Телефон на прикроватной тумбочке не переставал жужжать. Джон сонно нашарил его и безрезультатно потыкал. Это был новый телефон; его старый был случайно уничтожен во время миссии, и Фицджеральд настоял, чтобы он взял этот на замену. О том, как он работает, Джон имел лишь смутное представление. Сейчас звонил будильник, на экране зловеще мигало сообщение от Твена, в котором говорилось только «БОСС ЖДЁТ ТЕБЯ КАК МОЖНО СКОРЕЕ», и всё это вибрировало так, будто телефон мог взорваться в любую секунду.
Джон сдался и бросил его под одеяло. По крайней мере, оно заглушало звон.
Уже одетый и готовый к предстоящему дню, он вздохнул и вышел из своей комнаты. Хотя ничего необычного в том, что его срочно вызвали в офис, не было, Джон всё же не мог не переживать. Срочный вызов, как правило, предполагал две причины: либо жалоба, либо срочная миссия. Ни с тем, ни с тем он не собирался иметь дело.
Погружённый в свои мысли, он ждал лифта, который доставит его на верхний этаж особняка, в настоящее время служившего штаб-квартирой Гильдии. Шли минуты, и Джон лениво размышлял, стоило ли просто подняться по лестнице.
Когда лифт наконец прибыл и двери открылись, он понял, что лестница определенно была бы лучшим вариантом.
Джон поморщился.
— Доброе утро, мистер Стейнбек, — сказал Готорн. Было что-то в его тоне, подсказывающее, что единственное, что сделает его утро действительно хорошим, — мгновенная смерть Джона прямо на этом месте.
— Доброе.
— Вижу, ваш адский питомец не с вами. Всё ещё в постели, полагаю?
Сказать, что Джону не нравился священник, — ничего не сказать. Да, он считал себя религиозным человеком, но в первую очередь — практичным. Готорн, в отличие от него, казалось, считал, что каждое его действие было одобрено Богом. Джон подумал, что это, пожалуй, делало его особенно невыносимым.
Джон обратил свою самую ослепительную улыбку и широко раскрытые невинные глаза на священника.
— О да, прошлой ночью он совершил кучу человеческих жертвоприношений, и знаете, это ужасно вымотало его. Если будете проходить мимо его комнаты, постарайтесь вести себя потише, бедняга просто
измучен.
Готорн нахмурился и шумно выдохнул через нос.
— Я скажу ему, что вы спрашивали о нём, он будет
так рад! — священник снова фыркнул.
— Я не понимаю, как вы можете вести себя так беззаботно, когда речь идёт об этой богохульной мерзости.
Джон улыбнулся ещё шире. У него была отличная улыбка, которую он приберегал для таких моментов, как этот.
— Не понимаю, почему вы так уверены, что он богохульствует, — невинно сказал он. — как мы знаем, он может быть просто ангелом!
Выражение лица священника было бесценно.
— Прошу
прощения?
— Ага, я имею в виду, вы же видели его, да? Все эти крылья и конечности, на которые страшно смотреть. Могущественный, непознаваемый, почти что небесный посланник, как по мне.
— Мистер Стейнбек. — Готорн смерил его суровым взглядом и опустил очки на нос. — Ваша глупая гордость и беззаботность насчёт этого…
чудовища… безусловно, приведут к вашей гибели.
— Хм. Возможно. Вполне возможно, — кивнул Джон. — Но вы не думали, что ваш высокомерный тон приведёт к тому, что
вам, скорее всего, дадут по морде?
Священник покраснел.
— Воздержитесь от угроз, или вы
пожалеете.
— Боже, это не было угрозой. Мне бы и в голову не пришло ударить человека Божьего. Но знаете, некоторым людям может прийти, — он пожал плечами и уставился в потолок.
Неужели этот лифт всегда едет так долго?
— Я искренне надеюсь, что вы каждую ночь молитесь о спасении своей никчемной, нечестивой души, — выплюнул Готорн. — Хотя я и представить не могу, что Бог простит такого, как вы.
— Ну, тогда мне чертовски повезло, что у вас нет права голоса, — усмехнулся Джон.
К счастью, лифт, наконец, достиг верхнего этажа, и он вышел и быстро пошёл по коридору, прежде чем Готорн последует за ним. Он слышал, как за его спиной сердито бормочет священник.
Неприятное начало дня. Надеюсь, что, чего бы ни хотел босс, это будет не так сложно.
Когда Джон подошёл к двери кабинета Фицджеральда, то увидел, что кто-то ещё медленно идёт по коридору. Эту неуклюжую походку он бы узнал за километр.
