Людьми не стоит дорожить

      На утренней планерке ничего нового Петя, мучавшийся лютым похмельем, не услышал: Ольга Исаева умерла на месте, до прибытия скорой помощи и пожарных. Если судить по мощности взрыва, умирать там было, в принципе, нечему, дай бог собрать кусочки для опознания близкими и похорон. Убийца скрылся с места преступления, пока собравшиеся у здания зеваки подбирали разбросанные по тротуару деньги. Что ж, долго в Питере будут расплачиваться бумажками с подпаленными краями, испачканными сажей. Приметы подозреваемого, которого заметили несколько охотников за халявой, попадали под знакомое описание: черный плащ, капюшон, уродливая маска с клювом. Ролик с обращением псевдо-мессии был из социальных сетей удален в течение часа после публикации, но его успели скачать сотни. Видео завирусилось, подливая масло в огонь. Ублюдок обладал харизматичным голосом, который жалел судьбу граждан, обещал им наказать зажравшуюся власть и все такое. Старая песня, но, как и всегда, рабочая. Стаду приятно бороться не самостоятельно, не рисковать головой, а чтобы борьбу за них вел кто-нибудь другой. Сильный, умелый, знающий.       Хазин думал так на протяжении всей жизни, посмеиваясь над оппозиционерами: и над теми, кто вещал с трибун, и над школьниками в купленных за мамину зарплату шмотках. Родители многих пахали как раз за поддержание нынешнего государственного порядка, чтобы их прокормить, а они смотрят в рот обещавшим дивный новый мир дяденькам. Но сейчас все выходило на новый уровень. Это не революция, нечто большее. Такие перемены Хазину как-то не очень нравились: после собрания, на котором присутствовал весь отдел, он залез в твитер, пролистав ленту. Главные темы в России: «чумной доктор» и «мы ждем перемен». Каждый второй пост об этом. Блядство.       И ладно молодежь. После убийства Исаевой, обманувшей вкладчиков на миллионы рублей и лишившей дома десятки семей, Чумной Доктор покорил сердца поколения постарше. Хазину бы хотелось посмотреть им в глаза и спросить: а что изменилось? Ее не осудили по закону, не отправили эту крашенную курицу с накладными ногтями в колонию, в камеру к каким-нибудь бабищам два на два метра. Ольгу обмотали гранатами и подорвали. Бум. Она толком и не помучалась, в чем наказание? После ее смерти руководство банком перейдет совладельцам, обманутым никто не заплатит ни копейки. Отличная работа, мститель.       В гостинице Петр не находил места. Шагал туда-сюда по комнате, грыз ручку, пока пластмассовый корпус не треснул. На столе были разбросаны бумаги, валялось заметно увеличившееся в объеме дело, пухленькая папка, перетянутая черной тесемкой. В ней — фотографии. Теперь не только всех повреждений, нанесенных Гречкину, но и разорванной в клочья Исаевой. Хазин в следователи шел ради легких дел и статусности, и то, и другое ему обещал в свое время папаша. Он не хотел смотреть на изуродованные человеческие останки. Мельком взглянув на них, Петя содрогнулся от мысли, что может оказаться на этом месте. Достаточно, чтобы имя всплыло в сети со списком половины служебных прегрешений.       Чумной Доктор убил бы двух зайцев одновременно: избавился от следствия и прикончил бы очередную мразь, решающую свои беды безграничными средствами. Достаточно истории с наркотой, подкинутой студентику, который, чудом, не сел. Только за эту хуйню ряженый уебан затолкает ему бомбу в пасть.       Хазин подошел к столу, взял листок с собственными заметками. Почерк у него с первого класса ужасный, самому сложно разбирать его. Нахмурившись, он вчитался в моменты, которые выделил, как ключевые. Самым важным был пункт номер три: трансляция, начавшаяся в мобильном в приложении «Вместе», оповещение о ней пришло всем зарегистрированным пользователям, не было никакой связи в этой рассылке. Ни одинаковых подписок, ни участия в группах, ни какого-нибудь одного общего друга на всех. Получается, Чумной Доктор смог взломать самую защищенную от отслеживания сеть? Ответ на этот вопрос мог дать один человек, никто иной, как сам Сергей Разумовский.       