Обратная сторона Луны

Анфилада из нескольких богато, но эклектично обставленных комнат, чья обстановка, очевидно, призвана была поразить гостей изобилием и разнообразием собранных предметов, вывела в просторный кабинет. Хотя на него это помещение походило мало, скорее уж на оранжерею. Там-сям стояли растения в кадках, вдоль нескольких шпалер что-то вилось и колосилось. Пахло зеленью, немного озоном и солью, как у моря после грозы. Вэй Ин поднял глаза — потолок уходил довольно высоко, кое-где в просветах резных пальмовых листьев виднелись толстенные трубы воздуховодов. К ним тут же подскочила девушка, совсем молодая, едва ли старше шестнадцати, вежливо проговорила «сюда, пожалуйста, пожалуйста» и указала вправо. Там, из-под широких листьев свисавшей монстеры, виднелось что-то вроде кресла-качалки. Вэй Ин почему-то думал, что момент встречи с реально бессмертным человеком будет каким-то поразительным. Драматическим? Навроде встречи с динозавром в центре Пекина… Ладно, возможно, менее эпичным, однако в женщине, сидевшей в кресле с большими колёсами, пусть и очень дорогом, резном и с вычурной обивкой, но по сути инвалидном, ничего выдающегося не было. Она не поражала красотой или молодостью, вокруг неё не взрывались фейерверки и даже не вился дракон. Обыкновенная. На вид ей было порядка шестидесяти, чуть полноватая, с сединой, припорошившей чёрные пряди, уложенные в причёску явно по моде какого-то из царств, с парой украшенных нефритом заколок. Облачение традиционное, шёлк, вышивка, на коленях книга. Она сидела, чуть откинув голову на подложенную подушечку и прикрыв глаза. Справа от неё стоял переносной столик с подносом поверх, и вторая девчушка-помощница, близняшка первой, заваривала чай… — Госпожа Баошань… — встречавшая их девушка подошла, склонилась и что-то зашептала. Ванцзи тут же сложил ладони в церемонном поклоне, подавая пример, которому Вэй Ин незамедлительно последовал. — Лань Ванцзи из клана Лань приветствует Старшую, — почтительно произнёс он. — Вэй Усянь… из Пятого управления?.. приветствует Старшую, — стало жутко неудобно. Вчера они обмусолили массу тем и вопросов, но ни слова о том, что делать, если их затея всё-таки удастся. Сейчас, представляясь, Вэй Ин не понял, может ли он причислить себя к клану Цзян. Вероятно, нет, потому что он в нём не состоял. Должен ли он был сказать «из семьи Цзян»? В прошлый раз это вышло боком. Или нужно было представиться нареченным Ванцзи?! Проклятье… — Ммм, что ж, — голос госпожи Баошань был мягким, приятным. — У меня редко бывают гости. Лянлян, забери. Подай чай, — она подняла с коленей книгу, отдавая её помощнице и принимая из её рук небольшую нефритовую пиалку. — Должна ли я сказать «добро пожаловать»? Нашли ли вы визит познавательным? — Благодарим за оказанную милость, — Ванцзи снова поклонился. — Настойчивость достойна награды. Подойди ближе, дитя клана Лань, и ты, сын моей ученицы. Хочу взглянуть на вас ближе. Подай гостям подушки, Лянлян… — рядом с креслом появилась небольшая скамеечка и пара подушек поверх. — В самом деле похож, — госпожа Баошань чуть сощурилась, и в уголках её глаз разбежались лучистые морщинки. Она тепло улыбнулась, — очень похож. — Вы помните мою мать? — произнёс Вэй Ин. — Разумеется, как помню всех своих детей. Воспитанников, — поправилась она, — но для меня эти слова суть одно. Спрашивай. Ведь ты пришёл за этим? Хотел бы узнать, какой она была? — Да. — Талантливой. Талантливой, но непоследовательной. Юность, — улыбка чуть поблекла, потеряла теплоту, стала скорее холодновато-грустной. — Юность порывиста. До сих пор не понимаю, какие слова смогли убедить меня в необходимости обучения за