***
Вернувшись домой, молодые адепты и старшие сразу же направились к главе доложить об итогах своего выезда в деревню Лебединого Течения, но Цзэу Цзюнь заранее попросил предупредить их по приезду о том, что на него сейчас свалилось слишком много работы, так что отчитаться они могут только дяде, если тот не будет слишком занят на занятиях. Адепт, который рассказал им об этом, немного подождал кивка Ханьгуань Цзюня, который означал бы, что тот может уйти со спокойной душой, но вместо этого Второй Нефрит полез в рукав своей мантии, после чего протянул ему конверт. — Передай брату. Адепт с равнодушным лицом принял вещицу, и, наконец, откланявшись, направился к главе передать послание. Цзэу Цзюнь не ожидал у себя сегодня гостей, надеясь поработать в одиночестве, но его планам не суждено было сбыться и в дверь постучали. Оставалось только тяжело вздохнуть и отодвинуть многочисленные бумаги в сторону. — Проходите. Адепт вошёл максимально тихо, чтобы не сильно отвлечь Лань Сиченя от работы, но заметив, что тот лишь сложил подбородок на кисти рук и стал выжидать, когда тот что-то скажет, подошёл чуть ближе и положил письмо на стол. — Глава, я знаю, что вы просили меня вас не отвлекать, но это послание попросил передать Ханьгуань Цзюнь. Лань Сичень немного нахмурился, не понимая с каких пор брат решил обмениваться с ним посланиями, но, лишь взглянув на конверт, он заметил знакомую печать Юн Мэнь Цзян. — Значит, всё-таки пришёл на помощь… — тихо произнёс Цзэу Цзюнь. — Что? — непонимающе спросил адепт. — Ничего, благодарю. Можешь быть свободен. После этих слов Лань Сичень вновь остался один. Недолго рассматривая конверт, он аккуратно раскрыл его и достал письмо. Развернув, он принялся с энтузиазмом вчитываться в написанное, очевидно, Цзян Ваньинем: «Приветствую вас, Глава ордена Лань, Цзэу Цзюнь. Надеюсь, что застал вас этим письмом в добром здравии. Видите ли, на границах наших орденов, в том самом озере, имеющим достаточно лирическое звание — Дэйю, судя по многочисленным признакам, образовался бездонный омут. Я знаю, что когда-то давно, ещё при моих юношеских годах, орден Гусу Лань, в том числе и вы, столкнулись с подобной бедой и долго пытались управится с ней. Если уж проблема, по-своему, коснулась обоих наших орденов, то нам стоит вместе решить, кто будет чистить местные воды и как это будет проходить. На сей раз попрошу вас не предпринимать какие-либо действия без моего участия. Меня устроит любой ответ от вас. Жду вас на собрании орденов через два месяца. Там же мне бы хотелось обсудить успехи Цзинь Лина на обучении в вашем ордене.» — «Сотрудничать с главой ордена Юн Мэнь Цзян? Весьма интересно…»***
Спустя два месяца, как и упоминал Цзян Ваньинь, состоялось собрание орденов. Зал не был полон гостей, но в нём присутствовали важные персоны вроде глав четырёх великих орденов и некоторых, что были наиболее близки в стремлении приблизиться к их высотам, но, конечно, всё-равно не могли и близко подобраться ни к какому из них, даже к Цин Хе Не, глава которого считался в народе поверхностным человеком, хоть и в последнее время опровергал эти слухи своими действиями. Почти для всех собравшихся было вне грани понимания и привычного уклада то, что ни один из адептов ордена Гусу Лань ещё не занял своё место. Обычно те прибывали первыми. — Какова вероятность, что с их опозданием так или иначе связан Старейшина Илин? — решил предположить один из старейшин ордена Лань Линь Цзинь. — Действительно странно, — согласился с ним другой старейшина, высокомерно попивая отборное вино, любезно предоставленное ему и его приятелям орденом Юн Мэн Цзян. Их не волновал тот факт, что назначенное время начала собрания ещё не наступило и слуги пристани Лотоса всё ещё хлопотали то тут, то там, расставляя еду, алкоголь, и спрашивая, нужно ли ещё что-нибудь уважаемым господам. Цзинь Лин, едва заслышав их разговор, конечно, хотел отчитать глупцов за их невоспитанность, вот только неизвестно ещё послушали бы они его, да и очернить свой орден конфликтом со старейшинами ему более чем не хотелось. Оставалось лишь злобно зыркнуть на сплетников и получить в ответ насмешливый взгляд везде сующих свой поганый нос высокопоставленных дураков. Прошло ещё около десяти минут и собрание в скором времени должно было начаться. В этот