Струнами по сердцу

Pov Виктор Вечер, 17:00. Девушка по-прежнему крепко спала, но ее уже пора было будить, чтобы накормить и начать лечение. С другой стороны этого делать не хотелось. Она через чур мило разговаривала во сне. Правда, больше я не слышал своего имени, однако, слышал: узкоглазый, кореец, китаёза и т.д. Понятно, какие прозвища ты мне придумала, злючка. Пройдя на кухню, я поставил разогревать суп, а также чайник. Через некоторое время все было готово и вернувшись в комнату я заметил, как девушка начала ворочаться, будто вот-вот откроет глазки. Взяв с кухни еду и попить, я поставил это на стол в гостиной и присел рядом с маленьким комочком счастья. Открыв глаза, девчонка удивлённо посмотрела на меня. - Витя? Что происходит? Где я? Боже, я не верю, что она назвала меня по имени за столь длинный промежуток времени. - И тебе привет, бледнолицая. Попытавшись быстро встать, она шатнулась и чуть было не упала. По счастью, я придержал ее и обнял за плечи. - Тише, ты дома. И я у тебя дома. - И какого ты делаешь у меня дома? - В очередной раз спасаю твою задницу. Садись, только аккуратно, - проговаривал я, облокотив ее о спинку дивана, при этом подложив подушки. Взяв со стола тарелку с бульоном, я вновь присел на диван и произнёс: - Поешь, тебе нужно поправляться. - Это что? - Суп, что не видишь? - А он не отравлен? - вспомнив мою выходку, спросила Марьяша. - Хитрюга, нет. Поняв, что сама она не поест, я взял ложку, набрал немного содержимого в нее и подул. - Открывай рот. - Ага, щас. Бегу и спотыкаюсь. Не буду я это есть. - Значит так, маленькая вредина, я вложил в это блюдо всю свою душу и ты просто обязана съесть хоть чуть-чуть. Тарелку есть не заставляю. Вспомнив слова матерей, которые постоянно придумывают какие-то игры, дабы отвлечь или же заинтересовать свое чадо, я кое-что придумал: - Поезд въезжает в тоннель. Миледи, будьте так добры, откройте свой ротик. Ухмыльнувшись, это маленькое чудо открыло свои уста и поглотила содержимое. Ее глаза на мгновение закрылись и она промычала. Видимо, моя стряпня не так уж и плоха. Продолжая кормить ее из ложечки Ковалёва съела пол тарелки. Меня это приятно удивило. В таком состоянии так хорошо кушать ещё надо уметь. Затем я протянул ей чай с малиновым вареньем. Она аккуратно взяла горячую кружку своими хрупкими ручками и попивая напиток - все время поглядывала на меня, а я на нее. - Слушай, а как же твое ПТУ? Тебе же учиться надо. Черт, и мне тоже. - Не переживай, я уже взял академический отпуск. Буду учиться дома. А насчёт твоей учебы, я помогу. То, что меня турнули со школы ещё не значит, что я ничего не знаю. Вспомню что-нибудь, - успокаивал я малолетнюю хамку. Ухмыльнувшись, я задал вопрос: - Вкусно? - Угу, спасибо. Стоп, мне не послышалось? Она поблагодарила меня? Нет, это точно залог успеха, Витя. - Допивай чай и я буду тебя лечить. От такого заявления юная особа поперхнулась. Побив ее по спинке, а потом и вовсе погладив, я произнес: - Да, да, буду. Я тебя в таком состоянии не оставлю. Не хватало опять неотложку вызывать. Отставив кружку, маленькая грубиянка произнесла: - Ты меня лечить? Серьезно? Иди свои песни пиши, а меня не трогай. Встав с дивана, я обошел ее и увалился с другой стороны. Девушка, увидев такое произнесла: - Эй, Виктор Робертович Цой, что вы себе позволяете?, - прикрываясь пледом задавала вопрос шатенка. - Я никуда не уйду, пока ты не поправишься. И это мое последнее слово. Отвернувшись от меня, девчонка буркнула: - Ладно. Улыбнувшись, я сел перед ее лицом и сказал: - Тогда тебе придется снять пижаму. Марьяшка резко развернулась и удивлённо посмотрела. - Нет, ты не подумай, что я какой-то извращенец, нет. Мне просто нужно обтереть тебя уксусом. Это поможет сбить температуру. - Допустим, но в районе груди я сама, а то я тебя знаю. - Как скажешь. - Отвернись, тогда. - Да чего я там не видел? - Я сказала отвернись. - Да пожалуйста, - недовольным голосом проронил я и отвернулся. Пока та раздевалась, я пошел подготавливать все необходимое. Когда я вернулся, то увидел хрупкую девчушку, которая прикрывалась пледом. Подойдя ближе, я повернул ее к себе спиной и начал обтирать. Та дрожала от прохладной тряпки. Да, запах стоял ещё тот. Закончив сзади, я передал ей полотенце, а сам смотрел в другую сторону, чтобы та не смущалась, ну или в конце концов не долбанула меня, как тогда возле подъезда. Забрав у нее тряпку, я промыл ее и проронил: - Я в душ, а ты лежи. Тебе нужен покой. - Бросаешь меня. В этом весь ты, - бредила моя девочка. Приняв душ и переодевшись в бирюзовые семейки с рисунками, я прошел в гостиную. Ковалёва младшая обнимала мишку и лежала на подушке. - О, Витюшка, пришел, - говорила она. Господи, она может относиться ко мне так же, только здоровая? - Нет, блин, в окно вышел. - Почитай мне чего-нибудь, пожалуйста. - Даже в таком состоянии ты не перестаешь думать о книгах. Узнаю свою знакомую. - Ну, Вить, ну пожалуйста, - умоляла меня кареглазая, надув губки. - Ну ладно. Зайдя к ней в комнату, я оглядел полки с книгами. Помимо школьных учебников там было много взрослых книг по типу Агаты Кристи, Льва Толстого, Достоевского и т.