Обратная сторона Луны

— В смыс…ле? — Вэй Ин спросил, но на самом деле ещё до того, как его губы покинул последний звук этого идиотского вопроса, отдельные, разрозненные кусочки головоломки посыпались в его сознании, замелькали перед мысленным взором, складываясь в цельную, законченную картинку. Он любил это ощущение… когда всё вставало на свои места, получало внятное и логичное обоснование, встраивалось в цепочки причинно-следственных. В конечном счете, к этому ощущению, к этому моменту истины Вэй Ин стремился в работе, но, кажется, впервые оказался настолько не готов к самим следствиям! Одеяние… пафосный этикетный поклон, хмурый бородатый старикан Лань, неожиданно быстро сдавшийся перед перспективой обучения его, Вэй Ина — обладателя статуса «обыватель»… даже то, что дядя Цзян удивился такому выбору! Да Усянь бы сам удивился, выбрав себе в жены мужика! Хотя какой из Лань Чжаня мужик?! Это же потомственный святой, его личный папа римский! Друг… друг! Почти напарник! Почему почти, если последние два дела они раскрутили на двоих?! — Секундочку, — Вэй Ин попятился, — какой «жениться»?! Семейный кодекс Китайской Народной Республики не предусматривает… однополые браки! Странно, что прямо не запрещает, — он впервые осознал то, что законодательство будто бы вовсе обходило этот вопрос. Прямого запрета нигде не было! — Лань Чжань, слушай, ты отличный парень, серьезно, но это чушь какая-то. Во-первых, я думаю, что это все-таки противозаконно, во-вторых, ты не забыл, в каком я ведомстве работаю?! Полицейский в браке с мужиком?! Хрень! Допускаю, — поморщился он, — что я, видимо, что-то недопонял на обеде… Но чтобы собственную свадьбу?! — Помолвку. — Помолвку, — медленно кивнул он, внутренне чувствуя, что накал напряжения немного отступает, — ладно… Помолвка, это, по крайней мере, ещё не свадьба. Но всё равно жесть лютая! В какой момент это было?! Поклон, да? — спросил он. — Мгм, — кивнул Ванцзи. — А ведь я даже почти напрягся на слове «предложение», но мне в голову, в голову не могло прийти! — он схватился за означенную часть тела, заходив поперек дорожки взад-вперед. — И ты именно для этого так… вырядился?! — Вэй Ин остановился и приподнял бровь, окидывая взором богатую вышивку, рукава до земли и волочащийся шлейф. Стоило признать, что такая роскошь вкупе с некоторой небрежностью, позволившей отросшим прядям, не сдерживаемым более ни лентой, ни средствами укладки, благополучно смытыми Шунлуном, упасть на лоб, а многочисленным воротникам разойтись и приоткрыть ямочку и самое начало ключиц, делала Ванцзи каким-то совершенно неземным, будто сошедшим с иллюстраций историй про полубезумных богов и безбашенных в своей отчаянности героев… — Оделся. — Один чёрт. Слава богу, хотя бы без кольца обошлось, хотя с ним я бы по крайней мере понял, что ты меня сватаешь! Бляяяяя, — застонал он, падая на корточки и накрывая голову руками, — дядя Цзян что, теперь уверен, что я гей?! — Это… вероятно, — тихо проговорил Ванцзи, — прости, я об этом не подумал. — Серьезно?! Ты сделал предложение брака мужику перед его отцом и своими собственными родственниками и ты, блядь, не подумал?! — Избранник заклинателя должен быть посвящён и обучен. Буква закона, — процитировал он. — Теперь клан Лань обязан учить тебя. Даже если ты обыватель. И твои воспоминания принадлежат тебе… — И Цзян Чэн приедет на это вот всё, с тобой… И зарядку он, разумеется привезёт… И тут же меня ею и придушит, — тон в тон подхватил Вэй Ин. — Это пиздец. — Прости. Должен был обсудить, — Ванцзи с таким потерянным видом посмотрел на свои руки и свисающие с них рукава, словно сам только сейчас в полной мере понял значимость совершенного. — Это единственный путь. — Куда? Куда?! О, я знаю куда! Ты в гроб меня вгонишь своими внезапными заходами… Даже я такого не откалывал! Аха-ха-ха, мадам Юй охереет, — внезапно