Обратная сторона Луны

Вэй Ин не мог вспомнить, когда у него в последний раз было столько свободного времени. Столько! Следующие несколько дней он напоминал самому себе кабачок на гидропонике. И по степени подвижности, и по тому, сколько жидкости в него вливала ацкая машинка, и по затрачиваемым интеллектуальным усилиям. Он лежал. Много. Виной тому была слабость, а также, судя по всему, некие препараты, усмиряющие не только желание двигаться, но и тянущую боль, которой с каждым днём становилось все меньше. Усянь дремал на диване в гостиной, прикрытый пледом, сонно клевал носом над тарелкой супа, сидя за столом, просто спал в койке, которая легко вмещала двоих, а может и троих, и вызывала вопросы… Правда, несмотря на размеры ложа, на Ванцзи сначала снизошёл приступ избыточной галантности, и он предложил-таки спать отдельно, на диване в гостиной, но вторая мятая подушка, пристроенная на кровати, по-любому намекала. — Да на черта?! Здесь, конечно, не так просторно, как в Юньмэн… Погоди, я что… я храплю?! — Нет, — Ванцзи замотал головой, — нет. — Тогда что? Пинаюсь?! Могу попробовать пообещать, что не буду, но зуб не дам. Тоже нет?! Тогда падай, я подвинусь, — Вэй Ин подполз к самому краю. — Ты нездоров. — А-а-а, ну да, действительно. Давай и твою спину подорвём ночевками на поролоне, не одному же мне страдать, — закивал он. — Дурака не валяй. Обещаю, приставать не буду. Совокупность ли доводов оказалась такой весомой, или сказалось то, что и сам Ванцзи явно был не в лучшей форме, с того дня они больше не спорили. Спали вместе, ели вместе, даже мылись… к некоторому смущению Вэй Ина, тоже вместе. Но вариантов не было. У него все еще болела грудь, «не разогнуться — не вздохнуть», вдобавок качало от стены до стены, особенно когда продирало приступами отвратительного сухого кашля, и глаза застила темная муть. Он впервые лечился так ответственно, хотя и это они делали вместе. Исключение составляла только капельница, все остальное — дыхательная гимнастика, диетическое питание, инъекции препаратов из стремных ампул без маркировки… Все на двоих. Единственное, что Ванцзи не желал делить — мобильник. Первое время Вэй Ин не обращал на это внимания. Ему было довольно того, что он знал. Дядя пережил охоту и постепенно восстанавливался в клинике в Юньмэн, и хотя он все еще находился в искусственной коме, Вэнь Нин давал достаточно оптимистичный прогноз. Мадам Юй разрывалась между клиникой и работой — буря, разразившаяся в заливе, нанесла ущерб ГЭС, и там велись работы по восстановлению некоего дополнительного водосброса. Что это за ботва, Вэй Ин понятия не имел, и Ванцзи, невзирая на нелюбовь к множеству слов, честно попытался объяснить больше, даже нарисовал несколько схем, однако Вэй Ину хватило и того, что Лояну не угрожает быть смытым гигантской волной. Адепты, как ни странно, в большинстве своём остались живы. — Стратегия отхода Юньмэн, — пояснил Ванцзи, ставя на низкий столик поднос с чашками. Они только что закончили очередной дыхательный заход и теперь сидели в части гостиной, заставленной разнообразными растениями. Сочетание множества зелёной листвы, резной мебели в традиционном стиле и подушек, с одной стороны, и огромных окон с суетливым Шанхаем перед глазами, с другой, создавало ощущение, будто они живут в прошлом, и перед ними разверзлась линза в будущее. — В смысле «отхода»?! Они все сдриснули при первом намеке на пиздец, и в этом план?! Охеренно… — Нет. Не совсем, — еле заметный вздох обозначил призыв терпения. На столик легла бумажная салфетка, и Ванцзи, взявшись за карандаш, принялся наполнять её штрихами и метками. — Обычная водная охота, — он обвёл пальцем белый квадрат, — загонщики, охотники, ведущий, — в центре рассыпало множество маленьких точек и цепь полос-лодок, при последнем же слове на бумагу добавилось два