Где-то неподалёку слышалось дивное неземное пение. Чарующий женский голос, который мог сравниться только с голосом сирен, околдовывающим неподготовленные мужские сердца, и обрекающих те на верную гибель.
Но моря здесь в помине и не было, только безмолвные могилы и одиноко стоящий среди них склеп, куда держал свой путь волшебник в чёрной мантии. Подняв перед глазами парящий талисман, он продолжил идти дальше. Отвлекаться было нельзя, так как обитающие здесь духи могли быть недружелюбны, а чарующая песнь — оказаться ловушкой, попавшись в которую, не спасёт даже магия.
Пение продолжалось. Голос девушки звучал ровно и спокойно. Даже ветер затих, словно не желая прерывать его.
Сидя на крыше безмолвного склепа, она тоскливо смотрела вдаль, в сторону леса, туда, куда путь уже был заказан. Одетая в лёгкое, местами порванное и потерявшее свою белизну платье невесты, девушка чувствовала только холод и одиночество. Осознание того, что всё вокруг, включая неё уже мертво. Только белые розы, вплетённые в разлохмаченные рыжие волосы и державшие тем самым истлевшую фату, выглядели живыми и, казалось, продолжали источать свой нежный аромат, напоминая о празднике, которому не суждено было случиться. Оставалось только лишь петь, оплакивая утраченную жизнь, несмотря на то, что единственными слушателями были только молчаливые могилы и окружающая их безлюдная пустошь.
Завидев вдали тёмный силуэт незнакомца, призрак продолжила с большим воодушевлением, надеясь, что хотя бы он оценит её пение, но немногочисленные люди, заглядывавшие сюда, обычно, пугались и старались поскорее сбежать. Этот же человек не боялся, и приглядевшись получше, Орихиме заметила, что он являлся магом: длинная мантия с расшитыми на ней драгоценными камнями и характерным широким капюшоном, правда, цвет её был чёрным, что изрядно испугало призрака, заставив резко замолчать.
«Это некромант?» — первым делом бросилась мысль, потому что кроме них вряд ли бы кто-то, владеющий колдовством, пришёл в такое время на заброшенное кладбище.
Спрятавшись в один из надгробных камней, девушка решила пронаблюдать за незваным гостем, и, возможно, прогнать его, если тот посмеет разорять могилы или же поднимать мёртвых, подобно тому, как это некогда сделали с ней. Хоть Орихиме и была мирным призраком, но становиться рабыней некроманта явно не собиралась, как и обрекать на такую участь других, лежащих под землёй усопших. Она завидовала их вечному сну, и мечтала однажды тоже обрести покой, чтобы больше не бродить по уже давным-давно изученным тропинкам глухого кладбища.
Почувствовав за собой слежку, волшебник достал самоцвет, осветивший ему путь. Один из семи Изумрудов Душ — великих артефактов Королевства Какао. Если верить легенде, эти драгоценные камни были разбросаны по всему миру и обладали колоссальной магической силой, за которой охотились все: начиная от королевской семьи, заканчивая приспешниками различных тёмных сил. Владение даже одним из них являлось весомым аргументом признать такого человека опасным противником. Или же не человека…
Вспомнив последние мгновения своей жизни, призрак неподвижно затаилась, надеясь, что этот колдун всё же не заметит её и пройдёт мимо. Теперь его цели уже не волновали призрака, она чувствовала только животный первобытный страх, о котором, казалось, попросту позабыла за годы своей нежизни. Но судьба решила иначе.
— Выходи, я знаю, что ты здесь! — послышался голос волшебника, полностью скрытого тёмной мантией, и вокруг которого летало уже семь разноцветных камней. Говорили, что ещё никто не сумел собрать все Изумруды Душ воедино, так как из-за своей изменчивой природы сил, они тут же разлетались по разным концам света, но тот, кто всё же сумеет удержать камни, обретёт небывалую мощь. И сейчас, похоже, был тот самый случай. Изумруды послушно парили вокруг незнакомца, переливаясь разными цветами, и освещая яркими лучами серые безжизненные надгробья. Прятаться было бесполезно, и призрак покинула своё убежище, материализовав в руке двуручный молот, но поняв, что оружие в руке может спровоцировать чужака, спешно спрятала его за спину, что, конечно же, не ускользнуло от цепкого взгляда мага.
