Amami ancora

      Для Юнги жизнь всегда была наполнена бесконечными трудностями и задачами. И на это в позитивном ключе никак не влияли его родственные узы с представителем крупнейших организаций на международном рынке труда в Корее. Быть сыном господина Мина — нести груз ответственности и учится всегда, во что бы то ни стало, преодолевать трудности. Шаг за шагом, ступень за ступенью, чтобы в итоге остаться в плюсе даже в самой отвратительной ситуации.       Поэтому с утра по раньше Юнги сидит в своём рабочем кабинете и упорно выполняет свой долг временного директора дизайнерской компании «Vertice». Листик к листику, проверяя каждую цифру, каждый иероглиф в той стопке документов, что сегодня будут в край необходимы для подписания контракта с инвесторами из Японии. Прибыль и хорошие взаимоотношения за границей — вот цель Мина. И он сделает так, как надо, так, как учил отец и брат: по семейному уставу.       С каких это пор Юнги стал таким послушным? С какого момента «Шуга» потерял свою яркость и стал обычным рядовым Мин? Пешка на шахматной доске, партию которой играет его отец и злые умы, желающие потопить «Vertice» в любую секунду. Юнги не хочет отвечать на эти вопросы, боится, что вскроются старые раны, что всё ещё мучают дикой болью молодое сердце по ночам. Тени прошлого нависают над парнем страшными карикатурами, заставляя забиваться в угол и трястись от страха некогда крутого «решалу» национального университета Сеула. Репутация безбашеного, отчаянного студента пала, словно тонкая вуаль, обнажая ранимое нутро. Оно всё исполосовано жизненными тернистыми путями, кровоточит и напоминает об ошибках юношества в лице Чимина. Чимина, что тоже страдает.       Юнги косится на открытый блокнот и чёрную ручку, что лежат в сторонке от парня. Рабочий стол большой, здесь есть место офисным делам, дружеским и глубоко-личным. Но нет места сожалению, потому что будущее не терпит сомнений и жалости к себе. Так всегда твердит господин Мин, и у Юнги нет причин не верить отцу. — Господин Мин, к вам посетители. Они вас ожидаю в конференц-зале, — сообщает кто-то из работников ресепшена. — Хорошо, — брюнет поправляет стопку бумаг, чтобы краешек к краешку — идеально, и уходит из личного кабинета, ныряя в рабочую атмосферу с головой.       Акции и продажи, прибыль и убытки — всё это и даже больше лежит на плечах бухгалтерского отдела. И отвечает за точность расчётов и отчётов — отвечает доверенное лицо, верный «слуга» — Ким Сокджин. Его очки лишь по ночам покидают своё законное место, переставая помогать хозяину замечать оплошности в процентах дохода от рекламы. Джин очень педантичен и предан своему делу. Он знает каждую мелочь, каждую крупицу, связанную с деньгами» Vertice».       Ким заходит в кабинет директора, даже не постучавшись, ведь в этом обычно нет надобности. На планшете светятся подсчёты стоимости платежей за материалы для одного из крупнейших заказов этого года. — Юнги, а где папка с делом мистера Хенни? — бормочет Джин, продолжая разглядывать экран гаджета. В ответ — тишина. Бухгалтер поднимает взгляд — в помещение пусто.       Тяжело вздохнув, Джин подошёл к директорскому столу и стал перебирать папки, файлы и отдельные листы, надеясь, что всё найдётся как можно скорее и без помощи Мин.       Везде однотипные листы А4, маленькие записки-напоминания и чеки с печатями — ад для Сокджина. В углу стола — блокнот с кофейными, словно постаревшими листами и сплошным текстом, написанным чёрной пастой. Парень невольно задерживает взгляд и цепляется за явное «Чимин». Чимин — директор «Goyuseong», ещё одна из деталей аналитики, которая понадобится Джину чуть позже для отчётов. Именно поэтому шатен без зазрения совести и каких-либо сомнений берёт блокнот и листает его. Вверху страницы дата, обозначенная четырьмя днями ранее, и длинный текст, что тянется, судя по всему, около пяти страниц. Ким вчитывается и замирает — это не отчёты, не заметки с напоминаниями касательно работы. Это личное, что-то болезненное и максимально искренное.

