Обратная сторона Луны

— Остановись! — сквозь белый шум, накрывающий своей пеленой остатки слов, сквозь нечеловеческий вопль Су Шэ и рев мертвецов до него донеслось эхо, слабый призрак отчаянного крика. Вэй Ин чуть приоткрыл глаза. Это было неприятно. Так он не мог игнорировать то, что окружающий мрак приобрёл оттенки ржавчины. Он сощурился, вглядываясь вдаль. Там мелькала россыпь качающихся маленьких звёзд. Три… может быть, четыре. Они метались, дрожали, иногда словно гасли, и тогда были видны косые лучи, шарящие, скользящие пятнами по стенам построек, по причудливым хребтам мусорных гор. Лучи приблизились и тут же разделились. Два резко метнулись и угасли, смешавшись со светом фонарей у входа в ангар. Сознания коснулась мысль о том, что Су Шэ всё равно уже ничто не спасёт… А ещё, что звёзды летели слишком быстро, значит, это заклинатели, и теперь он вряд ли справится. Что пока есть время, нужно отойти к пирсу, но смысл… Смысла не было. И времени, впрочем, уже тоже. Одинокий яркий луч полетел прямо на него, ослепил, проехавшись по глазам и заставляя зажмуриться. Вэй Ин коротко свистнул, уже даже не поднимая флейты. Ему отозвались только какие-то редкие ошмётки ожившей плоти, послушно взметнувшиеся в воздух, и он без раздумий и сожалений направил их в атаку. Жаль, что он не подумал оставить при себе хотя бы одного целого мертвеца. Тот, широкоплечий, мог бы на какое-то время отсрочить неизбежное, а может, даже… Вэй Ин не успел додумать, даже «что», когда удар звуковой волны сотряс мусорку, на которой он стоял, отдавая в ноги. Усянь пошатнулся, переступил, но не смог поймать равновесие и кульком рухнул вниз. — Вэй Ин! Это оказалось неожиданно… приятным. Сквозь какофонию воя и хаоса услышать отзвук голоса… Любимого голоса. Понять, что падая на груду мусора и мертвечины, теряя остатки контроля, ты всё ещё способен помнить о чём-то кроме желания оставить последнее слово в этой битве, в этой бойне за собой. В этот раз Вэй Ин не сплыл в бессознательное, хотя это было бы хорошо и даже желанно. Больше не чувствовать боли, не ощущать, как холод рвёт его изнутри, не осознавать вкуса железа и скрипа пепла. Он предпочёл бы уйти, оставив последней мысль о голосе Ванцзи… К яркому осознанию суровой реальности его вернуло то, что кто-то настойчиво пытался разжать его рот. После провальной попытки на щеку пришёлся несильный хлопок. — Давай, Вэй Ин. Не теряй сознание. Останься со мной, — по второй щеке тоже хлопнули, но так слабо, что скорее погладили. — Дай, блядь, лучше я ему врежу! — рядом раздались слова, которые не могли принадлежать никому, кроме Цзян Чэна. — Чтоб наверняка! — Руки, — мягкий тон сменился предостерегающим. — Давай, — Ванцзи снова заговорил тихо, нежно. На подбородок надавили пальцы, и в рот влезло что-то неприятно шершавое. — Ты уверен, что совать ему эту херню в пасть такая хорошая идея? Сан-эр! Эй! Сан!.. У тебя есть?.. Осторожно! Сзади! — голос Цзян Чэна теперь слышался чуть дальше, и слова его перемежались свистом рассекаемого воздуха. — У тебя есть… нашатырь или, я не знаю… спирт?! Несмотря на его сомнения, то, что с таким трудом затолкали Вэй Ину за щеку, помогло. Основа — какая-то отвратительная мягкая тряпка, по-прежнему не делала ничего, но откуда-то из её сердцевины по языку расползалась сладковатая мятная вода. Словно в рот запихнули фруктовый лёд. Кусочек был крохотным, но несмотря на это, он не истаивал полностью. Жидкость текла и текла, наполняла рот, заставляла сглатывать, скользя по языку в горло, смывая слизь