— Утречка, Лавкрафт, — крикнул он.
Фигура едва заметно кивнула.
— Тебе стоит быть осторожнее, Готорн маячит где-то тут, а я слегка разозлил его.
Лавкрафт вздохнул. Он выглядел ещё более уставшим, чем обычно.
— Да. Он стоял у лифта. Он помахал своим крестом передо мной и прокричал что-то о чёрной мессе. Думаю, сейчас он освящает лифт.
— Хех. Может быть, я сказал ему, что прошлой ночью ты совершил несколько человеческих жертвоприношений. А ещё что я думаю, что ты ангел. Видел бы ты выражение его лица!
Его одарили недовольным взглядом.
— Джон.
— Это же просто шутка!
Лавкрафт снова вздохнул и, повернувшись, уныло уставился на дверь кабинета.
Джон пожал плечами. Лавкрафта действительно стоило просветить и научить понимать шутки.
— Ты тоже пришёл на вечеринку с боссом?
Его напарник печально кивнул.
— Надеюсь, это не из-за нашей последней миссии…
Джон поёжился.
— Ты был довольно жесток с тем парнем. Я слышал, что он наконец-то проснулся, но никак не переставал кричать, так что им пришлось усыпить его. Ну, как по мне, он сам виноват в том, что пытался подкрасться к тебе. — Лавкрафт неловко заёрзал.
— Может быть…
ты поговоришь с Фицджеральдом, а потом… скажешь мне, чего он хотел?
— Ни за что. Он нравится мне не больше, чем тебе, — Джон похлопал своего напарника по спине и открыл дверь. — Но я постараюсь поговорить, хорошо?
Зайдя, они столкнулись с неприятным взглядом Фицджеральда.
— О, хорошо. Вы оба здесь.
— Да, сэр, — бодро ответил Джон, стараясь не обращать внимания на чувство страха, нарастающее у него в животе. Босс явно
чем-то был недоволен. Лучше покончить с этим как можно скорее. — Что мы можем сделать для вас?
— То, что вы можете сделать — особенно то, что можете сделать
вы, мистер Лавкрафт, — это объяснить мне, что
вообще,
чёрт возьми, происходит.
Фальшивая улыбка Джона исчезла от шока. Он не был уверен, слышал ли когда-нибудь, чтобы Фицджеральд ругался. Обычно мужчина скрывал свои худшие эмоции за агрессивным снисхождением. Настолько открытый Фицджеральд — плохой знак. Джон взглянул на Лавкрафта, который молчал и, казалось, пытался исчезнуть.
— Сэр?
— Мне поступило много жалоб, — отрезал Фицджеральд, грубо толкая большую стопку бумаги через стол. Листы соскользнули с края и рассыпались по полу перед двумя мужчинами.
Джон заметил обрывки слов: «странные звуки», «отвратительный запах», «сочащийся», «нечестивые мерзости».
Лавкрафт, лицо которого теперь почти полностью закрывали волосы, что-то неловко бормотал.
Фицджеральд встал из-за стола, пересёк комнату и встал прямо перед ними.
— Мистер Стейнбек, — от его тона по спине Джона пробежала дрожь, — я надеюсь, что вы достаточно знакомы с…
ситуацией вашего напарника… так что мне не нужно стеснять себя в выражениях.
Джон послушно кивнул. Хоть он и мало уважал Фицджеральда, он не мог отрицать, что этот человек был очень, очень опасен.
— Хорошо. — Фицджеральд резко повернулся и наклонился прямо к лицу Лавкрафта. -
Мистер Лавкрафт. Я абсолютно не потерплю никакой…
сверхъестественной ахинеи в этом доме. Моя жена —
моя жена, мистер Лавкрафт, вы меня понимаете? — приедет в особняк
завтра. И здесь не будет ничего,
ничего, что
может встревожить её. Я ясно выразился? — он схватил Лавкрафта за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт-
чёрт. Всё было хуже, чем Джон мог себе представить.
— Я прослежу за ним, босс, он будет вести себя наилучшим образом.
Фицджеральд усмехнулся.
Лавкрафт попытался отойти, но железная хватка на его нижней челюсти не позволила ему сделать этого. Джон увидел странное облако дыма, окружавшее Фицджеральда, что было явным признаком того, что он использовал свою способность. Он задумался, сколько денег тому пришлось сжечь, чтобы заставить Лавкрафта так дрожать.
