К тебе спустя столько лет

      Джинни Уизли сложно было назвать человеком, обделённом фантазией. Она умела давать волю воображению, но даже представить себе не могла, что когда-нибудь будет встречать Рождество не в своём времени. Каждый раз она сгорала от нетерпения в ожидании атмосферы праздника и всеобщей радости. Джинни нравилось украшать дом и пушистую ёлку, подпевать близнецам и отплясывать с ними безумные танцы, играть со всеми во взрывающиеся карты и на следующее утро распаковывать шуршащие праздничной обёрткой подарки. И только в Сочельник она без ворчанья помогала матери по дому.       Потом в жизни Джинни появился Хогвартс. Замок, стены которого буквально дышали волшебством, преображался и превращал праздник в сказку. Оказалось, встречать Рождество в компании родного факультета очень весело и уютно. Старшие и младшие курсы забывали обо всех тревогах, грядущих экзаменах и прочей ерунде, чтобы посвятить всех себя мигу беспечности и безудержного счастья. А чего стоил Святочный бал? Джинни так и не удалось потанцевать с Гарри, но этот факт не смог омрачить тот памятный вечер.       В прошлом же от былой радости не осталось и следа. Зима пятьдесят шестого года несла с собой лишь тоску и одиночество, и потому отмечать Рождество без близких и друзей не хотелось вовсе.       К Сочельнику из Хогвартса вернулся сын четы Олливандеров — Джербольд. К новобретённой сестре он отнёсся с нескрываемым подозрением, однако, после продолжительного разговора с матерью поубавил скепсиса. По крайней мере с виду. Живя с ним под одной крышей, Джинни ощущала позабытую было неловкость, что не могло не вводить в хандру. Джербольд имел полное право подозревать её во лжи, только вот легче от этого не становилось. Атмосфера в доме тоже изменилась — словно в маленькой, тёплой уютной комнатке слетела с петель дверь, пропустив внутрь беспощадную зимнюю стужу.       Едва ли здесь обошлось без вмешательства извне, но прямо накануне праздничного ужина в комнату дочери Олливандеров постучали. Вяло игравшая с миниатюрной хвосторогой Джинни вздрогнула и, спрятав фигурку в сумку, осторожно двинулась к двери. В коридоре её поджидал одетый в уличную мантию Джербольд.       — Я собираюсь пройтись по магазинам, надо кое-что докупить, — он окинул "сестру" быстрым взглядом и подкинул перчатку, чтобы тут же её поймать. — Можешь пойти со мной, если конечно тебе не надоело заточение.       — Я не в заточении, — буркнула Джинни прежде, чем осмыслила его первые слова, и мысленно ударила себя по лбу. Набиваться на ссору как минимум было невежливо.       — Ухожу через пару минут, дольше ждать не буду, — предупредил "брат" и направился в сторону лестницы.       — Я скоро спущусь! — кинула ему вдогонку Джинни и принялась судорожно собираться.       После того злокозненного экзамена она в самом деле не показывала носа на улице, опасаясь повторной встречи со своим личным кошмаром. Джинни достаточно хорошо знала Тома, чтобы понять одну простую вещь — дневник важен и опасен, потому Реддл ни перед чем не остановится, чтобы вытрясти из неё правду. Что именно за правду он не мог даже догадываться, и это несомненно его бесило. Так что тот факт, что Том ещё не объявился по её душу, настораживал и пугал.       "Впрочем, — размышлял внутренний голос с немалой долей ехидства, — он не станет кидаться на тебя в толпе, так что можешь рискнуть. Ты ведь гриффиндорка, можешь себе позволить".       Роль загнанной в нору мыши набила оскомину. Тем более Джинни не терпелось проветрить голову и избавиться от параноидальных мыслей, потому она отбросила все сомнения и, наспех натянув на себя свитер, кинулась вниз.       — Знаешь, а я ведь и не думал, что ты жива, — задумчиво обронил Джербольд, когда они под руку покинули лавку Олливандеров. — Я до сих пор помню тот день сорок четвёртого. Мы с матерью бежали из Лондона подальше от войны, в графство Сассекс к маминой родне. Они не знали, что магглы стали сбивать снаряды.       