Совершив сделку в виде обмена снимков ребер на обещание знакомства и протекции на приёме, Вэнь Цин провела его в административную часть клиники. Охраны действительно было много… Раньше Вэй Ин не обратил бы внимания. Ну подумаешь, крепкий парень со здоровым румянцем без особого дела слоняется по холлу. Может, у него геморрой, гайморит или ещё какое «г» приключилось, тот же гастрит. Но парни по большей части были длинноволосыми. Вроде ерунда, и к диагнозу отношения не имеет… С другой стороны — не самая популярная в наши дни мужская причёска. К тому же за последнее время в Гусу и Юньмэн Усянь видел подобные в ассортименте, и это обращало на себя внимание. Вывод — если бы это зависело от него самого, в охрану набирались бы максимально нетипичные заклинатели.
В приемной их встретил секретарь, по крайней мере сначала Вэй Ин решил именно так. Однако Вэнь Цин сразу же развеяла заблуждения, представив ему Вэнь Сюя. Старший сын семьи Вэнь занимал позицию заместителя, очевидно, метя в будущем в преемники главы сети клиник «Тяньчэн». Высокий, широкоплечий, темноволосый, классическая стрижка с тщательной укладкой, темно-карие глаза… Молодой господин Вэнь был облачен в деловой костюм, и это делало его похожим в большей степени на секретаря или какого-нибудь специалиста по связям с общественностью, чем на наследника ордена.
— Дядя на месте?
— Да, он примет вас, — кивнул Вэнь Сюй. — Рад познакомиться, господин Вэй, — вежливо поклонился он.
Или Вэй Ину показалось, или холёный господин Вэнь принялся рассматривать его как-то уж слишком пристально. Они едва успели обменяться стандартными приветствиями, как из дверей кабинета вышел молодой человек несколько болезненного вида, в сопровождении красивой высокой девушки. Она держала своего спутника под локоть, придерживая дверь и давая ему возможность сохранять более устойчивое равновесие.
— Ох, я помогу, — тут же подскочила Вэнь Цин. — Не знала, что вы сегодня будете в клинике, — обратилась она к спутнице пациента. — Как он?
— С утра чуть лучше, но… — девушка расстроенно покачала головой, опровергая свои же слова. — Настаивал на том, что должен увидеться с отцом. Я привезла, конечно, — вздохнула она.
— Все правильно, Цзяо-Цзяо, ты все правильно сделала, — закивала Вэнь Цин. — Вы сейчас домой? — вопросы, да и сама манера речи выдавали близкое знакомство. — Давай я провожу вас до машины? Вэй Ин, я до парковки и обратно, окей?
— Окей…
Черты молодого человека, который неуверенно переставлял ноги, показались Вэй Ину смутно знакомыми. Прищурившись, он понял, что это обманчивое впечатление, и сложилось оно потому, что облик имел несомненное сходство с господином заместителем главврача, и пожалуй, даже с братом и сестрой Вэнь. Очень темные, почти чёрные глаза с характерным разрезом под нависающими веками, прямой нос, высокие скулы и острый маленький подбородок… Последняя черта делала лицо Вэнь Цин похожим на сердечко, придавала мягкость внешности Вэнь Нина, но пациента неожиданно совершенно не красила. Вкупе с глубже посаженными тусклыми глазами и резкими складками у перекошенного рта от него веяло безвольностью, какой-то болезненной вялостью.
Едва Вэнь Цин подошла, беря под другую руку, взгляд его оживился, начал блуждать по лицам стоящих в холле, цепляясь то за одного, то за другого, и внезапно он буквально впился глазами в Вэй Ина, уставился не моргая, колко и зло.
— Ты! — пациент рванулся, с неожиданной силой отпихнул обеих сопровождающих его девушек и метнулся к мягкому креслу, прячась за его пухлым подлокотником. — Ты же сдох! Я сбросил тебя на Луаньцзан! Твой труп протух и разложился! — он ткнул в сторону того, кого, очевидно, считал покойником.
— Я?! — не то чтобы Вэй Ин удивился, но все же… Его и раньше называли «ты-покойник» или, скажем, «я-до-тебя-еще-доберусь», но чтобы вот так, на ровном месте и сразу протухшим трупом?!
— Линцзяо! — резкие выкрики скатились в хныканье. — Больно… — пациент схватился за голову, и только тут стало видно, что его запястья обмотаны бинтами, — …больно… — слезы потекли по лицу, — Чжулю! Чжулю!