— Знаешь, я была сейчас слегка так занята и не сразу тебя заметила, — пытаясь правильно подобрать слова, пробормотала девушка, понимая, что эта наспех придуманная глупая ложь ничем ей не поможет, — извини.
— Тебе не за что извиняться, милый призрак, помоги мне найти одну вещь, и я помогу тебе, — приятный голос незнакомца звучал миролюбиво, что на секунду заставило Орихиме расслабиться. С другой стороны, что она может в одиночку сделать волшебнику, вооружённому древними артефактами?
— Тебя послал Повелитель Тьмы Айзен? — испуганно спросила девушка, отшатнувшись от незнакомца, который продолжил спокойно стоять на месте. — Ведь все чёрные маги работают на него. И ты, наверное, не человек, да? Такой же мертвец, как и я.
Волшебник ничего не ответил, только снял глубокий капюшон, открыв своё лицо. Несмотря на то, что оно было бледным и худым, в нём чувствовалось тепло жизни. Колдун знал, что, воспользовавшись кратким моментом уязвимости, призрак может пленить его, но это не имело значения. То, ради чего Цукишима пришёл сюда, было намного важнее.
— Смотрю, ты уже много лет блуждаешь здесь, раз не знаешь, что Айзен давно побеждён. Но я не собираюсь следовать по его стопам.
— Что тебе нужно? — растворив молот в воздухе, спросила призрак.
— Я ищу знание о Священном Сокровище.
— Прости, но, похоже, ты пришёл не туда. Для этого есть библиотеки, а не сырое заброшенное кладбище. Правда, если ты захочешь ненадолго составить мне компанию, то я буду совсем не против, — девушка захихикала, понимая, что этот человек настроен крайне серьёзно и вряд ли согласится на такие глупые вещи. Он непроизвольно пугал, но при этом открылся и сам, став более уязвимым. Волшебник твёрдо продолжил идти в сторону склепа, а призрак полетела следом за ним, потому что ей и самой стало крайне любопытно. Орихиме и понятия не имела, что на этом забытом богами кладбище может быть что-нибудь интересное.
— То, чего мне нужно, нет в обычных книгах, — продолжил незнакомец, — я затратил много лет и сил на поиски, и они привели меня сюда.
Фраза про годы насторожила Орихиме, так как волшебник выглядел достаточно молодо: на его лице не было морщин, а на подбородке щетины, и только цепкий пытливый взгляд выдавал то, что этот человек успел многое повидать, а шрам над левым глазом только подтверждал это.
— Что именно ты ищешь?
— Дневник учёного, похороненного здесь. Архимага Куротцучи Маюри, который несмотря на своё безумие сумел довести формулу создания Священного Сокровища до совершенства. Кто-то говорил, что он не умер, добровольно превратив себя в нежить. Но единственной нежитью, которую я здесь вижу, являешься ты.
Послышался резкий скрипучий смех, отразившийся от ранее пустынных стен склепа и заставивший призрака и пришедшего сюда волшебника, резко замолчать. Изумруды засияли ярче, осветив тощий горбатый силуэт:
— И ты наивно думаешь, что сможешь вот так спокойно потревожить меня и заполучить данный секрет? Не глупи! Ты останешься здесь и будешь вместе с милой пташкой мерять своими шагами это кладбище, не в силах выбраться отсюда.
— Но… я никогда не видела вас раньше, — растерянно пробормотала призрак, — я думала, что нахожусь здесь совершенно одна.
— А смысл мне показываться просто так, когда есть целая вечность для более важных дел? — отмахнулся мертвец, спокойно выйдя на свет изумрудов, словно те были обычными газовыми лампами.
Желтоглазый, одетый в посеревшую, ранее белую мантию, но при этом с тщательно загримированным лицом и бледными руками, он выглядел вполне осязаемым и, возможно, даже живым, если бы не проступающая синюшность кожи и следы гниения, которые выдавали состояние его тела. Возможно, кое-где даже торчали оголённые кости, но волшебник не стал к этому приглядываться, и скомбинировал из парящих в воздухе самоцветов шестиконечную звезду.
— Я не желаю сражаться с тобой, Маюри, — сказал Цукишима, не выпуская мертвеца из поля зрения, — просто поделись тем, что мне нужно, и я уйду.