Его голос был тих и ровен, но в нём отчётливо слышалась разъедающая изнутри боль. Неизлечимая и неумолимая, как проедающий стволы деревьев короед. "Брат" не стремился выставлять одолевающие его эмоции напоказ и потому его профиль оставался беспристрастным. Лишь тихонько подрагивающие пальцы рук выдавали разбушевавшуюся внутри него бурю. По телу Джинни пробежала лёгкая дрожь, и она точно знала, что это не от холода.       — Сассекс и Кент попадали под обстрел, — продолжал свой рассказ младший Олливандер. — И мы угодили под один из них. Не знаю каким чудом мы с мамой выжили. Последнее, что я помню, это те десять секунд тишины перед взрывом.       Его взгляд затуманился на мгновение, словно мысленно Джербольд был уже не здесь, не в Косом переулке. Он не сбился с ритма, не замедлил шаг, просто в глазах и движениях не было былого спокойствия. Ему на смену пришла звенящая, натянутая словно струна напряжённость.       — Дядя рассказал потом, что оттащил нас с мамой от развалин некогда бывших домом, в котором тебя оставили спать. Трансгрессировал с нами в Лондон, передал отцу, — Олливандер медленно моргнул, прогоняя видения прошлого и, выдержав паузу, коротко и ёмко известил: — Твоё тело так и не нашли.       Сердце Джинни сбилось с ритма и ухнуло в пятки. Она знала, что это не её тело так не нашли среди обломков, но легче от этого не становилось. Ей не были знакомы ужасы той войны, но почему-то от слов новоявленного "брата" по внутренностям пробежала лёгкая волна страха.       — Джербольд...       — Джерри, — поправил он с лёгкой усмешкой, — иначе я буду называть тебя Джинджер.       — Джерри, я...       — Не нужно, — "брат" коснулся её ладони пальцами свободной руки. — Всё в прошлом.       Джинни в ответ лишь кивнула. Ей не нравился этот разговор и она была рада тому, что он закончился не успев толком начаться. Совесть вяло напомнила о себе и своих угрызениях, но Джинни затолкала её куда подальше, благо, что она наловчилась проделывать этот трюк в общении с миссис Олливандер.       Джерри обернулся на слабо украшенную остролистом витрину и повёл "сестру" вдоль магазинов. Они шли молча, никуда не торопясь, ловко огибая особо крупные скопления волшебников и волшебниц. Предпраздничная суета была не в самом разгаре, но это не мешало толпе беспорядочно бродить и носиться по Косому переулку с самым безумным видом. Один такой ополоумевший волшебник со следующем за ним вихрем коробок чуть было не сшиб любующуюся украшенными витринами Джинни с ног, но Джерри в последний миг дёрнул "сестру" на себя, спасая от столкновения.       Хоть и суматошная, но радостная атмосфера праздника с каждым мгновением всё больше начинала одолевать Джинни. В какой-то момент она даже поймала себя на том, что улыбается и напевает себе под нос один из рождественских гимнов. Они лавировали между толпами и даже умудрились без помех юркнуть в стремительно закрывающуюся дверь. В нос ударил запах средства для полировки рукояти мётел и Джинни поняла, что они пришли в её самый любимый магазин "Всё для квиддича". Она широко распахнула глаза и с трудом сдержала рвущееся наружу желание осмотреть все товары. Обстановка, насколько позволяло судить бестолковое скопление покупателей, не особо изменилась за почти сорок лет, что нельзя было сказать о выставленных на продажу мётлах. Не было ни "Молнии", ни самых современных "Нимбусов". Осталось лишь то, что в девяностые некоторые избалованные придурки называли "устаревшей рухлядью маггловских домохозяек".       — «Чистомёт-5» остаётся самой продаваемой метлой на протяжении уже трёх лет, — прокомментировал молчаливый интерес "сестры" Джерри. — Ценник, конечно, кусается, но метла стоит этих денег. Не удивлюсь, если на ней будут летать и через тридцать-сорок лет.       