«Возле твоего офиса сегодня пахло дешёвыми сигаретами. Теми самыми, которые когда-то принёс Тэхён. Я не помню точно, когда это было, но тогда ты, Чимин, очень долго ругался. Я до сих пор чувствую твоё присутствие в жизни. Постоянно вспоминаю, как ты мог забежать ко мне, начать что-то бурно рассказывать и сиять ярче солнца в Пусане. Да, я помню какое там солнце. Помню, потому что мы с ним туда ездили отдыхать. Мне все ещё кажется, что все это ужасная ошибка Вселенной. Скажу честно, я все ещё храню наши фотографии и твои давно сломанные наушники. Они возле моих, на полке в квартире. Странно, ведь прошло пять лет, но я так и не почувствовал свободы и лёгкости, хотя сейчас у меня, казалось, есть всё, о чем я мечтал: работа, верные друзья и возможность сорваться за границу в любую минуту. Ко мне в гости по выходным приходит Джин, приезжает отец. Они все ещё пытаются меня вытащить из квартиры, и я соглашаюсь только для того, чтобы они не волновались. Хотя, по лицу Джина, я понимаю, что от меня так и фонит депрессией и усталостью. Брат вообще сказал, что я кроме дома и офиса — света белого не вижу. Но откуда ему знать? Он ведь не со мной. Он просто не знает, что только так я могу забить голову хоть чем-то, кроме мыслей о тебе. Он просто не знает, что все заметки в моём «рабочем» блокноте — это не анализы прибыли или же реклама новой продукции. Это как крик души в пустоту. Вроде бы и легче становится, только вот ответа нет уже пять лет. Знаешь, после скандала, после того случая, я уехал. Отец давно предлагал мне образование в Италии. Это было так сложно и страшно. Никого из знакомых, без тебя под боком, так ещё и чужой язык. Я привык к твоему присутствию, ритму жизни. Теперь нас нет. Есть только я и ещё одна отдельная личность, с которой у меня общее прошлое. Все разы, когда ты давал волю эмоциям, можно пересчитать по пальцам. Ты даже плакал красиво. Поддерживал меня, вставлял мозги, когда крыша ехала от нервов и усталости. Теперь приходится самому справляться. Я все ещё не начал придерживаться графика, все ещё могу не спать по двое суток, до помутнения в глазах работать, все ещё забываю нормально питаться и выходить на улицу. У меня по несколько дней не открываются шторы в квартире, я попросту путаюсь в датах и временах года. А прошло только шестьдесят месяцев. Или это уже? Не знаю как правильно считать. Разучился. После того дня, депрессия у меня усилилась. Брат сказал, что мне нужно дать время переварить все случившееся, смирится и привыкнуть, ведь отношения в наши-то годы — ерунда. Только почему тогда так больно? Он твердил что полегчает. Может быть, ему и правда стало легче, ведь теперь я чаще бываю дома, но мне — нет…»

      Джин отрывается от текста, переводит взгляд на окно, за которым течёт типичная для Сеула жизнь. Ким закусывает щеку изнутри и анализирует: его друг оказался шкатулкой с тайнами, а не прочитанным и понятным произведением. Сокджин кладёт на место блокнот и уходит из кабинета, так и не найдя нужные ему данные.