и кровь, успокаивая разодранную гортань и унимая непомерную тяжесть в груди. Звуки окружающей действительности проступили резче, правда, запахи тоже обострились, и только сейчас Вэй Ин осознал, насколько нестерпимым был воздух, напитавшийся смрадом разложения. — Так, Сан-Сан чего-то тут подогнал, должно помочь, — встревоженный голос Цзян Чэна снова послышался совсем рядом. — Он же… Он же в порядке? Скажи мне, что да! Вот же, блядь! — Мгм, — по руке скользнули пальцы, поднимая рукав, прощупывая, трогая запястье. — Он будет в порядке. — Мэ-э-э… — Вэй Ин выпихнул изо рта и мятную конфету, и ту тряпку, что к ней прилагалась. — Чэ-э-эн… — он хотел бы сказать это более уверенно, но получилось, как получилось. — Чжа-ань… Ты… Вы… Это вы… — Придурок!.. Гос-споди-ебыть-твою-в-дугу, Усянь! Что за еб вашу мать ты тут устроил?! — Я… — удивительным было то, с какой уверенностью голос Цзян Чэна перекрывал звук хаоса вокруг. И ещё совершенно поразительным было пришедшее осознание того, какими мягкими были обнимающие руки. Не костлявыми и холодными, а очень… очень тёплыми. — Ну не я же! Какой-то ебнутый поезд в Пусан, остановка Шанхай! — Чэн пнул подползающую к нему отрубленную руку. — Слышь, Ванцзи, есть шансы, что он может как-то усмирить всю эту ожившую трупнину? — Сомнительно. Думаю, он теряет контроль, — половина объятий исчезла, и послышалась короткая струнная трель гуциня. — Эй, — Вэй Ин попробовал приподняться, — нет! И вообще-то, я всё ещё здесь. — Ты, к слову, только что вломил Ванцзи. Точнее, мертвечина твоя. Соображал бы лучше, попал бы точнее, а так только плечо чутка задел… — Что?! Лань Чжань! — Куда встал?! А ну лежать! — рявкнул Цзян Чэн. — Третий, прием… ох-ты ж бля! — рядом что-то чвокнуло, и прицельным ударом ботинка Чэн отфутболил влажно блестящие внутренности куда подальше. — Надо убираться из этого разворошенного могильника, осталось только понять, куда! Сун Лань! У нас будет уже подкрепление или где?! И нам нужны носилки! Срочно! — голос Цзян Чэна смешался с новыми трелями струн и звуками наносимых им ударов. — Сан! Не стой там! — Чэн… — издалека донёсся плаксивый голос Хуайсана. — Чэ-э-а-а-а, до меня что-то дотронулось! Оно дотронулось! А я не-е-ет-ой-ы-ы! — его визг перешёл в брезгливый стон. — Я наступил на что-то… На кого-то, Чэ-э-эн, — истошно завопил он. — Есть… же… Меч! — Цзян Чэн тут же метнулся в сторону, откуда доносились вопли. — Я ведущий криминалист, и… а-пчхи… не привык иметь дело с… пчхи… с живыми образцами! — жалобы несчастного криминалиста сопровождались звуками рассекаемой плоти и, неожиданно, чиханием. — Фу-блядь, что ты тут рассыпал?! — Чэн тоже несколько раз смачно чихнул. — Я не уверен… Цзинь Гуанъяо уверял, что оно помогает от лютых мертвецов, но оно не помогает! Это было хорошо. От знакомых голосов потеплело, если не в груди, то хотя бы на душе. Хотя и телу тоже стало как-то… получше. Тухлый воздух разбавило ароматом острых пряностей, доносимым оттуда, где Цзян Чэн кромсал мертвую-живую плоть. Вэй Ин сел, всё ещё покачиваясь и чувствуя, как Ванцзи коротко трогает его лоб, а потом притягивает, приваливает к плечу. — Сиди так. Сможешь? — Я нормально, Лань Чжань… В сумрак влилась набирающая силу мелодия циня. Её играл Ванцзи. Зрение всё ещё немного подводило, силуэты Чэна и Хуайсана выглядели мутными и бурыми, словно Вэй Ин смотрел на них через грязное стекло, но даже если бы не видел вовсе… Эту мелодию совершенно точно играл Ванцзи. Сначала послышалось знакомое уже «Упокоение»… В исполнении струн