момент со стороны дверей в роскошный зал послышался тихий, но уверенный женский голос: — Глава ордена Юн Мэнь Цзян, — обратилась к Цзян Ваньину одна из прислуг. — глава Ордена Гусу Лань и несколько его сопровождающих, включая Второго Нефрита прибыли. Разрешите пригласить? Цзян Ваньинь всё это время стоял, оперевшись спиной о стену, около длинного стола своего ордена, разглядывая новоприбывших. Заслышав о том, что прибыли из Гусу, он лишь на мгновение поднял уставшие глаза из-под ресниц и произнёс: — Разрешаю. Пусть проходят. Старейшины подле Цзинь Лина ухмыльнулись. Не Хуайсан в это время выпил очередной бокал хорошо выдержанного вина, не выказывая никаких эмоций по поводу новых гостей. Собутыльников в Гу Су ему уж точно не найти, а использовать кого-то из них в своих целях не предоставляется необходимым. В общем и целом, люди не обратили никакого внимания на весть о том, что в скором времени к ним присоединится Цзэу Цзюнь со своей свитой. Однако, через пару мгновений случилось то, что заставило многих открыть рот в немом шоке. Несколько взрослых адептов ордена шли позади тех людей, что были спереди. Их имена не особо прославились в мире совершенствования, но раз глава ордена Гусу Лань взял их с собой, значит они всё же чем-то отличились. Говоря о нём, Первый Нефрит, как обычно, нерасторопным шагом шёл спереди и смотрел на всех присутствующих с лёгкой улыбкой, излучающей нежность. Сбоку от него шёл Второй Нефрит с абсолютно безразличным лицом, будто его пинками заставили приехать в Пристань Лотоса, не посчитавшись с его мнением. Всё как обычно, вот только по другой бок от Лань Сичэня также медленно шёл ленивой походкой человек с весёлыми искорками в туманно серых, глубоких глазах и лёгкой, как дуновение ветерка, ухмылкой. Волосы угольно чёрного, мрачного цвета у него были наполовину собраны и закреплены на области возле затылка заколкой, а на лбу белоснежная чистая лента без каких-либо узоров и, конечно, одежда всех людей из гусу: такая же невинно белая, украшенная голубыми плывущими облаками, что символизировали ни что иное, как чистоту помыслов. А вот обладал ли данный человек этим качеством — момент для всех спорный. Его здесь не ждали. Легко догадаться, что и радости от появления бывшего Старейшины Илин, с которым связано множество конфликтов мира заклинателей, никто не испытывал, но им не оставалось ничего кроме как сидеть раскрыв рот в немом шоке. Цзян Чэн, едва завидев знакомую фигуру, испытал настоящую палитру эмоций: от шока до злости, от тоски до презрения. Но была в этой палитре и некая… радость. Хотя скорее даже облегчение от того, что они с бывшим братом всё ещё могут уловить друг друга хотя бы взглядом на подобном мероприятии. Лань Сичэнь и его свита прошли к своему столику и практически бесшумно разместились каждый на своём месте. Только теперь с одной стороны от Лань Ванцзи сидел его родной брат, а с другой любимый супруг, от которого он больше не отходил ни на шаг. Началось собрание с того, что старейшины ордена Лань Лин Цзинь с «позволения» их главы стали рассказывать последние новости за прошедший год, пытаясь не обращать внимания на человека, к которому не так давно брезговали даже подойти, не то, что увидеть среди них на совете. Вот только ничего особо интересного, по сравнению с прошлым ни у кого не случалось, так что на сей раз речь их была ещё нуднее, чем обычно. Цзян Ваньинь даже не слушал о чём говорит этот старейшина. Его взгляд упал на Вэй Усяня, который предпочёл сидеть и тихо пожёвывать виноград, глядя куда-то в сторону. Ночами Цзян Чэн не спал раздумывая над их отношениями, в особенности после ситуации с Цзинь Гуань Яо. Он не передумал насчёт своего решения не рассказывать названному брату правду о своём захвате орденом Вэнь, но его голову не покидала мысль, что они никогда не смогут жить как незнакомцы. Тем более зачастились случаи, когда ему приходится проследить за племянником, который пошёл на ночную охоту с адептами из Гу Су, и в итоге встречает ещё и Вэй Усяня. Встречи эти нельзя назвать дружелюбными, но и от прошлой вражды не осталось ничего, кроме тяжкого осадка на сердце. Он не даёт спать, есть. Ему тошно смотреть на суп, который раньше так часто готовила им двоим их шицзе. Теперь, когда приходится в одиночку зачёрпывать бульон деревянной