пределами школы. Трагедия, которой оно обернулось, стала ещё одним уроком. Позволь, — она передала обратно так и не тронутый чай, — твоё запястье, дитя, — Вэй Ин не посмел отказать, протягивая руку и ощущая пальцы, прощупывающие пульс. Через какое-то время госпожа Баошань чуть качнула головой, — да-да, весьма талантлива. Двойная потеря, учитывая последствия. — Тройная. Моего отца вы не считаете? — Отчего же, однако я полагаю, что ваша настойчивость вызвана не только желанием услышать о Цансэ, но и вернуть утраченное. — Госпожа Баошань известна своим милосердием, — чуть нахмурился Ванцзи. — Выжженное ядро невозможно восстановить. — Ты уповаешь на милосердие в желании не касаться того, что тебя ранит, дитя. Я понимаю, — кивнула Баошань Саньжэнь. — Это не моя рана, — складка меж бровей Ванцзи стала глубже. — Полагаю, ты всё ещё юн, а оттого поспешен в суждениях. Понимание приходит со временем. Если бы это помогло, ты был бы готов отдать даже своё собственное, не так ли? — Что?! — не видя ожидаемого отрицания на заданный вопрос, Вэй Ин опешил. — Я бы удивилась иному ответу, — вздохнула Баошань Саньжэнь. — Недопустимая жертва, но полагаю, ты и сам знаешь об этом, — покачав головой, она перевела взгляд на Вэй Ина. — Что ж, хорошо. — Хорошо что? Не-не-не… Не слушайте его, Лань Чжань сболтнул не подумав! — Вэй Ин… — Мне и так нормально! И вообще, у вас же меморандум! Или мораторий?! Айщ… Манипуляции с ядрами запрещены! Ты сам гово… — Вэй Ин, — Ванцзи глянул на него так строго, что слова тут же словно застряли в горле, — шш-ш. — Да-да, — госпожа Баошань прикрыла глаза, — такой громкий… и даже в этом похож. Никто не вправе отнимать данное Небом, дитя. Предложенная жертва не означает ее принятия, но показывает готовность. — Тогда вы что… правда знаете, как заново отрастить это? — Вэй Ин ткнул в собственную грудь. — Я думал, то есть Вэнь Цин же сказала, что нельзя, а она врать не будет. Мысли и так разбегались в стороны, как тараканы на свету, а тут ещё госпожа Баошань чуть приподняла брови, и Вэй Ин умолк. — Четыре столетия назад ядро удавалось сформировать лишь начав упорные тренировки в детстве, — произнесла она, — двести лет назад достаточно было не пересечь рубеж юности. Сейчас даже старец способен сформировать зачаток… Техники совершенствуются. Если клан Вэнь не способен на то, чтобы восполнить твою утрату, это ещё не означает невозможности. Вопрос лишь насколько ты готов. — Готов к чему? — осторожно поинтересовался Вэй Ин. — Отринуть жизнь нынешнюю. Её раны, её потери… Уединиться здесь, стать частью «Обители», чтобы встретить обновление и сделать первый шаг в пути. В бесконечном пути. — В каком смысле «отринуть»? Жить здесь? Вообще-то, у меня работа в Шанхае, и я ещё не закончил того, что обещал в Гусу. Строго говоря, даже не начал, — Вэй Ин глянул на Ванцзи. Тот сидел рядом, почти белый на фоне тёмной листвы и неподвижный, как изваяние. — Но отнимать в любом случае не надо, да? Хорошо, это хорошо… То есть, если это ненадолго, нет, даже если надолго. Как тебе в Пекине? Не Гусу, конечно, но это все-таки ядро… Это звучит не так и плохо, а, Лань Чжань? — Отринуть значит оставить за порогом, — произнёс Ванцзи. — Всё. Всё, что ты перечислил. — Что, вообще всё?! — Вэй Ин зачем-то перешёл на шёпот. — Обретение ядра для тебя подобно перерождению, — кивнула Баошань Саньжэнь. — Новорожденный ступает в новый мир свободным от прошлых тягот. — Лань Чжань не тягота. Нет, ядро, конечно, звучит заманчиво, но это херня какая-то, к-ха, к-ха, — он тут же притворно закашлялся и начал колотить себя в грудь, осознавая, что вырвалось из его рта. — Он не прошлый, — Вэй Ин резко тряхнул