она казалась более пронзительной и нежной. Под её влиянием бурление месива тел постепенно стало затихать. Сначала то, что вблизи… Ползущее живое мясо, настигнутое звуками, начинало мало-помалу сочиться сероватым дымком, испускать из себя ту энергию, что давала силу, побуждала двигаться, лишала покоя. Пепельные завитки скручивались, сбивались в чёрные тонкие нити, начинавшие слепо шарить в окружающем пространстве, словно ища новую цель. Вэй Ин инстинктивно поджал под себя голые истерзанные стопы, но мелодия уже сменилась, и чёрный дым выпал каплями чернильного дождя, касаясь земли, стекая с замерших кусков плоти и драного полиэтилена удивительно беззвучно. Это не было водой… Ша падала, протекала сквозь мусор, впитывалась в землю, чтобы потом стать инь и влиться в новый виток мироздания. Плотный сумрак постепенно редел. Чем дольше звучала музыка, тем резче Вэй Ин видел, тем лучше слышал и начинал воспринимать действительность. Вместе со зрением и слухом он постепенно осознал тепло, словно бы медленно вползающее в его поры, в его тело. Тепло, потёкшее талой весенней водой, находящей обмелевшие, вымерзшие после долгой зимы русла, наполнявшее его плоть жизнью. Ванцзи сидел рядом, сосредоточенный и суровый, почти неподвижный, если не считать рук, порхавших над струнами гуциня. Вэй Ин потянулся, осторожно клюнул его губами в висок, оставляя бурое пятнышко на самой кромке белой ленты, прихватывавшей длинные пряди надо лбом и коротко состриженные на висках, потом отстранился, давая больше свободы левой руке. Лакированная гладкость флейты легла под пальцы сама. Бороздки резьбы больше не пылали потеками лавы — Чэньцин была холодной и спокойной, и растрёпанный шёлк больше не цеплялся за запястье. Кисть висела несчастной мокрой мышью… Вэй Ин вздохнул и, постаравшись максимально плавно влиться трелями в мелодию, поймал ноту на новом витке. Ванцзи тут же встрепенулся, бросил в его сторону острый взгляд, но потом лишь чуть заметно кивнул и продолжил играть. В звуке флейты не было силы… Вэй Ин не заблуждался относительно того, почему стал чувствовать себя лучше, причём так быстро. Ванцзи делился с ним своей силой, накопленной в пылающем ядре. Вместе с тем он ещё и играл, упокаивая поднятых Тьмой мертвецов, и Вэй Ин не мог позволить себе бездумно и жадно черпать из этого источника. Он просто играл, не думая ни о чём, но понимая, что это очень хорошо — сидеть рядом, сплетая нежный голос Чэньцин с тем, что играл Ванцзи, создавать эфемерную дымку, изящную, словно вязь на талисмане. Что очень правильно — чувствовать всего себя пустым, но дышать, размеренно и четко, следуя выученному ритму, ощущать, как медленно через него течет чужой жар. Как он смешивается с остатками собственного холода, поднимающегося от паха вверх, и превращается в ровное тепло… — Пфу-х, — рядом кто-то сел, и Вэй Ин вздрогнул, сбиваясь с ритма и открывая глаза. — Всё, — рядом обнаружился Цзян Чэн, протирающий какой-то ветошью уляпанный кровью клинок. — В ангар пойдёшь? — Я? — отозвался Усянь. — Ты… Ты вообще молчи! — набычился Цзян Чэн. — Врезать бы тебе, но я устал так, что еле дошёл до вас. — Внутри осмотрели? — поинтересовался Ванцзи. — Мы глянули бегло, — из-за плеча Цзян Чэна выглянул Хуайсан. — Там по-прежнему полный фарш. Стены этого сраного сарая изрядно глушат звук, а кроме тебя никто не играет. Вдобавок там в четыре слоя талисманов поналеплено. Правда, контур разорван у самого выхода, и вот там чуть спокойнее, но дальше внутри… Ай-щ, дерьмо, — сил Цзян Чэна хватило на