве или юношестве, кто являлся его первой любовью, в каком поместье обитал, умел ли охотиться, чем зарабатывал на жизнь и как он умер. Всё же ленты сдались и после яркой вспышки оказались в инструменте. Парень облегчённо вздохнул, вытирая рукавом кровь со лба. Поставив ногу на труп, он открыл файлик, где оставил красную печать «завершено» на первой странице. Теперь со спокойной душой мог дальше размышлять вслух: — Да уж, всегда у таких толстых свиней долгая и мирная жизнь. Тошнит. Знал ли ты, что всё нажратое, на тот свет не забрать? Он принялся носком ботинка тыкать в бездыханное тело, всячески высмеивая полноту умершего, но потеха длилась недолго. Сзади него словно из ниоткуда появился парень в смокинге, а в его руке поблёскивал длинный, серебряный секатор. Тихим шагом он подходит к красноволосому и даёт ему подзатыльник.  — Оставь тело в покое и приступай уже к следующему человеку, — парень в смокинге протягивает файл с делом, — на другом конце очередной, забытый властью и Богом, граф от сердечного приступа умрёт. — Ох, Уильям, дорогуша, не порти мне настроение своими толстяками, — простонал красноволосый, — других жнецов на них нет? — Они всё ещё заняты своими делами, а ты, как я вижу, свободен, — Уильям поправил очки секатором. — Кстати, за последнюю неделю от сердечного приступа скончались три графа. Не припоминаешь кое-что, Грелль? Второй жнец почесал затылок, на миг задумался, а затем радостно захлопал в ладоши. — Точно-точно! Всё же я заметил, что перед смертью мой толстый «друг» был на не открытой выставке, вот в этой галерее, — наступив на живот мужчине, он бензопилой указал на здание, которое находилось напротив них, — там сегодня портреты каких-то мужиков потихоньку вешают. Видел бы ты их лица… ужас. При таких деньгах иметь уродливое лицо — кощунство. Да и нормальный художник не стал бы такое рисовать, только если… стоп! Неужто Лео решила запачкать в краске свои изящные руки? Давненько её в Лондоне не было. Не верю! Уильям лишь молча кивнул в ответ, давая понять, что догадки парня оказались верными. Грелль не мог натешиться этой новостью и своим поведением напоминал сейчас ребёнка, который радуется долгожданной игрушке. Больше ничего не сказав друг другу, жнецы запрыгнули на крышу ближайшего здания, и каждый отправился по своим делам.