Фицджеральд повертел голову Лавкрафта из стороны в сторону, снисходительно осматривая её, будто подделку.
— Допускаю, что твоё человеческое обличье вполне сносно. Однако твои попытки вести себя по-человечески, откровенно говоря, жалки, — усмехнулся он, внезапно оттолкнув Лавкрафта.
Лавкрафт отшатнулся, широко раскрыв глаза от шока. Он ничего не сказал, но Джон заметил щупальца, торчащие из рукавов его пальто; возможно, защитный рефлекс или признак скрываемого гнева. Джон уже не в первый раз задавался вопросом, что, чёрт возьми, есть такого у Фицджеральда, чтобы держать Лавкрафта под таким контролем.
— Эти жалобы, — продолжал Фицджеральд, с отвращением расталкивая их носком ботинка, — поступают от невообразимого числа людей. Горничные. Офисные работники. Другие члены Гильдии. Шофёр. Садовники. Дело в том, что мистер Лавкрафт, видимо, не может убедить
никого в том, что он просто человек со способностью. И самые вопиющие из этих проявлений бесчеловечности, мистер Стейнбек, по-видимому, происходят в
вашем присутствии. Будто вы подстрекаете его.
Стейнбек виновато покраснел и уставился на свои ботинки. Как человек, который почти не сомневался насчёт истинной природы Лавкрафта, он, возможно, — раз или два — поощрял его поступки, которые, в принципе, могли бы напугать ничего не подозревающих прохожих.
— Мне жаль, сэр, — тихо сказал он.
— Я очень на это надеюсь. Вам двоим повезло, что вы так ценны для этой организации, иначе вам бы понадобилось гораздо больше, чем «мне жаль», — он свирепо посмотрел на них, но худшие проявления его гнева, казалось, утихли. — Как бы то ни было, я не могу так рисковать и держать вас здесь, когда приедет Зельда.
Их увольняют?
— Сэр?
Фицджеральд вернулся к своему столу и встал к ним спиной, глядя в зеркальное окно, выходящее на океан. — Вы оба уберётесь с моих глаз и будете
держаться подальше, пока я вас не вызову. Деньги были отправлены на ваши счета, так что у вас нет никаких оснований возвращаться сюда до тех пор. Мне всё равно, куда вы денетесь и что будете делать, лишь бы я об этом никогда не узнал.
Казалось, он закончил.
— Да, сэр. Спасибо, сэр, — сказал Джон как можно подобострастнее. Он схватил Лавкрафта за руку (тот всё ещё потирал подбородок в том месте, где его держал Фицджеральд) и вытащил его за дверь.
Как только они благополучно вышли из офиса и закрыли за собой дверь, выражение вины на лице Джона растаяло, сменившись воодушевлением.
— Лавкрафт! — громко прошептал он, почти подпрыгивая на месте. — Это просто замечательно!
В ответ он получил крайне болезненный взгляд.
— Ну же! Ты ведь понимаешь, что это значит, да?
Лавкрафт оглянулся на дверь и вздохнул.
— Что у нас большие неприятности.
— Нет, — ответил Джон с кривой ухмылкой. — Это значит, что мы получили оплачиваемый отпуск! — он практически танцевал по коридору, болтая. — Хорошо, что я держу бо́льшую часть вещей в старом «Росинанте», я соберусь в мгновение ока! Куда хочешь отправиться? Интересно, сколько у нас денег? Эй, тебе помочь собрать вещи? Нам, наверное, стоит поторопиться, пока босс не передумал!
Лавкрафт молча шёл рядом с ним.
— Почему ты не радуешься? — спросил Джон, ткнув его в ребра. — Не принимай это всё близко к сердцу. Ты отлично справляешься. Любой, кто столкнется с тобой прямо сейчас, даже и не усомнится, — он успокаивающе похлопал Лавкрафта по плечу. — Во всяком случае, босс… ну, он кардинально меняется, когда дело касается его жены. Понимаешь?
— Смутно.
— Ну, он просто не хочет, чтобы что-то её напрягало, понимаешь? — Джон абсолютно точно ненавидел своего босса, но в этом отношении он его понимал.
— Я действительно так напрягаю? — Лавкрафт изучал тыльную сторону своих ладоней, пытаясь определить, где кроется изъян в его маскировке.
— Эй, ты постоянно твердишь мне, что я должен больше бояться тебя, — рассмеялся Джон. — Нельзя усидеть на двух стульях сразу.
Его напарник мрачно кивнул.
— Выше нос, всё равно все здесь — ублюдки, — весело сказал он. — А нам заплатят за то, чтобы мы не связывались с ними!