— Ты наивен или крайне самоуверен, что одинаково плохо. — поучительным тоном сказал Маюри, погрозив при этом пальцем. — Как думаешь, стану ли я делиться своими многолетними трудами с каждым проходимцем, который меня об этом попросит? Думаю, ответ очевиден.
— Тогда у меня нет выбора, — ответил человек, а изумруды засияли
неестественно ярко, выпустив из себя разноцветный луч энергии, прошивший
мертвеца насквозь, и пробив в стене склепа огромную дыру, сквозь которую
проглядывал тоненький серп луны.
— Думаешь, ты сможешь напугать меня этими примитивными фокусами? — усмехнулся Маюри, чья повреждённая плоть тут же срослась, оставив белого мага целым и невредимым. — Скажу по секрету, ты даже Изумруды используешь неправильно, из-за чего они не показывают и десятой части своей силы. Но так даже лучше, чем быстрее я тебя убью, тем скорее смогу вернуться к своим делам.
— Прекратите! — воскликнула Орихиме, не желая наблюдать за тем, как эти двое разнесут весь склеп. Единственное место, которое она сейчас могла назвать своим домом, и единственное строение, возвышающееся посреди этой заброшенной безлюдной пустоши. — Пожалуйста, перестаньте!
Но мертвец, казалось, проигнорировал эту просьбу, и достав свой жезл, похожий на небольшой золотой трезубец, сказал:
— Конджики Асисоги Джизо!
Повинуясь словам Маюри, каменный пол склепа затрясся, и оттуда вылезло существо, похожее на огромную гусеницу, но с лицом уродливого младенца. Оно плаксиво и громко заорало, оглушив тем самым Цукишиму, и невольно заставив его закрыть уши руками. Кровожадно усмехнувшись своими жёлтыми зубами, мертвец властно указал тощим пальцем на чёрного мага. Дальше можно было и не беспокоиться — Асисоги Джизо запросто сожрёт этого слабака с потрохами. Но Цукишима не собирался сдаваться. Разноцветные лучи самоцветов, парящих над головой колдуна, прошили весь зал огромного склепа, тем самым оттеснив тварь. Запахло гарью — колдовской свет оставил на плотной шкуре твари глубокие ожоги, заставив её громко заорать от боли.
Разозлившись, существо выпустило из своей шеи множество клинков и выдохнуло из пасти лиловый дым, который заставил глаза призрака расшириться от страха, в то время, как сам Маюри продолжал так же неподвижно стоять и улыбаться. Вдохнувший этот яд человек будет умирать долго и крайне мучительно, в то время, как его мёртвому телу подобные вещества не принесут никакого вреда.
— Ты то чего испугалась? — насмешливо спросил учёный, обратившись к призраку. — У тебя даже тела нет, как и лёгких, которыми можно вдохнуть газ. Но не волнуйся, как закончу данный эксперимент, придумаю, что и с тобой можно будет сделать.
— Ну уж нет! — возмутилась Орихиме, вновь достав из-за спины молот. — Я больше не собираюсь служить никаким некромантам!
Похоже, для неё это было крайне больной темой, так как ранее милое личико призрака начало стремительно меняться: небольшой рот, которым она чуть ранее смеялась и пела чудесные песни превратился в ненасытную, покрытую множеством острых зубов пасть, глаза, из серых и печальных стали жёлтыми, лишёнными зрачков, а старинное платье невесты, казалось, разлетелось на множество рваных лоскутов, скрывавших полуистлевшее «тело», в области сердца которого зияла сквозная дыра.
«Так вот какой твой истинный облик», — подумал Цукишима, поняв, что правильно поступил, решив быть вежливым с этой внешне милой дамочкой. Сейчас наступил подходящий момент, чтобы забрать необходимое и скрыться, так как призванная тварь и нежить вовсю были заняты битвой между собой, совершенно позабыв про незваного гостя. Вышедшая из себя Орихиме по-настоящему буйствовала, впечатав Асисоги Джизо в стену сильным ударом молота. Пухлые щёчки младенца схлопнулись, выпустив ещё одно облачко фиолетового дыма, а он сам обиженно заорал от боли.