кружка. — Секунду, про первые две группы я помню, но про ведущих не было ни слова. — Лидер, сильнейший заклинатель в команде. Основная, — он ткнул в центр нарисованного залива, затем перевёл острие карандаша на круг в компании более скромной точки-соседки. — Мы. При наступлении чэ-эс все, кроме лидеров, обязаны покинуть зону охоты. Незамедлительно. Особенно воду. — Да с чего?! — возмутился Усянь. — Там же было три десятка человек! То, что такая орава могла помочь, в голову не приходило, нет?! — Нет. Больше мешают. Ограничивают атаку. Особенность техник Мэйшань — электричество, Вэй Ин. — О-о-о, и вода его проводит. — Мгм. — Ладно, это понятно, но тогда встречный вопрос. Какого черта дядя-то туда полез?! — Опыт позволяет лидерам ордена Цзян сочетать несочетаемое, сражаясь бок о бок. Если необходимо. Никто не ожидал пробуждения Сянлю. — Знаешь, — Вэй Ин подвинул к себе чашку с кофе и сделал глоток, блаженно закатывая глаза, — обожаю твои пояснения. — Хм. — Ага, чем больше говоришь, тем больше появляется вопросов, но что-то такое я помню, — он защелкал пальцами, пытаясь вспомнить. — Сянлю — это же мифическая херня какая-то, да? Щас, не-не, не подсказывай, мы на истории края проходили! — Вэй Ин поморщился, потирая лоб. — Змей-мутант. Такой, — он пошевелил растопыренными пальцами, — по типу гидры. Великий Юй покромсал его в салат. Все еще не могу до конца привыкнуть… — К чему? — К тому, что в байках больше настоящего, чем я мог бы предположить, — он откинулся на подушку, упираясь взглядом в облачную дымку, куда постепенно сплывали рассыпанные прихотливыми кубиками здания Шанхая, — лиса, драконы, призраки, утопленники, теперь вот эта змеища… — и Усянь снова зашевелил пальцами, изображая извивающиеся шеи. — Сянлю не змей, — Ванцзи изменил своей манере пить чай сидя строго за столом и несгибаемой осанке. Он взял чашку и улёгся рядом. — Конгломерат утопленников. Класс опасности — высший. Чрезвычайно силен. В момент зарождения не обладает единым сознанием. Способность мыслить формируется с поглощением живых жертв. Устойчив к силовым, водным, огненным типам заклинаний. Уязвим к звуковым и электрикам. Способы противодействия… — О боже, Лань Чжань, ты такой многословный, словно меня посетило само воплощение энциклопедии, — Усянь утопил усмешку в очередном глотке кофе. — Сборник «Демонические сущности», том второй, раздел «Высшие водные существа». Что не так? — Все так… Просто ты реально много знаешь, а я ни черта, и каждый раз тыркаюсь на ощупь. Мне, кажется, не помешал бы экземпляр этого сборника в личное пользование. — Я помню наизусть, — Ванцзи сосредоточенно уставился в вид за окном, но уши… — Кха… Лань Чжань! Это что, подкат?! — он отставил недопитую чашку подальше, перекатился на живот и по-пластунски подполз ближе. — Ты… — А ну, иди сюда, чай только убери, ковер уделаем, — он закинул ногу на Ванцзи и приблизился на опасное расстояние, глядя в упор. — Твои легкие, — поджал губы Ванцзи. — Ты нездоров. — А это смотря для чего… Для парного этого вашего, может и да, но кто тебе сказал, — Вэй Ин обвил его руками за шею, заставляя приблизиться еще сильнее и переходя на шёпот, — что для всего остального тоже? — и он поцеловал. Просто на пробу, и на вкус Ванцзи оказался чаем, зелёным, терпким и горячим, правда, дальше поцелуев не зашло, потому что остатки предательского кашля вклинились в самый неподходящий момент, и объятия уступили место очередному растиранию. С того разговора минула еще пара дней. Коробки с ампулами почти опустели, от казавшихся бесконечными инъекций и капельниц остались только синяки, медитации в маленьком комнатном саду все реже удавалось довести до конца, потому что Вэй Ин отвлекался, ёрзал, подползая ближе и заставляя Ванцзи сбиваться с дыхания. — Клянусь, я здоров, — Вэй Ин придвинулся еще немного ближе и с готовностью