Обратная сторона Луны

Героем быть неплохо. Героем быть очень даже хорошо, особенно если сдохнуть сразу, непосредственно после свершения подвигов, не затягивая. Потому что если сразу двинуть коней не удалось, весь пафос и значимость свершения будут погребены под лавиной какого-то непрекращающегося пиздеца. Нет, первое время Вэй Ин реально думал, что умер. Боль, терзающая его нутро, разрывающая мышцы и выламывающая кости, отступила, принеся странное спокойствие. Даже не так… Равнодушие. Оно было бесконечным и всепоглощающим, как сама пустота. Не то чтобы подобное пугало, просто Усянь ожидал от смерти чего-то более… грандиозного?! То, что он расслабился слишком рано, стало понятно, когда созерцательный холодный покой начал отступать, словно возвращающаяся боль вытесняла его собой, выдавливала из тела капля за каплей. Он совершенно точно дышал — что-то внутри него ритмично пронзало колкой болью и крутило спазмами, но самым ужасным было не это. Он не шевелился. Не мог. В памяти всплыли выдержки дел, где потерпевшие оставались инвалидами. Обрывки протоколов, заключений, экспертиз. От осознания и понимания того, что он не может двинуть и пальцем, нахлынул липкий ужас. Вэй Ин сделал неимоверное усилие и постарался разлепить веки, но и они ощущались неподъёмными. Зато, сосредоточившись на глазах, он понял, что темнота не полная. Скорее, какой-то серенький полумрак, сквозь который звучат тихие голоса. — Тебе тоже надо отдыхать. Руку… — первый голос, пробившийся сквозь плотную муть, был резким и требовательным и, без сомнения, женским. Так говорила только Вэнь Цин. — Я в порядке. — Очнётся, попросишь его научить тебя врать. Второй голос Вэй Ин тоже узнал и очень хотел сказать «Лань Чжань», но язык не слушался, из горла вырвалось только тихое мычание. Попытку прервал пронзительный механический писк, после чего он осознал укол. Острый! И, мать-вашу, никогда Вэй Ин так не радовался осознанию болезненности прокола, потому что он совершенно точно почувствовал руку! Правда, вслед за этим начала наползать дремота. В отличие от предыдущего плотного сна, она была какой-то поверхностной, словно его выкинуло на тонкий лед, едва-едва затянувший прибрежную полосу юньмэнских озер, и он всё никак не может провалиться. Тяжелый, изнуряющий полуобморок вытеснял блаженное равнодушие предыдущего беспамятства, и сквозь него сочилась расползающаяся по телу ломота. — Вэй Ин… — лоб тронуло прохладой. — Маловероятно, что он тебя слышит. Придержи, я зафиксирую… Это была последняя. И не смотри так, на меня это не действует. На фоне такого давления и оксигенации оставлять проп¹ я не буду. — Ему больно. — Ему и должно быть больно. Вот знала, знала, что вся эта затея ничем хорошим не кончится! Обучение и постепенное погружение в среду?! Это же Вэй Усянь! Позволь ему глянуть одним глазком, и он всунет всю башку! Хотя, кому я это говорю, — вздохнула она. — Кеторолак? — Давай попробуем. Полностью снять не снимет, но ему в любом случае будет полегче. Ванцзи, — ее голос из недовольного ворчания сменился на осторожный, почти уговаривающий, — в условиях интенсивки у меня было бы больше возможностей… — Нет. — Х-ах… — Вэнь Цин вздохнула, — ну, как знаешь. В конце концов, после практики в клинике ты сам обладаешь достаточной квалификацией, — раздалось какое-то шуршание. — Аренду надо продлить. Так… можно по телефону, можно по запросу через электронку. Клиника выставит счёт, будешь оплачивать, укажешь этот номер. Все записано на Вэнь Чао. Схему расписала, держи. Кстати… утром мне написал Цзян Чэн. Уверяет, что вы где-то в Шаньдун, и, судя по тону, его страшно бесит молчание брата. Даже он не в курсе, так? — Прошу пока сохранить наше