— Чао! О, небо, — девушка начала рыться в сумочке, из которой посыпалась какая-то мелочевка, — сейчас! Да где же…
— Чжулю, негодяй, мерзавец! Бросил меня… — заскулил несчастный, — мне надо к отцу! Сейчас же, немедленно! Во что я превращусь через два дня?!
— Сюй, проводи его к дяде, — Вэнь Цин пришла в себя первой, схватила остолбеневшего Вэй Ина и буквально пихнула в сторону двери. — Цзяо-Цзяо, дай я, — она отняла сумочку из трясущихся рук, — беги до поста, скажи двух санитаров в приемную, быстро.
— Да… да-да, — девушка бросилась прочь из приемной.
— Господин Вэй, извините за непредвиденную ситуацию, — но еще до того, как Вэнь Сюй успел что-то предпринять, дверь распахнулась. На пороге стоял высокий, чуть полноватый мужчина в возрасте. Он вышел в холл, отступил в сторону, оставляя дверь открытой. — Зайдите, — настойчиво и жестко произнес он.
— Да, конечно, — Вэй Ин кивнул, проходя внутрь.
— Определишь его в стационар, Сюй. Вэнь Цин, пока здесь, посмотри руки.
— Мы все сделаем, — склонился Вэнь Сюй.
Едва закрылась дверь, как в кабинете наступила почти тишина. Если не прислушиваться, звуки завываний и вскриков почти не различались, сливались с отдалённым слабым шумом суеты за большими окнами. Хорошая звукоизоляция.
Вэй Ин осмотрелся. Кабинет не слишком смахивал на врачебный. Стены отделаны тёмными резными панелями, дорогая мебель, большой кожаный диван, пара кресел, эргономичная, сложной формы кушетка у высокого шкафа с пестревшими корешками книг. Дубовый стол, сукно, старомодная настольная лампа… Дорого.
— Простите, полагаю, я не вовремя, — Вэй Ин потёр ладони, не очень понимая, как реагировать на произошедшее и нужно ли вообще это делать. Как бы то ни было, имя Чжулю, выкрикиваемое пациентом, изрядно напрягло. От мысли, что побочкой воздействия на память могло сразить не мнимой ангиной, а вполне настоящим сумасшествием, похолодели руки и по спине поползли мерзкие ледяные мурашки.
— Присаживайтесь, — Вэнь Жохань кивнул в сторону кресла. — Я ожидал вашего визита, — его прервал звук звонка, — минуту. — Он отошёл к окну и некоторое время говорил по телефону, отдавая распоряжения о выделении вип-палаты. Не то чтобы Усянь вслушивался специально. — Мой сын, — сбросив звонок, он вернулся к креслам.
— Да, Вэнь Цин представила нас.
— Младший. Вэнь Чао.
— О… — протянул Вэй Ин, — о, — повторил он, не зная, что сказать, но пытаясь быть по крайней мере вежливым, — мне очень жаль.
— Мне тоже, — господин Вэнь сел напротив, уверенно, по-хозяйски откидываясь в кресле и проводя по уложенным надо лбом прядям ладонью.
Произошедшее в приемной несколько выбило Вэй Ина из колеи. Он поерзал в кресле, устраиваясь, потом сдержанно откашлялся, не зная, как продолжить. Какого-то конкретного плана беседы у него не было. Вэнь Жоханя он до этого вживую видел один раз, издалека и мельком, а вопросы по существу были к другому человеку. Прямо с порога просить выделить окно в плотном расписании уважаемого психотерапевта смахивало на хамство.
Вежливое оброненное «я ожидал вашего визита» неторопливо вползло в сознание, скручиваясь знаком вопроса. Это было неожиданно. Вэй Ин обтер ладонью дорогую кожу кресла, выдерживая паузу, бросил быстрый изучающий взгляд.
Возраст Вэнь Жоханя определить было трудно. Заметная седина уже проступила на висках, но копна волос не поредела и не потеряла блеска, лицо немолодое, но это не выражалось морщинами или дряблостью кожи, скорее взглядом. Прямым, острым, жёстким, но несколько смягченным усталостью, залёгшей глубокими тенями.
— Если мой визит представляется несвое… — вежливой фразой Вэй Ин попробовал разбавить затянувшуюся тишину.