— Забавненько, — промолвил Маюри, поковырявшись длинным пальцем в ухе, словно его мало интересовал факт избиения собственного миньона, — а тебе, — обратился учёный к стоящему неподалёку колдуну, — лучше сейчас лечь спокойно и не шевелиться, потому что под воздействием дыма каждое движение будет даваться с огромным трудом и разрывающей болью, пока конечности совсем не откажут, а ты не выплюнешь свои кишки наружу.
Цукишима, и, правда, почувствовал неприятное ощущение подступающего кашля, но вскоре подавил его, призвав магический щит и метнув в сторону учёного два изумруда, которые световой спиралью прошили темноту зала.
— Ты совсем из ума выжил разбрасываться такими вещами? Не ожидал, что маги могут быть настолько тупыми! — расхохотался учёный, ловко поймав один из камней, но вскоре, в пальцах осталась только пустота, и Маюри понял, что это была всего лишь иллюзия, воспользовавшись которой, колдун переместился поближе к нему, после чего схватил мертвеца за мантию и зарядил ещё один луч. Теперь Цукишима целился в голову, намереваясь покончить со своим противником. Промахнуться было невозможно, так как радиус выстрела покрыл бы не только голову, но и добрую половину туловища.
Злорадно усмехнувшись, чёрный маг выпустил энергию изумрудов, но тело Маюри тут же исчезло, осев пылью у ног своего врага и оставив в его руках только обрывки грязно-белой мантии.
— Что? — только сумел спросить колдун, чувствуя, как приступы кашля вновь начинали подступать к горлу, а дышать становилось всё сложнее. Звуков сражения уже не было слышно, как и заунывного детского плача. Асисоги Джизо тоже исчез, то ли будучи побеждённым призраком, то ли, потеряв всякую связь со своим хозяином.
— Я ушёл, но совсем скоро снова восстановлю своё тело, а ты в любом случае сдохнешь тут, — вновь послышался насмешливый скрипучий голос учёного, звучавший словно из самих стен, — либо загнёшься от яда, либо тебя прибьёт невменяемая призрачная подружка. Наслаждайся последними мгновениями своей жалкой жизни, потому что даже в качестве экспериментального образца ты мне совсем неинтересен.
Вскоре послышался громкий смех, эхом отражавшийся от каменных стен, и ставший ещё одной пыткой, помимо разрывающей изнутри боли, выходившей с кашлем наружу.
Поняв, что все известные ему целебные заклинания не помогают, Цукишима тяжело выдохнул, и обессиленно упал на холодные развалины пола, понимая, что совершенно не так он планировал закончить этот поход.
***
С трудом открыв глаза, пытаясь вырваться из поглощающей темноты, колдун увидел полупрозрачный силуэт, склонившийся перед ним.
— Ты в порядке? — услышал он смутно знакомый женский голос, но из-за чувства тяжести в голове, совершенно не мог вспомнить, кому он принадлежал.
— Не знаю, — неопределённо ответил Цукишима, пытаясь сфокусировать взгляд и понять, где он сейчас находится. Судя по проникающему сквозь дыры в стенах солнечному свету, снаружи уже вовсю стоял день, а в зале помимо него и этой девушки никого не было.
— Ты очнулся. Слава богу! — воскликнула она, на эмоциях обняв колдуна, но вскоре резко отпустила его, поняв, что резкие движения сейчас могут навредить человеку. — Извини, я подумала, что ты умер, и уже точно мне не ответишь.
— Почему ты помогаешь? — прохрипел мужчина, пытаясь пошевелиться, но тело до сих пор с трудом слушалось его, и Цукишима понимал, что вполне возможно, он не протянет в таком состоянии долго. — Ты ведь совсем меня не знаешь… Я, по сути, пришёл…
— Молчи, сейчас тебе нельзя много разговаривать, — ответила Орихиме, уже будучи в первоначальном облике милой девушки, — я просто знаю, каково это умирать, и не хочу, чтобы кто-то тоже это почувствовал. Хотя, окончательная смерть наверняка лучше того, кем я сейчас являюсь.
Последняя фраза прозвучала из уст призрака с еле сдерживаемой горечью и обидой, словно она завидовала тем, кто неподвижно лежал в сырой земле и был предан вечному сну, до очередного появления некромантов, конечно же. Некроманты. Этих магов Орихиме ненавидела больше всего на свете, прекрасно помня о том, что они ранее сделали с ней и её родными. Вторжение Повелителя Тьмы Айзена окончательно разрушило их счастливую жизнь и лишило будущего.
