***
В офисе, невзирая на спешку, из-за выезда к новому заказчику на объект, Чимин, как всегда, выглядел, как соска-нереалка, а темп «угорелый в задницу» выдавала лишь блядская отдышка, черт бы ее побрал. И, как уже потом выяснилось, штраф за парковку в неположенном месте. Но, его машина стояла себе спокойно на стоянке, а значит это «недоразумение» лишь одно — пришлось молодому директору платить за Мин, сука ты этакая, Юнги и его калымагу-Hyundai. Летя навстречу лифту и личному работнику святой инквизиции, Чимин почти сбивает двух дам, успев выкрикнуть в полуобороте полное сожаления «чвесонхамнида». Без «здравствуйте» и «до свидания» удостаивает Намджуна и его ахуй фразы: «Ко мне никого не пускать! Не обращай внимания на крики о помощи!.. Даже если это будут мои». А причина балагана очень проста: всё та же болячка — Юнги приехал в «Goyuseong». Да, второй раз за день. Да, без приглашения. А кого это останавливало? — О, а вот и наша опоздушка! — торжественность в голосе брюнета зашкаливает, хоть и прибыл он один, а не с оркестром. — Не можешь сказать ничего конструктивного — завали ебальник. Я тебе не девочка по вызову, поэтому говори, зачем припёрся, и вали. У меня делов по горло без твоего величества. — Во-первых, не девочка, а мальчик. Ничего же там за время моего отсутствия не пропало? — сами знаете, куда он саркастично смотрит. — Во-вторых, я решил, что это может подождать. Работай. — То есть ты выдернул меня среди рабочего дня, чтобы попялиться как я работаю? Ты точно не наглухо отбитый психопат? — шипит Пак, явно не оценив игры. И куда подевалась утренняя сдержанность и спокойствие? Или это так на нервную систему молодых бизнесменов влияет лавандовый оттенок обоев. — Если я — психопат, то у тебя Стокгольмский синдром, дорогуша, — последнее, что говорит Мин перед тем, как Чимин включает режим полного игнорирования и принимается рассматривать ну очень «интересные» отчёты вверх ногами. Так проходит рекордный час, за который терпение хозяина «Goyuseong» иссякает, и он готов порвать на куски гостя даже за слишком громкое дыхание, а тут ещё круче — пялится. И не понять: то ли ляпнуть что-то хочет, то ли затрахать до смерти глазами. — Ты нахрена мой рабочий номер себе в телефон занёс?! — не выдерживает Пак. — Мне нужен был хоть какой-то, чтобы дозвонится своей Царевне Несмеяне, — забавляется. — А не хотите ли вы, мистер Мин, умирать в адских муках? — в этот момент атеист Намджун, который «случайно» подслушивает, уже перекрестился, спланировал в какой клинике сделать пластическую операцию и кому заплатить, чтобы экстренно сменить имя и фамилия и укатить на Гавайи, захватив любимую пальму-Джорджио в качестве багажа. Ведь именно он утром дал визитку Чимина с его двумя рабочими номерами. — Разве это имеет значение? Сделал, что я утром просил? — Ась? — соображалка все ещё спала в кроватке Чиминовой квартиры, несмотря на два часа дня за окном. — Как же ты мог забыть? — выуживает из кармана брюк телефон и начинает набирать кого-то. — Ну и нахера ты мне звонишь, опять?! — поворачивает экран, разрывающегося от звонка мобильника, к лицу раздражителя так, что тот успевает разглядеть, как его окрестили в телефонной книге. — Ой, как мило. Настолько доверяешь моему дружку, что и презики не берёшь? Похвально-похвально. Но сначала справка от уролога, а потом шэрдым-бэрдым, — подмигнул. — Ладненько, пойду я. Дела-делишки зовут. С тобой у нас на послезавтра встреча на 8:00. Не опоздай! — А ты часом не приху… — его перебивает закрывающаяся за Юнги дверь. — И что он несёт?***
