Тёплая ненависть

      Волны кудрей струились по спине, личико светилось, словно солнце — сегодня исполнялась её мечта: она выходила замуж. По любви. Да ещё и за такого красавца!       Пусть осенний ветер неприятно обдувал её руки, они тотчас согревались в горячих ладонях любимого. Зелёные глаза таяли в омуте тёмно-серых, почти чёрных, за последнее время ставших такими родными...       Сколько себя помнила, Сакура всю молодость бегала за Учихой, но сейчас, видя рядом своего мужа, этого статного мужчину, лорда, и зная, какой это прекрасный человек, она и думать забыла о давней одержимости и не чувствовала ничего, кроме восторга. Сегодня она стала Хатаке Сакурой, женой Какаши Хатаке, знаменитого копирующего лорда. Мало кто знал историю его звания, но это было слишком личным, поэтому и она дала себе слово держать язык за зубами. Эту историю узнают только их дети как семейную тайну.       Первое время их отношения были односторонними: девушка всячески боролась с противоречивыми чувствами. Ей казалось, всё слишком запутанно и неправильно. Как можно любить человека, который годится в отцы? Но сейчас, оглядываясь на прошлое, Сакура корила себя за такое поведение. Какаши оказался прекрасным человеком, одарённым многими талантами, среди которых был и незаменимый талант слушать. А она обожала говорить.       Может, Какаши не слишком-то вслушивался, слишком занятый тем, что смотрел на неё влюблёнными глазами и предлагал угощения.       Сам же он в первые недели вообще не притрагивался к еде в её обществе. Сакура предполагала всякие ужасы и фантазии, мол, он питается только кровью ночами, голубиными сердцами в полнолуние, или у него большие губы, которых он стесняется, или подобные мелочи. А вдруг у него шрам на всё лицо, а не только на глазу? Но всё оказалось намного проще.       Хатаке Какаши в молодости получил своё звание за особые способности, отличившись на поле боя. Он мог быстро определить слабости врагов, умело целил именно в их ахиллесовы пяты и в рукопашном бою часто копировал движения оппонентов, сбивая их с толку. Не одно сражение удавалось выиграть только благодаря смекалке и силе этого человека. Но сейчас, находясь в немолодом возрасте, Какаши старался не выделяться: он желал обычной, простой жизни, в которой никто не знал о его подвигах. А потому и держал своё лицо в тайне, открываясь лишь близким и друзьям.       Однажды в группу близких вошла и Сакура, леди, похитившая его сердце одной лишь улыбкой. В тот вечер они прогуливались в цветочном саду и девушка, как обычно, болтала без умолку, не стесняясь делиться даже самым сокровенным. А Какаши даже не заметил, когда её монолог прервался, стоило чайной розе, точно под цвет столь желанных губ, оказаться в её руках. Хатаке никогда не позволял себе крайностей, но тогда — сорвался. Заметив, как на тонком пальчике набухает капля крови из-за шипа, снял маску и приложился к нему губами.       Тогда Сакура смутилась и отдёрнула было руку, но потом остановилась и позволила ему продолжить. Боже, и для чего только придумали платки? А Хатаке нежно целовал её пальцы, затем — всю ладонь, пока она завороженно наблюдала за движениями его губ. В тот вечер они стали гораздо ближе, чем могли, всего лишь благодаря чайной розе. Этот сорт сейчас растет в их уже общем саду как напоминание о том вечере.       Позже было еще несколько встреч, полных поцелуев. Какаши не стеснялся, ведь шрам был только на глазу — боевое ранение от кинжала. Тогда он чудом не потерял глаз, но лишился зрения.       Им прекрасно запомнилась ночь бала-маскарада, устроенного кем-то из знакомых. Все были в масках животных, но им не составило труда опознать друг друга. Волк и Лисица.       