рассмеялся он, — представляю её лицо! А Яньли, чёрт! — смех оборвался так же внезапно, как и начался, и Вэй Ин уткнул лицо в колени, неразборчиво замычав. — Она же поздравит, — наконец простонал он, — с неё станется… Она ж ни разу не осудила ни единой моей выходки! — Прости, — ещё раз, совсем тихо извинился Лань Чжань, отвернулся и уже сделал было пару шагов, как обернулся и добавил, — один месяц. Учись. Потом разорвём помолвку. Это просто. Я соглашусь. Раздалось шуршание шелка и удаляющиеся шаги. Вэй Ин сидел посреди тропинки, и в голове его, видимо, пророс лес, потому что всё, что он слышал, это белый шум, в котором периодически всплывали фразы Ванцзи. Его поклон. То, как прямо и неподвижно он стоял на помосте, как они поднимали чаши с напитком, полным запаха локв и вкуса лета. — Господин? Господин, — из приступа фрустрации его вытащил незнакомый высокий и звонкий голос. — Ммм? Ох, я тут на дороге расселся, — Вэй Ин встал, отряхнул зад и посторонился, давая пройти, — это, видимо, тоже запрещено. — Господин Вэй? — говоривший поклонился. Оказалось, что это парнишка, скорее даже мальчик, лет десяти-двенадцати от силы. — Д-даа… — осторожно кивнул Вэй Ин. Как показал опыт, тут со всем надо соглашаться крайне осмотрительно, возможно, даже с собственным именем! — Рад приветствовать вас в ордене Гусу Лань, — серьезно произнёс он, — меня зовут Оуян Цзычжэнь. — Он был облачен в такое же светлое ханьфу, как у всех здесь, со скромной вышивкой на плечах, но на нем это все смотрелось немножко смешно, почти кукольно. Словно школьник решил нарядиться на Новый Год. Однако, разбивая представления о театральности, на поясе уже болтались вполне настоящие ножны, пока как-то неловко, и мальчик придерживал их рукой, — уважаемый Ханьгуан-цзюнь перепоручил мне позаботиться о вашем размещении. — Уважаемый Ханьгуан… ха-х, — выдохнул Вэй Ин. Он бы сказал про «уважаемого» все, что думал, но показывать раздражение перед ребёнком было бы совсем тупо, — ну раз перепоручил, давай. Усяню, к его большому удивлению, досталось не место в общаге, а отдельный домик, хоть и располагающийся в учебной зоне, но стоящий особняком. Он сначала даже решил, что его хотят поселить в кладовке или дровяном сарае, но Цзычжэнь пояснил, что это жилище исторически всегда предназначалось для проживания наречённого наследника до момента вступления в брак. Вэй Ин при этом слове скривился так, словно ему в очередной раз выдали один из шедевров местного повара, в объёме «ведро». Зато стало понятно, что подобные браки не впервой. Аж целый дом соорудили… В нем было несколько пыльно, создавалось ощущение, что тут давно не жили, и приготовления были сделаны второпях. Кровать, ширма, её отделяющая, низкий столик и напольный стул… Вроде бы всё скромно и без излишеств, но мебель была красивой, резной, а постель оказалась убрана расшитым покрывалом с кисточками. В пристройке нашлась оборудованная ванная, точнее, бочечная, со всем причитающимся… Оуян Цзычжэнь посвятил Вэй Ина в некоторые особенности его расписания и перечня занятий. История заклинательства, этикет, музыка, каллиграфия, история традиций Гусу Лань, кулинария и домоводство. На этом месте Усянь аж поперхнулся. — Уважаемый господин адепт, ты ничего не перепутал? — усмехнулся он. — Перечень дисциплин может быть изменён и дополнен господином Лань Цижэнем, — поклонился тот. — О, да-а-а, он дополнит, — кивнул Усянь, — ты сам как считаешь, что самое годное? И перестань ты кланяться уже, честное слово! У меня от взгляда на тебя спина ныть начинает! — Спина?.. О, я не подумал, — адепт Оуян немедленно отвесил очередной поклон. — Прекращай, серьезно, — поджал губы Вэй Ин. — Л-ладно, — кивнул мальчик. — Если спина ноет, то в источники можно сходить. Там бывает и тёплая вода, чаще они всё же ледяные, но даже так боль снимает как рукой. Выйдете, и из дома налево, потом