то, чтобы раздраженно пнуть ближайший кусок неподвижной уже мертвечины. — Сан, сигарет не осталось? — Не-а. Жевку хочешь? Арбузная… — Хуайсан зашуршал фантиком, — Вэй-сюн, а ты? — Давай, но только так, чтобы не руками, — руки и одежда были в таком состоянии, что непонятно было, что обо что вытирать и будет ли толк. — Выжившие? — поинтересовался Ванцзи. — Есть. Один кто-то из ваших, — старательно поддавив подушечку к самому краю пачки, Хуайсан привстал и вытянул руку, позволяя Вэй Ину выдавить жвачку губами, сразу в рот. — Сун Лань у него ленту в кармане нашёл. Состояние, ну… более-менее. Живой, хотя без сознания и замерз сильно. В холодильнике лежал. — Зато второй практически труп, — добавил Цзян Чэн. — Мы его прямо с операционного стола сняли. Шансы, учитывая, что с ним улетели его же органы, может, и есть… Но это пиздец, — со вздохом добавил он, внимательно рассматривая лезвие на предмет оставшихся пятен. — Ещё из той группы обывателей, которую на полпути к площадке порубило на холодец, Ванцзи одного выдернул. Вроде дышал. — Не, на нём проклятие, — с сомнением цокнул Хуайсан. — Загнётся. Это я тебе как патан со стажем говорю. — Ну, может, Вэнь Цин что-то придумает… — А Су Шэ?! — подал голос Вэй Ин. — Бля, бро… Серьёзно. Лучше жуй и думай, что ты будешь делать, если он всё-таки сдохнет, а он в натуре не жилец. Парни из «Тяньчэн» еле его от бетона отскребли, точнее, просто загрузили всё, что смогли поднять. Ты… блядь, — он покачал головой, — ты осознаёшь, что тебе грозит? — Ну, превышение, — скривился Вэй Ин. — Чего, в первый раз, что ли?! Противно, но не больно, — строго говоря, сейчас, когда перспектива немедленной смерти как-то отступила, последний отданный мертвецам приказ нарисовался во всём своём неприглядном свете. — Превышение? Превышение, мать твою?! — взвился Цзян Чэн. — Я бы скорее предположил Совет, — осторожно уточнил Хуайсан. — Плановый по идее не скоро, но под такое дело и внеплановый соберут. — Какое ещё дело? — насупился Вэй Ин. — Серию раскрыли. Могли бы и поздравить. — Ага, эти поздравят. Догонят и ещё раз поздравят, — мрачно кивнул Цзян Чэн. — Ты и так на птичьих правах наречённого, вдобавок этот ушлепок… — Неделю назад Су Шэ вывел клан Су из состава ордена Гусу Лань, — Ванцзи накрыл струны гуциня ладонью, окончательно обрывая затихающую мелодию. — Убийство главы всегда расследует Совет орденов. — Вот и пусть! Может, заодно скажут нам, какого хрена этот мудак десять лет подряд безнаказанно убивал людей! — фыркнул Усянь. — Или каким таким образом он так ловко разгуливал в чужом обличье аж в Гусу! — Не мне тебе говорить, что учитывая вот это всё, — Чэн ткнул в сторону ангара, — за Су Шэ кто-то стоял. Теперь, когда в Шанхай полетел суповой набор в мешке, кого в Совете мы должны подозревать, а? Свидетели, способные хоть что-то внятное сказать, где? С кого стрясать инфу на спонсоров и клиентов такой расчудесной конторы?! Это в твою гениальную голову… — он набрал в лёгкие воздух, но продолжить не смог, потому что чуть не лопнул от возмущения, когда на плечо Вэй Ина легла рука, даря объятие. — Потом, — тоном, не предполагающим дискуссии, произнес Ванцзи. — Вэй Ин жив. Остальное ждёт. Когда вертолёт? Ночь светлела, неохотно уступая предутренней серости, по небосклону расползалась глубокая синева, предвосхищая невидимое ещё солнце. Его свет проявлялся медленно, но неизбежно, вытесняя черноту и гася звёзды. Они оставили решение сложных вопросов на момент, когда удастся по крайней мере отмыться, и оставшееся до эвакуации