головой. — Нет. — Вот как? Тогда зачем ты здесь? — Узнать! Если получится, достать того, кто сделал это с моими родителями! Признаюсь, были вопросы о самой «Обители» и её устройстве, но сейчас уже нет, спасибо. — Месть?.. Так ты приложил столько усилий для этого? — в голосе госпожи Баошань обозначилось разочарование, и она взмахнула ладонью, подзывая юную помощницу. — Непоследователен, как и мать. Что ж, это гораздо проще. Тут нет никакой тайны, Цансэ Саньжэнь погибла в стычке с заклинательницей клана… Того, с масками и балахонами. Лянлян? — «Принс Холл», госпожа. — Да-да, его последователи так и продолжают эту традицию. Талант твоей матери шёл рука об руку с гордостью и самоуверенностью, иначе она не попыталась бы идти против настолько опытного противника. Впрочем, как я слышала, её соперница сама пала в междоусобице за западные земли. От этого знания в самом деле становится легче? — Этот клан, известно откуда он? — поднял глаза Вэй Ин. — Иньинь, ещё глоток, — госпожа Баошань взяла новую порцию своего чая и кивнула, — Лянлян, поясни. — «Принс Холл» берёт начало от ложи, основанной господином Холлом, — поклонилась помощница. — Год основания четыре тысячи четыреста семьдесят второй. — Продолжай, — одобрила Баошань Саньжэнь, делая медленный глоток. — Направление — звук и воздух, отличительная черта адептов — тёмная кожа и наличие масок, ввиду долгого запрета на масонство для темнокожих, — перечислила девушка. — Пользуясь разногласиями… — Довольно, — прервала она. — Сведения, собранные о них, слишком обширны. Нет нужды тратить на них время сейчас… Полагаю, теперь вы можете подать прошение по форме. Процедуры Совета могут казаться старыми и закостенелыми, однако это всего лишь заградительная мера от досужего любопытства. Впредь все важные вопросы следует направлять туда. Статус супруга заклинателя из клана Лань также позволяет это делать. — Благодарю Старшую за оказанную милость, — склонился Ванцзи. — Да-да, если это все, то ступайте, — вздохнув, кивнула Баошань Саньжэнь. — Как же давно не было гостей.… — она откинула голову на подушечку, прикрывая глаза. — Иньинь, по круговой аллее. — Да, госпожа, — первая девушка обошла, вставая за спинкой. Послышался щелчок, вероятнее всего, снятого стопора, и кресло покатилось по дорожке. — Благодарю Старшую за наставление, — Вэй Ин тоже отвесил поклон. Вторая девушка проводила их до двери. Обратно по анфиладе комнат двинулись в тишине, разбиваемой лишь звуком шагов. Когда они отошли на достаточное расстояние, Ванцзи заговорил первым. — Ты должен был согласиться. Остаться. — С ума сошёл? В оранжерее перегрелся? — сосредоточенно обкусывая губы, процедил Вэй Ин. Почему-то ему казалось, что несмотря на изобилие узнанного, он что-то упустил, забыл нечто важное. — Я могу ждать. — М-угу, ещё лет пять? Или десять? Или сколько там новорождённому полагается вступать в волшебный новый мир, наполненный единорогами… Чушь это. — Ядро. — Пока нормально и без него обходился, ш-ш-ш, — зашипел Вэй Ин. — Потом поговорим. Секретарь госпожи Баошань встретила их там, где они расстались, повела к дверям лифта. — Узнали всё, что хотели? — Ага, и даже то, что не хотели, — Вэй Ин ответил за них обоих. — Вам стоило согласиться. Это редкое предложение, — заметила их провожатая. — Полагаю, госпожа Баошань сделала его, чувствуя ответственность за решение о вашем статусе, вынесенное Советом двадцать три года назад. Вэй Ин не ответил, потому что доводы, лежавшие на другой стороне, доводы, перевесившие перспективу обретения ядра, не имели ценности для собеседника. Не рассказывать же в самом деле о том, что раньше он бы, может, и рискнул, но не теперь, когда