Тут вариантов три. Первый: Разумовский признается, что на самом деле у «Вместе» нет никакого многоуровневого шифрования и данные все-таки можно отслеживать, а он скрывает это. Второй: Разумовский не врет, шифрование действительно есть, но тогда Чумным Доктором должен быть кто-то из его подчиненных, имеющий доступ к оповещениям, мол, сегодня такое-то обновление и прочее. Только знающий о внутреннем устройстве соцсети человек мог бы провернуть подобное для привлечения к внимания. Третьим, самым маловероятным вариантом, было совпадение, произошедший баг внутри системы, и она автоматически выдала уведомления. Петр прикинуть не мог, какие доли процентов надо оставить на эту возможность.       Телефон в кармане брюк завибрировал от очередного сообщения. Хазин проигнорировал около четырех-пяти, но в этот раз решил ответить. Да и все пришедшие ранее тоже было бы хорошо посмотреть, мало ли.       Первое «смс» оказалось напоминанием в планере. «Встреча у Разумовского в 16.30, просил быть в его офисе без опозданий».Часы показывали только полдень, свободного времени чересчур много, но ничего полезного за эти часы сделать все равно не получалось. Информации слишком мало. Забыться без алкоголя или других стимуляторов тоже не выходило, а бухим ни на какие допросы-переговоры не потащишься. На мобильном оставалось четыре непрочитанных.       «Сынок, ты аккуратнее там. Смотрела с отцом новости, ужас, что творится! Понимаю, что работа такая, и все-таки будь осторожнее. Материнское сердце болит. Предчувствие у меня нехорошее, что ты опять куда-нибудь вляпаться можешь».       Вляпаться. Куда-нибудь. Опять. Спасибо, маменька, за оказанное доверие. Хазин подошел к окну, шире распахнув форточку, и достал сигареты. Номера для курящих в последнее время роскошь, хотя, судя по ценам за одну пачку чего-то более-менее сносного, курение само по себе стало развлечением не для бедных. На душе было и без всяких чужих предчувствий противно, так нет, надо подкинуть дерьма на вентилятор. Как будто он из тех, кто лезет на рожон в опасных ситуациях, а не старается прикрыть жопу. «Все будет ок, мам. Не переживай, у тебя сердце. Этого гада никто в одиночку не ловит, тут команда целая, так что не паникуй без повода».Текст улетел к указанному адресату в Москву, а Петя пролистал дальше.       Реклама о распродаже мужской парфюмерии в каком-то магазине отправилась в спам. Петя успел перевести дыхание и расслабиться, выкурив парламент до середины, как вдруг увидел имя следующего отправителя. Рука дрогнула, и горстка пепла упала мимо оставленного на подоконнике вместо пепельницы стакана с водой.       «Не ебу, записан ли у тебя. Это Витя. Когда в Москву? Перетереть надо вопросики».       Записан. Мудак. Петя забыл закинуть номер в черный список после того, как их общение сошло на нет. Все выскочило из головы, и это следовало исправить прямо сейчас. Но почему-то палец на пару секунд завис над нужной кнопкой, прежде чем он решился на нее нажать. Витя был наркоманом, Хазин — очередным барыгой, который быстренько заправил его в очередном туалете нужной дозой, обыденное знакомство. Но потом они столкнулись снова, уже в другом клубе, и не в туалете, а в подворотне за зданием. Перебравший Петя вышел перекурить, недобравший Витек искал подходящего для решения своей проблемки человека. Первый предложил второму очевидное решение проблемы, вынимая из внутреннего кармана своего пиджака зиплок. Оказалось, у Вити при себе не было нужной суммы, не хватало в районе тысячи, но рассыпчатое содержимое пакетика манило.       А денег у Пети было предостаточно, подумаешь, всего косарь… но делать скидок он не привык совершенно. И Витя ему отсосал. Прямо там, за дозу. Все, как полагается по канонам каких-нибудь фильмов и сериалов про наркоманов. Почему-то тогда они не разошлись раз и навсегда. Назвать причиной можно было бы не самый плохой в жизни Пети минет, но нет, что-то другое стало причиной.       