вниз, — он махнул рукой в нужном направлении, — а там по звуку можно идти. Слышно, как вода бежит. Тёплую для вечернего омовения можно брать в котельной, чуть выше по тропе. Там увидите… Ее греют для тех, кто пока в талисманах не очень, а холодную из реки. Трапезу для вас будут накрывать отдельно, в личных покоях. — Какая честь. А ты где ешь? — Мы в трапезной. Но относительно вас, так по правилам положено. Вы же жених второго молодого господина, да? — снова попытался поклониться мальчик, но так и замер посреди движения. — Простите, я, кажется, проявил неуместное любопытство, — спохватился он. — Я никому не скажу, — улыбнулся Вэй Ин. — А ты, смотрю, уже и за жениха в курсе. И тебя это даже не удивляет… — заметил он. — Живешь тут? — Ага. И учусь. Понадобится моя помощь, я сегодня дежурю у кухни. Так что если чего-нибудь будет непонятно, поднимитесь выше по центральной аллее, там с поляны видно здание, — он махнул рукой куда-то в направлении выхода. Оставшись в одиночестве, Усянь уселся в тени широкого козырька. Любезный инструктаж Оуян Цзычжэня дал ему возможность прийти в себя, что, в свою очередь, позволяло трезвее оценить произошедшее и понять достоинства и недостатки сложившегося положения. Первое и главное, Вэй Ин помнил последние слова Ванцзи. Помолвка могла быть разорвана и это успокаивало… — Ладно… Лань Чжань сделал херню, конечно… но чтобы мой потомственный святой выкинул подобное просто так?! — рассудил он, мотая головой. — Не-е-ет. Учеба… Это, конечно, самое очевидное, но не уверен, что оно того стоило. Стал бы я ввязываться во что-то похожее, скажем, для Сун Ланя?! Ну… х-у-у-у-ли-цзин знает, — протянул он, изящно выворачиваясь из запрета на мат. Спинной мозг чувствовал, что есть что-то ещё, помимо обучения, которое да-да, конечно же, было важным… Сегодня его чуть не разорвало на сотню маленьких медвежат, и если бы Шунлун не промыл мозги и не подлечил, было не очевидно, справились бы они сами. Вэй Ин мог сколько угодно божиться, что будет держать себя в руках, что никогда не испугается за жизнь Лань Чжаня снова, но… нет. Он не был идиотом и отлично понимал, что если что-то случилось единожды, шансы на повтор возрастают в разы. Да при таком раскладе Усянь сам бы, первый, упаковал проблемного напарника на «повышение квалификации», без разговоров и любыми доступными способами… Помимо этого, они заехали в заповедник, не особо планируя визит. По факту, зона оказалась полувоенной организацией, с усиленной охраной, барьером, правилами, и кучей редкой живности на территории. Очевидно, нужно было прикрыть само нахождение Вэй Ина чем-то более прочным, чем «личный гость»… — Жених — эт конечно железобетонная отмаза. Прям «на отъебись», — поделился он с ближайшим кустом какой-то зеленки, разросшейся до самого крыльца. Но больше всего у него было вопросов к этому странному статусу «обыватель», потому что тот седой старик упоминал некое заседание совета. Вэй Ин ничего такого не помнил. Неудивительно, он вообще почти не сохранил ранних воспоминаний. Лань Чжань, видимо, неплохо шарил в заклинательском законодательстве, раз выбрал настолько неочевидный путь поступления на обучение, и вот с этого момента хотелось бы поподробнее. Вэй Ин совсем было собрался за шмотками, а заодно за поговорить, когда на тропе перед домом внезапно возник посыльный. Лань Чжань прислал ему телефон. И вещи. И даже зарядку для «яблочка» где-то умудрился разыскать. Принимая сверток, Вэй Ин почувствовал, как всё сжалось. Не просто потяжелело сердце, все внутренности скрутило в комок. Ванцзи мог бы прийти сам, мог дождаться его в собственном доме! В конце концов, телефон легко годился за удобный предлог, чтобы прийти вечером. Но теперь черный кирпич валялся на покрывале, и внутри разливались только пустота и отупение. — Лань Чжань… блядь… — совершенно не пытаясь уже подползти