узнал, как это — встретить своего… Кого? Друга? Напарника? Любовника? В Ванцзи гармонично уживались все ипостаси. Не рассказывать же, как иногда тот смотрит и каким голодным бывает его взгляд? Как чувства, пылающие между ними, замешивают в себя нежность и доверие… Чтобы в следующий миг вывернуться другой своей стороной, той, на которой боль соседствует с тоской и грустью по тому, что упущено навсегда. Баошань Саньжэнь может вернуть им дни, месяцы, годы, проведённые в неведении и разлуке? Нет. А работа? А расследование?! Они только что получили крепкую ниточку. Подать запрос, проследить контакты… — Как она их назвала? «Принс…», — невнятно пробубнил Вэй Ин. — Бля! — внезапно он хлопнул себя по лбу. Вот оно! Вот то, о чём нужно было спрашивать! Он резко метнулся обратно, стремительно пролетел первую дверь, слыша хлопок за спиной — краем глаза он видел, как секретарь подняла руку, едва он вскинулся, бросаясь назад! Вторую дверь Вэй Ин успел преодолеть на грани, до третьей стремительно проскользил по полированному паркету! — Стой, как тебя! Лянлян? Иньинь? — как их было различать-то, таких одинаковых? Девушка уже закрывала дверь оранжереи. Вэй Ин постарался отпихнуть её максимально бережно, но настойчиво, сквозь переборки стекла видя мелькание кресла в просветах листвы. — Госпожа Баошань! Госпожа! Простите! — Время отдыха, — оглянулась на него вторая помощница. — Госпожа спит. — Я должен спросить! — Вэй Ину досталось отрицательное качание головы. — Очень надо! — в пару размашистых шагов он обогнал кресло и упал на колени. — Вопрос жизни и смерти! — Смерти? — сонно пробормотала госпожа Баошань и приоткрыла глаза. — Ты? Снова? Ах, передумал? Хорошо. Иньинь, передай госпоже Си подготовить… — Простите, нет, — тут же замотал головой Вэй Ин, — но вы сказали, техники совершенствуются, — он постарался перевести дыхание, но после стремительного забега всё ещё захлебывался словами. — Все? А те, что про память? Те, что могут помочь вспомнить, тоже? Они тоже? — Поднимись с колен, — она взмахнула рукой. — Встань же. Какой шумный ребёнок. — Простите, что снова побеспокоил вас, — Вэй Ин поднялся, по привычке начал было отряхивать колени, но потом опомнился и согнулся в положенном поклоне. — И что разочаровал, я думаю. — Разочаровал? Немного. Но даже в этом ты похож на неё, — Баошань Саньжэнь слабо улыбнулась. — Мои воспитанники редко меня разочаровывают и заставляют помнить о себе так ярко. Ей удалось… Так значит, совершенствование не является для тебя ценностью? — Нет. Да… Тут вообще есть правильный ответ? — немного растерялся Вэй Ин. — Оно важно для Лань Чжаня, поэтому и для меня тоже, но само по себе, — он отрицательно качнул головой, — не уверен. Умереть в один день тоже звучит неплохо. — Умереть в один день… — повторила госпожа Баошань. Судя по изучающему взгляду, она стряхнула с себя остатки сна. — Иньинь, пусть Лянлян ещё раз подаст скамейку гостю, — едва её указание было исполнено, она произнесла, — в моём присутствии давно никто не произносит слово «смерть». Когда-то давно я слышала его часто. Слышала, что это не конец, а всего лишь шаг в следующую жизнь. В перерождение. — Разве это не так? — осторожно спросил Вэй Ин. — Не для всех. Иначе он пришёл бы снова, — задумчиво произнесла госпожа Баошань, и в её словах почудился отголосок давней горечи, — чтобы разочаровывать. Снова был бы сиротой и искал жизни во Тьме, где её изначально не может быть. Госпожа Си, как всегда, оказалась прозорлива, предупреждая о тебе. Беспокойный и суетливый. Я так давно не вспоминала о Яньлине… — Прошу прощения, если расстроил Старшую, — пробормотал Вэй Ин. — Так значит, ты всё же пришёл