распахнул халат на груди. — Хочешь сам проверить или мне напроситься к Вэнь Цин на осмотр? — Излишне, — несмотря на несколько поехавшее чередование вдохов и выдохов, заклинатель все еще пытался сохранять позу и сидел с закрытыми глазами. — Тогда дай, — судя по тому, как Ванцзи раскрыл глаза, упражнения в очередной раз уверенно пошли лесом. — Мобильник дай, — Вэй Ин сидел рядом и смотрел выжидательно, — ты меня маринуешь на безсетевой диете уже пятый день кряду, не думай, что я считаю, но это реально напрягает! — Зачем. Ты знаешь основное. — Затем! Я, по-твоему, кто? Я следователь, Лань Чжань, а не будуарная банкетка! — Что? Кто?! — опешил тот. — Не держи меня за мебель! Среди всей инфы, что ты так микродозированно доносишь, ни слова о Цзян Чэне. При этом бро считает, что мы в Шаньдун. О, только не надо пытаться делать из себя удивление… Черт, ладно, — сдался он. — Это реально… мило, — Усянь побеждённо свесил голову, после чего провёл контратаку, забираясь на Ванцзи так, словно тот был подходящим деревом для отдельно взятой коалы. — Так что на самом деле случилось в заливе? — Вэй Ин. — Нет, в этот раз я с тебя не слезу, даже не надейся! Это та херня, слеплённая из утопленников?! Да нет, с чего бы… Насколько помню, я упал, когда голов у него уже не было. Тогда кто? Что? От кого мы здесь прячемся? — Мы не прячемся. — Еще скажи, что это твоя квартира, — многозначительно поднял брови Усянь. — В ванной пахнет мутными цветами от всего, кроме нового пузыря с сандаловым гелем, ты не знаешь, где здесь сменное постельное, и ни разу не глянул в сторону огорода, — он кивнул на изобилие зелёных листьев и стеблей. — Я бы сказал… это не твой брат, хотя легкий налёт типичной гусуланевости присутствует, — внимательный взгляд окинул минималистичную кухню, но при этом довольно замысловатый диван и резные столики. — В спальне все такое светлое… Я сначала думал, очень в твоём духе, но ты бы не стал держать там настолько пёстрый ковер, ведь нет?! Нет. Так кто это? Тот садовник, да? — Господин Цзинь Гуанъяо дружен с братом, — вздохнул Ванцзи. — Он был очень любезен. — Ну, я как-то так в целом и подумал, — мысленно Вэй Ин поздравил себя с тем, что, несмотря на многочисленные вливания достижений фармакологии «Тяньчэн», башка всё ещё варит. — У тебя самого квартира в Сучжоу, но о ней наверняка известно всем в ордене, а значит, мы прячемся не от всех подряд, а от… — он уставился в глаза Ванцзи, словно ответ там должен был пробежать бегущей строкой. — Из нашей группы кто-то, да? Если это квартира Гуанъяо, то и брат твой в курсе, еще Вэнь Цин. Мадам Юй? — предположил он. — Мгм, — снова вздохнул Ванцзи. — Шаньдун её идея. — Точно, значит и сестра с павлином. Дальше поименно назвать? — Не нужно. Адепты Су и Оуян. — Двое?! О… — Ничего не ясно, Вэй Ин. Пропали без вести. Цзян Чэн и Не Хуайсан в Юньмэн. — Мобильник! И вообще, неплохо бы получить мои вещички, а то кроме флейты я ничего не нашел! Ты же их не сжёг, часом?! За утерю корки кэп с меня шкуру спустит! Ой… — Значит, здоров, — Ванцзи не слишком нежно кувыркнул Вэй Ина на ковер, после чего навис сверху на вытянутых руках, разглядывая. Внимательный взгляд пробежал по всему лицу, глаза, щеки, к которым вернулся румянец, губы, — язык покажи, — потребовал он. — Доктор Лань такой недоверчивый, — Усянь послушно открыл рот и высунул язык, но сказать положенное «а-а-а» не успел. — Мна-а-мна-а-ань! — возмущённо промычал он. Его доверчивость обернулась глубоким поцелуем, весьма красноречиво убеждающим, что и Ванцзи тоже вполне поправился. Едва губы сползли на шею, он выдохнул, — ты раздеваешь и облизываешь меня на виду у половины Шанхая! — рука, пронырнувшая под полу халата и оглаживающая голую ногу, слегка притормозила, после чего Ванцзи отвлёкся от его плеча и бросил быстрый взгляд в сторону окна. — Нормально. — А