время потратили на то, чтобы найти Вэй Ину хоть что-то, похожее на обувь. Ванцзи порывался понести его, но учитывая возможные неожиданности, стоило оставить большую свободу единственному в их небольшой команде, кто способен был с дистанции, одной только мелодией, упокоить взбаламученные штормом ша останки мертвецов. В итоге Цзян Чэн подтащил какую-то тряпку, которую удалось разорвать полосами и в несколько слоев обмотать израненные стопы. Сверху добавили пару бахил. Чутка прихрамывая на обе ноги, Вэй Ин смог идти, почти не опираясь на охающего Хуайсана. В таком составе они доковыляли до ангара, где приняли решение ещё раз, более тщательно осмотреть внутренние помещения. Двигались плотной сплочённой группой. Больше всего толку было от Сун Ланя, Чэн-Чэна и Ванцзи. Первый открывал, а чаще вышибал двери, коротким заклинанием кроша замки и ручки, второй рубил в капусту всё, что подавало признаки шевеления, третий неторопливо перебирал струны, и под действием мелодичного напева и вибрации мертвая плоть истекала кровью и ша. Тьма внутри была концентрированной, плотной, агрессивной. Она кружила, билась о стены, взмывала к потолку чёрными роями. Вэй Ин держался подальше от её скоплений, запрещал бесконтрольно вламываться в собственное тело. Сбоку поскуливал Хуайсан… Они миновали примерно половину и осмотрели десяток боксов: раздевалку, две смотровых, холодильную камеру, операционную, несколько комнат, заставленных какими-то коробками, кабинет. Во второй смотровой удалось разжиться собственными кроссовками, а в прозекторской штанами. Они, правда, были покромсаны и в дело уже не годились, а вот обувка заняла место тряпок, изрядно облегчив жизнь и Вэй Ину, и Хуайсану. — Откуда здесь столько Тьмы?… — тихо процедил Вэй Ин, обращаясь к Ванцзи, пока остальные осматривали кабинет. — Талисманы, — тот кивнул в сторону Сун Ланя, стоящего у двери и осторожно отклеивающего желтый прямоугольник. — И там, — Ванцзи указал куда-то под самый потолок. Приглядевшись, можно было различить небольшие желтые пятнышки. — На полу тоже. Полный сферический контур. Он запирал или накапливал. Интересное написание, — он достал из кармана сложенный вчетверо жёлтый листок, — взял образец. — Хм, это... — Вэй Ин покосился на стройную вязь символов, и… осёкся. Талисман почему-то показался смутно знакомым. Нет, такое сочетание знаков Вэй Ин совершенно точно видел впервые, — можно? — Он взял бумагу, ещё раз убеждаясь в том, что не показалось. Он не мог полностью разобраться с вложенным в него значением, но тактильно опознал саму основу. Плотная, шероховатая, с лёгким естественным рельефом. Цвет, тяжесть и хрусткость. Ощущение дежавю не отпускало. — Не совсем понимаю, что оно делает, — к ним подошел Сун Лань. — Правда, я не по этому профилю. Ванцзи, не встречал такие? — Гусу Лань специализируется на музыке, — уклонился от ответа заклинатель. — Ну… тогда отдам на экспертизу. Не Хуайсан, остался вакантный зип? — Заметил что-то ещё? — шепнул Ванцзи, едва Сун Лань ушёл туда, где Цзян Чэн в компании Хуайсана осматривал шкаф. — Только то, что в коробках туча бумаги из шредера, — поморщился Вэй Ин. — И шредер очень хороший, с дополнительным прожигом, бля... Запасной выход обнаружился с противоположной стороны от выбитой Вэй Ином двери. Адепт Оуян не соврал, особых замков и тем более поста охраны тут не было, только задвижка изнутри. Выйдя, они снова оказались на берегу, только теперь с другой стороны узкого в этой оконечности островка. Чтобы попасть к вертолетной площадке, необходимо