пребывание в тайне. — Ванцзи, — голос Вэнь Цин выдал раздражение, — ты ставишь условия, поэтому мне хотелось бы по меньшей мере знать, какого черта происходит! Пятеро пострадавших, включая главу ордена! Это ведь не он натворил?! — Как глава Цзян? — А-Нин написал, что могло быть лучше, но состояние стабильное, — Вэнь Цин еле слышно цыкнула. — Знаешь, я сама тебя обучала и знаю, что ты действительно неплохой врач, Ванцзи, но теперь и мне понятно, за что тебя не любили пациенты в Тяньчэн. — Мгм? — За несносную привычку отвечать вопросом на вопрос! — Прости. Кофе? — Подкуп засчитан и в этот раз прощается, даже если тебе ни капли не жаль. Кофе-то откуда? Ты же не пил эту… как там… — Бурду. — Да-да… Голоса постепенно затихали. Вэй Ин сосредоточился, усилием воли заставляя себя осознать тело. Больно… Но он смог проследить кисти рук, ощущая прохладу постельного, передавленность запястий и локтей, словно их перетянули тугими резинками. Он попробовал поджать пальцы, пошевелить ими, но тело не желало признавать владычество разума и лежало тупым бревном. От тяжести прилагаемых усилий голова поплыла куда-то назад, но даже сквозь подступающую мутную пелену он раз за разом возвращался к отзвуку слов «господин Цзян… состояние стабильное», и дышать становилось чуточку легче. Он не оставлял попыток. Раз за разом пробовал сжать ладонь и, наконец, за несколько мгновений до нового витка сонного марева, успел-таки сжать складку ткани. Если после этого у Вэй Ина и оставались сомнения в реальности бытия, то когда он в следующий раз пришел в себя, от них не осталось ни следа. События имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему?! Спорно, но нечто здравое в этом безусловно было, потому что едва он очнулся и возликовал от того, что осознаёт свое тело, как со всей неотвратимостью почувствовал — нужно отлить. Срочно! Блядь… Тут кто хочешь уверует в то, что выжил! Сразу следом за ощущением переполненности мочевого нахлынула боль. Везде. Она уже не была обжигающей и колкой, и не пыталась нарезать его сердце экзотическим карпаччо. Тупая и ноющая, терпимая. Зато везде. Вместе с болью вернулось и зрение. Ничего конкретного. Просто свет. Белый, хотя… скорее желтый, тёплый. Дрогнули веки, отползли с глаз. Нужно было что-то решать. Ссать хотелось зверски. Потолок. Если бы кто-нибудь сказал Вэй Ину, что он будет счастлив просто от осознания факта созерцания белой плоскости с минималистичным светильником в центре, он первый бы поржал. — Ну… пиздец, — прошептал он рисовому плафону, заодно отвечая на несуществующий приветственный вопрос «как дела». Его куда больше интересовала бы встреча с аналогичным по цвету и форме предметом, но сделанным из фаянса. Он пошевелился. Руки, плечи, ноги… Между пальцев ступни проскользнула складка постельного. Уже неплохо. Вэй Ин беззвучно охнул, переваливаясь набок и со всей очевидностью понимая — тело слушается. Не то чтобы с трудом, скорее, мстит потоком тупой болезненности за попытки движения. Херня. Переживет. И не такое переживали. Он перекатился к краю. На прикроватной тумбочке, переливаясь зелёными огоньками и цифрами, стояла она — капельница. От неё к левой руке тянулась трубка, зафиксированная пластырями. Многообещающе. Это если с точки зрения поклянчить больше обезболивающего, однако наклейка «Тяньчэн» сбоку на корпусе тут же намекнула на его местонахождение, и Вэй Ин решил, что потерпит. Странно, что Вэнь Цин его не добила… и даже приняла в клинику, из которой он самовольно свалил. Дважды. Он сел, скрипя и приглушенно охая, как трухлявый старикан. Вэй Ин бы непременно поржал над собственными стенаниями, если бы не рисковал в данный момент уписать койку. Неплохую койку, кстати. Его