Джинни рассеянно кивнула. Она доподлинно знала, что будут не только летать, но ещё и вполне успешно играть в квиддич. Ведь именно пятые "Чистомёты" Фреда и Джорджа она таскала по ночам, чтобы оторваться от земли и приблизиться к далёким, манящим звёздам. Затихшая было боль от разлуки с семьёй подняла голову и потянулась, скребя по душе длинными, острыми когтями. Джинни до боли прикусила губу и велела себе прекратить хандрить. Она слишком хорошо знала о том, что жалея себя делу не помочь. Её голова должна оставаться холодной и рассудительной, чтобы без лишних помех выбраться из этой передряги. Мысленный подзатыльник помог, но оставаться в шумном, набитом галдящей толпой магазине не было больше сил. Джерри с лёгким разочарованием кивнул на её просьбу и они вышли на улицу так ничего и не купив.       В лавке письменных принадлежностей они также надолго задерживаться не стали. Джерри не стал впадать в муки выбора и доверился юному консультанту, который помог им подобрать самое изысканное и практичное павлинье перо для миссис Олливандер. Мальчишка лет десяти с очень важным видом расписывал достоинства своей продукции, не забывая при этом напоминать о умопомрачительных скидках, которые, конечно же, действовали "только сегодня и только сейчас". Джинни слушала его в пол уха, гораздо больше её завлекали сами перья, нежели их красочное описание. Джерри же напротив был очень внимателен и серьёзен, и со стороны это даже выглядело мило.       — Я бывал на его месте, — "брат" пожал плечами в ответ на озвученные мысли и невесело усмехнулся. — Пыльная и неблагодарная работёнка.       У Уизли не было семейного бизнеса, так что Джинни слабо себе представляла как выглядело детство сына великого мастера. То, что Джербольда приучали к фамильному делу с младых когтей, было почти также очевидно, как и тот факт, что привидения существуют. Однако насколько он был вовлечён в процесс оставалось загадкой. Джинни не особо хотела лезть во внутрисемейные взаимоотношения, но в голову так и лез тот заброшенный дом в Хогсмиде, который при лучшем раскладе мог бы стать филиалом лавки Олливандеров, не будь его хозяин на редкость жадным стариком.       — Эй, Олливандер! — резкий радостный возглас поймал их на полпути к следующему магазину и очень скоро из толпы вынырнул ничем не примечательный юноша.       Он протёр запотевшие очки рейвенкловским шарфом и протянул покрасневшую от холода руку для приветствия.       — Рад тебя снова увидеть! Не то чтобы я удивлён, ты же живёшь здесь, но как вовремя ты мне попался на глаза! А... это кто?       — Это, — Джерри приподнял бровь и перевёл взгляд на раскачивающуюся с пятки на носок Джинни, — сестра. Моя. Родная.       — Но она же...вроде пропала или что-то вроде того, — ошарашенно моргнул парень, продолжая внимательно рассматривать свою новую знакомую.       — Как видишь, — хмыкнул «брат», — нашлась. Так чего ты хотел?       — А! Точно! — рейвенкловец наконец-то оторвал взгляд от Джинни, к немалому удовольствию последней; только расспросов ей ещё не хватало! — Наши хотели собраться во "Флориш и Блоттс", а тут я тебя так удачно встретил! Пойдёшь с нами? Есть, что обсудить. И сестру бери с собой.       — Тебе повезло, мы как раз туда и собирались.       До книжного магазина они добрались под перечень последних новостей, которыми щедро делился с ними однокурсник Джерри. Имя его Джинни так и не узнала, но это её не особо заботило. Все её мысли крутились вокруг рождественской суеты, украшенных витрин и предстоящего ужина. Стоило образам праздничных блюд возникнуть в голове, как живот скрутило от голода, а во рту накопилась слюна. Джинни некстати вспомнила, что из-за присутствия в доме "брата" она так и не смогла толком ни позавтракать, ни пообедать. Да и к тому же вид явно пытавшегося нарваться на похвалу Жмыря отбивал всякий аппетит.       Джинни уже по привычке очертила контур рассекающего бровь шрама и в очередной раз успокоила себя тем, что будет о чëм рассказать внукам. Всё-таки не зря Фред и Джордж учили её искать во всëм положительную сторону. Горстка самоиронии едва ли повредит, тем более, если эту историю грамотно преподнести, она сорвёт фурор в определённых кругах. Джинни как наяву представила завистливо восхищённые взгляды близнецов, округлившийся от удивления рот Рона, озадаченно нахмуренного Гарри и вспыхнувшую не то от смущения, не от недовольства Гермиону.       — Ого, сколько народу, — голос однокурсника Джерри вывел её из размышлений и вернул в реальность. — Как же мы найдём остальных?       Джинни вгляделась в столпившуюся у входа толпу волшебников и волшебниц всех возрастов и не удержавшись присвистнула. В последний раз она видела подобное в тот самый день, когда пустобрëх Локонс представлял всем свою новую книгу. О том, что в тоже самое время в том же самом месте мистер Малфой подкинул ей проклятый дневник Реддла она старалась не думать.       Впрочем, получалось это у неё откровенно плохо.       — Очень просто, — хмыкнул Джерри и зачем-то присел на корточки.       Несколько мгновений он всматривался себе под ноги, а потом слепил из мокрой, грязной массы небольшой снежок.       — Ты что это удумал? — поинтересовался его однокурсник. — Да ещё и голыми руками, у тебя же палочка есть!       — Будешь растрачивать силу палочку попусту, — "брат" резко выпрямился и запрокинул голову, всматриваясь куда-то наверх, — и она тебя кинет в самый неподходящий момент.       — Ч-чего? Правда что ли?       Джерри не ответил. Лишь искривил губы в лëгкой усмешке, прищурил глаза и замахнулся. Грязный, но добротно слепленный снежный ком с гулким стуком врезался в окно второго этажа, оставляя на нём некрасивые разводы. Не прошло и полминуты, как одна из его створок натужно скрипнула, выпуская наружу очень знакомое лицо с огромными телячьими глазами.       — Ох, что же это вы творите! — воскликнула показавшаяся целиком голова. — Я же работала, консультировала одну очень приятную даму, а тут такой резкий звук — бум! Ох, ну нет у вас совести!       — Не у нас, а у него, — беззастенчиво сдал Джерри его однокурсник.       — Эй, Симона, — широко улыбнулся тот, отряхивая руки от грязного снега, — мне бы очень пригодилась твоя помощь. Подсобишь?       — Ох, ну что же ты, — залепетала та, бросая короткий взгляд себе через плечо. — Знаешь же, что не могу тебе отказать. Матушка говорит, что ты этим пользуешься, но я ей не верю, так и знай. Ах, да, так чего ты хотел?       — Взгляни мельком, в твоём ли магазине Белби и Монтегю, — Джерри чуть склонил голову на бок, — и если да, то где.       — Ох, это же вовсе не мой магазин, — покачала головой Симона. — Он принадлежит моим родителям, а я всего лишь оказываю всю посильную помощь. Но тем не менее, не сочти за грубость, разве ты не можешь зайти и посмотреть сам?       — В магазине твоих родителей просто аншлаг, — протянул «брат» и потёр покрасневшие от холода и снега руки, — не протолкнуться. А мне нужно обсудить с однокурсниками одно дело.       — Знаю я эти ваши «дела», — Симона тяжело вздохнула и взялась за открытую створку окна, — я же всегда рада помочь, только как бы ты снова не навлёк на себя…       — Симона, — оборвал её длинную речь Джерри и недовольно прищурился.       — Да иду я уже, иду, — отозвалась та и покачала головой, — только учти, Джербольд Олливандер, что бы ни пришло тебе в голову, я перед ним прикрывать тебя вновь не стану. Мне просто совесть не позволит. Ох, вот неугомонные мальчишки!       Симона в последний раз тяжело вздохнула и скрылась в помещении, шумно закрыв за собой окно. Переминающаяся с ноги на ногу от холода Джинни проводила её не то недовольным, не то облегчённым взглядом. Она всерьёз задумалась о том, как соседка Олливандеров не отморозила себе язык или нос, болтая без умолку в такую погоду. Всё же на дворе стоял декабрь, а в переполненной лишними уточнениями и подробностями речи Симоны лишь изредка появлялись нужные слова.       Джинни размяла затёкшую шею и скосила взгляд на с трудом вывалившуюся на улицу из магазина ораву мальчишек. Их раскрасневшиеся и помятые лица лучше всяких слов говорили о творившемся внутри столпотворении. В толкании локтями посреди книжных полок было мало привлекательного. Джинни бы с гораздо большим удовольствием вернулась в лавку Олливандеров или на худой конец заглянула в «гости» к гоблинам, но спорить с новоявленным братом не хотелось.       «Да и к тому же там тепло», — резонно отметил её внутренний голос.       Вернулась Симона довольно скоро. Точно также выглянула в окно и с большим количеством ненужных слов предоставила нужную информацию. Неизвестные Джинни Белби и Монтегю в самом деле были во «Флориш и Блоттс» и поджидали Джерри у стенда с уценёнными книгами.       — А хорошо это ты придумал, — отметил рейвенкловец, о котором Джинни в очередной раз успела позабыть. — Нам не придётся бродить по всему магазину в их поисках, да и к тому же у тех полок должно быть не так много народу. Праздник же, всем красивые новые обложки подавай.       Джерри в ответ лишь хмыкнул и уверенной походкой двинулся ко входу. Джинни решила не отставать и пристроилась прямо позади него, чтобы не потеряться в толпе. Она была уже далеко не маленькой девочкой, только вот паранойя по поводу очередной случайной встречи с Реддлом вновь дала о себе знать. Джинни была бы рада затолкнуть её куда подальше, но надоедливый внутренний голос то и дело подбрасывал ей всё новые сценарии возможной встречи.       Они на удивление легко и быстро проникли внутрь. Джинни даже не отдавили ноги, хотя она сама всё же умудрилась наступить на пару чужих ботинок. В магазине стоял такой шум и гам, что её короткие, но искренние извинения потонули в общем галдеже и не достигли адресатов.       — Предлагаю уговор, — «брат» тихонько дёрнул её за рукав мантии и склонился к уху, — ты подыщешь себе что-нибудь здесь, а я тебе это куплю. В качестве ещё одного подарка. Идёт?       Джинни растерянно моргнула и удивлённо изогнула бровь — разделяться в её планы не входило. Перспектива умереть от руки самого тёмного волшебника столетия всё ещё маячила где-то в её сознании. Не то чтобы она всерьёз верила в вероятность встречи с Реддлом в книжном магазине накануне Рождества, но страх как известно всегда был иррациональным. Особенно в те моменты, когда им двигала навязчивая идея переквалифицироваться в фобию.       Разгорячённая праздником толпа галдела так, что с трудом можно было расслышать даже собственные мысли. Внутренний голос молчал не подавая идей для возражений, потому Джинни покрепче сжала палочку в кармане и медленно кивнула. Они договорились встретиться у прилавка, после чего «брат» скрылся среди бурного моря покупателей. Джинни поднапрягла свою память и проанализировала своё прошлое посещение этого магазина. В тот день она смогла осмотреть лишь половину первого этажа и тогда ей это показалось достаточным. Помянув Мерлина и Моргану, Джинни двинулась наперекор толпе в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, про себя рассуждая том, чего стоило Джерри проводить её домой и только после этого отправиться на эту «очень важную» встречу. Тем более, что лавка Олливандеров была как раз по соседству.       На лестнице не было такого столпотворения как на первом этаже. Нечастые посетители торопливо взбирались наверх, быстро обегали поредевшее скопление выставленных на продажу книг и разочарованно спускались обратно. Всё ценное и стоящее внимания скупили гораздо раньше, потому ничего более-менее интересного на втором этаже больше не было. Лишь небольшая, удобная для обозревания магазина площадка, которую и облюбовала Джинни. Она устало опёрлась на перила и всмотрелась в толпу, не особо надеясь разглядеть знакомые макушки и лица. Взгляд ненароком метнулся к стеллажу с уценёнными книгами и выцепил бросающийся в глаза силуэт. Джерри и его однокурсник стояли в компании двух приземистых рейвенкловцев, которые, судя по мимике и движениям, явно пытались им что-то доказать. «Брат» слушал не перебивая, склонив голову на бок и медленно перебирая пальцами перчатки. Успевшая выучить повадки старших Олливандеров Джинни без труда считала в его движениях черты матери и вынесла вердикт — Джерри недоволен и даже раздражён.       