было ковылять ещё какое-то время, но тут Хуайсан неожиданно лишил Вэй Ина своего дружеского плеча. — Так, — Сан уселся на живописную каменюгу и жестом опытного волшебника раскрыл укладку судмедэксперта. — Это тебе, — в сторону Вэй Ина полетел пухлый пакет. — Не поздно, не? — приподнял бровь Вэй Ин. — Я по-любому уже наследил там везде, где смог. Или хочешь ещё что-то взять до прибытия твоей группы? — Поверь, если бы мне была нужна помощь, сегодня ты был бы последним… Что?! — он осёкся под взглядом Ванцзи. — Я в том смысле, что не стал бы привлекать пострадавшего. — Кто ещё тут пострадавший, — буркнул Вэй Ин. — Тогда смысл?! Я в нём взмокну как сволочь. — Тебе в любом случае нужно в душ и отдохнуть, но в транспорт в таком виде, — с легким вздохом Хуайсан окинул всех присутствующих беглым взглядом, — короче, я бы никого из нас в вертолёт не пустил. Но если не нравится комбез, есть мешки. — Оставлю эту привилегию Су Шэ, — фыркнул Вэй Ин и рывком дёрнул халат на груди. Все равно после мертвецкого побоища пуговиц там осталось третья через две. — Усянь, ты ж блядь!.. — Господин Вэй… Цзян Чэн закатил глаза, Сун Лань резко отвернулся. Хуайсан, деликатно кашлянув, потупился и покосился на дернувшегося Ванцзи. — А, бля, точно, — вяло отреагировал полуголый не-пострадавший, — это что-то я затупил… Ванцзи кивнул, очевидно, принимая во внимание своеобразное оправдание, после чего отнял упаковку защитного костюма и принялся разворачивать её сам. Вытряхнул, расправил и опустился на колени. — Ногу. — Лань Чжань… я могу сам, — возразил Вэй Ин, почему-то переходя на шёпот. — Ногу, — повторил заклинатель, после чего взялся за щиколотку в бурой штанине, которая сейчас, подсохнув, напоминала больше картон, а не ткань. — Ну и ладно. Откровенно говоря, это было просто и довольно приятно — отдать себя в руки, которые натаскивали шуршащий комбез, заправляли-подтягивали-застегивали. От этих рук, знакомых и уверенных, на Вэй Ина как-то сразу навалилось три в одном. Усталость, сонливость и отупение. Ванцзи поднял его, заканчивая упаковку, застегнул по грудь, усадил обратно. Осталось только фыркнуть, потому что… ну как с маленьким, честное слово. — А чего только мы как космонавты? — когда Ванцзи следом натянул на себя точно такой же, до Вэй Ина дошло, что все остальные в это время груши околачивали. Хуайсан черкал маркером на каких-то пробирках и пакетиках, Цзян Чэн отошёл вдаль и с кем-то говорил, приглушая речь ладонью, Сун Лань втыкал в мобильник. — Это потому, — с явным страданием в голосе пожаловался Хуайсан, — что летите только вы двое. — Факт. Вторым заходом прибудет подкрепление… — добавил Сун Лань, без отрыва от экрана. — Надо зачистить… описать… изъять… — А Цзян Чэн?! — удивился Вэй Ин. — Мы ж с ним уже всё осмотрели. Эй, Чэн! — крикнул он в сторону брата. — Ты что?! Ты хочешь меня тут бросить?! — тут же зашипел на него Сан-Сан. — Одного?! После всего вот этого?! — Так подкрепление. — Мне кажется, я слышу вертолёт, — Хуайсан выразительно приложил ладошки к груди. — Иди уже, я тебя умоляю. Впрочем, идти на самом деле не пришлось. Что Ванцзи тоже устал, до Вэй Ина дошло, когда меч поднял их над землей. Лезвие шло неровно, плавно покачиваясь и иногда словно бы проваливаясь в воздушные ямы, но страшно не было. Может быть потому, что в этот раз летели совсем низко, или потому, что для большей безопасности меч скользил над прибрежной кромкой воды… А может потому, что Вэй Ин чувствовал прижавшуюся к его спине грудь и горячие руки, обнимавшие его.