ложкой, одиночество пробирает до костей, медленно убивая изнутри. Он всё меньше выплёскивает свой гнев на племяннике, но всё чаще смотрит в одну точку, будто выжидая, когда кто-то подойдёт и обнимет его со спины. Да кого он обманывает? Любая попытка кому-нибудь приблизиться к нему столь близко закончится для наглеца весьма плачевно. Сам Вэй Усянь выглядел абсолютно беспечно, медленно поедая запасы со стола, не обращая внимания на косые взгляды в его сторону. Или мастерски делал вид, что не обращал. В какой-то момент, старейшина ордена Лань Линь Цзинь остановился в своём повествовании, ожидая комментариев и дополнения к его пересказу всех недавних событий, но, так как ничего особо важного не случалось, все молчали. — Что ж, — решил подать голос Цзян Ваньинь, поднявшись со своего места и выйдя вперёд. — я вижу, добавить больше нечего. Благодарю вас за информацию, — он почтительно поклонился их недавнему рассказчику, намекая тому сесть на место, что он и сделал. Глаза правда закатил. — Но буквально месяц назад молодые адепты многих орденов закончили своё обучение в ордене Гусу Лань. Глава, — он обратил всеобщее внимание к Лань Сиченю. Цзэу Цзюнь тоже встал и, поклонившись присутствующим, продолжал слегка им улыбаться. — Мы рады видеть, что вы вышли из своего заточения, Цзэу Цзюнь, — с фальшивой вежливостью произнёс один из старейшин, сидящих подле Цзинь Лина. Он смотрел на всех присутствующих весьма высокомерно, но в речах своих был аккуратен. Лань Сичень кивнул. — Да, я тоже рад быть сейчас вместе с вами. Как уже сказал глава ордена Цзян, не так давно мы принимали молодых адептов. В целом, результаты порадовали и меня, и моего дядю, но был один весьма сложный момент, о котором, я думаю, многие в курсе. После своих слов, Лань Сичень взглянул на столики менее известных орденов, в том числе и на Балинг Оуян, вместе с его главой. Тот конечно же не мог не прокомментировать обращение к себе: — Если глава ордена Лань имеет ввиду посланные вашему ордена письма от меня и других глав орденов, то уж извините нас — невеж, но было сложно не отреагировать на ваше решение посылать детей на практику с… — договорить он по известным только ему причинам не захотел, просто постучав по столу с недвусмысленным намёком. — Мы просто не понимаем, — подал голос один из этих самых глав. — по каким причинам мы должны вверять наших возможных приемников в руки человека, который в своё время… — Поколотил их отцов? — не смог промолчать Вэй Усянь. Столь невежественная фраза поставила в ступор глав, которые не ожидали смелых слов со стороны этого человека, пускай и прекрасно знали о его сложном характере. — Устроить поножовщину с тысячами заклинателей вы называете «поколотить»? У Вэй Усяня язык чесался ответить максимально колко, но в силу возраста и того, что отвечать потом его близким людям — он замолк, чем дал этим людям возможность продолжить обсуждать дела давно минувших дней. Один из старейшин Лань Линь Цзинь произнёс с ехидной улыбкой: — Очень хорошо, что бывшему старейшине Илин теперь столь легко прикрыться за спинами двух Нефритов, вот только это не является возможностью для вас выражаться так фамильярно в приличном обществе. Всё это время Лань Ванцзи мог наблюдать как супруг сжимает кулаки, но стоило лишь коснуться, а затем погладить аккуратные запястья, и Вэй Усянь, тяжело выдохнув, всё же расслабился и даже немного улыбнулся, что также не укрылось от взгляда местных сплетников. — Вэй Усянь, неужели ты… — Прошу прощения, — человек был перебит главой ордена Лань, что стало неожиданностью для многих. — как вас зовут, уважаемый старейшина? — Цзинь Ши, — ответил старейшина. — Цзинь Ши, я правильно понимаю, что сейчас вы хотели обратить внимание всех заклинателей на то, что супруг моего брата имеет право высказаться только по причине их крепкого союза? Цзэу Цзюнь не переставал держать на лице лёгкую улыбку, но в глазах промелькнуло нечто похожее на раздражение. — Вот только вы, видимо, позабыли, что при заключении брака господин Вэй не только приобрёл статус супруга Второго Нефрита, но и стал частью нашего ордена. Вы понимаете, к чему я клоню? Намёк был на то, что все наезды на Вэй Усяня означают возможные конфликты в будущем с орденом Гусу Лань. Конечно, сам орден, учитывая их многочисленные правила, — на