У Вити был хронический насморк, тело загнанного скоростями торчка, худое и угловатое, безумные глаза с расширенными зрачками и тонким ободком голубой радужки по краям. Это, почему-то, запомнилось. Все состояло из сплошных «почему». А потом все обострилось на столько, что вопрос изменился на «нахуя».       Хазин удалил номер из списка контактов и открыл последнее сообщение.       Оно было от Нины.       «Соскучилась. Ребенок пинается, тоже за тебя волнуется. Твои родаки от меня ни на шаг, даже отец, удивительно прямо. Набери, как освободишься, ладушки?»       Видимо, мать успела накрутить и Нину, они стали чертовски много общаться в последние месяцы. Петя проверил время. Половина первого. В принципе, сейчас он был более чем свободным, поэтому решил позвонить бывшей девушке. Практически невесте. Она сняла трубку спустя три гудка, как будто не выпускала телефон из рук. Но вряд ли Нина тосковала по Хазинскому голосу. Наверное, листала ленту, залипая на советы по похудению после родов, навороченные рецепты, рассказы мамочек и какие-нибудь смешные видео без смысла.       — Привет, Нин.       — Ой. Я твой голос не узнала… Ты спишь там вообще? Звучишь уставшим, — девушка говорила бодро. Судя по фоткам и историям в ее инстаграме, Нину каким-то чудом миновала беда, именуемая «токсикозом». Ее не выворачивало по утрам на первых месяцах беременности, а сейчас заметно округленное и потяжелевшее пузико не доставляло дискомфорт. Она оказалась из тех немногих дамочек, кому особое положение шло. Как будто ей суждено было стать никем иной, как матерью. Удивительно, что именно Хазин стал к этому сопричастным, конечно.       — Я заебался, но это в порядке вещей. Ты же знаешь, какая тут херня навернулась, только успевай расхлебывать. Не смертельно.       — Твоя мама другого мнения.       — Моя мама всегда думала, что если я пойду гулять после семи вечера, то либо сломаю позвоночник, упав на арматуру, либо меня изобьют гопники этой же самой арматурой. Ничего нового.       — Судя по ее рассказам о твоем детстве, она не была так уж далека от истины, — Нина коротко усмехнулась, и Петя представил, как это выглядело бы, разговаривай они в живую. Натянутая улыбка, поджатые губы, слегка вздрогнувшие. Она ни за что не призналась бы, что переживала о нем, после всего, между ними произошедшего. Ей давным-давно пора его разлюбить. — Как в Питере? Успел где-нибудь затусить? Обожаю этот город!       «Как и все романтичные бабы, мечтающие ужинать при свечах на крыше и любоваться разводными мостами».       — Я тут вообще по работе, мотаюсь от потерпевшего к свидетелям и обратно. Вот такие теперь тусовски, — теперь хмыкнул Хазин, приглаживая пятерней растрепанные волосы. — За четыре дня и покушение, и состоявшееся убийство, и эта идиотская трансляция…       — Да уж. Не подумала, что тебе там выдохнуть некогда, прости, дорогой… — Нина осеклась, не успев вовремя притормозить язык, вставившись привычное обращение. Петя больше «дорогим», «любимым», «солнышком» не был, но эти болезненно-знакомые, родные слова постоянно проскальзывали в ее речи, делая неприятно обоим. — А твой потерпевший, ну, чей отец тебя вызвал. Что за парень вообще? О нем в интернете такое пишут.       — Обычный богатенький сынок, ничего необычного. Думает, что все разрулит и деньги спасут его в следующий раз, когда ему в окно подбросят килограмм тратила. Прикинь, звал на допрос в клуб, вот такой вот.       — И ты не пошел? — голос Нины стал странным, с нотками опасения. Она знала его, черт возьми, слишком хорошо, прожив год в одной квартире, не стоило с ней откровенничать и упоминать приглашение Гречкина. Хотелось говорить. Людям это свойственно, особенно когда лишаешься нормальных собеседников.       — Не пошел, — твердо ответил он. –Куда я попрусь с пацаном в гавайке? Бля, отвечаю, он прямо кадр для твоего «Модного приговора».       — Такое не я, а твоя мама смотрит, у меня дома телевизора нет, — с наигранной обидой отозвалась Нина, явно приободрившаяся. — Вообще, мальчик получается весьма в твоем вкусе, да?       