уложили в вип? Иначе с чего бы кровать такая?! Совершенно не больничная двуспалка, да и тумба. Темное полированное дерево, и ни намёка на белый пластик и любимый больничками никель. Или это не клиника? Вэй Ин сполз ногами на пол, скинул одеяло. Еще один приветственный «пиздец» улетел под потолок. Он был в памперсе. Голый, но в, мать-его, памперсе! — Жесть, — охнул он, — спасибо, дорогая… — обратился он к отсутствующей Вэнь Цин. — Ты хотя бы не сама?! Дно, в которое постучали, — он вяло покачал головой и взялся за тумбу. Держась за её край, постепенно удалось дойти до угла, от угла до подоконника. Он взял капельницу. Нормально, не тяжёлая. Придерживаясь за стенку, он обошёл по периметру, доковыляв до двери. Створка отъехала в нишу — массивная, зараза. Дальше коридор и ни намёка на санузел. Сортир в больницах вообще обычно особо не отделялся, тем более в условиях люксовых палат… Нафига?! Чтоб пациент потом чертыхался, гуляя и катая двери? Осознание этого факта легло на странную для больницы мебель и остальную отделку. Пол приятно холодил стопы полированным деревом, а у кровати вообще ковер лежал. Ковер… в больнице? Вэй Ин выглянул в темный коридор. Никого… но до него донеслись тихие голоса. — …стабильное, дядя… перевести его в клинику, Ванцзи. Он не знает, где вы, но с госпожой Юй говорил точно. По крайней мере, он в курсе предположительного состояния. — Нет. — Упрямый как!.. Как Вэй Усянь, честное слово! Четыре дня, Ванцзи! Поверить не могу, что я тебя еще и уговариваю! Давай сменим имена? Положим как кого-нибудь из наших. Я бы очень хотела увидеть его ангио и МРТ. Твоё, кстати, тоже, — женский голос звучал встревоженно. — Опасно, — тембр голоса, окраска, сами фразы… Вэй Ин понял, что скучал. — Внешность мы не сменим. — Ты серьезно считаешь, что кто-то из них может сунуться в госпиталь?! Уверена, дядя будет не против удвоить или даже утроить охрану! — Это нужно в любом случае. Отвлечёт. — Запястье, не дыши… теперь дыши… Что тебе действительно нужно, так это отдыхать. — голос Вэнь Цин стал строже. — И перестать вливать в него свою ци! Головой можешь не качать, мое дело предупредить. Продолжишь в том же режиме, доведёшь себя до истощения. Дядя ампулы прислал, ну как прислал… Пришел и молча на стол поставил. Колешь по схеме, эти просто пьёшь. Не вздумай манкировать и пытаться обойтись только медитацией. Я все равно пойму… Это ему, и вот эта коробка тоже ему, — слова перемежалась приглушенным шуршанием и тихим перезвоном. — Передай мою благодарность. — Передам-передам, хотя поверь, лучшей благодарностью будет точное следование прописанному лечению и углубленное обследование, которое, замечу, возможно только в стационаре, — в голосе Вэнь Цин послышались сварливые нотки. — Хотя кому я это объясняю?! Человеку, который год отпахал в нашей реанимации… — Я в порядке, — конец фразы потонул в шуме какого-то устройства. Когда механический жуж прекратился, Ванцзи заговорил снова. — Не уверен во вкусе. — Благодарю… Очень вовремя… Я после суток, — донёсся мелодичный посудный звон, — а молоко есть? Молоко и сахар спасают даже растворимый. — Растительное подойдёт? — Отлично… — Прошу. — Ох… Упёртые вы оба, — мерное позвякивание ложечки о стекло обозначило добавление сахара в кофе, — ладно, так хоть есть надежда, что он не свалит сразу как очнётся. Без присмотра его не оставляй, по идее, к вечеру должен очнуться… Ты привяжи его, что ли. Цзян Чэн мне как-то даже наручники обещал. Очень хотелось продолжить шпионаж, но естественные потребности организма надавили так, что еще немного, и памперс пришлось бы использовать по назначению. Вэй Ин дополз по стене до ближайшей двери. Будь благословенна типовая