Трое любящих её Гарри Поттеров

      Когда Гермиона закончила короткий рассказ, она вся была пунцовой, только сейчас понимая, в чём же призналась, а третий Гарри даже нисколько не смутился тому, что услышал, и захотел почитать про сам ритуал. Гермиона подобрала с пола книгу, торопливо перелистнула страницы до нужного заголовка и протянула ему. Пока третий Гарри читал, она украдкой посматривала на него и кусала губы. Ей казалось, что всё стало ещё хуже: её нежные чувства к исходному Гарри раскрыты, и это всё усложнит. Вероятно, он всё ещё неравнодушен к Джинни, а иначе чего бы он стал с ней целоваться в свой день рождения? Возможно, и два других Гарри, являющихся его частью, испытывают те же чувства, потому третий Гарри невероятно спокоен. Чем дольше длилось молчание между ними, тем больше беспокойных мыслей приходило Гермионе в голову, и тем сильнее её одолевала дрожь.       Спустя какие-то минуты третий Гарри наконец оторвался от книги и задумчиво посмотрел в сторону первого Гарри, после чего перевёл взгляд на Гермиону и задал ей вопрос, который напрочь отбил от неё все другие мысли.       — Так ты не лишилась с ним девственности?       — …       Гермиона инстинктивно разомкнула, было, губы, но снова их сомкнула. Ей казалось, что третий Гарри должен был обо всём догадаться во время её торопливого пересказа произошедших событий, но он почему-то этого не сделал и продолжал буравить её взглядом.       — Разве этот ритуал не предусматривал совокупления? — звучал ещё один его бестактный вопрос.       Вполне вероятно, что предусматривал, могла бы сказать Гермиона, будь она так же спокойна, как он, но её волнение достигло такой силы, что ей едва удавалось сидеть на месте. Она ощущала странную пульсацию внизу живота и твердила себе, что это всего лишь реакция её организма на разыгравшееся воображение, которое тотчас подкинуло ей непристойную картину того, как она раздевает бьющегося в лихорадке Гарри догола и пытается им каким-нибудь образом овладеть.       — Так там же говорилось только про кровь… девственницы, — заметила она и облизала пересохшие губы. — Вот я и подумала, что будет достаточно, если… порезать себя где-нибудь в другом месте, — торопливо прибавила Гермиона и отвела глаза в сторону. Проницательный взгляд третьего Гарри её настолько напрягал и нервировал, что она оскорбилась и повысила голос: — И вообще, как я могла с ним что-то сделать, если он был в горячке?!       Если третий Гарри и хотел ей ответить, то с улицы послышался чей-то вой, за которым последовал грохот, ругань и приближающийся звук шагов.       — Проклятая собака даже мёртвая мне все мозги вынесла! — гневался второй Гарри, зайдя в палатку с серым волком, висевшем на его плече. — Мне кто-нибудь поможет? — требовательно спросил он и, присмотревшись, нахмурился сильнее. — А чем это вы тут занимаетесь?       — А мы… мы… — растерянно начала Гермиона.       — Мы говорили про ритуал, который Гермиона совершила ради нашего спасения, — с серьёзным видом закончил за неё третий Гарри. — Похоже, она не предвидела не только крестраж, который находился в нашем прародителе, но и то, что ей придётся пролить кровь и лишиться девственности ради того, чтобы всё прошло гладко. Если я правильно понимаю условия, описанные в книге, то смысл в том, что невинная дева отдаёт возлюбленному самое ценное, тем самым очерняя себя и связывая с ним. Это позволяет вытянуть из него «тяжкую хворь», из-за чего эта самая хворь в процессе «изъятия» ослабевает и рвётся. Ну, а так как было нарушено сразу несколько условий, то… В общем, сам видишь, что из этого вышло.       Мёртвый волк, висевший на плече второго Гарри, с тяжёлым звуком сполз к его ногам, устремив к остальным белки глаз и пасть, из которой вывалился язык.       — Чего? — только и спросил второй Гарри.       — Может, кстати, поэтому наш первый так и не может очнуться, — продолжал себе рассуждать третий Гарри и снова посмотрел на Гермиону, — он так и не получил от тебя… всей «подпитки»? Что, если тебе укрепить эту вашу с ним связь за счёт кого-то из нас? Мы всё-таки были с ним одним целым и… возможно, и сейчас всё ещё как-то связаны.       Если бы Гермиону попросили изобразить статую, то сейчас бы это у неё получилось лучше всего. Впрочем, второй Гарри выглядел ошеломлённым не меньше неё, а вот третий Гарри, будто бы говоривший с ними о погоде, потёр пальцами переносицу и поднялся на ноги.       — Ладно, что-то я углубился во всё это, — сказал он и посмотрел на собрата. — Пойдём, помогу тебе разделать добычу. И вообще, что за манера всех принижать и называть вещи не своими именами? У Рона эту дурь подцепил? Если уж подстрелил волка, так хоть уважай его немного, а не обзывай собакой. Бери второй нож, чего застыл?       На этом они оставили Гермиону наедине со своими мыслями и вышли из палатки.