Петя поднял глаза к потолку. Впервые за все проведенные здесь дни он рассматривал его так пристально, что заметил несколько трещин на штукатурке. Класс люкс оказался настолько же фальшивым, как и его отношения с представительницами прекрасного пола. Так вышло, что любовь Хазина к фоткам во время занятия любовью «на память» до хорошего не довела. Рано или поздно все должно было так закончиться. Он додумался не снимать ничего на собственный айфон, но регулярно одалживал телефон Вити, который постепенно забивался гигабайтами гейского порно. Петя не предусмотрел, что этот гондон решит освежить его память и пришлет сообщение, мол, «держи, не скучай на работе». Только вот он и правда был в тот день на работе, на служебном задании, поэтому оставил мобильник дома. Нина думала, что там пришло что-то важное. Господи, они ведь пароли друг дружки знали и ни черта не скрывали (кроме уверенности Петиного отца в том, что сын женится на дочери его начальника).       Для всех Нина и Петя не сошлись характерами и расстались полюбовно, друзьями. Для них двоих все было прозаичнее: сложно оставаться с парнем и продолжать трахаться с ним, зная, что его член был в жопе другого мужика. Ее можно понять. В отличие от Хазина.       — Нин.       — Я не у твоих, у себя сижу, в полном одиночестве, исключая твоего сына. Так что не волнуйся. Ну и ты его так описал…       — Мы это обсуждали.       — Ага, просто до сих пор не верю, что могло так получится. Пока я и та генеральская дочурка тебя поделить не могли, ты шпехнулся с тем нариком, которому…       — Телефонный разговор, — перебив, напомнил ей Хазин. Он, может, и сам был тем же единственным ребенком генерала, но возможность прослушки и последующего слива никто не отменял. Береженного, как говорится. — У меня башка тогда не варила. Стрессы, хуйня на работе из-за того, что пьяным тормознули за рулем, ты беременная. Говорили же, что это было бегством от ответственности, зачем к этому возвращаться?       — Прости-прости. Неудачная шутка, — она прозвучала успокаивающе, извиняясь искренне, предлагая тем самым перемирие. — Кто старое помянет, тому глаз вон, так что не нужно мне было затрагивать тему. Показалось забавным. Ладно, Петь, а какие у тебя на сегодня планы-то?       — Съезжу к Разумовскому, это который создатель «Вместе», обсудим, как маньяк получил доступ к аккаунтам сотен пользователей за один вечер. В общем, работа и только.       — Тогда перестаю отвлекать от дел. Спасибо, что позвонил, мне стало спокойнее. Я правда скучаю, ну и с тобой, когда ты рядом, все ж привычнее. Вернешься — покажу, как наш парень вырос, тоже тебя стукнет.       — Жду с нетерпением. Ты сама там отдыхай. Давай, до связи, — кажется, Нина хотела извиниться напоследок, от которого становилось хуже, поэтому, лишь услышав начало ее очередной реплики, Хазин быстро сбросил звонок. Пусть думает, что он не заметил, не услышал. Переведя дыхание, Петя бросил телефон прямо на стол, тот глухо ударился экраном.       Нина умела выводить из себя самыми разными способами, какой бы милой и пушистой девушка не казалась, внутри у нее скрывалась самая настоящая стерва. Никакая другая бы, если так посудить, не смогла бы уживаться рядом с Хазиным так долго. Но некоторые ее комментарии укалывали сильнее прочих. Тут так сложилось, что одно столкнулось с другим, как будто либо Нинка подговорила Витю написать смс, либо тот надоумил ее вспомнить их перепихон в разговоре. Вот тебе и низкая вероятность простых совпадений, конечно. «Кто старое помянет, тому глаз вон». Петя вспомнил, как один раз с матерью ходил на выступление Задорнова, и тот рассказывал о якобы найденных продолжениях древнерусских пословиц.       «А кто забудет — тому оба». Очень в тему пернатого правосудия фразочка, кстати, получалась.       