застройка. За дверью предсказуемо обнаружился санузел. Пристроив капельницу в раковину и избавившись от подгузника, Вэй Ин жизнеутверждающе вдарил струей по фаянсовому дну, радуясь, что хотя бы это конкретное он еще не пробил! — Красавец, — из зеркала на него зыркнул двойник, точнее, его несколько модифицированная версия, украшенная щетиной и синяками под глазами, прикрытыми нарядной желтизной. Вэй Ин переложил инфузор на закрытую крышку унитаза, включил воду в раковине. Н-да… Он потёр колючую щеку и ограничился минимальным умыванием, решив, что остальное ждет, учитывая все сильнее расплывающийся кофейный аромат, перебивающий собой даже смесь парфюма и санитарных средств, обосновавшуюся в ванной. Правда, из одежды Вэй Ин в данный момент располагал только крестом из пластырей на руке и наручным же монитором, но после некоторого раздумья он решил, что и полотенце сойдет. Строго говоря, было не слишком прилично вваливаться в кухню босым, завернутым в серую махровую тряпку и с коробкой инфузной машинки наперевес, но самовольно вытаскивать капельницу в непосредственной близости от лечащего врача смахивало на приступ слабоумия. Завернувшись и придерживая полотенце для надёжности, он уже совсем был готов к новому рывку по коридору, однако сюрприз не удался. Ванцзи стоял в дверном проеме ванной. — О, доброе утро, — Вэй Ин постарался улыбнуться максимально беззаботно и даже изобразил приветственный взмах свободной от капельницы рукой. Полотенце шлепнулось на пол. — Вечер, — поправил его Ванцзи, тут же входя, подбирая полотенце и отшвыривая его на край раковины, — в кровать. — Не… не-не-не, помилуй, Лань Чжань… у меня все ломит, — он приложил руку к груди. Судя по усилившейся нахмуренности Ванцзи, вышло не особо убедительно. — Поверь, это от лежания. — В кровать, — повторил Ванцзи, — немедленно, — одной рукой он подхватил под локоть, второй обнял и чуть надавил на поясницу, настойчиво придавая верное направление. — Я уже прошёл половину пути до кухни, — простонал Вэй Ин. — Ну Лань Чжань… Теперь же нет разницы, куда идти вторую половину, обратно или к кофе. К нему лучше, я точно знаю… я, может, встал только потому, что вы его без меня пили! Это бесчеловечно… — Бесчеловечно. — Давай… я тебе подогнал очередное годное слово на «б». Это верный знак… — …того, что тебя не заткнуть, — из коридора донёсся голос Вэнь Цин. — Не входи! — Вэй Ин вцепился в Ванцзи. — Ой, я тебя умоляю, — судя по интонации, она закатила глаза, — Ванцзи, одежда какая-нибудь где? — В спальне. Халат. Спасибо. В коридоре мелькнула проходящая мимо фигура, и через пару минут в ванную влетел белый махровый халат. — Капельницу осторожнее! — Мгм, — Ванцзи помог одеться, то есть вдеть правую руку в рукав, заворачивая левую часть халата таким образом, что и плечо, и рука с пластырем остались свободными. — Трусы бы еще… но давай с этим мы без Вэнь Цин разберёмся, — Вэй Ин приподнял руки, чтобы можно было нормально завязать пояс. — Давай, я беру его, — он взялся за инфузор, — а ты меня. — Мгм, — подставленная рука позволила опереться, другой Ванцзи придерживал его за бедро. — Не знобит? Головокружение? — Нет… — они двинулись по коридору. — Классные тапки. — Мгм? — …дай угадаю. Брал по акции, вторая пара бесплатно? — на ногах Ванцзи были пушистые тапки-зайцы. Точная копия тех, что грустили где-то в глубинах интерьера в стиле гранж, за исключением цвета. Эти были белыми. — Нет. — Тут чище, чем в больнице… щас, нет… мне нормально, занос влево, это потому что запах такой, что отвал башки, тебе хорошо, ты-то в тапках, а это придаёт… устойчивости, — Вэй Ин нёс какой-то откровенный бред, зато это давало возможность не кривиться и не охать, пока он преодолевал