ты, оказывается, тот еще бесстыдник, второй молодой господин Лань! — засмеялся Вэй Ин, выгибаясь и глядя, как город летит вверх тормашками. Это не было похоже ни на сонное утро в заповеднике, ни тем более на ту темную юньмэнскую ночь, когда внутренности плавило жаром. В этот раз Ванцзи просто ласкал его, гладил все, до чего мог добраться ладонями, мял пальцами, трогал губами и языком. И еще он кусался, и тогда Вэй Ин шипел и осуждающе бил его пяткой по ягодице. Помогало не слишком, и вскоре шею, грудь и плечи, с которых съехал развязанный халат, расцветило пятнами и следами зубов. Вэй Ин и в самом деле полностью оправился. Доказательство весьма красноречиво упиралось Ванцзи в бедро, и он не видел ни единой причины прятаться или пытаться увернуться от все более настойчивых ласк. Он гладил в ответ, то нежно, то не очень, буквально сдирая со спины футболку и заставляя скинуть ее, отбрасывая в сторону, цеплялся за резинку свободных штанов, пытаясь стянуть их и тут же задыхаясь от собственной смелости. — Вэй… Ин, кровать… — К дьяволу её! Давай, обхвати меня, — зашипел Усянь, вскидывая бедра и подставляясь под гладящую живот руку, ловя запястье и заставляя спуститься ниже. — Иди, иди ко мне… дай мне тоже, — он широко облизал ладонь, тут же просовывая её вниз, — бля… штаны твои достали! — другой рукой он постарался спустить резинку так низко, как только смог, и огладил пальцами возбужденный член Ванцзи, забирая его в кулак. Неловкость? Да, она была, ощущалась горячим трепетом в груди и расходилась кругами под веками. Волна удушливого румянца затопила, едва Вэй Ин открыл глаза. Впервые они были так — лицом к лицу, и свет дня не оставлял надежды на ту вуаль, что ночь накидывает на неопытных влюблённых, приукрашивая действительность. Ни единого шанса скрыть пошедший пятнами румянец, перекинувшийся с щек на шею и, кажется, даже на грудь, или спрятать глаза, потому что… Да потому что Вэй Ину самому хотелось смотреть! На то, каким стал Ванцзи. Задыхающийся, с этими совершенно непристойно и даже по-блядски распухшими губами, контур которых смазало поцелуями, со зрачками, разлившимися чернильными пятнами, с мутным, блуждающим взглядом и совершенно растрёпанными волосами. О… их было так приятно оглаживать, ворошить и пропускать шелковисто скользящими прядями сквозь пальцы, или хвататься, оттягивая назад и заставляя их обладателя шипеть и напрягаться, чтобы потом обратным движением прижимать его голову к своей груди, к животу. Поцелуи поползли по телу вниз, это было странно, будоражаще и щекотно одновременно, и Вэй Ин запретил себе возражать, хотя осознание намерений и такая прямолинейность заставляли нутро сжиматься, словно его раз за разом бросало с высоты карусельных горок. Грудь, соски, впадина под грудиной, живот, по которому губы проложили целую цепочку поцелуев, нырнув последним в ямку пупка, подрагивающий мышцами пресс с тонкой дорожкой темных волосков. Их Ванцзи сначала поддел ногтями, ведя вверх, потом пригладил, спускаясь ниже, обводя, но толком не трогая возбужденный член, склонился, медленно облизал живот. — Это, Лань Чжань, это не обяза… ах, блядь, — едва приподняв голову, Вэй Ин тут же резко откинулся, приложившись затылком, но ковер слегка смягчил нежданность встречи. Да кто бы мог вытерпеть?! За секунду до звёзд перед глазами он увидел Ванцзи… Ванцзи, придерживающего основание его члена пальцами и нависшего над ним с раскрытыми опухшими губами. Смотреть было невозможно! Первое прикосновение оказалось очень мягким, мокрым и горячим, и это точно был язык, хотя Вэй Ин не рискнул смотреть снова, чтобы убедиться. Он лежал, раздвинув ноги, зажмурившись и пытаясь хотя бы дышать, потому что это совершенно точно был язык Лань Чжаня, облизывающий его, блядь, член! Вслед за пробным прикосновением головку обхватило упругой мягкостью, и