И снова вибрация мобильника. Потянувшись к нему, Петя молился, чтобы это не было полотно текста от Нины, подавшейся в вольные психотерапевты. Он ненавидел такой сорт людей, которые без всяких дипломов лезут в чужие мозги, чтобы хорошенько их вытрахать своей мудростью и нравоучениями.       Сообщение пришло с неизвестного номера, первые же слова ударили обухом по голове. Тоскливое чувство дежавю.       «Хз, записал ты или нет, это Кир. Мне какой-то еблан ночью тачку изрисовал под окнами, приезжай расследовать, товарищ майор».Гречкин прикрепил фотографии красного монстра, неприспособленного для городских дорог, один рев двигателя которого способен перебудить половину спального района. Можно было разглядеть проколотые шины, разрисованный матерными словами капот и какую-то длинную фразу, оставленную на боковых дверцах, которая не попала в кадр. «Вдруг это этот?»       «Приезжай к семи вечера в участок заявление писать на хулиганство. Буду там. И выдохни, точно не убийца с баллончиком ночью по дворам шляется».       Почти два часа. Можно собираться, заскочить по дороге куда-нибудь перекусить и после этого ехать в офис «Вместе». Уставший от работы Хазин был готов снова в нее с головой погрузиться, лишь бы прекратить поток мыслей в своей голове.              ***              — Смешной анекдот, на самом деле, в тему, — Хазин прокомментировал свежие снимки, разложенные перед ним. Он рассматривал их в допросной, вместе с сидящим напротив Гречкиным, который в главный отдел полиции приходил, как на очередную вписку где-нибудь в Купчино. Рубашка была расстегнута до середины груди, как в зале судебного заседания. У Кирилла на лбу написано «мудак», это понятно и тем, кто совершенно не разбирался в людях. И этот мудак должен находиться под его защитой.       — Какой?       — Ну вот, тебе на двери написали «Батарейка «Сын прокурора». Не слышал, что ли, никогда? — Кирилл отрицательно покачал головой. Хазин усмехнулся слишком гаденько, с очевидным предвкушением реакции собеседника. –Батарейки фирмы «Сын прокурора» самые лучшие. «Сын прокурора» — никогда не сядет.       Гречкин улыбнулся широко, золотая коронка на зубе поймала блик ярких ламп под потолком. Чувство юмора вандала он оценил невысоко, но все-таки развеселился. Или дело в том, что бородатый анекдот ему рассказал Хазин, сам относившийся к тем же батарейкам, разве что немного от другого производителя? Петр заполнял протокол, проверял, достаточно ли подробно записаны показания потерпевшего, второй раз проворачивая с ним всю эту процедуру. Новое происшествие — и все заново, потому что к личности Чумного Доктора чья-то неудачная шутка точно не имела отношения.       — В общем, расклад такой. Коллега посмотрел записи с камер наблюдения, это какой-то шкет в маске сделал, на вид типичный гопник. Маска не подходит под описание, пока он тебе шины прокалывал, погнул клюв. Видимо, поделка из бумаги на скорую руку. В общем, этим будет другой человек разбираться, но вредителя найдут, это точно.       — Конечно. Машину батя же покупал, куда денутся. А что там по Чумному Доктору?       Хазин выдохнул. По Чумному Доктору все было сложно, начиная с проклятого Разумовского, который оказался не гением-программистом с миллиардами в кармане, а зашуганным додиком в поношенных кедах. Встретил он следователя в роскошном офисе, в котором зачем-то были расположены автоматы с газировкой под самый высоченный потолок, одетый в футболку и джинсы. Типичный хипстер, ни дать ни взять. Весь дерганный, мямлящий себе под нос. Пару раз Сергей заикался, выводя Хазина из себя. Он терпеть не мог неуверенных в себе заморышей, которые каким-то невероятным стечением обстоятельств добились роскоши, пришли к успеху, а на самом деле не могли за него удержаться. Будь Разумовский тысячу раз умным, вундеркиндом, на деле он оставался неуклюжим слюнтяем.       