под планку правил, выдохнул Вэй Ин, — окей, может я погорячился и был резковат, но если ты обиделся, так скажи словами через рот! Объяснись ты нормально, в конце концов! Или я тупее паровоза и не пойму?! Но он опять сделал молча! Впрочем, времени на рефлексию не было. Дядя Цзян покидал пределы ордена и зашел увидеться перед отъездом. Они попрощались у домика, который теперь пафосно именовался «личные покои наречённого второго молодого господина Лань». Хрен выговоришь… Всё получилось как-то натянуто. Дядя мельком взглянул на убранство, к его приходу уже дополненное какими-то свитками на стенах и парой ваз, велел Вэй Ину беречь себя и попридержать нрав. Сказал мягко… мог бы и жёстче. Усянь бы понял, и даже был бы рад. А так осталось ощущение скованности и какой-то недосказанности, что ли. Возможно, виной тому явилась сложная ситуация в Юньмэн или неразрешенная стычка сыновей, а может, и сама эта внезапная помолвка с внезапной же сменой ориентации, но лично Вэй Ина напрягало совершенно каменное лицо присутствовавшего тут же господина Лань Цижэня, показывающего, как орден разместил «почетного гостя и будущего родственника». А ещё насторожило то, что Лань Чжань так и не появился. Он, вроде как, должен был бы выйти проводить? Тестя? Свекра?! Или как там это называлось? Впрочем, не было и Лань Сичэня… Всё же встреча была заявлена как неофициальная и дружеская. Промыкавшись вечерок и совершенно невкусно поужинав преснятиной, Вэй Ин натаскал себе воды. Отмокая в бочке и вымывая мелкий речной песок изо всех мест, он размышлял о том, что судьба чертовски странная херня. Нет, она не первый раз выкидывала фортеля. Его уже мотало… Вот так, безвольно. Из семьи в черное пламя, из него в приют, а оттуда в приемную семью. Усянь ненавидел это ощущение ловушки обстоятельств, когда вроде бы незаметное событие дает старт невидимой, но очень прочной цепи происшествий, на конце которой болтается приветственная табличка «Полный пиздец», которую не замечаешь до самого упора. Нет… Приемную семью он любил, и та цепочка закончилась лучше, чем могла бы. Хотя сейчас, разглядывая радужные разводы на мыльной воде, он понимал, что, скорее всего, не знает всех обстоятельств. Дядя говорил, что дружил с отцом и знал мать… учился с ней. Добавляя обретенные знания об обучении заклинателей, значило ли это, что мать училась в Гусу?! Это всё еще было большим допущением, но как ни странно, логичным… А старик Лань? Он знал госпожу Вэй?! Ещё более сомнительно, и всё же вероятность уже тоже не была нулевой. Рассуждения никуда не привели. Вэй Ин чувствовал, что устал, вымотался за день «отдыха в заповеднике», и в итоге, выкинувшись из бочки на постель, как подыхающий кит на пляж, он протянул руку к заряжающемуся мобильнику и набрал сестру. — А-Сянь! — в телефоне раздался её такой знакомый и такой родной голос, — милый! Как ты? — Ммм, — промычал Вэй Ин, — прости, что пообещал перезвонить и пропал. Я свинья. — Ха-ха-ха, конечно же нет! — засмеялась она. — А-Сянь, я… я так рада за тебя! Отец ещё не прилетел, но он написал! Ты действительно помолвлен?! Это так неожиданно! Почему мне казалось, что если тебе кто-нибудь понравится, я должна узнать первой? Ладно, второй! Младший господин Лань! Это так неожиданно! — Эт-точно, — рассеянно согласился Вэй Ин, — уверена, что я не отрываю тебя? — Не волнуйся, Жулань спит. Он всё еще очень маленький и спит по три раза на дню, я иногда так ему завидую! Родной… — голос Яньли внезапно посерьезнел, — ты чем-то расстроен? — Нет, что ты… Просто устал. — О, бедный мой. Я представляю, как это утомляет. Помнишь нашу с Цзысюанем помолвку? — хихикнула она. — Ещё бы. В интернет-издании светских новостей потом была такая удачная фотка! И громкая статья с заголовком «Счастливый жених так очарован будущей супругой, что уснул на собственной помолвке»! Такое забудешь… Ты