— Несущественно, — Вэнь Жохань прервал его, хлопнув рукой по подлокотнику. Его жест выдал некоторую нервозность. — Насколько я могу видеть, вы не осведомлены о Вэнь Чао?
— Разве должен? — вопрос на вопрос. Прием был простым, но действенным, потому что практически все любили, когда их слушают.
— Я полагал, что да. Но если нет, это также несущественно, — господин Вэнь сложил руки в замок, закрылся, очевидно, не желая далее развивать тему. — Так чем могу быть полезен, господин Вэй? — стиль общения главврача клиники выявил занятого человека, не приемлющего изобилия общих фраз.
— Я хотел бы встретиться с господином Вэнь Чжулю, но насколько понял, в ближайшее время это невозможно, — изложил просьбу Вэй Ин. Он несколько запнулся, взвешивая, корректно ли раскрывать близкое знакомство с Вэнь Цин. — Как я понял, к нему непросто попасть. Если это возможно, я хотел бы просить вашего содействия в этом вопросе.
— Мой сотрудник что-то нарушил? Должен ли я позаботиться об адвокате?
— О, нет. Нет-нет, — поспешно заверил его Усянь, — это частный вопрос, и я не при исполнении.
— Ясно. Могу я поинтересоваться, зачем?
Хороший вопрос… Было не слишком очевидно, как надлежало изложить причину. «Ваш специалист, кажется, вынул у меня из головы пару дней, не соизволит ли обратно положить»?! Отчаянно смахивало на пьяный бред или родильную горячку, но Вэй Ин до такой степени не напивался, а беременным и подавно быть не мог. Стремительный поток сознания сделал странный кульбит, визжа на развороте и занося не туда, что поиску удобоваримой причины никак не помогало. Он часто-часто заморгал, пожамкал пальцами скрипучую кожу сиденья… Чем сильнее на тщедушной тушке их беседы затягивалась удавка молчания, тем чётче наваливалось понимание, что просьба о срочном приёме психотерапевтом выглядела настораживающе. С его-то работой! Нет, работу свою Вэй Ин любил. И это, пожалуй, тоже могло быть расценено…
— Он специалист высокого уровня и достаточно редкой специализации, — не слыша никакой реакции на в сущности простой вопрос, Вэнь Жохань несколько удивлённо поднял брови и нарушил молчание первым. — Вы можете говорить свободно. С момента, как орден Лань объявил о помолвке младшего из наследников, я ожидал вашего визита. Полагал, вас будет интересовать это? — полувопросительно добавил он, кивая на столик, где на стопке журналов лежала синяя папка.
— Я могу взглянуть? — на полуавтомате произнес Вэй Ин. Если бы он мог позволить себе чуть больше свободы и человеческой реакции, сейчас он бы шумно выдохнул и протер лоб платочком. Вместо этого он постарался изобразить вселенское спокойствие, которым щеголял один знакомый потомственный заклинатель.
— Разумеется, — кивнул господин Вэнь. — Это ваша карта. Смотрите, читайте, — он глянул на часы, затем поднялся, отошел к столу и, нажав на что-то, отчетливо проговорил: — чай, пожалуйста.
Вэй Ин открыл папку. С первой, утратившей белизну, страницы на него смотрел ребенок. Маленькая серая фотография три на четыре. Рядом, на ровных линиях личного дела, было написано:
Вэй Усянь.
6 лет.
Приют «Сиван», провинция Анхой.
Дальше шла дата поступления, лист осмотра, рост-вес, отметки разных врачей: педиатр, невролог, ортопед, отоларинголог… В соответствующей графе стояло «патологий не выявлено» и круглые личные печати, заверяющие подписи специалистов. Вэй Ин пролистнул несколько страниц, пока одна не привлекла его пристальное внимание.
Заключение по данным психологического обследования.
«
Ребенок легко вступает в контакт. Эмоционально лабилен. Подвижен. Интересуется игрушками, начинает сюжетно-ролевую игру. Обращённую речь, инструкции понимает в полном объеме. К работе с заданиями привлечь удаётся на короткое время, быстро переключается на другие предметы.
Темп работы нормальный. Нарушений динамики работоспособности не выявлено. Имеются признаки рассеянного внимания. Степень легкая.
Объём знаний и представлений ниже возрастной нормы: знает своё имя, но испытывает затруднения с местом жительства. Не может назвать имён родителей, описать места предыдущего проживания, события, предшествовавшие поступлению в приют. Объём слухоречевой памяти снижен…»
— В смысле… — оторопело проговорил Вэй Ин.