***

      Джуну не спокойно на душе уже который день. Вид уставшего Чимина, с опухшим лицом от недосыпа и слёз, заставляет постоянно хотеть нарушить личные границы, надавить и разузнать всё из первых уст. Только Намджун знает, что Чимин такое ненавидит всей душой.       Почему? В чём причина? Это связано с Юнги? Так много вопросов, а ответы днём с огнём не сыскать.       Пак час назад уехал на склад по вопросам закупки, а Джун остался за старшего. Мобильник притягивает внимание владельца, и спустя час Намджун сдаётся — звонит своему информатору, что явно в курсе всех событий. — Приветик, — бодрый и радостный голос раздаётся в динамике. — Привет, Тэхён. Мне нужна твоя помощь и консультация, — Джун переступает свои принципы. — Внимательно слушаю, хён, — Ким-младший становится сразу же максимально серьёзным. — Я хочу поговорить о Чимине во время обеда. Только, пожалуйста, так, чтобы это осталось между нами, и об этом Чимин не узнал до скончания веков, — умоляет сероволосый. — Обсуждать лучшего друга за его спиной — грех, — недовольно бурчит Тэ. — Я бы этого не делал, если бы вопрос не касался здоровья Чимина. Тебе ли не знать, что его последнее время не узнать, — по ту сторону связи слышится тяжёлый вздох — Тэхён не хочет соглашается, но приходится. — Я «Honey and butter» встретимся. У меня будет ровно два часа для того, чтобы успеть обратно на занятия к малышне, так что не секунды дольше, — ультиматум, на который Намджун соглашается.       И они действительно встречаются в кафе, которое полюбил Тэхён. Намджун заказывает максимально крепкий американо, пока младший жмурит глаза от травяного чая.       Джун ожидает, пока официантка уйдёт, и сразу же срывается с места в карьер, то, что он делает всегда, когда дело не терпит отлагательств. — Что Чимина связывает с Юнги, кроме вопросов компании? — серьёзный взгляд и строгий голос. Тэ давится чаем от неожиданности. — С чего бы тебе… — не договаривает, Намджун недовольно и зло прочищает горло. — Так, окей, они встречались два года. Любовь-морковь, а потом расстались. Весьма болезненно для Чим-Чима. На счёт Юнги понятия не имею. — Кто кого бросил? — Ким-старший отпивает кофе. — Юнги бросил Чимина. Перед этим Чимина избили. Предвещая твой вопрос — я не знаю кто. И он мне не говорил, сколько бы я не спрашивал. Твердил лишь одно, что Юнги никогда на него руку не поднимал, — у Тэхёна желваки играют. Как же парень хочет отомстить за своего лучшего друга всем ублюдкам, что когда-либо причинили ему вред. Чимин, пусть и не показывает этого, но очень хрупок, словно хрустальная ваза. — Ты знаешь, что у него случилось в последнее время и могло так на него повлиять? — Юнги — угроза потери компании, которую он создавал потом и кровью… У него брат жениться собирается. Я не знаю, всё это очень важно для него, а на фоне недосыпа выливается в это, — шатен качает головой в безысходности. — Он плачет, даже не так, — Джун быстро исправляется, — он рыдает до такой степени, что у него лопаются капилляры в глазах и идёт кровь носом. У него истерики, понимаешь? Но он продолжает делать вид, что всё схвачено. Вчера он отключился прямо на работе, на диване, что стоит возле моего кабинета — ждал, пока я найду ему флешку с отчётами за прошлый месяц.       Молчание наступает резко — оба не знают что сказать. Чимин — упёртый, надеется лишь на самого себя. Но в таком темпе он долго не протянет. — Я постараюсь его отвлечь и как-то помочь решить вопрос с Юнги. У моего коллеги есть хороший знакомый юрист. Уверен, он поможет. А ты, — Тэхён поднимает взгляд на Намджуна, глядя прямо в глаза, — по-максимуму помоги ему внутри компании. И на встречах, по возможности, контролируй, чтобы Юнги ничего такого не творил.       Шатен допивает чай одним глотком и отвлекается на что-то в глубине зала кафе. Его вид говорит о напряжении. Парень тихо добавляет: «Ведь когда-то это может его сломать окончательно». Но никто: ни Намджун, ни сам Тэхён не позволят этому случиться. Ни за что, пусть весь удар они примут на себя, но не хрупкий хрусталь — Пак Чимин.