сидела вся прекрасная, как богиня утренней зари, а этот… — Вэй Ин хотел сказать «ряженый павлин», но сдержался. Впервые сдержался, хотя бы потому, что продлись сегодняшний обед ещё часок, он бы сам уснул… а ведь, по сути, ситуация отличалась мало. — Теперь ты точно должен понять его и перестать подкалывать при каждом удобном случае. Цзысюань просто захотел, чтобы приготовления велись под его чутким руководством и всё было идеально, ну и немного перестарался. Точнее, не рассчитал силы… Я была очень тронута, — с улыбкой добавила она. — Не говори мне о человеке, который украл любимую сестру и заставил её переехать в Шаньдун! — буркнул Вэй Ин. — Вы с Цзян Чэном бросили меня раньше, — притворно надулась Яньли, — мои любимые братья взяли и поступили в полицейский Университет… — Хотя мадам Юй настаивала, чтобы я валил один и не портил светлое будущее семьи Цзян, — подхватил Усянь, — и теперь я даже знаю, почему она это говорила. — Ох, милый… мне очень жаль, — погрустнел голос сестры. — Ты жалеешь? Правда жалеешь, что тогда поддержал Цзян Чэна?! Я думала об этом, много думала. Понимаешь… — вздохнула она, — я не очень одарена, поэтому для меня выбор даже никогда особенно и не стоял. Как наследница традиций и техник я была бесполезна, поэтому, когда наша семья решила породниться с кланом Цзинь, я, вероятно, приняла это как должное, понимаешь? — Не совсем… — признался Вэй Ин. — Я всегда думала, что это важно. Важно быть кем-то в семье… Не очень хороша в самосовершенствовании, не сильна в учебе, не слишком красива… — Чушь! Сестра самая красивая! — возмутился он. — Ха-ха-ха, ты очень преданный брат, — засмеялась она, — поэтому предвзят и тебе нельзя верить. Но я верю… Цзысюань говорит это каждый день, — смущенно произнесла она, — что я красивая… — Впервые могу согласиться с этим придурком, — пробубнил Усянь. — Потом я влюбилась, но знаешь, даже до того… Ощущение нужности в семье было важным для меня. Однако Цзян Чэн не такой, ты же знаешь. Ему недостаточно быть просто нужным, он хочет быть лучшим. И даже если он никогда не признается, лучше он становится рядом с тобой. — Что это за бред… — Ты просто не замечал, — ласково проговорила Яньли. — Он стал фехтовать усерднее, записался в кружок дартса, потому что туда пошел ты, стал нырять глубже и даже проявлять интерес к рисованию… — Полная ерунда. Он начал фехтовать лучше просто потому, что у него появился индивидуальный тренер! — Конечно. И он сам попросил об этом маму, потому что ты раз за разом бил его, понимаешь? Понимаешь?! — с нажимом повторила Яньли. — Если бы ты уехал, Цзян Чэн начал бы обучение заклинательству один, как и предполагалось изначально. Но без такой привычной опоры… я не знаю, получилось бы из этого хоть что-то. Он всегда был как молодая лоза, А-Сянь… Способный, но, возможно, недостаточно сильный, чтобы тянуться вверх в одиночестве. Он стал хорошим полицейским, Цзысюань говорит, одним из лучших. — Так и есть, — кивнул Усянь. — И он работает с теми, кто понимает его. Поддерживает. С заклинателями и людьми, избравшими для себя сходный путь. — Но теперь я понимаю, что лишил собственную семью… клан Цзян наследника, — сдавленно проговорил Вэй Ин, — даже толком не понимая, что делаю. Мадам Юй права, А-Ли… я порчу всё. Всё, за что берусь, все, к чему прикасаюсь. — Ох, милый, — вздохнула Яньли, — мама просто очень волнуется за Цзян Чэна. Но ты же не думаешь, что она глупа и не видит ваших качеств?! В конце концов, она же отпустила вас в Университет. — Тоже верно. Но это не отменяет того, что я испортил будущее Чэн-Чэна. Дети заклинателей идут учиться, чтобы наследовать и вот это всё, да? По принципу «почему сын прапорщика не может стать генералом». — Он не может? — удивилась Яньли. — А почему?! — Потому что у генерала есть свои дети! — Не совсем, — фыркнула Яньли, — но ты, конечно, примерно уловил