— Спасибо, — только смог прошептать Цукишима перед тем, как снова потерял сознание. Последним ощущением было странное чувство умиротворения. Даже если он больше и не откроет глаза, то это будет хорошим сном. Прохладные прикосновения рук незнакомой девушки, оказавшейся неравнодушной и не оставившей даже в такой безнадёжный момент. Волшебник больше всего на свете боялся умереть в одиночку, но теперь он был абсолютно спокоен. Конечно, лёгкая тревога за то, что после смерти, все прежние труды станут абсолютно напрасными, теребило его душу, но всепоглощающее чувство огромной усталости размывало эти эмоции, погружая в тихий и по-настоящему глубокий сон.
— Эй, не вздумай умирать, проснись! — воскликнула Орихиме, чувствуя, как тело человека обмякло на неровном каменном полу. Призрак не могла увидеть ту тонкую грань, когда становилось уже слишком поздно. Побывав долгое время «на другой» стороне существования, она физически не ощущала чужого дыхания, не могла чувствовать слабое тепло еле живого тела и угасающее биение сердца.
Сердце. Слово, отдававшееся какой-то отдалённой тоской и слабой, едва ощутимой болью. Проведя пальцем по своим бинтам на груди, девушка вновь опустила взгляд на пол, где колдун продолжил лежать в той же неизменной позе. Слетевший с головы длинный капюшон уже больше не скрывал побледневшее лицо, которое приобрело землистый оттенок и, казалось, потеряло последние капли жизни.
— Нет, — пробормотала призрак, понимая, что на её глазах умер ещё один человек, а внутри начало расти неприятное чувство горечи, неистово рвущееся наружу.
Хоть Орихиме, практически и не знала этого мага, пришедшего сюда с сомнительными целями, ей всё равно было жалко его. Первый живой человек, не являющийся некромантом или родственником погребённых здесь успоших, который решил прийти в это позабытое всем Богами место и остался здесь навсегда.
Осознание собственного одиночества и беспомощности вновь коснулись призрака ледяной рукой, разбередив душевные раны и заставив вспомнить события того злосчастного дня. Счастливого дня, который Орихиме ждала с нетерпением, и который в одночасье стал кошмаром. Тогда она должна была выйти замуж за любимого человека, которого, казалось, знала всю жизнь, и чувствовала себя очень счастливой. Она давно мечтала об этом дне, проигрывая в голове его сценарий и надеясь на то, что и после него всё будет очень хорошо, потому что Куросаки был прекрасным парнем. Вспомнив фамилию своего ныне почившего жениха, девушка крепко стиснула зубы, в надежде сдержать рвущийся изнутри крик, потому что сами воспоминания, даже спустя столько времени приносили лишь дикую, пропитанную кровью, боль.
— Уааа! — разнёсся по холодным каменным стенам нечеловеческий вопль. Если бы призрак могла плакать, то она бы сейчас безостановочно ревела, уткнувшись в размякшее на полу тело чужого человека, который невольно напомнил о том дне. Но сейчас Орихиме могла лишь нечеловечески выть, и если бы кому-то не посчастливилось заслышать данный крик, то у него бы мгновенно поседели волосы.
— Ну и ну, — раздался из стены знакомый скрипучий голос, — не думал, что тебе есть дело до каких-то там людей. Но ладно. Давай, ты прекратишь орать, а я спокойно продолжу заниматься своими делами, идёт?
Но призрак никак не прореагировала на слова архимага, продолжая выплёскивать накопившуюся, за все годы нежизни боль.
— Подними его! — прорычала Орихиме, но позже девушка резко замолчала, осознав то, что она сейчас попросила.
— Поднять, значит? — переспросил Маюри, в чьём голосе отчётливо слышалась усмешка. — Не думал, что ты решишь завести себе друзей-зомби, но к несчастью для тебя, этот парень всё ещё жив, хоть и находится на последнем издыхании. Мой яд будет ещё очень долго его иссушать.
Призраку показалось, что в воздухе материализовалась жёлтозубая ехидная улыбка учёного, но это оказалось лишь отражением солнечных лучей, просвечивающих сквозь проломы стен.
— Тогда, пожалуйста, помоги ему, — взмолилась девушка, пытаясь разглядеть невидимого собеседника.
