Сладкая зависимость

— Гермиона, милая, ужин готов. Шатенка обернулась и увидела рыжеволосую женщину с зелёными глазами. Она улыбалась. Это была не первая встреча с Поттерами старшими. Когда они были в школе, Гермиона часто гостила в родительском доме Гарри. С Лили у неё всегда были хорошие отношения. Можно сказать, дружеские. Уютный домик возле моря давал множество положительных эмоций и душевное спокойствие, однако скоро и оно закончится. Прошёл практически месяц. — Спасибо за всё, что делаете для меня, миссис Поттер, — тихо проговорила Гермиона в спину рыжеволосой женщины. Они шли по направлению к дому. Лили остановилась и дождалась того, когда девушка с ней поравняется. Затем, потрепав шатенку по голове, Лили Поттер произнесла: — Я всё понимаю. У всех бывают сложности. Гарри сказал, что тобой пытаются манипулировать, и ты должна исчезнуть из страны… Гермиона неопределённо мотнула головой, пытаясь отогнать дежавю. Это был не первый раз, когда мама Гарри ненавязчиво пыталась узнать истинную причину её пребывания в доме старших Поттеров. Если честно, Гермионе была глубоко симпатична эта женщина. Она явно хотела помочь, но не знала чем. — Да, Гарри поступил как настоящий друг, женившись на мне… Я даже не знаю, как его благодарить… — У Гарри был неудачный брак с Джиневрой… Может быть, вы… — Эм, нет, — произнесла Гермиона несколько резче, чем хотела. Увидев удивлённый взгляд Лили Поттер, Гермиона покраснела: — Мы обсудили это с Гарри. Ни он, ни я не хотим быть друг для друга чём-то большим, чем друзья. Лили Поттер кивнула, принимая ответ. Гермиона вздохнула, девушка лишь надеялась, что не обидела резким высказыванием маму лучшего друга. Каждый день шатенка просыпалась с мыслями, которые никак не могли выйти из её стороны. Что стало бы с ней, если бы она не уехала из страны на следующий день. Кажется, что всё уладил Гарри на правах её будущего мужа. Он не уточнял, но похоже возник ряд проблем. Они зашли в дом. До Гермионы донёсся аппетитный запах лазаньи. Девушка улыбнулась. Почти как дома, у родителей. Жаль, что ей нельзя с ними видеться. В этом мире иметь родственников опасно. Гермиона стёрла память своим маме и папе, чтобы они не тосковали по ней, как только ей исполнилось 17. Она бы стёрла её и себе, но решила, что эта тоска непременно должна быть частью её души. И пусть родители не знают, что у них есть дочь, но она обязана помнить их доброту и ласку в отношении неё. В этом до жути неправильном мире — это было единственное, что имело ценность. Они сели за стол вместе. Лили и Джеймс Поттеры разговаривали о политике Болгарии, периодически вспоминая себя в возрасте Гермионы. Магия, волшебники, жизнь как таковая… В разгар вечера Джеймс достал домашнее вино, которое, как он уверял, было сделано специально для таких уютных посиделок. Пригубив напиток, Гермиона почувствовала расслабление. Он был действительно хорош. Джеймс и Лили периодически спрашивали её об Англии и тех, кто до сих пор живёт на родине и не сбежал от дьявольского режима. Ужин почти подходил к концу, как Лили Поттер спросила: — Как поживает Северус? Гермиона закашлялась, почувствовав градус ответственности на ней. Кажется, мистер Поттер перестал стучать по тарелке. — Профессор Снейп? — тупо уточнила она. — Профессор Нюниус, — скривился Джеймс, а затем обратился к жене. — Всё ещё не можешь забыть своего дорогого слизеринца? — Столько лет прошло, а ты всё ревнуешь? — закатила глаза Лили, впрочем затем она улыбнулась мужу. Джеймс отклонился на