суть. Просто дети заклинателей одарены чаще. У них есть больше шансов научиться правильно медитировать, делать это раньше, сформировать ядро быстрее под присмотром родителей. Но это не значит, что взрослому путь закрыт! Мы же не в средневековье живем, ну в самом деле! И перестань себя ругать, — возмутилась она. — Есть техники и практики, дающие возможность начать позже! — Чэн-Чэн всё еще может стать заклинателем? — удивился Вэй Ин. — Конечно, — судя по голосу, Яньли улыбнулась, — мама много занималась с ним. У него сформировано ядро… Да, он давно не медитировал, но думаю, при желании он может вступить на путь снова. — Почему… почему я не знал этого всего? — он наконец задал вопрос, который на протяжении последних дней так или иначе всплывал в сознании. Не знал про лис с хвостами и призраков, отнимающих души, про ша и ту, вторую силу, что была противовесом… — О… Я надеялась, что ты поговоришь об этом с папой… — неопределенно протянула Яньли. — Да не до того было, — признался Усянь. — Но ты же знаешь? — Не совсем. То есть, существует Закон. Он касается только заклинателей и был принят в эпоху Троецарствия. Тогда возвышение одного из кланов привело к вторжению заклинателей в отношения между правителями Вэй, У и Шу. Крупная война втянула всю Поднебесную… я думаю, ты узнаешь на истории?! — полувопросительно проговорила она. — В итоге погибло много людей, не имевших никакого отношения к заклинателям, понимаешь? В результате и появился этот Закон. Он запрещает втягивать мирных обывателей в дела кланов и посвящать их в само существование этого рода деятельности. При желании заклинатель может обернуть часть умений против обычного человека. Думаю, на тот момент важно было ограничить саму возможность таких просьб от людей… И это проще сделать, уменьшив число посвящённых. — А другие страны?! Ладно, я могу понять Троецарствие и вот это всё… но заклинатели наверняка так или иначе были везде! — О, — вздохнула Яньли, — и везде они рано или поздно конфликтовали с правителями или ввязывались в политику. Но наша задача — только поддержание баланса. В итоге Закон подвергался редакциям и сейчас, в современном переложении, действует на территории большинства государств. Родители не могли сказать, А-Сянь. Они и возможность усыновить тебя получили только при условии клятвенного обещания того, что ты будешь воспитан как обычный ребёнок. Это довольно трудно, понимаешь? — продолжила она. — Я даже не знаю, насколько тяжело пришлось маме, потому что именно она следила за тем, чтобы ты никоим образом не узнал… — Ладно… — недоуменно проговорил Вэй Ин, — хорошо. В этом есть определенная логика… но неужели люди не узнают сами?! Нет, невнимательных идиотов полно, я например! Но есть же непреодолимые обстоятельства?! Я не знаю… Как в этом последнем деле! — нашелся он. — Там парень выжил! Обычный! То есть, он, конечно, в коме, но если он очнется? Если он вспомнит! Нет… — тут же возразил он сам себе, — это плохой пример. Всегда можно сказать, что в потолке открылись люки… — Что, прости?! — удивилась Яньли. — Что его сглючило от препаратов и вообще привиделось. Но, — он зашипел, пытаясь найти что-то более подходящее, — скажем… в истории с лисой был другой парень. Он, конечно, немного того… Кукухой поехал. Но вообще он вменяемый, — Вэй Ин припомнил Мо Сюаньюя. Тогда он сам посчитал, что свидетель бредит только потому, что ещё не знал всей подоплеки, хотя по сути, будь парнишка более психически устойчивым, он бы копнул… — если помнит он? — О… — Яньли явно замялась, — такие случаи регулирует поправка, — осторожно добавила она. — Тебе действительно было бы лучше спросить папу. — Сестренка, — Вэй Ин приложил руку к груди, — я скоро тут башкой поеду. Будь человеком… Лань Чжань сказал, что меня по-любому теперь должны посвятить в вот это всё. Строго говоря, Лань Чжань такого не говорил, но