Внизу пёстрым морем волновалась толпа. Гудела, переливалась звонким смехом, разражалась вспышками ругательств и каждые несколько минут выплёвывала из себя оплативших товар счастливчиков. В магазине царила суматошная рождественская суета, и Джинни Уизли вдруг осознала, что она чужая на этом празднике жизни. Подобна полупрозрачному, одинокому призраку, который хоть и видим, но более не принадлежит этому миру. Словно эта эпоха могла пройти сквозь неё и лишь поморщиться от неприятных ощущений, чтобы потом выкинуть их из головы и забыть навечно. Ведь никому никогда не было бы дело до тех, кто застрял между миром живых и тем, что скрывалось за гранью смерти.       Ей вдруг вспомнились привидения Хогвартса. Бестелесные покровители факультетов, что сидели за общими столами и были не способны почувствовать вкус, тепло и запах манящей одним своим видом пищи. Они могли лишь созерцать и являться зрителями чужих судеб, которые мелькали перед их мутными глазами и наполняли существование смыслом. Призракам были недоступна даже смерть и потому им оставалось лишь скитаться среди живых и тешить себя иллюзией жизни.       Само существование приведений несло на себе клеймо одиночества. Вечного и неумолимого. Того, чего Джинни Уизли боялась больше всего на свете.       — Ох, вот ты где, — голос Симоны отвлёк её от наблюдений и вынудил повернуть голову. — С трудом нашла тебя, как-то сразу не подумала посмотреть наверху. Джерри просил разыскать тебя и передать, что он ждёт у прилавка, вам по всей видимости пора домой.       Джинни обвела застывшую на последних ступенях девушку нечитаемым взглядом и благодарно кивнула. Протёрла уставшие от созерцания пёстрой толпы глаза и решительно двинулась вниз. Новое открытие угнетало её. Ворочалось в груди, тянулось когтистыми лапами к голове, стремясь сжать виски в тиски и гнало прочь из магазина. Джинни без угрызений совести распихала толпу и подошла к «брату». Тот коротко поинтересовался нашла ли она что-нибудь для себя и, получив в ответ отрицательный моток головы, молча двинулся к выходу.       — Выглядишь подавленной, — заметил Джерри стоило им выйти на улицу и бросил на «сестру» взгляд через плечо. — Устала от толпы?       — Почему ты так решил? — изогнула бровь Джинни.       — Рождественская суета бывает выматывающей, — со знанием дела произнёс он, пристально глядя ей в глаза. — Особенно когда сталкиваешься с ней в первый раз. Да ещё и в Косом переулке.       — С чего ты взял, что для меня это впервые? — удивилась она и тут же запнулась, отмечая как потемнели глаза «брата».       Нехорошо так потемнели. Зловеще.       — Да-а-аже не зна-а-аю, — протянул Джерри, склонив голову на бок. — Может потому, что у отшельников не принято соваться в скопления народа? Ты ведь как раз с ними жила, верно?       «Ещё один прокол в копилку», — меланхолично отметил внутренний голос.       Сердце Джинни на мгновение сбилось с ритма и чуть было не рухнуло в пятки. Она ошарашенно моргнула и поспешила взять себя в руки, чтобы не усугубить ситуацию.       — Отшельники разные бывают, — чётко выговаривая каждое слово ответила она. — Мы не были лютыми затворниками и периодически выбирались к людям. Редко, но всё же.       — Хм, забавно. Отец рассказывал мне иначе, — прищурился «брат» и затем вернул лицу расслабленное выражение. — Но он мог и ошибаться.       — Или просто не всё знать, — подыграла ему Джинни, чувствуя странно зудящее ощущение на висках. — Я не…Не особо много о них рассказываю. Всё же это довольная острая тема.       — Острая, да, — согласился Джерри. — Но животрепещущая.       Он галантно протянул ей согнутую в локте руку и кивком головы указал на лавку Олливандеров. Джинни послушно уместила ладонь на его предплечье, и они почтенно двинулись к двери. И лишь подходя ближе к дому она убедилась в том, что ей не померещилось. В тени стеллажей у витрины их поджидал мистер Олливандер и провожал своих отпрысков тяжёлым, задумчивым взглядом.