спинку стула и беззлобно усмехнулся: — Я с ним не целовался в коридорах на пятом курсе, знаешь ли… Мистер Поттер выкинул салфетку. Кажется, она слегка оплавилась, несмотря на благодушие старшего Поттера. — Вы… Что? — Гермиона прижала ладони ко рту. Неужели у Лили Поттер был роман со Снейпом? — Да, у меня был роман с Северусом, — проговорила Лили специально для Гермионы, будто отвечая на незаданный вопрос. Она кокетливо стрельнула взглядом в сторону мужа. — Мы с ним друзья детства. И так получилось… — О, — ответила Гермиона. — Пока он тебя прилюдно не оскорбил, — напомнил Джеймс. — Снейп имеет гнилую душонку… Хороших змей не бывает, Лили. Женщина поджала губы. Было видно, что она сдерживает высказывания. Джеймс встал из-за стола. — Спасибо, дорогая, всё было очень вкусно, — проговорил старший Поттер и поцеловал в щёку жену. — Какая же ты бука, Поттер, — Лили ласково провела по щеке мужа. — Я просто тебя люблю, — проговорил мистер Поттер, смотря в глаза миссис Поттер. Этот момент нежности был очень интимен. Впрочем, мистер Поттер отстранился от супруги и произнёс: — Я в библиотеку. — Всего доброго, мистер Поттер. — Доброй ночи, миссис Поттер и миссис Поттер. Гермиона и Лили прыснули в кулак. Когда Джеймс удалился, Лили проговорила: — Не думала, что Джеймса всё ещё задевает тот случай… Прошло столько лет. И всё же. Как поживает Северус? — Он… Гермиона пыталась подобрать слова: — Хорошо. Недавно меня лечил профессор Снейп. Я попала в непростую ситуацию, он довольно быстро поднял меня на ноги. — Да, Северус в этом талантлив, — Лили встала из-за стола. Гермиона тоже поднялась из-за стола. Она решила намеренно промолчать, что Снейп и Гарри работают над одним артефактом. Зачем другу слушать лишние вопросы? — Профессор Снейп очень деликатен. Я удивлена, что он вас оскорбил, — добавила девушка. — Возможно, тогда и появилась эта деликатность, — проговорила Лили, чуть помедлив. — Это стало точкой невозврата. Мы общались с ним после, дружески, но ни о каком возобновлении отношений речи не шло. Для Гарри — мы старые приятели. Мы столько времени не общались, я даже соскучилась по его саркастичному чувству юмора. — Вряд ли это понравится мистеру Поттеру? — спросила Гермиона. Лили задорно улыбнулась: — А разве я нахожусь в рабстве? Гермиона помотала головой. — Впрочем, ты права, — проговорила Лили, вставая. Старшая женщина начала собирать тарелки со стола, а Гермиона резво вскочила вслед за ней. Поттеры имели домового эльфа, но порой предпочитали его лишний раз не задействовать в готовке и уборке, считая, что они вполне могут со многим справиться самостоятельно. Девушке это нравилось, так как она сама долго ратовала за права эльфов. Вот и сейчас две женщины помогали друг другу донести посуду до мойки. Лили попросила поставить посуду в раковину и предложила шатенке присесть. — Кстати, скоро рождество, — проговорила женщина. — Гарри попросил узнать у тебя, что ты хочешь получить. Гермиона закашлялась. — Извини, я редко бываю деликатной, — озабоченно проговорила Лили Поттер, бросая взгляд на Гермиону. — Он и так многое сделал для меня. — Ох… Я ведь тоже грязнокровка, Гермиона. Ты же знаешь? Гермиона насупилась: — Зачем вы так… — Говорю? Но ведь так и есть. Именно так в своё время меня назвал Северус. Но я не считаю, что Джеймс сделал для меня многое. Я знаю, что Рональд Уизли подчёркивал свою важность и… — Это не касается Рона… И да. Я благодарна Гарри. Не из-за того, что обязана. Он мой друг, и я… В дверь позвонили. Гермиона