Усянь рассудил, что мог бы! — Ладно, — вздохнула она. — В этом случае заклинателю следует обратиться к клану целителей. У нас это Вэнь. Вэнь Чжулю. Его называют «сжигающий воспоминания». Он может лишить обывателя части памяти. Насколько я знаю, стараются ограничиваться минимально возможным периодом, но… полная амнезия не всегда является следствием травм. Иногда к ней приводит работа заклинателя. — Охуеть, — беззвучно выдохнул Вэй Ин, застывшим взглядом уперевшись в какой-то резной завиток на потолке. — Я встречала этого господина только единожды, — продолжила Яньли, — он… он приезжал в Лоян. Я помню не очень хорошо, потому что это был день нашей с Цзысюанем встречи. Господин был очень молчалив, уважителен, но он пугал, Вэй Ин. До жути пугал. Лицо… глаза жуткие. Весь в чёрном, — с дрожью в голосе проговорила она. — Папа сказал, потому что все, кто обладает техникой сжигания, происходят из заклинателей, чей орден угас, и это как напоминание. Одежда без клановой принадлежности… Мы носим светло-лиловый, а мама принесла с собой пурпурный. Ты же помнишь, как она его любит? Я сама теперь ношу лиловый и золото — цвета Цзян и Цзинь. Поэтому я так обрадовалась, когда ты выбрал такое имя для нашей орхидеи! Даже если он будет носить только золото, я всегда буду помнить, что он всё еще маленькая лиловая орхидея, — счастливо засмеялась она. — А Лань Чжань носит голубой, — совершенно некстати произнес Вэй Ин, вспоминая одежды с рукавами до земли, — и серебро. — Синий, — поправила Яньли, — цвет клана Лань. Тебе очень пойдёт, — улыбнулась она. — Обещаю, что приеду на твою помолвку в сиреневом и на селфи в обнимку мы будем как сахарная вата! — Не уверен, что ее надо отмечать… — с начала разговора он колебался, стоило ли посвещать сестру в подробности помолвки. Чем дольше они говорили, тем сильнее он склонялся к тому, чтобы оставить их неозвученными. Технически он не врал, только умалчивал. Практически же… Раскрывать что-либо, не поставив в известность Лань Чжаня не хотелось. — Почему? Ты в чём-то сомневаешься? — осторожно спросила Яньли. — А ты нет? Не смущает, что до конца не ясно, кто будет невестой на этом празднике жизни? — отшутился Вэй Ин. — Скажи, вот тебя вообще не напрягло известие о помолвке двух… мужиков?! — О, милый, — судя по голосу Яньли улыбнулась, — впервые слышу, что тебя заинтересовало мнение окружающих. — Пф, — он только фыркнул, — ты не окружающие. Ты сестра. И вообще, мнение семьи всегда было для меня важным. — Ну раз так, то послушай, что я тебе скажу, А-Сянь, — серьезнее сказала она. — Во-первых, с кем пройти бок о бок в этой жизни, решать только тебе. И даже если кто-то считает, что ты недостаточно красив или талантлив, это не имеет значения. Если твой спутник при этом не вписался в привычный кому-то статус или пол, то только ты сам решаешь, как отнестись к этому. Или ты переживаешь за Чэна? — Ну… — неопределенно протянул Вэй Ин, — и за него тоже. — За папу точно не надо. Он ошарашен, конечно, но очень рад за тебя. Мама вообще сказала, что это первый твой выбор, который она полностью поддерживает, — хихикнула она. — А-Чэн привыкнет. Побесится, конечно, но мне кажется, это вообще неотъемлемая часть вашего общения. Если честно, я больше переживаю за семью твоего избранника. Орден Лань всегда отличался строгостью… Обещаешь, что не будешь косить учебу? — строго, но чуточку наигранно спросила она. — Пф… за кого ты меня принимаешь… — За ребенка, сбегавшего из школы, чтобы рвать лотосы в городском пруду! — рассмеялась она. — Я всё еще помню тот роскошный букет, но больше так не делай. Гусу — заповедник… — Да-да, запрещено собирать грибы, ягоды и жарить зефирки на костре. — А-Сянь? Солнышко, Цзысюань вернулся с работы… — Иди, встречай своего… Пусть только посмеет сегодня забыть сказать, что ты самая лучшая. Целую тебя, сеструнь. — И я тебя, милый.