«Каждый день как на войне», — как пелось в песне Агаты Кристи. И ведь правда, на следующий же день Чимин сидит в кабинете для переговоров с клиентами, где собраны все экземпляры материалов и ценники, а-ля «демонстрационный цех». Ан Сеунг — мужчина, не то чтобы в возрасте, но маразм так и прёт со всех сторон от его персоны. Пак терпеть не может таких людей. Битый час за закрытыми дверями зала он пытается помочь выбрать идеальный вариант ламината и кафеля для этого мажористого дяденьки. Намджун заглядывал дважды, отвечал на вопросы о ценах и даже сам приносил кофе, из-за чего тревожность Чимина лишь возросла: Джун и что-то не сломать-разбить-порвать ничто иное, как восьмое чудо света. Пак держится на святом убеждении, что Сеунг заплатит ему за работу — заказ у него на кругленькую сумму. Но в очередной раз, когда на лежащий возле ноутбука телефон Чимина приходит входящий от «Мудила-хён», светловолосый не выдерживает. — Простите, срочный звонок. Я на минутку, — Пак выходит из зала, ловя взглядом напряжение на лице Намджуна и обеспокоенность Хани. Девятнадцать пропущенных. Сейчас двадцатый входящий от одного и того же абонента. Чимин вдыхает глубоко и снимает вызов: — Сколько раз я говорил брать трубку сразу и не заставлять меня ждать, а уж тем более игнорировать?! — моментально рявкает Мин. — У меня важные переговоры с противным мудилой, у которого манера речи очень близка к твоей. А еще он такой же упертый. Как думаешь, мне сейчас до тебя? — спокойствие, Чимин-а, только спокойствие. — Ясно. Скоро буду, — говорит Юнги более сдержанно, оценив масштабы проблем бывшего, и сбрасывает, вновь перебивая. — Та что за херня происходит? — директор «Goyuseong» глупо пялится то на экран смартфона, то на сотрудников, что уставились на начальника. Чимин возвращается к сгустку негатива. Они продолжают бессмысленный диалог, пока через пятнадцать минут к ним не вваливается, как к себе домой, серьёзно настроенный лепрекон. «Кто его сюда пустил?! Блять, Джун, говорил же, что нам необходимо нанять охранника и поставить пропускной пункт!» — нет, что вы, Пак спокоен. Но только снаружи. Чимин может поклясться, что если бы не осветлитель на волосах, то его седина была бы видна всем и каждому. — Добрый день. Меня зовут Мин Юнги. Я совладелец компании «Goyuseong», — пожимает руку мужчине так, чтобы тот понимал, кто здесь на самом деле хозяин положения. Хоть Чимина и взбесила такая наглость, но и опровергать легенду не стал, уж больно выгодным было такое прикрытие. — Добрый день. Ан Сеунг. Зная вашу репутацию, могу утверждать, что вы в курсе дела. Единственное, что меня интересует, так это отсутствие вашего имени в договоре. — Он был подготовлен до полного слияния наших компаний с господином Паком. Вы же знаете какая это бумажная волокита с оформлением документов на новые филиалы, а эти налоговые вообще кошмар, совсем с ума посходили, — Чимин не обращает внимания, но последнее предложение заставляет Ана нервно поёрзать на стуле — Юнги уколол, нашёл слабое место врага. — Господин Пак, не могли бы вы оставить нас наедине. — Конечно, — блондин немного переживает уже за здоровье заказчика, но выполняет просьбу — опять Юнги становится Шугой. Ожидание — чудовищная вещь, хоть и было недолгим. Через каких-то несколько минут Пака приглашают обратно, и Сеунг подписывает нужные бумаги, с улыбкой пожав руку директору «Goyuseong» и его «совладельцу». Чимина настораживает довольная рожа клиента и такое быстрое согласие, которое полностью свело на нет вымотанные ранее нервы, поэтому он не удерживается и интересуется: — Что же ты такое ему пообещал? И с чего вдруг