Хазин битый час пытался достучаться до нормального объяснения, как кто-то мог воспользоваться «Вместе» для трансляции аттракциона с казнью в прямом эфире. Сергей только пожимал плечами и повторял одну и ту же байку. Отследить отправителя этого видео, как и любого другого, в его социальной сети нереально, никакие технологические средства не помогут. Также, никто систему не взламывал. Видимо, преступник вручную внес всех пользователей в список тех, кто получает приглашение на трансляцию. «Внес тысячи? Самостоятельно?» — Разумовский неуверенно кивнул, почесав шею, а затем добавил, что для этого можно было придумать какую-нибудь программу. Чтобы она автоматически добавила все существующие ники для рассылки. Хазин недовольно жевал изнутри щеку, смотря на усевшегося за стол Сергея. Рыжее каре падало на половину лица, он, нервничая, облизывал губы. Наверное, боялся, что после таких финтов его программистскую лавочку прикроют на раз-два, и едва ли был далеко от истины.       Слишком робкий он, чтобы самолично мутить какие-то темные штуки. Петя людей чувствовал: Сергей Разумовский был мальчиком для битья, которого можно удачно подставить при случае чего. «Вы приглядитесь к своим сотрудникам. И отправьте мне список всех тех, кто мог воспользоваться служебными полномочиями, чтобы сделать рассылку по пользователям, это мог быть кто-то из ваших работников. Да и ваши зарплаты могут позволить покупку всего оснащения, которое видели у преступника: черный рынок и все такое». Но Сергей покачал головой. Он не мог предоставить такой список. Почему? «Потому что к управлению имеют доступ два человека, я и мой секретарь. А Олегу я доверяю, как самому себе».       Почему?       «Потому что мы выросли вместе. В детдоме, то есть».Такой себе аргумент, в глазах Петра, но имя было названо. Значит, обнаружился и тот, под кого нужно копать в первую очередь. Всегда предают самые близкие, это аксиома.       — Продолжаем работать. Сегодня допрашивали сопричастных, так сказать, так что есть зацепки.       — Круто, товарищ майор, круто. Оперативно действуете, — Гречкин развалился на стуле, потягиваясь. — Держите в курсе, окей? Отец просил, чтобы я ему все пересказывал про наши разговоры. Все, что его касается, ага. Ладно, время позднее… Майор, а вы меня не подкинете? Я ж теперь снова без тачки.       — Я в Петербург так-то на поезде приехал. Мне такси вызвать? Могу предложить «яндекс-эконом», если настаиваете, гражданин Гречкин.       — Ой, какой ты душный, — отмахнулся Кирилл. — У тебя ж должна быть служебная тачка, всегда мечтал на такой покататься без удара лицом о капот и наручников.       — А без этого, увы, в нашей стране не положено, — попытался отшутиться Хазин, уже поднимаясь из-за стола, когда Гречкин вдруг подался вперед, опираясь руками по разные стороны столешницы. Его лицо оказалось чересчур близко, в считанных сантиметрах от Пети. Практически нос к носу. Кирилл вытянулся на гладкой стальной поверхности, игнорируя, как неприятно, скорее всего, она соприкасалась с открытыми участками тела. Сглотнуть ком слюны в горле получилось шумно, у себя самого заложило уши.       — Ну раз так, то можно включить в поездку. Значит, на таких условиях майор Петр Хазин согласен на поездку? — и лыбится. Улыбался Гречкин мастерски, по-блядски. В каждом слове и жесте читался настолько двусмысленный подтекст, что все становилось однозначным.       Петя поднялся, отпихнув от себя Кирилла с такой силой, что тот плюхнулся обратно на свое место. Откровенно заржав, он, сквозь хохот, стал говорить что-то о том, что кое-кто совершенно не понимает шуток, но Хазина шутники на сегодня задрали. И Нина, и неизвестный граффитист, и гребаный Гречкин, и даже Виктор. Он сюда не на бесплатные стендапы у свободного микрофона приехал, а по службе.       Не для того, чтобы развлекать Кирилла Гречкина.       Кирилла Гречкина, который смотрел прямо ему в глаза таким прожигающим взглядом, что, оставайся он в таком положении еще пару секунд, также запросто встать и уйти не получилось бы. Помешали бы ставшие тесными брюки. Это от нехватки общения, конечно. Опреленного рода.       Кириллу Гречкину очень смешно. Петр Хазин хотел бы поскорее убраться обратно в Москву, чтобы начать забывать по новой.