На том балу, прижимая Сакуру к стене в тёмном коридоре особняка, где никто не мог их видеть, Какаши впервые поцеловал её в губы, и они сбросили все маски. У обоих голова шла кругом, нежность перерастала в тягучую страсть, с губ Хатаке перешёл на шею, заставив Сакуру охнуть, и в порыве любви они разбили вазу — она задела её ногой. Впервые они хохотали до упаду, смущённые и разгоряченные, а затем вернулись на бал, как ни в чём ни бывало. В ту ночь они были почти едины телом, в другие — лишь душой. Всё изменилось в мгновение ока засчёт этих встреч. Они не могли жить порознь.       Сейчас, держа Сакуру за руку, Какаши не мог поверить, что она согласилась стать его женой так просто, утром совместного чаепития, когда он отважился спросить. Поверила его чувствам и обещаниям. До сих пор он мог лишь надеяться. А теперь надевал на безымянный палец возлюбленной обручальное кольцо, и они связывали свои жизни, подтверждали союз двух сердец.       Рубин в окружении огненных опалов сверкал бликами осеннего солнца на её изящной руке, когда он поднимал фату, стараясь не вытянуть цветы из причёски, вдыхал сладкий запах её духов и наклонялся, чтобы поцеловать свою жену, не таясь. Не скрываясь. Сакура привстала на цыпочки, чтобы коснуться его губами, и он подхватил её, поднимая над полом. Гости апплодировали, особенно сентиментальные плакали, глядя на столь красивую счастливую пару.       Его сердце было распахнутой дверью для неё сейчас, и она видела всё в нём, как и он — в ней. В поцелуе, почти целомудренном, — нежность, в прикосновениях — благоговение, в груди — дрожь восторга. Мира для них не существовало, и они прервались лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. Если бы не апплодисменты и улюлюканье, кто знает, сколько бы эти двое могли продолжать в том же духе...       Розововолосая невеста, цветущая от радости, не отпускала руки своего избранника, пока незамужние девушки, которых она выбрала в качестве подружек невесты, поспешно вытирали слёзы платочками и улыбались её счастью без малейшей доли зависти. Среди гостей были и друзья детства, которые хлопали громче всех, а Рок Ли, шумный парень с кудрявыми волосами, даже свистел, выкрикивая поздравления, что было силы. Хотя с тем же пылом мог ругаться громче всех, ненавидя сам белый свет. А он — радовался, громко и искренне.       Чувствуя на себе десятки взглядов, Сакура смеялась; она радостно принимала поздравления и общалась с гостями лично, а когда подул холодный ветер, намекнула мужу, что пора бы перенести праздник в особняк. Он согласился без лишних слов и снова прикрыл лицо.       Спустя несколько часов, сидя совсем рядом с подругой, молодая госпожа Учиха с любопытством осматривала залу: она ещё не была в гостях у Хатаке. Кажется, в будущем она частенько будет проводить время здесь.       Рядом с ней улыбался Саске, ковыряющий еду в тарелке почти бессознательно; он, в основном, посматривал на жену и радовался обстановке. Сегодняшний вечер стал хорошим поводом, чтобы сшить для неё новое платье, в котором она была необычайно красива. Созданное руками умелых портных, оно целомудренно скрывало всё самое интересное и отлично сидело. Изящное кружево на шее смотрелось лучше всякого колье.       — Попробуй это, — Учиха ухватил пальцами кремовое пирожное и подложил его жене на блюдце. Она лишь благодарно улыбнулась. Казалось, он сам рад оторваться от дел. — Ты же любишь сладкое.       — Спасибо, Саске.       Многие блюда уже были продегустированы, напитки — опробованы, но столько ещё ждёт впереди, страшно и подумать! Ещё даже не вносили второе и десерты. Жаль, желудок не огромен, да и аппетита нет. В последние дни она плохо ела и пребывала в плохом расположении духа.       — Помнишь, сколько всего было на нашей свадьбе? — мужчина слегка улыбнулся уголком губ и нежно посмотрел на Хинату. Та откусила от пирожного и отставила его в сторону. Слишком жирный крем.       