— Зачем? Чтобы он снова попытался что-нибудь украсть?
— Обещаю, я сделаю всё, что тебе нужно, только спаси этого человека.
— И сдался он тебе только! — сердито выдохнул Маюри, но позже его голос стал более задумчивым — Хотя, у меня всё же есть одно условие: вы оба покинете этот склеп и прилегающие к нему земли и больше никогда сюда не вернётесь!
— Я бы с радостью, но наложенное перед смертью проклятье навеки привязало меня к этому месту, — устало промолвила девушка, чьё опущенное лицо скрывала полуистлевшая фата.
— А меня это не волнует, — совершенно спокойным голосом ответил Маюри, — я готов был терпеть твоё пение, оно мне даже нравилось, но постоянный плач, которым оно сменялось и подобные вопли уже выше моих сил. Либо ты соглашаешься, и вы оба спокойно уходите, либо этот человек умрёт. И да, мне всё равно, что случится в случае того, если он попросту тобой воспользуется.
Голос учёного приобрёл по-настоящему ехидную интонацию. Казалось, даже будучи лишённым тела, он наслаждался этой ситуацией, и теперь с интересом наблюдал, как поступит его «соседка» по кладбищу.
— Хорошо, я согласна, — придав своему голосу твёрдость, ответила Орихиме.
Она понимала, что подобное решение может серьёзно повлиять
на её дальнейшую нежизнь, и, возможно, окончательно прекратить её, но призраку
уже было всё равно. Она устала от бесцельного блуждания по этой заброшенной
безлюдной пустоши и была рада тому, что, наконец-то всё прекратится.
«Скоро я смогу уснуть», — облегчённо подумала девушка, ожидая дальнейших указаний от учёного.
— Отлично. Через пару минут под правой колонной появится зелье, которое ты дашь выпить этому проходимцу, после чего он снова сможет встать на ноги. И ещё, не вздумай меня искать или выкинуть какие-нибудь фокусы, иначе твоё милое тело превратится в лужицу эктоплазмы, в которой сохранится всё твоё сознание, поняла?
— Конечно, — ответила Орихиме, немного успокоившись. В любом случае что-то изменится, и даже если волшебник уйдёт, оставив одну, она перестанет бродить по этому кладбищу, что тоже вполне устраивало. По крайней мере, хуже уже не будет.
Облетев в последний раз знакомый до боли склеп, девушка остановилась возле нужной колонны, и подобрала с пола небольшой пузырёк с мутной жидкостью. Она не чувствовала ни холод стекла, ни едкого запаха самого зелья, когда открывала крышку.
Призраки не сразу возвращают себе способность взаимодействовать с материальным миром. Спустя долгое время, и приложив множество усилий, они могут лишь неуклюже перемещать предметы или пугать неподготовленных людей обрывками слов, что и породило те самые слухи о полтергейстах. Для старых же призраков, пробывших в таком состоянии не одну сотню лет, эта способность не являлась чем-то сложным, из-за чего Орихиме не составило труда приоткрыть рот лежащему на полу магу, и влить туда странную жидкость, после чего стала с интересом наблюдать за тем, что случится дальше.
На секунду в голове призрака возникла мысль о том, что Маюри
мог обмануть и дать что угодно, но не противоядие, и лежащий на полу человек
попросту растечётся лужей или превратится в монстра, но ничего из этого не произошло.
Послышался тихий кашель, и маг открыл покрасневшие глаза, пытаясь понять, что с
ним и где он находится.
— Отлично, а теперь проваливайте! — снова раздался скрипучий голос из стены, после чего склеп резко исчез, заменившись бескрайней лесной чащей.
— Прекрасно. Но почему он сразу так не сделал? — удивилась Орихиме. — И где Изумруды?
— За это можешь не беспокоиться, — ответил Цукишима, — они всегда со мной.
— Но как?
— Увидишь, — улыбнулся волшебник, достав запрятанный в мантии талисман, загоревшийся бледно-зелёным светом, — кстати, спасибо, что вытащила меня оттуда.
