— Я его люблю.
— А час назад ты говорил, что ненавидишь.
Чимин утирает слёзы, хватая ртом воздух. Тэхён сидит рядом на кровати, подогнув одну ногу под себя. На стуле Чонгук с чашкой чая и салфетками в руках наготове, пока Ёнтан бесится, пытаясь облизать лицо зарёванного Пака.
Этот вечер Тэхён планировал провести немножко по-другому, но…
—
Я запутался, бля-я-ять.
Собственно, Чимин заявился спонтанно, с распухшим лицом и запахом перегара и табака. Пак курил в своей жизни дважды: первый был на пробу, а второй — после окончания второго курса, когда хотелось всё бросить.
— Может быть, скажешь ему об этом? — Чонгук подаёт голос и сразу же молится, чтобы сегодня его не придушили во сне. Злой взгляд Кима затыкает даже лающего Ёнтана.
— Так. Чимин, сейчас же выпил вот это, — чашка с чаем, который порядком остыл, вручается в дрожащие руки. — Гук, смотришь за ним в оба, не дай вам боже что-то случится… Урою двоих.
Тэхён чертыхается, матерится хуже любого сапожника и уходит на кухню. Холодная вода из крана остужает голову. Мысли варят Кима в адском котле, кажется, даже температура повысилась. Взвешивать все «за» и «против» доводиться очень быстро: каждая секунда на счету.
— Возьми трубку, сука… — шипит Тэхён, и выходит из себя, когда в дверном проёме появляется чёрная макушка. — Чонгук, съеби и следи за Чимином, — Чон побитой собакой уходит обратно в спальню. Спорить с таким Тэхёном себе дороже.
— Слушаю, — Юнги отвечает тогда, когда у Кима все надежды меркнут.
— Значит так, слушай и не перебивай. Сейчас же поднимай свой зад и тащи его по адресу улица ХХ дом Х. Код от домофона 3001. Даю тебе ровно двадцать минут, иначе я не ручаюсь за себя и, ноющего уже который час, бухого в хлам Чимина, — шатен думает, что эта ситуация похожа на ту, после которой Юнги забрали за избиение Ыну. Впрочем, ничего нового.
— Понял, выехал, — Мин тут же срывается в домашней одежде на стоянку, наплевав на апрельский холод на улицах.
Пак уже успел рассказать, как они с Юнги поговорили, потратив на это рекордные тридцать минут. Рассказал, что оба страдали, а теперь Чимин такой весь гордый и обидчивый идиот.
— Люблю я его. Что поделать? — скулит светловолосый, и Тэхён вспоминает вечер на кухне «Wings»: Чимин, Хосок и сам Ким. Воспоминания, анализ случившегося и признание, что чувства живы, полыхают искорками погасшего костра, как Огонёк в «Ходячем замке».
— Гук, — зовёт Тэхён. Брюнет сразу подходит к нему. — Прости, что накричал.
— Ерунда, я всё понимаю, — отмахивается младший.
— Я позвонил Юнги… — вздох тяжёлый и грустный. — Им нужно во всем разобраться. Если оба любят, пусть. Пусть поревут, поругаются, но так будет лучше.
— И ты даже не будешь вмешиваться? — Чонгук удивлённо пялится на лицо задумчивого хёна, и окончательно выпадает в осадок, услышав тихое «не буду».
Юнги приезжает намного раньше, чем предполагал Тэхён. Звонок в квартиру взрывается громкой трелью, заглушая даже всхлипы Чимина. Его в квартиру впускает Чон, заставляя вначале Мина сбиться с толку.
— А где…?
— В спальне, — Гук указывает на полосу света на полу, что просачивается под прикрытой дверью.
Юнги идёт, словно в бреду, ступает тихо. Дверь открывается с еле слышным скрипом — в центре кровати Чимин со слезами по всему лицу.
— Чёрт, — выдыхает Мин. Подходит быстро, уверенно, и обнимает светловолосого за плечи, поглаживая по непослушным прядям. — Прости. Тихо-тихо, я тут.
— Боже… Юнги, как я тебя люблю. Ты, конечно, гад, но любимый, — хнычет ему в плечо младший.
Чонгук утаскивает Тэхёна на кухню и ставит чайник закипать.