***
Хотя Лавкрафт настаивал, что ему не нужно ничего собирать, Джон решил, что им стоит зайти в его комнату, просто чтобы убедиться. Случайно забыть то, за чем они не смогут вернуться — не лучшая идея.
Когда они подошли к комнате Лавкрафта, Джон заметил странное тёмное пятно на ковре возле двери. Он с любопытством посмотрел на своего напарника.
— Это твоя комната, не так ли?
Лавкрафт отвёл взгляд и кивнул.
— Там всё в порядке?
— Мне действительно нечего собирать, — тихо сказал Лавкрафт, теребя выбившуюся прядь волос. — Нам стоит просто уйти.
На мгновение Джон забеспокоился, что это пятно крови, но когда они подошли к двери, он понял, что оно было слишком тёмным, чтобы быть кровью. И пахло… солёно.
Лавкрафт повернулся, чтобы уйти, но было слишком поздно. Джон уже открыл дверь и заглянул внутрь, удивленный и обескураженный. Повсюду были разбрызганы чёрные пятна: на полу, на стенах, по всей мебели. Он присвистнул.
— О-о-о, нам нужно убираться отсюда, пока кто-нибудь не обнаружил этот беспорядок.
Лавкрафт вошёл, явно смущённый.
— Возможно, именно это вывело Фицджеральда из себя.
— Думаешь? Что случилось, кстати?
Его напарник тяжело опустился на угол кровати, который остался чистым и вздохнул.
—
Твен.
Хотя обычно этот ответ был полным сам по себе, Джон не мог не подумать, что эта ситуация нуждается в более подробном объяснении.
— Что он сделал? Споткнулся, держа в руках десять банок краски?
— Он сказал, что слышал, что Фицджеральд планирует отправить Гильдию в Японию. Он сказал, что хочет привыкнуть к еде, прежде чем мы уедем, — Лавкрафт уставился в пол. — Он сказал, что поискал и нашёл «спагетти с чернилами кальмара».
Глаза Джона расширились, и он прикусил нижнюю губу.
— Погоди секунду.
Лавкрафт озадаченно кивнул, когда Джон вышел из комнаты.
Из зала донёсся хриплый хохот. Когда Лавкрафт встал и выглянул за дверь, он увидел Джона, согнувшегося пополам, прислонившегося одной рукой к стене коридора, держащегося за живот в приступе неконтролируемого смеха.
— Прости!
Прости, я просто… о боже, если твоя
комната выглядит так, то как выглядит
Твен?
***
Покинув комнату Лавкрафта, Джон зашёл в свою комнату за ещё несколькими вещами, а затем они направились к грузовику.
— Итак, нам всё ещё нужно решить, куда мы отправимся, — отметил Джон. — Ты куда-нибудь хочешь поехать, Лавкрафт? Весь мир в твоём распоряжении! Или, по крайней мере, страна. Я не уверен, что у нас достаточно денег, чтобы уехать за границу.
— Мне не нужен весь мир, Джон.
— Окей, но есть ли место, куда ты хотел бы отправиться?
— Нет.
Спасибо за идею.
Перспектива провести долгое время с Лавкрафтом, не имея работы, которая могла бы направлять их, была немного пугающей. Единственное, что Джон знал, это то, что он хотел, чтобы его напарник наслаждался поездкой. Как самопровозглашённый посол человеческого мира к странному гостю, которым был Лавкрафт, Джон был обязан позаботиться о том, чтобы он хорошо провёл время.
Он подумал об этом ещё несколько минут, а затем предложил:
— Ну, мы всегда можем отправиться в старое доброе дорожное путешествие.
Лавкрафт посмотрел на грузовик, потом на Джона.
— Разве не этим мы занимаемся на работе?
— Нет, видишь ли, так мы можем идти, куда захотим, останавливаться и разглядывать, что захотим, делать всё, что захотим. А ещё, может быть, ты сможешь узнать кое-что о нормальной жизни и нормальных людях.
У Лавкрафта была целая вечность, чтобы узнать о людях всё, что он хотел. В общем, его не особенно интересовали мелочи их повседневной жизни. Однако время от времени он находил что-то или кого-то, что разжигало его любопытство. Джон Стейнбек, поначалу застрявший с ним случайно, а теперь охотно предлагающий общение в свободное время, определённо был одной из таких вещей.
Устало кивнув, он согласился. Вместо того чтобы провести отпуск во сне, как он обычно делал, он отдал себя на растерзание Джону и дороге.