раздался влажный, совершенно непристойный «чмок». — Х-ах… — звук низкого гортанного стона прозвучал безобразно порнушно! — Мгм? — Лань …лядь Чжань, — с трудом пытаясь сдержать следующий, Вэй Ин всё же рискнул приподняться на локте, — ты в курсе, что я чувствую твоё «ммм» собственным членом?! — Мгм, — согласно отозвался Ванцзи, не выпуская головку изо рта и скользя губами ниже. — Ох-гребаный-божемой, — выдох вышел постыдным, жалобным, пополам с бессмысленным набором слов, и Вэй Ин снова рухнул на ковер. Ванцзи обсасывал его самоотверженно и прилежно, ритмично скользя губами по стволу до момента, пока головка не упиралась в глотку. Было приятно до головокружения, до горячего стука в висках, до того, что Вэй Ин сам не понял, когда начал стонать на выдохах, то выгибаясь, то чуть поддавая бедрами вверх. Ванцзи, кажется, давился пару раз. — Прости, — задушенно шипел Вэй Ин, чтобы через мгновение забыть об извинениях и, запустив пальцы в волосы, притягивать его голову ближе. — Это приятно? — засипел Ванцзи, соскальзывая и переводя дыхание. Его рука продолжала ласку, размазывая по стволу слюну. — Тебе приятно? — второй рукой он огладил живот, после чего провел по боку и бедру, подныривая под колено и побуждая приподнять ногу. — Если… если тебе интересно, — Вэй Ин приподнялся, мутными глазами глядя, как Ванцзи дрочит ему, — если интересно… — он облизал пересохшие губы, оставляя на кромке избыток слюны, провёл по щеке изнутри. Это наверняка выглядело так же блядски, как и рот Ванцзи, и вообще всё, что происходило прямо сейчас, но стыд сплыл мутными потоками начавшегося дождя, потекшего по стеклу и отгородившего их от облачного Шанхая. Они были одни, зависшие в молочной серости света, в легкой прохладе, что оседала с мокрого стекла. — Хочешь? — он развёл ноги ещё шире, чуть сгибая в коленях и открываясь совершенно бесстыже. — Тебе нравится трогать меня там? — Ванцзи поднял на него взгляд. Отяжелевший, как набрякшие дождем тучи над высотками, темный взгляд, голодный. Ему нравилось. — Мне да, если это ты, — Вэй Ин опустился лопатками на ковер, прикрывая глаза рукой и оставляя открытым рот. Ему всё ещё нужно было дышать… — Нравится, — хриплым запоздалым эхом отозвался Ванцзи. Вэй Ин ждал прикосновения, думал, что готов к нему, но всё равно зажался, едва услышал звук влажного причмокивания — Ванцзи наверняка облизал пальцы… Вэй Ин запретил себе смотреть, потому что он не бог секса и не мог держаться бесконечно. Потому что этого самого секса у него не было неделю, и полжизни до того, и потому что прямо сейчас он не мог гарантировать, что не кончит, глядя, как пальцы входят в рот, который он только что трахал. — Да бля… — вымученно простонал он, выгибаясь от ощущения скольжения и давления влажного пальца. Глаза Усянь зажмурил, но это не работало! Под сжатыми веками всё равно мелькали запечатлённые картинками чёрные от желания глаза и рот… Рот, который снова принял его в свою влажную глубину, едва первая фаланга преодолела сопротивление узкой плоти. — Лань Чжань! — он согнулся, пытаясь соскользнуть с пальца, и неожиданно резко входя в горло, — Чжа-а-а-нь, — тот едва сдержал инстинктивное желание отпрянуть и только туго сглотнул, — прости-о-блядь-боже-я-не-хотел, — слитно зашипел Вэй Ин, выгибаясь, тут же подаваясь назад и освобождая горло, но оттого сходу насаживаясь на палец, который проник на всю длину. — Х-ах-твою-бога-душу, — сдавленно хныкнул он, потому что Ванцзи буквально зажал его между подставленной снизу ладонью и обжимающими губами, — Чжань… — в анус ткнулся второй палец, — блядь-прости… — последнее, что Вэй сделал действительно осознанно — положил ладонь на затылок Ванцзи, после чего вцепился пальцами и на каждый выдох начал толкаться в горячие губы. Кажется, Ванцзи давился. Кажется, в заднице к двум пальцам добавился третий. Вэй