д. Среди них затаилась книга Шекспира "Ромео и Джульетта". Она идеально подходила для вечернего чтения. Взяв ее с полки, я вернулся к сонному солнышку. - Подойдёт? - задавался вопросом я, указывая на книжку. - Да, моя любимая. Я лег рядом, укрылся одеялом и открыв книгу, начал читать. Так и проходил наш вечер. Я читал ей, что-то рассказывал и шутил. В конце концов она отключилась и заснула на моей груди, а я обнимал ее и гладил макушку. Ночь была ужасной. Я постоянно мерил ей температуру, клал таблетки в рот и заливал теплой водичкой, дабы те быстрее подействовали. Также делал уколы и ложился спать. Она продолжала ласково называть меня по имени и засыпать в обнимку. На утро меня разбудил будильник. Быстро выключив его, я повернулся и увидел спящего ангелочка, который нежно посапывал. Чмокнув ее в лоб, я снова почувствовал температуру, но она скоро поправиться. Я уверен. Поднявшись, я поплелся в комнату моей поэтессы и представлял, как протекало ее детство. Наверняка здесь было много радости и смеха. Куклы, подружки и ещё много чего. О таком детстве я мог только мечтать. Родители постоянно работали и мне приходилось выживать самому. Почти тоже самое сейчас происходит и с моей грубиянкой. Интересно, ей хотя бы звонят родители? А помнят ли они вообще о ней? Не понятно. Поразмышляв так ещё минут 10, я подошёл к ее столу, на котром лежали ручки, блокнот, стояла пустая ваза и маленькая косметичка с заколками и резинками. Взяв одну резинку и подойдя к зеркалу, я собрал свои волосы в пальмочку. Да, теперь я стал похож на Чиполлино. Пройдя мимо гостиной на кухню, я начал думать, чего бы такого приготовить? В конце концов я остановил свой выбор на сырниках и печёной картошке с мясом. Надо же есть ещё что-то помимо супа. Став у плиты и надев на себя все тот же фартук, я начал готовить сырники, иногда поднося ко рту сигарету. Когда я все слепил, с коридора послышался дверной звонок. Посмотрев на часы, висящие на стене, я определил время. 8:30. Кто может трезвонить в такую рань? Подойдя к двери и открыв ее, я увидел перед собой троих охламонов. Да, это были они. Жора, Игорь и конечно же Юра, странно, что без Светки. Они смотрели на меня и в один момент начали смеяться. - Эй, придурки, что не так? - спрашивал я, разводя руками. - А ты в зеркало давно смотрел? - задавал вопрос Юра. - Утром. - Ну вид у тебя конечно так себе. Зайдя в ванную, я увидел в зеркале чумазого Витю. Лицо в муке, во рту сигарета, пальмочка, семейки и фартук. Что за чудо природы красуется в зеркале? - Ну, убедился? - прикалывался надо мной Каспарян. - Подумаешь. А я ниче такой, - говорил я своему отражению, пуская дым в него. - Звезда ты нашего кардибалета. От такого заявления Жоры я сам рассмеялся, но потом вспомнил, что надо прекращать ржать как конь, так как сейчас в соседней комнате мирно дремлет Марьянка. - Проходите, только тихо, - говорил я своей банде. Пройдя на кухню, они сели за стол, а я продолжил готовку. - Значит, ты теперь у Ковалёвой под каблуком, а, Витька? - поедая печенье, взятое с блюдца спросил Игорь. Не обращая внимания на этого дебила, я продолжал готовить. За спиной послышался шлепок. Видимо, Игорь получил подзатыльник от Юры. - Игорь, имей совесть. Ты пришел домой навестить друга, а сам называешь его подкаблучником, так ещё и ешь его печенье. Он за девушкой любимой ухаживает, так как та встать не может. - Ой, кто это у нас там говорит? - обернувшись спросил в лоб Юру я. - Сдается мне, что этот кто-то недавно на нее хлеб крошил. - Ой, да ладно тебе. Мы вообще к тебе не с пустыми руками пришли. Парни достали из пакета сигареты и водку. Я же в свою очередь проронил: - За сижки конечно спасибо, но вот эту гадость заберите. - Вить, ты чего? Это ж водка. Мы ее ещё недавно пили. - Я не слепой. Пока я здесь эта зараза ко мне в рот не попадет, по крайней мере, пока у меня все хорошо. - Друг, да возьми. Ты скоро устанешь от этой Ковалёвой и нужно будет вечером расслабиться, - подкатывал меня Игорёня. Тут я уже не выдержал и взяв бутылку спиртосодержащего - вылил все в раковину, а саму бутылку вручил Игорю. - Вот, держи. Сдашь на стеклотару. Может ещё и копеечку заработаешь, - сказал я и вернулся к сырникам. Таким образом мое утро и проходило. Друзья не переставали удивляться новому Виктору Цою, а также обсуждали наш альбом, на который мы постепенно собираем. Когда те разошлись, я уже закончил с сырниками, поставил чайник и сняв с себя фартук, а также развязав хвостик, направился к своей малышке.