Чёрная полоса иногда становится взлётной. Эльчин Сафарли
***
Я не могла назвать себя неудачницей, так как мне много где везло. Лотерея, университетская стипендия, комфортное жилье с низкой ценой. Ну, разве не любимица Фортуны? До сегодняшнего дня сваливающиеся на голову счастливые события я воспринимала как должное. Пока меня в прямом смысле этого слова не окунули в дерьмо… Или человеческие кишки, если выражаться точнее. С подступающей к горлу тошнотой спешно отпихиваю хлипкими пальцами покатившуюся по деревянному полу с протяжно мерзким хлюпаньем голову незнакомого мужчины и цепляясь взглядом об изображение японского веера на пропитавшемся темно-багровой кровью кимоно, с несусветным страхом распахиваю глаза, медленно осознавая происходящий ужас. Когда ты казалось минутой ранее пересматривал любимое аниме утерянного детства, горько вытирая бумажными салфетками бегущие по лицу слезы из-за ужасного детства Итачи, то инстинктивно желаешь спрятаться, крепко зажмурив глаза и по-детски заткнув уши дрожащими потными от напряжения ладонями. Я не помнила, как сломя голову помчалась к ближайшему миниатюрному шкафчику, с поразительной лёгкостью разместив внутри него свое ставшее неожиданно маленьким и юрким тело. Не помнила, как высохли идущие нескончаемым потоком слезы, вынудив внимательно прислушиваться к каждому непрошенному шороху за дверцей приевшейся приятно пахнущей старой древесиной сымпровизированной крепости. Не помнила, как прошли следующие замогильно тихие несколько часов, прерываемые редкими отчаявшимися криками и металлическим лязгом чужих мечей. Но зато с предельной концентрацией погрузилась в мрачные размышления о том, что делать дальше, стараясь не вздрагивать при приближении чьих-то шагов или в сотый раз услышанного умоляющего «прошу, не надо!». Однозначно оставаться в клане Учиха чистой воды самоубийство. Нужно покинуть квартал до того, как меня обнаружат АНБУ и отмывшись от лишней крови, смешаться с толпой народа. Вряд ли, в планы Итачи входила ещё одна чья-то удачливо сохранившаяся жизнь. Жаль, что с перемещением в этот мир Фортуна повернулась ко мне филейной частью. Когда я опасливо выбиралась из своего маленького, безопасного пристанища наружу, то совсем не ожидала уставиться в потухшие, красные от слез и постепенно загорающиеся несчастной надеждой глаза замученного, залитого кровью ребенка: — Кто… Ты? Если бы мы встретились пять лет назад, когда я еще не жила в Токио и не любила полакомиться сакэ, как заправской офисный рабочий в честь шумного корпоротива, то не раздумывая, бросилась бы застывшего живым изваянием Саске на шею. Но, сейчас, единственное чего мне хотелось это сбежать и забыть все, как какой-нибудь страшный кошмар. Я не была ответственным взрослым, Такаши-сэнсэй, ведущий самые нудные лекции по истории Тайсе, уже второй триместр не может дождаться от меня не выполненную презентацию, да и при одном взгляде на изломанную фигуру невинного беспомощного ребенка внутри просыпались чувства отнюдь не добрые. Скорее, я была в ужасе. Все мое эгоистичное, думающее лишь о себе естество не было готово начать заботиться о психически нестабильном Учихе. Поэтому, когда среагировавший быстрее собственных действий Саске резко притянул в свои удушающие, оставляющие лиловые синяки на ребрах, отчаявшиеся объятия, хрипло выдавив из себя сорванным голосом не верящее «я не один», я начала вырываться с новой силой, постепенно понимая, что это конец. Тихий всхлип у плеча стал отличным подтверждением последнему предложению.