этот кажущийся бесконечным, черт бы его драл, коридор и оставшуюся часть пути до дивана. Когда они вышли в пространство кухни, точнее это была гостиная, совмещённая одновременно с ней и с неким подобием террасы, заканчивающейся окнами в пол, Вэнь Цин уже сидела за барной стойкой и что-то строчила в телефоне. При их появлении она приветственно кивнула и телефон отложила. — Сестренка! — «Вэнь Цин» или «госпожа Вэнь», и тебе привет, — она отхлебнула кофе. — Когда в прошлый раз кое-кто звал меня сестрёнкой, из соседнего окна выпал пациент. — Я был не при делах, — на диване удалось устроиться со всеми удобствами. Капельница с одной стороны, Ванцзи с другой. — И на том спасибо, — кивнула она. — Кстати, если вам интересно, прыгун сутки как пришел в себя, состояние удовлетворительное, хотя из последних событий ничего не помнит. — Интересно, — несколько противореча своим словам, Вэй Ин кивнул в сторону чашки, — но если честно, больше волнует, можно ли мне такой же. — Конечно. Никаких особенных рекомендации по диете нет… — О, — он блаженно закатил глаза в предвкушении, — Лань Чжа-а-ань… — …но не на голодный желудок, разумеется, — умение Вэнь Цин обломать всю малину на взлёте было воистину отточено до совершенства. — Каши, нежирный бульон, крупы, овощи-фрукты, разумеется. Мясо можно, но не жирное. И не злоупотребляйте острым, — завершила она. — Твои врачебные навыки реально поражают, — прошептал Вэй Ин. — Правда?! Ну… рада, что ты оценил, — несколько удивлённо вскинула бровь Вэнь Цин. — Режешь без ножа… — О, смотрю, ты действительно пришел в себя, — усмехнулась она, подымаясь. — Рада видеть, в этот раз обоих, но предпочту доехать до дома и успеть отоспаться перед следующей сменой. После того, как Вэнь Цин еще раз прослушала пульс и дыхание, она ушла по-терминаторски, то есть пообещав вернуться. Ванцзи и в её отсутствие проявил завидную стойкость, не купившись на страдальческие вздохи и печальные взгляды в сторону новенькой кофемашины. Вэй Ину в итоге достался жиденький супчик. Дымящаяся же чашка латте должна была стать своеобразной наградой за пустую тарелку. Впрочем… Вэй Ин смотрел на Ванцзи, стоящего у кофемашины… Его личного потомственного святого, у которого вместо нимба белые пушистые тапки с кроличьими ушами и пуговками глаз, на своего почетного папу римского, держащего в руках стакан кофе так бережно, словно это чаша со святой водой, и думал, что куда большей наградой был он — человек, хмурящийся от того, что, кажется, перелил молока в латте, и пытающийся найти правильную пропорцию в телефоне… Человек, который вытащил его из той Тьмы, куда Вэй Ин готов был упасть добровольно. Странное осознание… Могло бы показаться слишком сложным и стремным, если бы кто-то пытался вбить его в голову извне. Но в то же время такое ясное и простое, если дошёл до него сам. — Мгм? — Ванцзи почувствовал взгляд на себе, оторвался от инструкции. — Ничего, просто смотрю, — покачал головой Вэй Ин, понимая, что сейчас мог, должен был сказать не это. В голове возник баран… Он стоял посреди дороги, глядя блестящими глазами-пуговками, и тянул беззвучное бе-е-е-е-е.

⠺∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙•∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙⠗

[1] проп — пропофол (англ. propofol) — короткодействующее, предназначенное для внутривенного введения снотворное средство. Его применяют для индукции или поддержания наркоза, в качестве седативного средства при искусственной вентиляции лёгких у взрослых пациентов и для процедурной седации. Кеторолак — НПВП, оказывает выраженное анальгезирующее (обезболивающее) действие, обладает также противовоспалительным и умеренным жаропонижающим действием.