— Вы поступили в клинику из приюта. Совет в установленном порядке отреагировал на заявление клана Цзян и их решение усыновить вас, после чего был проведён соответствующий медицинский осмотр.
— Тут написано, что объем памяти снижен…
— Да, и ниже Вэнь Чжулю вынес в диагноз диссоциативную амнезию. Это один из видов расстройств, при котором утрачивается память на события в основном личного характера, — пояснил Вэнь Жохань, — что является последствием стресса или травмирующего события, при этом способность восприятия новой информации сохраняется. Потеря памяти варьируется от незначительной до глубокой. В вашем случае о глубокой степени речи не шло, и ниже вы можете увидеть разрешающую усыновление резолюцию.
— Но я думал… всю жизнь думал, что ничего не помню, потому что все дети забывают. Это нормально. Это же нормально?! Но потом Яньли сказала про «сжигающий воспоминания», — после всего прочитанного стало понятно, что говорить можно действительно свободно, — и я решил, что их просто стёрли, уничтожили! Если так, — он смял хрусткий угол пластиковой папки, — может быть, их можно вернуть?
— Позвольте, я разъясню, — Вэнь Жохань заученным жестом переплел пальцы в замок. — В компетенцию Вэнь Чжулю и других специалистов его уровня действительно входит коррекционная работа, в том числе в случаях, когда обыватели оказываются вовлечены в травмирующие их психику события, отсюда столь нелицеприятное прозвище.
— Я знаю о решении Совета. Меня приравняли к обывателю, разве не так?
— Так, — подтвердил Вэнь Жохань, после чего склонился вперед и требовательно протянул руку, — ваше запястье, — Вэй Ин нахмурился, но позволил прощупать пульс. — Иной путь… — пальцы едва тронули кожу. — Что ж, не могу сказать, что я рад, однако это всего лишь подтверждает, что на этот раз моё решение было верным, даже если уже слишком поздно, — кивнул он. — Несмотря на обретённый тогда статус, ни один адепт ордена Вэнь не посмел бы притронуться к ребёнку по имени Вэй Усянь иначе, чем с целью лечения. Если хотите, это своего рода устав ордена Цишань.
— Моё имя?! — опешил Вэй Ин.
— Призрачное дитя. Вы уже осведомлены о традиции имён? — Усянь кивнул. — Значит, знаете прошлое, связавшее Старейшину Илин и младшего господина из ордена Вэнь.
Вэй Ин попытался сопоставить всё, что знал, но подходящего младшего господина помнил только одного.
— Вэнь Нин?! — предположил он.
— Это мой племянник. Нет. Я говорю о наследниках ордена. Мои сыновья — Вэнь Сюй и Вэнь Чао. Особенно Вэнь Чао.
— Мне очень жаль, — снова выразил сожаление Усянь.
— Знаете, он был бы неплохим врачом, — задумчиво проговорил Вэнь Жохань. — Не лучшим. Его сокурсник, Чжулю, всегда был более способным, но Чэнь тоже мог бы.
— Чэнь… кто из них? Прошу прощения, я не знаю полного имени, — извинился Вэй Ин.
— Младший. Вэнь Чао, но моя супруга настояла, чтобы мы попытались назвать его иначе. Бессмысленное решение. Оно ничего не поменяло. Первые признаки состояния проявились в школе, но всё ещё была надежда. Он поступил в университет, но к его окончанию всё больше вспоминал то, чего с ним никогда не происходило. Видел прошлое так, словно жил в нём сейчас.
— Не то чтобы я верил в такое, но может, это… и есть реинкарнация? — предположил Вэй Ин.
— Слово, истертое обывателями. Чушь, — резко возразил Вэнь Жохань. — Даже хуже — полувыдумка! Жизнь есть круговорот, господин Вэй. Если, пребывая в нём, душа сохраняет память прошлого, это раскалывает её, сводит человека с ума. Кому как не ордену целителей знать об этом, и ни один Совет своим постановлением не может исцелить трещину, что раскалывает сознание. Я попытался предотвратить. Считал, что если сделать всё правильно в самом начале, это поможет в будущем. Ему было всего четыре. Вам шесть. Едва я увидел бумаги на усыновление и решение старейшин, я запретил Чжулю проводить любые манипуляции. Любые! Хотя, — он пожал плечом, — в этом изначально не было особой необходимости. Вы едва помнили собственное имя.