просить. — Возможно, вы могли бы помочь мне вернуть день… Память о нём, — произнёс Вэй Ин. — Я забыл кое-что очень важное, и это не из-за заклинания, я уже узнавал, и даже был у вашего ученика. — Вот как? Полагаешь, я смогу больше моих воспитанников? — мягко улыбнулась госпожа Баошань. — Число дней не равно таланту… Ну хорошо, беспокойное дитя, склонись, — поманила она. — Я посмотрю. Руку, — на запястье снова легли пальцы, прощупывая пульс, вторая ладонь тронула лоб, затем переползала выше, на темя. Вэй Ин ощутил тепло, тревожащее, зудящее тепло, поползшее от запястья к локтю. Его пульс стал ровнее, отозвался в висках мерными ударами. Баошань Саньжэнь не просила его прикрыть глаза, однако веки потяжелели сами, едва позволяли разлеплять себя. — Хм, странно, — пальцы поползли по волосам, потом снова погладили лоб. — Странно и интересно… Ах! Вот ты где! Поймала! Внезапно Вэй Ин распахнул глаза. Висок пронзило острой колющей болью, настолько сильной и резкой, что он даже не смог издать и звука, только замер и заскрежетал зубами. Боль отразилась, улетела куда-то к затылку, после чего её словно размазало под черепной коробкой, плеснуло в глаза, в которых всё разом почернело. — Ммм-м-м, — глухо простонал он. — Терпи! Терпи! — внезапно голос Баошань Саньжэнь стал громким, высоким, повелевающим. Он растерял и горечь, и мягкость, зазвенел колокольчиками, остро колющими слух. — Сосредоточься! Блядь! Хорошо такое говорить, когда это не тебе потеря сознания кажется очень даже симпатичным вариантом! Вэй Ин слышал, что в мозгу нет нервных окончаний, и операции на нём можно пилить даже без наркоза! Какой-то хер даже на саксофоне играл, а вот у него и флейта с собой. Совпадение? Он снова застонал, заскрипел зубами в попытке пережить то, как в темя втыкался раскалённый прут. — Пиз… дец, — выдавил он. В глазах стояла такая беспросветная темень, словно их выдавило болью. Во рту стало солоно. — Дыши. Ещё! — нет, прут не втыкался, походу, его наоборот, тащило наружу, откуда-то из башки, а заодно из позвоночника, — ещё немного, Лянлян, держи ему спину! — Вэй Ин почувствовал, как его начали удерживать за плечи, не давая дергаться. Мучительные ощущения не ослабевали, но больше не усиливались, и от этого даже показалось, что начало становиться легче. Это примерно как сначала был тотальный ахуй, а потом стал так, «на четверочку с минусом»… Постепенно боль начала проникать и в тело, заполняя собой, но от этого стало ещё чуточку терпимей. — Госпожа, он сползает со скамьи. Не смогу удержать. — Не важно, — голос зазвучал глуше, в нём послышалась одышка, — уложи его. — Да, госпожа, — послышался звук чего-то рвущегося. — Ох, твоя рука… Видимо, всё же чай пролился. Ступай, принеси бумагу и тушь. Иньинь, разведи настой «Ладожан», добавь две пилюли «Наосиньшу» и принеси горячую воду, — велела Баошань Саньжэнь. Началась какая-то суета. Вэй Ин почувствовал, как его укладывают на что-то жёсткое, но он по-прежнему не мог видеть, не ощущал привычного моргания. Несмотря на это темнота вокруг начала постепенно рассеиваться, словно он поворачивал голову в сторону источника света. Мрак светлел всё больше, насыщаясь призрачными образами, отзвуками, шорохом, плеском. Вместе с тем истаивала боль. Она уходила, оставляя после себя желанное онемение. Вэй Ину наконец удалось зацепиться за какое-то маячившее пятно. Оно выделилось из остальных расплывчатых теней, и в нём все отчётливее проступали детали. Глаза… Это было первое, что чётко увидел Вэй Ин. Светлые, сначала показалось, что серые, но цвета тоже постепенно приобретали ясность, определенность, и их оттенок потеплел, словно наполняясь солнечным светом. — Ты… Кто ты?