Мин вздрагивает каждый раз, когда Чимин в порыве эмоций говорит что-то колкое, едкое. Вздрагивает, когда шею опаляет горячее дыхание и слёзы.
— Odio e amore, — хрипит Пак, вытирая щёки рукавами.
— Amore, — целует в висок Юнги. — Давай оставим Тэхёна и его друга в покое, а то они уже сами на грани истерики. Поедешь ко мне? — брюнет нежно гладит вспотевшую ладонь младшего.
— Д-да.
И они уезжают, под строгий и недоверчивый взгляд Кима. Приходится всем терпеть это напряжение, но иначе никак: кому-то нужно научится уступать. Сегодня настал черёд Тэхёна.
***
6 месяцев спустя.
Юнги загнанной антилопой бежит по ступенькам, потому что какая-то зараза решила покататься на лифте. Пакет в руках шуршит и натирает пальцы до болезненных мозолей.
Дверь в квартиру поддаются не сразу, вызывая раздражение, как лаву из жерла вулкана.
— Я дома! — кричит Мин в пустоту, пока его ботинки громко выбивают чечётку на кафеле в прихожей.
— Доброе утро. Куда тебя унесло в такую рань? — сонный Чимин в растянутой жёлтой толстовке и серых пижамных штанах выглядит взъерошенным цыплёнком.
— Дела-делишки, — уклончиво отвечает старший, убегая на кухню.
Сегодня тринадцатое октября. Чимину двадцать девять, а для Юнги пропущенный удар сердца. Хочется удивить и заставить улыбаться. Вина всё ещё по пятам ходит за Мином, нависая тенью страха.
— Это тебе, — Юнги протягивает всё ещё сонному Чимину небольшую коробку. В ней фотоальбом со всеми совместными фотографиями в хронологическом порядке. Пак присаживается за стол и, после тихого «спасибо», начинает листать страницы. Глаза становятся более грустными, задумчивыми — Юнги уже жалеет обо всём, что придумал на сегодня. — Не нравится?
— Что ты… Нравится, просто это как-то слишком больно. Не хочу оборачиваться, вот и всё.
Пак спрыгивает со стула и, уцепившись за шею Юнги, нежно целует в губы. От обоих пахнет стиральным порошком, кофейными зёрнами и немного сигаретами Мина.
— Споёшь мне ту песню? — тихо просит Чимин.
Юнги прикрывает глаза, смущённо кивая. Его сердце бешено стучит о рёбра, намереваясь оборвать все вены и сосуды внутри организма. Перед глазами мираж: крыша дома, рыжий Пак и запах шампанского.
«
Sarò il fuoco ed il freddo
Я буду огнём и холодом,
Riparo d'inverno
Укрытием зимой,
Sarò ciò che respiri
Я буду тем, чем ты дышишь,
Capirò cosa hai dentro
Я пойму, что у тебя на душе,
E sarò l'acqua da bere
Я буду питьевой водой,
Il significato del bene
Смыслом добра,
Sarò anche un soldato
А ещё буду солдатом,
O la luce di sera
Закатными лучами,
E in cambio non chiedo niente
И ничего не попрошу взамен,
Soltanto un sorriso
Одну лишь улыбку,
Ogni tua piccola lacrima è oceano sopra al mio viso
Каждая твоя слезинка — океан у меня на лице,
E in cambio non chiedo niente
И я ничего не попрошу взамен,
Solo un po' di tempo
Лишь немного времени,
Sarò vessillo, scudo
Я буду знаменем, щитом
O la tua spada d'argento
Или твоим серебряным мечом»
— Grazie, — шепчет светловолосый.
— С Днём рождения, солнце, — Мин достаёт из кармана серебряный браслет с гравировкой «Amami ancora». Чимин долго смотрит на него, прогоняя в голове значение слов. На его глазах сияют солёные капельки.
— Конечно, Юнги-я. Всегда любил. Спасибо тебе, — Пак принимает подарок, целуя брюнета в щеку. Он любит, и в этом нет сомнений.
Возможно, их ещё не скоро отпустит шторм прошлого, заставляя чувствовать вину за собой, но теперь они вместе друг за друга горой будут идти вперёд, временами устраивая скандалы из-за двух разных компаний и личных обид. Главное — вместе и счастливо.