Конечно, она помнила. Столы ломились от роскоши, а официанты только и успевали уносить пустые тарелки. Вот только невеста ничего не хотела, ни блюд этих, ни людей, ни угольного взгляда, прожигающего насквозь. Не хотела знать, что она теперь — Учиха, и этого не изменить.       — Я тогда почти ничего не ела, — старательно скрывая эмоции, улыбнулась бывшая Хьюга. — Но повара и правда постарались на славу, угощений было очень много.       Вытерев крем с пальцев о салфетку, красавица потянулась за бокалом. Как кормящая мать, она не могла позволить себе пить спиртное, зато разнообразные безалкогольные напитки перепробовала все. Вот и сейчас, поглаживая пальцем высокую ножку фужера, Учиха отпила напиток малинового цвета с приятным мятным привкусом. Освежает и согревает одновременно. Интересно.       — Ты точно не сможешь остаться до ночи?       — Не смогу, дорогая, — мужчина откинулся на спинку мягкого стула с напитком странного голубого оттенка.       В последнее время он не отказывал себе в алкоголе, но, попробовав содержимое бокала, поморщился и поспешно отставил фужер негодуя. Слишком сладко.       — Нужно уладить вопрос о Стране Молний, пока граф соблаговолил говорить с нами. Через пару дней он вернётся подписать договор, если всё получится.       Хината понимающе кивнула и осмотрела гостей в который раз за вечер. Взгляд остановился на Сакуре, подруге детства, как всегда, такой уверенной и красивой, но сегодня — в особенности.       Всем нравилось смотреть на счастье новобрачных. Учитывая, что почти все приглашённые пришли со своими парами, они особенно остро ощущали и собственное на празднике любящих сердец.       Ино смущенно опиралась на высокого бледноватого парня, который шептал что-то ей на ушко, пока никто не слышал. Пара то и дело сплетала пальцы рук, полагая, что их никто не замечает. Изредко они посматривали на молодожёнов, сияющие, но больше — друг на друга. Влюблённые голубки, обменивающиеся нежностями. Судя по описанию Сакуры, это и есть тот самый Сай.       Шикамару, наследник клана Нара, герой войны, ворковал с блондинкой, сдержанный и терпеливый: как иностранка, его спутница Темари интересовалась абсолютно всем, но не спешила заводить знакомств, в отличие от остальных. Видимо, девушка всё ещё ощущала опасность за границами своей страны и старалась не выходить из-под опеки возлюбленного. Нужно отметить, они были одной из самых сдержанных пар на этой свадьбе.       Наконец, она и Саске. Но Хината отнюдь не чувствовала себя счастливой. Сидя среди всех этих улыбающихся лиц, она думала об истории, которая так и не случилась.       О Наруто.       Молодожёны поднялись с места и неторопливо вышли в центр зала, совсем как в день её собственной свадьбы, такой неправильной и ужасной, пока слуги раздвигали столы и стулья. Сумерки опускались за окном — начинался вечер танцев. Виновники торжества открывали его согласно традиции, паря в вальсе так, словно жили им. Глядя на них, бывшая Хьюга ощутила пугающее покалывание в груди, вспоминая свой вальс, украшенный пламенем свечи.       Свечу необходимо было держать под правильным углом так, чтобы не погасла, — сложная задача. Тогда они так же растворялись друг в друге, не замечая абсолютно никого вокруг. Они парили в звуках музыки на крыльях любви, сотканных из перьев заботы, нежности и безграничного уважения. От начальной точки к столь волнующему финалу их вели годы с самого детства.       Его отсутствие настораживало. Он выжил, Сакура говорила ей. Потерял мать... Может, он не смог придти? Опаздывает? Или просто не хочет видеть её?       Забыл? Не чувствует того же?       