такое рыцарство с твоей стороны? — Тебе вправду интересно? — скептицизм так и прет — типичный Мин. — Да так, для справки, — отмахивается Пак. — Свидание сегодня вечером. Это все, что он попросил взамен. А помощь тебе…иногда занимаюсь благотворительностью. — Вау, какие жертвы, — светловолосый косо-криво пытается скрыть приступ тупой ревности. — Почему же жертвы? Не знаю как тебе, а мне этот инопричленец приглянулся, — Юнги откровенно издевается и, вдоволь насмотревшись на закипающего пусанца, решает смыться по-тихому, но тут слышит в спину. — Хорошего вечера, голубки, — обидно ли Чимину? Вы даже не представляете как. Да, они свободные люди и их не связывает клятва верности, но обидно. Парень еле смог выдавить из себя голос, имитирующий искреннюю радость. На мгновение брюнету показалось, что тому действительно все равно, лишь побелевшие костяшки выдали истинные эмоции. Юнги не собирается пока рассказывать настоящую цену договора и продолжает свою маленькую игру, наказание за непослушание. — Спасибо за благословение, падре, — опять забавляется и теперь точно уходит. Как и раньше, в студенческие года: поможет — взбесит — пожалеет, и так по кругу. Вечером, пережив всю нервотрёпку, Чимин возвращается домой. Желание есть отсутствует уже который день — приходится насильно запихивать в себя хоть что-то съестное. Тэхён спрашивает, как поживает его друг, на что слышит привычное «Жив. Ничего серьёзного». Это режет сердце Тэ, ведь голос Пака выдаёт его усталость, его переживание. И всё накопившиеся имеет свойство выходить бурной волной эмоций от какого либо пустяка. Чимин во время мытья головы роняет флакон с шампунем. Его нервы падают вместе со средством гигиены, и разбиваются о кафельный пол ванны. Парень срывается на плач неосознанно, словно кто-то включил поток горьких слёз в заводских настройках. Душа рвётся в клочья, пока руки обессиленно бьют по стенке. Хочется утопиться, сбежать от всех проблем и вопросов. Сбежать от себя и своего прошлого.***
Следующее утро проходит смято, будто в тумане. Пак не завтракает, выпив лишь стакан воды. За ним приезжает Намджун, и картина квартиры директора его пугает. — Я понимаю, что ты мой начальник, но и друг, тем более, старший. Поэтому, Чимин, что мать твою случилось? — Ким смотрит на кровавые пятна на белой домашней футболке Пака, что валяется на диване гостиной. — Вчера кровь носом пошла от усталости, — тихо отвечает светловолосый и выходит из квартиры. — Ну? Долго тебя ещё ждать? Парни спускаются на стоянку и садятся в машину Джуна. Дорога к «Vertice» занимает двадцать семь минут — Чимин отсчитывает на часах. Уже знакомые ступеньки, дверь, работники ресепшена. Поднявшись к кабинету Юнги, Пак без стука входит в помещение. Мин сидит в кресле и что-то пишет от руки в блокноте. Завидев на пороге посетителей, он быстро прячет все и вызывает Сокджина к себе с документами. — Что с тобой? — спрашивает Юнги у Чимина, пока они дожидаются Джина. — Всё в порядке. Ещё раз спасибо за вчерашнее, — кратко отвечает парень. Он медленно закрывает немного опухшие, после ночной истерики, глаза и откидывает голову на спинку кресла. Его кадык медленно ходит вверх-вниз, когда Пак глотает слюну. Намджун скромно подтупил взгляд, рассматривает вид за окном. — Тебе не за что меня благодарить, — «потому что я захотел тебе помочь. Потому что я чувствую, что это мой долг — помогать тебе. Потому что ты далеко не последний человек в моей жизни, чёрт возьми». Но всё это остаётся в голове Юнги навязчивым словами. В кабинет заходит Джин со стопкой бумаг — ещё один круг ада Чимин начался.