***
— Прекрасно, избавившись от незваных гостей, я приобрёл кое-что интересное, — заговорщически промолвил Маюри, вернув себе материальную форму и найдя среди следов побоища тускло поблескивающий камень. Казалось, Изумруд Душ исчерпал много энергии и сейчас походил на обычную цветную стекляшку из окна витража, но даже в таком состоянии он мог быть крайне полезным, — Ну и ну, вот, что значит, неумелое использование древних реликвий всякими неучами. Но ничего, я найду вам лучшее применение. Словно, отозвавшись на слова учёного, драгоценный камень засиял мягким оранжевым светом и поднялся в воздух, зависнув напротив учёного.
— Так ты принимаешь меня? — спросил белый маг, благоговейно смотря на Изумруд Душ, который, казалось, изучал его и находился расстоянии вытянутой руки. Остальные камни последовали его примеру и окружили Маюри, который чувствовал себя крайне воодушевлённым, ведь не каждый день он становится обладателем всех Изумрудов Душ. С силой этих камней он может столько всего создать!
Протянув свою костлявую руку к драгоценному камню, учёный почувствовал приятное тепло, но чуть позже понял, что что-то идёт не так. Изумруд так и оставался на прежнем расстоянии, словно дразнил его, в то время, как остальные подлетели поближе.
— Ладно, — пожал плечами Маюри, дотронувшись до висящего неподалёку красного камня. Гладкая поверхность драгоценности никак не отреагировала на прикосновение, но секунду спустя, семь разноцветных молний ударило в учёного, прожарив его насквозь, и если бы тот уже не являлся живым мертвецом, то точно бы испустил дух.
Сейчас же, лёжа на полу, почернев и обильно дымясь, Куротцучи мог лишь бессильно наблюдать за тем, как Изумруды Душ улетают вдаль, ведомые чужой волей.
— Ах ты сукин сын! — стиснув жёлтые зубы, пробормотал Маюри, мгновенно поняв свою ошибку, как и то, что осколки Мастера Изумруда находились у того колдуна, который, наверняка ещё вернётся. Купившись на слезливые речи призрака, и будучи обескураженным её воплями, учёный совершил серьёзный промах, который в последствии может громко аукнуться.
***
— Пока этот талисман в моих руках, за Изумруды можно не беспокоиться, — объяснил Цукишима, который немного отошёл от яда, но по прежнему чувствовал себя крайне ослабленным.
Конечно, рассказывать такие секреты малознакомому призраку было неразумно, но та спасла ему жизнь, и даже сейчас не проявляла никаких признаков агрессии, вместе с ним наблюдая за маленькой пакостью, оставленной для Маюри.
— А ты злопамятный, — отметила Орихиме, которая не хотела признавать то, что ей нравится подобный поворот событий.
— Просто забрать их было бы не так интересно, — прокомментировал Цукишима, попытавшись встать. Желудок активно требовал еды, но трогать взятые с собой запасы, колдун не решился, так как они тоже могли быть отравлены. Оставалось лишь думать, как восстановить силы и выбраться из этого леса. Призрак тоже чувствовала себя хуже, она ощущала, как в отрыве от кладбища, проклятие начинало давить на неё.
— Прости, сейчас не самый подходящий момент, но не мог бы ты меня упокоить?
— Что? — спросил волшебник, попытавшись соскочить, правда, получилось только неуверенно встать на ноги и то далеко не с первой попытки. Голова сильно кружилась, но даже несмотря на это, Цукишима видел, как фигура призрака неестественно скривилась, а её лицо буквально перекосило от боли.
— Помоги, пожалуйста, — пробормотала она, упав на землю и в отчаянии протянув руку к волшебнику. Орихиме прекрасно понимала, что тот может запросто проигнорировать её просьбу и уйти прочь. Она уже ни на что не надеялась, так как это был колдун в чёрной мантии, а чёрные маги редко когда бывают добрыми, но этот подошёл к ней ближе и присел на корточки, после чего сказал:
— Я не священник, чтобы даровать покой, но у меня есть подарок в качестве благодарности, — Изумруды Душ послушно окружили Цукишиму и обессиленного призрака, которая становилась всё более бледной и еле различимой на фоне земли, — ты останешься со мной навсегда!
Драгоценные камни выпустили множество разноцветных лучей, заперев Орихиме в импровизированную клетку, после чего призрак окончательно исчез.
Воцарилась тишина, после чего колдун натянул на голову свой капюшон и огляделся вокруг, пытаясь понять куда идти. Солнце неумолимо клонилось к закату. Совсем скоро начнёт темнеть.