вряд ли напрямую станет развивать эту проблему, но стоит ли так рисковать? Посему, Цзинь Ши и всем остальным пришлось придержать своё мнение при себе. Цзян Ваньинь наблюдал за всей этой сценой сначала с ностальгией, но по ходу последующих слов главы ордена Гу Су Лань ему становилось неловко и в итоге он почувствовал злость к самому себе. Цзэу Цзюнь ведь, по сути, абсолютно чужой человек для Вэй Усяня, но даже такая спокойная личность как он вступился за мужа своего брата, а сам Цзян Чэн четырнадцать лет назад… не смог. Эта мысль отозвалась ноющей болью в сердце и желанием извиниться, но разве он смог бы? Конечно нет. И потому проще всего будет просто не нарушать мирное течение жизни когда-то названного брата. — Глава уважаемого ордена безусловно прав, — наконец виновато отозвался Цзинь Ши. — Хорошо, — спокойно ответил Лань Сичень. — на этом наш с вами конфликт исчерпан. Всё последующее собрание длилось от силы минут десять, и то ограничивалось натянутыми разговорами и перекусами. Когда темы для обсуждения закончились, почётных гостей проводили в их временные комнаты, а сам Цзян Ваньинь решил пока просто прогуляться и попытаться отвлечься от мыслей о том, что в прошлом он слишком часто был неправ. Не так давно он задумался, что сам виноват не меньше в смерти родителей и сестры, не говоря уже о Вэй Усяне. Конечно эти мысли посещали его голову и раньше, но тогда он сразу переливал весь груз вины в ненависть, а сейчас остаётся только переливать всё в алкоголь и пить залпом. Он всё ждёт, что это поможет, но пока что сама мысль о том, чем он хочет заглушить боль, приносит только отвращение и непрошенные слёзы. Поэтому последние лет десять его никто не видел в сильном алкогольном опьянении, хотя грех утаивать, что пригубить он ещё как любит. Бесконечный поток мыслей смогла прервать лишь приоткрытая дверь, ведущая в чёрный храм с восьмиугольной крышей, мимо которого он часто проходил, когда был не в настроении, но редко решался зайти внутрь. Он бесконечно уважал своих родителей, однако посетить Храм предков для него опять же означало окунуться в прошлое и начать копаться в мыслях, задавая один единственный вопрос: «за что?» «За что? Отец, почему Вэй Усянь был тебе дороже?» «Матушка, за что тебе такая страшная смерть?» «За что вы оставили меня?» «За что… за что я так одинок?» Закатному солнцу было практически невозможно проникнуть в помещение, так что оно освещалось лишь слабым огненным светом свечей. Но та фигура, что сидела напротив табличек его родителей… даже в новом теле он узнает её. Вэй Усянь сидел смирно, что было ему не свойственно, и тихонько говорил: — Как бы… как бы мне не хотелось ответить этим выскочкам из ордена Лань Лин Цзинь мой прошлый опыт показывает, что ради безопасности моих близких мне следует всегда держать рот на замке. Вы были правы, Мадам Юй. Я та ещё ходячая катастрофа. Но теперь есть человек, с которым я всегда хотел бы идти рука об руку. И к сожалению это… не Цзян Чэн. Я ему и не нужен. Видели бы вы каким он сейчас стал величественным — точно гордились бы также, как горжусь им теперь я. Слова Вэй Усяня заставили с силой закусить губу и, медленно ступая, подойти к нему поближе. Только тогда Вэй Ин обратил внимание в его сторону. — Пришёл опять меня выгонять? — то ли шутливо, то ли с ноткой грусти спросил Вэй Усянь. — Смысла нет. Всё равно придёшь снова им докучать. Цзян Ваньинь взял три палочки благовоний и поставил их рядом с теми, что зажёг Вэй Усянь, затем нашёл вторую подушку и присел неподалёку от него, также поклонившись предкам. В какой-то момент они посмотрели друг на друга не говоря ни слова, будто вновь оказались теми самими сиротами, которым пришлось бежать из родного ордена. Тогда они не знали как закончится эта история и им оставалось лишь держаться подле друг друга, надеясь на лучшее. — В этот раз ты без Лань Ванцзи, — как бы невзначай упомянул Цзян Ваньинь. — Им с главой нужно было что-то обсудить. Кстати, с тобой Цзэу Цзюнь тоже хотел поговорить о Дэйю. — Я зайду к нему сейчас, — с этими словами он поднялся и направился к выходу, но вдруг остановился. Вэй Усянь заметил в его поведении нечто странное и спросил: — Что? Цзян Чэн, в свою очередь, продолжал молча стоять, оперевшись рукой о стену возле двери, пока, наконец, не спросил: — Хочешь выпить?