Ину было всё равно. Он качал бедрами, трахая подставленный рот, входя глубоко, резко и несдержанно, и позволял раскрывать себя сзади, напарываясь на пальцы, напрягаясь и принимая всю их возможную длину. — Ещё! Ещё немного! Мать-твою-Лань-Чжань! — он бил бедрами. — Глубже! Я хочу трахнуть тебя, кончить в твой блядский… мн-а-ах, и чтобы ты… ты меня… глубже, господи-боже! — тело забило мелкой неостановимой дрожью, словно осенним дождем в стекло. Он был на грани, и по лицу потекло тоже, хотя разве дождь мог лить насквозь?! — …Чжань… — заскулил он, потому что Ванцзи отстранился, едва обдавая головку жарким дыханием и вдалбливаясь пальцами в ставшую податливой дырку, — верни… ах-блядь, — его продолжало колошматить так, словно тело где-то закоротило проводом. Спину выгнуло, член, дрогнув, встал колом, и из его навершия плеснуло каплей, которую тут же поймал рот, надеваясь снова, до конца, до упора. Пальцы давили сзади, преодолевая ритмично сокращающее нутро, выглаживая, почти выдавливая выплескивающуюся толчками сперму, и, мучительно длинно застонав, Вэй Ин оплыл на ковер. Ванцзи что-то говорил, целовал, гладил по лицу. Вэй Ин, ошалевший и напрочь потерявший связь с действительностью, облизнулся, высовывая язык и думая только о том, что если для того, чтобы отсосать, обязательно надо подниматься, то он провалил этот квест. Тело расплылось ни на что не годной биомассой, лишенной позвоночника и мозгов. Ванцзи перевернул его на бок, гладя по лбу и волосам, и, опираясь на бедро, сначала только медленно водил пульсирующим членом по губам. Потом гладил снова, целовал, шептал что-то нежное и, придерживая за плечо, размеренно толкался в мягкий рот, в расслабленное горло. Было едва ли дольше, чем в тот, первый раз, потому что он сам был на пределе и кончил, когда Вэй Ин застонал, трогая себя за опавший уже член и натягивая кожицу на ставшую слишком чувствительной головку. — Вэй… — Ммм… — он проглотил всё до капли. Потом они какое-то время просто лежали, уставившись в мутное окно. Ещё некоторое время спустя Ванцзи ушёл, и в Вэй Ина прилетела пачка влажных салфеток, а с кухни донесся нарастающий шум закипающего чайника. Зелёный чай и вся эта возня с подносом и традиционными маленькими пиалами причесала мысли, вернула возможность сосредоточиться, а теплый терпкий напиток мало-помалу прогонял осиплость. — Ладно, гха-гхм, — откашлялся Вэй Ин, — готов признать, в таком способе тоже есть определённый смысл. Заваривания! Способе заваривания, я хотел сказать, гха-черт… — Ещё? — Давай, — он протянул пиалку, — а у нас сладкого ничего? Так жрать охота. Сиди, я сам, — он подорвался, дошёл до кухонных полок, открывая шкафчик, где стоял сахар и ещё недавно водились кокосовые печеньки. Их он изничтожил ещё утром, но всегда была надежда на нежданную встречу с прекрасным. В этот раз прекрасное обернулось хрустящей упаковкой няньгао с мармеладной начинкой, — устраивает. Лань Чжань, ты хошешь? — он вскрыл пленку, тут же запихивая в рот два шарика, — ох-маш-мая, вкушно! — Я рад. Это тебе, — в голосе Ванцзи послышалась мягкая хрипотца и какая-то едва заметная невыразимая нежность, так что едва Вэй Ин вернулся, он подсел рядом, обнял и тронул сладкими губами. — А это тебе… Это всё ещё было непривычно и волнительно. Сидеть голыми, едва прикрыв колени халатом, пить чай, глядя на дождь, время от времени целоваться, осознавая, что рядом с тобой человек, желающий остаться рядом и после… После того, как едва раскрутив дело, ввязываешься в новое. После того, как, слегка переоценив силы, ныряешь ласточкой в воды залива, кишащие трупниной. После того, как лёжа перед окнами в пол, занимался с ним сексом. Напарник, любовник… Вэй Ин в который раз подумал «жених», и теперь это слово не вызвало ни протеста, ни недоумения. Только желание обнять, снова целуя сладкими губами.