***

      Это был самый вкусный и плотный обед из всех обедов, что ей доводилось проводить за последнее время. Гермиона сидела вместе с двумя Гарри за столом, и они с аппетитом уминали шашлык из волчатины, приготовленный на свежем воздухе. Шкура волка висела у входа в палатку, ожидая своей участи, но пока никому не было до неё дела. Гермиона остановила себя раньше парней, решив, что ей пока нельзя объедаться. В отличие от них, «новорождённых», крепких, свежих и сильных, она в последнее время питалась плохо: сказывался скудный запас провианта как такого, да и уход Рона, из-за которого она на почве расстройства пару раз пропускала ужин.       Закончив с трапезой, Гермиона попивала чай и с интересом посматривала на своих спутников. Второй Гарри даже во время обеда действовал быстро и решительно: резко протыкал кусок мяса, впивался в него зубами и активно жевал, после чего небрежно протирал ладонью жирные губы и запивал еду жадными глотками чая из железной кружки. Третий же Гарри был, наоборот, неспешнее и манернее. Он работал вилкой и ножом, неторопливо прожёвывал каждый кусок, пользовался бумажной салфеткой и прикладывал чистые пальцы к кружке. Заметив к себе внимание Гермионы, он вопросительно вскинул брови, и она, застигнутая им врасплох, поспешила покачать головой и отвести взгляд. Этот взгляд, как ни странно, снова упал на Гарри. В этот раз на первого, «прародителя», как его окрестили другие.       Гермиона тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула. За последние полтора часа про крестраж и совершенный ею ритуал они со вторым и третьим Гарри больше не разговаривали, но это никак не помогало снять с её сердца груз. Первый Гарри всё ещё спал, и ей было очень тревожно за него. Пока два других Гарри готовили шашлык, она сидела на крае его койки и смачивала ему лицо влажной губкой. Её взгляд невольно натыкался на его грудь, и от мысли, что она могла бы держать на ней ладони, если бы сразу всё сделала должным образом, её бросало в дрожь. Гермиона пыталась обвинить во всём проклятый крестраж, но какая-то её часть уже осмыслила сказанное третьим Гарри и едко выдала ей итог. Возможно, всё дело в том, что она не настолько раскрепощена, чтобы в отчаянный момент вытворить самые непристойные вещи, и потому всё вышло так ужасно. Возможно, из-за неё первый Гарри так и будет спать.       Чья-то рука опустилась на её колено, и от неожиданности Гермиона вздрогнула и столкнулась с проницательным взглядом третьего Гарри.       — Всё в порядке? — спросил он, и эта его крепкая рука, задержавшаяся на её колене, вызвала у неё дрожь в том месте, которое ей бы стало неприлично называть.       — Д-да… да, конечно, — растерянно ответила Гермиона и поспешила схватить свою кружку, чтобы смочить пересохшее горло.       Третий Гарри кивнул и убрал руку с её колена.       — Он же сильный, такой, как и мы, наверняка он скоро тоже поправится, — тепло заверил второй Гарри: после плотного обеда он сделался куда добрее и отзывчивее.       — Да, конечно, — потупившись, согласилась Гермиона, надеясь, что никто не заметил краски на её лице.       Она подождала, когда её спутники доедят, и собралась заняться грязной посудой, но второй Гарри вдруг приобнял её за плечи и отвёл в сторону.       — Гермиона, ты уже очень много всего для нас сделала, тебе бы лучше отдохнуть, — сказал он и выразительно взглянул на третьего Гарри.       — Он прав, — тотчас отозвался тот, — Гермиона ты лучше приляг, а мы сами управимся.       Если она и хотела возразить, то они ей не дали. Второй Гарри убрал руку с её плеч, а третий взял её за локоть и повёл к койке.       — Нам всем сейчас нужно немного отдохнуть, чтобы прийти в себя, а потом уже думать про всё остальное, — рассудительно сказал он и усадил её на койку.       Гермиона невольно подумала, что Гарри на её памяти ещё никогда не был с ней таким властным, не смотрел на неё сверху вниз, и от этого она не смогла ему возразить. Он немного надавил на её плечи, и она беспрекословно подчинилась, опустившись на подушку. Его руки ловко сняли с её ног сапоги и отбросили в сторону. Гермиона невольно задержала дыхание, когда он наклонился и накрыл её одеялом. Ей показалось, что он был так близко, что мог бы легко лечь на неё сверху и исправить все огрехи в совершённом ритуале, а она бы не смогла ему отказать. Одна эта мысль её немало взбудоражила, но третий Гарри, кажется, не заметил в её лице ничего странного и ушёл ко второму. Они о чём-то тихо переговаривались, пока мыли посуду, но Гермиона не могла сосредоточить на этом внимание. Она с волнением думала о первом Гарри, о том, очнётся ли он и станет ли когда-нибудь одним целым со вторым и третьим. Думала, поможет ли ему «довершение» ритуала с одним из его двойников. От последней мысли её бросало в жар, и её похолодевшие влажные пальцы крепко цеплялись в одеяло. Гермиона твердила себе, что, с одной стороны, в естественном процессе нет ничего безобразного, а с другой, со страхом представляла пробуждение первого Гарри. Тот страшный момент, когда он рассердится на неё за содеянное и захочет уйти, как Рон. Привычный для неё Гарри виделся невероятно благородным и скромным, ему вряд ли понравятся её жертвы.       От множества разрозненных мыслей, державших её в напряжении, Гермиона не могла расслабиться и заснуть. Это её состояние, конечно же, не осталось без внимания.       — Я приготовил тебе чаю, — немногим погодя сказал ей третий Гарри, снова приблизившись к койке. — Выпей, поможет успокоиться и задремать.       — Спасибо, — промямлила она, ощущая неловкость от собственной беспомощности.       — Всё в порядке? Ничего не беспокоит?       От его внимания Гермиона чуть не подавилась и поспешила сделать ещё один глоток чудесного напитка, от которого по груди растекалось тепло.       — Д-да… а что?       — Да ничего, просто подумал, вдруг и у тебя от ритуала остались какие-нибудь последствия, — ответил третий Гарри, пожав плечами. — Ладно, хорошо, раз ничего не беспокоит, ты отдыхай.       Гермиона проводила его кислым взглядом к выходу из палатки и тяжело вздохнула. «Последствия», действительно, остались и, как назло, мучили её в том месте, про которое она стеснялась говорить не то что с парнями, но и даже с девчонками. Она понадеялась, что это как-нибудь само пройдёт, потому допила чай и попробовала вздремнуть. На какие-то часы ей это действительно удалось.       Вечером Гермиона проснулась от такой боли, что схватилась за живот и со стоном сползла с койки, чем очень встревожила второго Гарри, решившего, что у неё начались критические дни. На его крик о помощи в палатку с улицы вбежал третий Гарри. Усевшись на пол, он немного подумал и выдал своё заключение:       — Думается мне, тебе надо закончить ритуал, как положено, а иначе это всё не прекратится и станет только хуже.