Дверь распахнулась. На пороге показалась женщина, она неловко двигалась боком, катя позвякивающую тележку с чайными принадлежностями.
— Я сам. Вы свободны, — господин Вэнь жестом отослал её, предпочтя продолжить прерванный разговор.
— Значит ли это, что вы пошли против решения Совета?
— Орден Вэнь ничего не нарушил. Многие забывают, но постановления Совета имеют меньшую силу в сравнении с заветами клана, прописанными при его создании, — он разлил чай, подвинув Вэй Ину чашку. — У вас было выявлено посттравматическое расстройство, кинофобия и признаки истощения, господин Вэй, поэтому ни о какой коррекции памяти не могло быть и речи. Каждый адепт Вэнь в первую очередь врач. Заклинатель во вторую. Таково наследие, завещанное ордену Цишань вторым основателем.
— Хорошо, ладно, это касалось момента усыновления, но потом? Позже… Позже кто-нибудь мог провести эти ваши… — Вэй Ин витиевато взмахнул ладонью, — …манипуляции?
— Невозможно, — отрезал господин Вэнь. — Орден — это прежде всего порядок. В моём ордене, — он голосом подчеркнул «моём», — ничего не происходит бесконтрольно. Никто не смеет нарушить прямой приказ главы. Разве что в дальнейшем Чжулю несколько раз вспоминал о вас, надеялся, что со временем память улучшится, и это как-то повлияет на состояние Чао.
— Ну… — Вэй Ин глотнул чая, больше из вежливости. — Если это имеет значение, я немного помню мать. Не так давно померещилось, что видел и отца, но с учетом сопутствующих обстоятельств, думаю, это влияние Сянлю. Гипноз и всё такое.
— Это создание не может внушать, — возразил Вэнь Жохань. — Описано, что он может взывать к образам, которые запечатлены в сознании жертвы, и обращаться к стремлению спасти того, кто потерян. В этом смысле зов Сянлю безвреден для полностью счастливых людей.
— Хм, значит, это действительно был он, — пробормотал Вэй Ин. — Допустим… значит, я реально что-то помню?! До сих пор? Тогда получается, к моим провалам этот ваш «сжигающий» отношения не имеет…
— У вас наблюдаются проблемы с памятью? — нахмурился Вэнь Жохань, и лоб его прорезало несколькими глубокими морщинами, выдавая возраст.
— Хотел бы я знать, — пожал плечами Усянь, — но мне достоверно известен по крайней мере один эпизод.
— Насколько достоверно?
— Свидетель. Он утверждает, что я был в некоем месте, но я ни сном ни духом.
— И вы уверены, что вас не пытаются ввести в заблуждение?
— Лань Ванцзи в качестве свидетеля достаточно надежен?
— Вполне, — господин Вэнь забыл о чае, встал и принялся мерять шагами кабинет. — В первую очередь должен сказать, что несанкционированная коррекция памяти противозаконна. В пределах Поднебесной только клан Вэнь может проводить подобные манипуляции, — наконец произнес он. — И каждый случай я утверждаю лично. Во-вторых, насколько мне известно, на подконтрольной Совету территории только Вэнь Чжулю в полной мере обладает техникой коррекции. Насколько давно?
— В девятом году. Это настолько… серьёзно?!
— Девятый. Значит, вам было шестнадцать, — Вэнь Жохань нервно потёр ладони, затем снова пригладил волосы. — Да. Серьёзно, — он отмерял расстояние до окна и обратно. — Вам было шестнадцать, а Чао четырнадцать. Вы потеряли память, и мой сын лишился разума. Я не верю в совпадения.
— Может, это лечится? — Вэй Ин хотел бы ощутить хотя бы призрак надежды, но побелевшее лицо Вэнь Жоханя не оставило ни шанса на неё.
— Нет. По крайней мере, не Вэнь Чжулю. Он не может возвращать. Только стирать, — жёстко произнес господин Вэнь. — Именно поэтому каждое такое решение — следствие надлежащего обследования с тщательным исследованием всех обстоятельств. Для каждого заклинателя имя — это судьба. Судьба — это имя. Вы должны были понять, едва в ваши руки легла эта флейта, — и он кивнул на тёмный узкий чехол, красная кисть от которого была заткнута за ременную петельку джинс.