Неприятно поёжившись от прохлады, Хината почувствовала, как её обнимают со спины, утыкаются носом куда-то в волосы. Прикрыв глаза, красавица слегка улыбнулась, задумавшись о том, как сильно изменился муж. Не верилось, что в те страшные ночи и этим вечером рядом с ней был один и тот же человек. Он будто играл роль, навязанную ему кем-то другим. Тогда или сейчас?       Они смогли найти общий язык, объединенные рождением сына, но язык почему-то до сих пор не поворачивался назвать его любимым. Она старалась полюбить Саске, забыть плохое, видеть в нём лишь хорошее... Но не выходило. Она привыкла к нему, как к человеку, который должен бы стать для неё защитником и союзником, потому что так полагается, но, пожалуй, лишь Токума и мысли о долге помогали ей нести крест жены Учихи.       А Саске изменился до неузнаваемости. Он возмужал, взгляд чаще полнился тёплотой вместо обжигающего холода, правда, только для жены и малыша Токумы, а мысли наконец-то стали одним целым — он разобрался в себе и данных обещаниях. Он всё ещё презирал себя за то, что делал со своей женой по настоянию отца. Чертов глупец...       Сейчас, обнимая её, он и подумать не мог о том, чтобы причинить ей боль хоть в каком-то смысле.       Но она не забыла. Сделанного не изменить. Зло, причинённое однажды, не обернуть вспять.       — Мне уже пора уходить, Хината, — шепнул Саске Хинате на ухо, вдыхая её запах, ставший таким родным. Токума пах так же.       Он держался от неё на расстоянии — смотрел, но не трогал. Не мог простить себя и приходил в ужас, когда в моменты злости чувствовал желание бить рукой стену, а она оказывалась рядом.       Они жили, словно близкие родственники, но никак не женатые люди.       — Как ты доберёшься? — девушка слегка наклонила голову в бок, позволяя мужу поцеловать себя в шею и прикрыла глаза, расслабляясь. Ощущение прохлады отпускало, уступая приятному теплу. Только с ней он мог быть таким.       Она почти не боялась его.       — Возьму коня у жениха. Мы уже договорились, — ответил он и нехотя отпустил её. — Тебя будут ждать, сколько нужно. Так что отдыхай.       — Хорошо. Проследишь, чтобы Токума уснул? Он всё утро не хотел слезать с рук.       — Конечно, — заверил её Саске перед уходом. Семейные дела не ждали: с каждым днём отцу становилось всё хуже и хуже. Откладывать встречи с ним нельзя, даже ради свадьбы подруги детства, — неизвестно, сколько ещё у них осталось времени.       Когда он ушёл, Хината снова ощутила холод. И тревогу. За сына, не за Саске: муж не пил на свадьбе, в отличие от остальных гостей, и спокойно доберётся до дома, а вот сын остался один с няньками впервые на такой долгий срок. И пусть свадьба лучшей подруги была возможностью отдохнуть от материнства, Хина не слишком-то радовалась.       Танец молодых закончился, и захмелевшие гости заапплодировали изо всех сил. Девушки поглядывали на своих кавалеров, намекая на продолжение танцев, а те и не думали отказывать. Пусть Саске и покинул мероприятие слишком рано, мог уделить время и любимой жене... Но нет, этому уже не суждено случиться. Заметив счастливые глаза молодой невесты, Учиха искренне улыбнулась, превозмогая боль.       Небесное платье оттеняло розовые волосы, а белые розы немного вылезли с причёски от чрезмерных движений. Руки, целомудренно сокрытые под длинными перчатками, схватились за лучшую подругу, потянув ту за собой в дальние комнаты. От виновницы свадьбы пахло цветами, алкоголем и любовью. Уединившись с ней в комнате этажом выше, невеста улыбалась, не в силах скрыть радость.       — Милая, я так рада за вас, — Учиха сжимала руки подруги, немного завидуя. Её свадьба прошла далеко не так гладко, и от этого становилось горько.       — Хина, у меня столько вопросов! Нужно позвать Ино и поговорить, — Сакура отпустила её и вышла на открытый балкон, вдыхая прохладный осенний воздух. Собиралась гроза — в воздухе уже пахло надвигающимся дождём, и тёмные тучи закрывали яркую Луну. — Виконт Саске уже уехал?       — Да, просил передать свои извинения за столь ранний уход, — Хината пожала плечами, извиняясь. Неожиданно для себя девушка научилась врать, скрывая истинные мотивы. Это всегда срабатывало, но не на Сакуре. Слишком хорошо она её знала.       — Хорошо, что он ушёл, — розововолосая невеста, путаясь в юбках, забежала в комнату и поправила белые розы, которые так и норовили выпасть из пучка. — Побудь немного здесь, я скоро вернусь с Ино, ладно?       Обернувшись к ней, Сакура улыбнулась как можно искреннее, надеясь не раскрыть своих планов. Они потратили слишком много сил и времени, чтобы сейчас бывшая Хьюга осталась одна, подальше от назойливых взглядов друзей, а самое главное — без мужа. Если бы он был тут, ничего бы не получилось. Дела виконта Саске играли им на руку.       — Иди, Сакура. Я всё равно хотела немного отдохнуть.       Невеста так же быстро убежала, как и появилась. Учиха осталась одна в комнате и позволила себе осмотреться, сразу же приметив небольшую книжную полку. Проводя пальцами по корешкам с названиями, она остановилась на новом томе любимого автора — господина Джирайи. Неужели это неизданное? Как оно оказалось у лорда Какаши? И, наконец, — как получить себе такой же?       Вспоминая, как три совсем юные девочки устраивали чаепитие с куклами, женщина сжала в руках книгу. Тогда она искренне не понимала, что же взрослые находят в этих скучных книжках без картинок. Но сейчас, взрослой, магия открылась и ей. Строка за строку, она утопала в истории и предвкушала хороший роман. Господин Джирайя — отличный писатель, один из её любимых, о чём говорит маленькая библиотека в отдалённой части особняка Учих.       Листая страницы, девушка вновь вздрогнула от осеннего ветра, но не придала этому значения. Строки превращались в картинки, картинки складывались в мир. Не оторваться... Нет, в другой раз. Тяжело вздохнув, Хината закрыла книгу, остановившись на самом интересном. Придёт время, и она прочтёт всё от корки до корки, в спокойствии гостиной, как полагается.       Будет общая тема для разговоров с лордом Какаши, которому удалось заполучить рукописный экземпляр новой книги Джирайи с посвящением от автора. Скорее всего, они знакомы. Но что могло свести двоих совершенно разных людей? И разных ли?       Учиха поставила рукопись на место. Нужно закрыть балкон, становится слишком холодно, и непогода расходится.       Потянув стеклянную дверцу на себя, Хина вздрогнула от резкого грохота, подскочив в неудобных туфлях. Неожиданный и стремительный, грянул гром, разрывающий небеса. Посмеиваясь над собой, она облегченно вздохнула, но вдруг напряглась, поняв, что больше в комнате не одна.       Тёмный силуэт привлёк её внимание.       Разряд молнии осветил комнату на секунду, и Хината вскрикнула, увидев лицо того, кого однажды потеряла.       Ей не показалось. Не могло.       Ком застрял в горле, не давая возможности сказать и пару слов, а сердце стремительно забилось, словно проснулось от давнего сна. В нескольких метрах от молодой девушки стоял мужчина, изменившийся за время их разлуки, но оставшийся прежним. Обросший, возмужавший, такой печальный... И смотрит на неё так пронзительно, что мурашки бегут по спине.       Два сердца бились в унисон, встретившись.       Вспомнились все прикосновения, все обещания и все невысказанные слова. Чувства нахлынули с головой, прорвали дамбу, выстроенную ей вокруг сокровенного, и теперь она стремительно тонула в них, здесь и сейчас, в нём, в этих глазах, снившихся ей тёмными ночами...        Ничего не забылось.       — Наруто, — всхлипнула Хьюга, закрыв рот руками.       — Хина, — он дёрнулся к ней, подступил на шаг, но остановился, не в силах двинуться дальше. Сжал кулак, не зная, как себя вести. Тяжело втянул ртом воздух.       Из-за приоткрытых дверей балкона снова раздался гром, сверкнула молния, позволив им увидеть друг друга, и снова — на мгновение.       — Наруто!       Хината задрожала, ступила к нему. Шаг, другой, а затем — сорвалась на бег и бросилась в его объятья, как на копье бросаются в порыве храбрости. И он подхватил её на руки, прижал к себе так, как никто другой не делал. Никто.       Столько всего ей хотелось сказать! Знал бы он...       Столько месяцев он мечтал об этом моменте! Знала бы Хьюга, что делает с ним...       Но разговоры — потом. Сейчас воссоединившиеся влюблённые стояли, обнявшись, и наслаждались моментом, окруженные запахом лаванды, таинственной прохладой и уютным полумраком. Глаза наполнялись слезами, оба дрожали, но не от холода. Не могли пошевелиться, будто проснулись от столетнего сна и не верили в происходящее. Делили на двоих всю боль и страдания, которым стали свидетелями, которые испытали сами.       Зарывшись рукой в её волосы, Узумаки зажмурился. Никогда, ни с кем он не станет делить больше эту девушку, не в этой жизни, ни за что.       Их лбы соприкасались, глаза помутнели. Он поспешно вытирал слёзы с её щёк, а она вдруг провела ладонью по его уху, нежно погладила затылок, ласково коснулась его носа своим. Слова были излишни.       Вот только...       Токума.       Саске.       Разум начал бороться с чувствами, имя мужа отозвалось в подсознании горечью, а сына — незнакомым до сих пор чувством, будто она предаёт свою семью. Но сердце было не остановить. Оно не верило, что всё происходящее — неправильно. Глупое, радовалось находиться сейчас рядом с тем, о ком плакало. Каждая клеточка её тела стремилась к этому моменту, жаждала его, и Хината не могла сдержаться, позволяя себе быть слабой. Только перед ним. Только сейчас.        И словно чувствуя это, понимая всё без слов, он лишь прижимал её сильнее и сам упивался родным теплом.       Наконец, мужчина невесомо прикоснулся к мягким губам любимой своими, возвращаясь воспоминаниями в тот счастливый день, когда впервые ощущал вкус спелых ягод. Мозг кипел, грудь болела. Тело стремительно наполнялось жаром, пока тонкие женские пальцы ерошили его отросшие волосы на затылке.       Губы Наруто шершавые, слегка сухие, нежные. Быть может, не он целовал её, а она — его... Хината расслабилась, отдалась ощущениям вся, погрузилась в них головой, и сама стала активным деятелем.       Приоткрыв рот, девушка почувствовала, как горячий язык касается её нёба, и пламя желания вперемешку со стыдом охватило её. Она лишь углубила поцелуй. Прервавшись, дабы глотнуть немного воздуха, в следующий миг они снова целовались. С губ поцелуи перебрались к щекам, носу, лбу, — всему лицу. К шее. Хината наслаждалась ими, но мысли уже омрачали их встречу.       Воспоминания, которых она не желала. Долг, которому должна быть верна.       Муж, Саске. Сын, нуждающийся в нормальной семье.       Это неправильно.       Дрожа от возбуждения, она сильнее прижала Наруто к себе, в который раз растворилась в океане глаз, таком бурлящем и неспокойном. Тело, соскучившееся по ласкам, изнывало от желания, а подушечки пальцев приятно кололо его колючими непослушными волосами. Оба тяжело дышали, оперлись о буфет, с вершины которого под их напором с громким шумом упала ваза, но они и не заметили. Девушка охнула от очередного поцелуя в шею, не желая останавливаться, подняла лицо, встретившись с его глазами, и положила ладонь ему на грудь, притормаживая страсть.       Так нельзя.             Как бы сейчас не хотелось большего, она всё ещё была женой Учихи, матерью Токумы. Сохраняя последние остатки гордости, она оправила на себе одежду, пока любимый вытирал слёзы шершавыми подушечками пальцев, и вдруг засмеялась, заразив смехом и его. Истерика?       — Я думал, что не увижу тебя больше, — прошептал Узумаки.       — Но сейчас, — она пыталась отдышаться, — ты здесь, передо мной, — смех вдруг перешёл в слёзы, и она закрыла лицо ладонями, разрыдавшись с опасным запалом. Он обнял её. Боже, как же она хотела остаться в его объятиях навсегда!... Как же она ненавидела себя за эти мысли!...       Что скажет Саске?       — Да. Я вижу тебя, такую... — Узумаки пытался подобрать правильные слова. — Такую красивую и... — слова в очередной раз застряли в горле комом. Сколько ночей он представлял себе их встречу, продумывая всё, что скажет. Но сейчас всё забылось, потеряло смысл.       — Наруто… — его пальцы нежно гладили её подбородок. Чуть запрокинув голову назад, она следила за каждым его движением, боясь упустить, надеясь запомнить. Он украл ещё один лёгкий поцелуй и сжал зубы, остановившись. Опустил голову. Но его пальцы всё ещё лежали на её талии, поглаживая спину.       Как отреагирует Токума?       Мысль о сыне прошибла насквозь пушечным выстрелом.       — Я приеду к тебе через пару дней, — сказал Наруто. — Будешь ждать?       — Спрашиваешь ещё, — ответила Хината, отводя взгляд. Ей всё ещё не хотелось его отпускать... Пальцы сами собой двинулись выше, взъерошили волосы, накрутили одну из прядей. Совсем, как она любит делать со своими волосами. — Так отросли.       — Могу состричь, — предложил он, прикрыв глаза от удовольствия.       — Не нужно. Тебе идёт, — скользнув по шее, она почувствовала длинную борозду шрама, скрытую воротником. — Ты был ранен? Почему не сказал?       — Не хотел пугать.       Всё это время они переписывались. Хинате хотелось знать всё, что происходит в его жизни, а он не жалел бумаги, дополняя истории небылицами, которые она видела сразу. Никаких рассказов о битвах и крови, чтобы не ранить. Она знала.       Знала, что сейчас перед ней стоит военный, видевший столько боли и крови, что ей никогда не понять всех его шрамов.       Она ведь могла его потерять, если бы Наруто стал очередным бездыханным телом на поле боя. Глаза наполнялись слезами.       Словно ощутив волнение любимой, Узумаки нежно поцеловал её в висок и снова прижал к себе, обнимая.       — Всё закончилось. Теперь я здесь, рядом, — вдыхая сладкий запах её волос, он закрыл глаза, наконец-то чувствуя спокойствие и умиротворение. — И никуда не уйду.       Влюблённые не знали, сколько времени провели в комнате, пока гости вовсю веселились этажом ниже. Слышались тосты, тяжёлый грохот (он ненадолго заставил их оторваться друг от друга от неожиданности), шум дождя. Как только ливень стих, гости перебрались на улицу. Должно быть, молодожёны отправлялись в медовый месяц.       Стоит проводить её.       Спускаясь по ступенькам, они держались за руки, не желая отпускать друг друга ни на миг. Лишь у двери она вспомнила о пронизывающем холоде осени.       В комнате было так жарко...       Наруто накинул ей на плечи свою шинель, и Хина взглянула на него с благодарностью.       Они остановились на ступеньках, смотря на процессию. Хината вытянула руку вверх, привлекая внимание Сакуры, а Наруто стоял чуть поодаль, улыбаясь. Сейчас, будучи рядом с прекрасной женщиной, за которую готов перевернуть весь мир, он в очередной раз тяжело вздохнул, опьяненный любовью. Сердце щемило от любви, ему хотелось дарить ей нежность, наполнить каждое мгновение её жизни поцелуями...       У них ещё будет время.       Для всего будет.       Сакура помахала всем напоследок рукой и скрылась в карете, как когда-то было и с Хьюгой. И если тогда она отчаянно искала взгляд голубых глаз, сейчас он не спускался с неё ни на секунду.       А тепло его шинели грело душу, заставляя верить, что всё будет хорошо.