***

      — Я и не надеялась, что когда-нибудь мы будем встречать Рождество все вместе, — произнесла миссис Олливандер за ужином, мановением палочки раскладывая еду по тарелкам. — Мечтала, но не надеялась.       Мистер Олливандер промолчал. Он сидел с отстранённым выражением лица и медленно постукивал пальцами по столу. Джинни хотела было поддержать разговор, но никак не могла подобрать слов. Она чувствовала себя как никогда неуютно, словно нарушила чужую идиллию в самый семейный праздник. Джерри тепло улыбнулся словам матери и перевёл взгляд на «сестру». Его губы продолжали улыбаться, но вот в глазах не было и капли той теплоты, лишь отстранённый холод и лёгкое недоверие. Подозрительный прищур «брата» привёл Джинни в чувство, и она смогла вполне естественно выдавить из себя несколько слов.       Ужин проходил напряжённо. Даже преисполненная счастьем миссис Олливандер начала чувствовать себя неуютно. Джерри с отцом перекинулись парочкой ничего не значащих фраз и умолкли. Дружественную семейную беседу завести не удалось, потому все старательно звенели приборами в своих тарелках. Есть особо не хотелось, но Джинни через силу заставляла себя проглатывать каждый кусок.       — Ты ведь будешь поступать в Хогвартс? — вдруг спросил Джерри, отрывая взгляд от рождественского пудинга.       — Да, — ответила Джинни и приготовилась к нехорошим вопросам. — Я сдала экзамены за первые три года обучения. А потом буду сдавать за четвёртый в июне. — Ты так и не рассказала, как прошёл твой последний экзамен по Защите от Тёмных Искусств, дорогая, — поддержала беседу миссис Олливандер.       — М-м-м, — промычала Джинни, ощущая, как скрутило живот от неприятных воспоминаний. — Выше ожидаемого.       — Дамблдор уже нашёл преподавателя? — удивился Джерри.       — Ещё нет, — Джинни отпила немного тыквенного сока, чтобы потянуть время. — Экзамен принимал выпускник школы по просьбе профессора Дамблдора.       — А я думала он сам будет принимать экзамен, — изогнула тонкие брови миссис Олливандер. — Ведь он ждал тебя у кабинета.       — Неужели? — заинтересованно протянул «брат».       — Видимо хотел убедиться в компетентности экзаменатора, — подал голос мистер Олливандер не отрываясь от нарезки десерта на маленькие кусочки.       — Возможно, — спустя мгновение согласился его сын.       Больше никто не делал попыток начать разговор. Джинни украдкой поглядывала на Рождественскую ель, но ожидаемого эффекта это не возымело. Она хотела было помочь миссис Олливандер убрать посуду со стола после ужина, но та лишь отрицательно покачала головой и отправила «дочь» спать. Джинни не стала спорить и направилась к лестнице. Тихонько поднялась по ступеням и бросила напоследок взгляд вниз. Миссис Олливандер, уверенная в том, что её никто не видит, сидела за столом прикрыв ладонями лицо и её хрупкие плечи подрагивали от сдерживаемого плача. Жмырь неприметной тенью стоял возле неё и тихонько поглаживал по локтю, выказывая немую поддержку. От этой картины у Джинни заныло и до боли сжалось сердце, а в груди расправила шипы горькая тоска. И вместе с ней окончательно улетучилась атмосфера праздника.