тревожно переглянулась с Лили. — Вы кого-то ждёте миссис Поттер? — Нет, но вряд ли человек со злыми намерениями будет звонить в дверь, — ответила на вопрос девушки миссис Поттер. — Охранные чары попросту бы не пропустили его. Гермиона и Лили подошли к входной двери. — Кто здесь? — спросила миссис Поттер, стоя у входной двери. — С Рождеством, миссис Поттер, — послышался до жути знакомый голос. Гермиона побледнела и отошла от двери чуть дальше. Она не ожидала встретиться со своим кошмаром и самым сладким сном так рано. — Мне было бы намного удобнее говорить с вами при открытой двери. Лили Поттер обернулась на бледную Гермиону и пожала плечами. Гермиона понимала, что если она не пустит Беллатрикс, то будет хуже. Собравшись с мыслями, она кивнула. Лили Поттер открыла дверь. Уже стемнело. На пороге стояла фигура в плаще. Выпрямившись, она сняла с головы капюшон. Сердце Гермионы пропустило удар. Беллатрикс смотрела прямо на неё. Лицо министра выражало благодушие, но девушка очень хорошо знала, что за этим может скрываться. Беллатрикс слегка улыбнулась миссис Поттер и произнесла: — Могу ли я войти? — Да… Конечно, мадам Лестрейндж. Хотя я немного не понимаю, почему мы удостоены такой чести. Беллатрикс величественно вошла в дом. В холле дома Поттеров было светло и просторно. Поэтому Лестрейндж можно было легко рассмотреть. Её кудрявые волосы как обычно беспокойным ворохом растрепались по плечам. Министр мельком огляделась. Акцентировав внимание на фотографиях с Гарри на стенах, министр проговорила: — У вас довольно мило, миссис Эванс. Кажется, Белла не обратила внимание на высказывать Лили никакого внимания, однако Гермиона поняла по обращению к миссис Поттер, что министр не собирается объяснять свои поступки, так как считает себя выше этого. Приход Лестрейндж всё поставил опять на свои места. Она вновь ощутила зависимость от чистокровных, а миссис Поттер, казалось, сжалась под взглядом министра. — В Болгарии я миссис Поттер, — всё же ответила мама Гарри. Она гордо подняла голову, не уступая в этом жесте Беллатрикс. Ухмылка Лестрейндж стала ей ответом. А в комнате ощутимо похолодало. — Да, действительно. Беллатрикс кинула тяжёлый взгляд из-под век на Лили Поттер. Гермиона знала эту эмоцию Лестрейндж. Она что-то явно обдумывала. Прошёл месяц. Но будто бы они виделись вчера. Покровительство, обладание, власть. — Миссис Грейнджер, — протянула Беллатрикс, будто бы вспомнив, что Гермиона находится в комнате. Она явно смаковала имя Гермионы. — Здесь нет подвоха. В Англии она всё ещё миссис Грейнджер, несмотря на странного вида брак. Белла села на диван, расположенный в холле. Она не спрашивала разрешения. — Странного? — вступилась за девушку Лили. — Что странного в любовных отношениях между двумя людьми? Беллатрикс усмехнулась и посмотрела на Гермиону. Девушка старалась держать себя в руках. — Пусть будет так, миссис Поттер. Я хочу поговорить с миссис Грейнджер. Лили оставалась на своём месте, сложив руки на груди. Беллатрикс вздохнула: — Наедине, миссис Поттер. Пожалуйста. Лили Поттер обеспокоенно посмотрела на шатенку. Гермиона кивнула. — Я наверху, — проговорила Лили, удаляясь. Она то и дело оглядывалась пока шла. Гермиона себя почувствовала неловко. Тишина затянулась. Девушка чувствовала себя экспонатом или даже мышью, попавшейся в самодельную ловушку. Слишком коварная красота была у этой женщины. Притягательная, сумасшедшая, странная и пугающая. — Грейнджер, — голос вкрадчивый, тянущий куда-то вниз. Будто бы она парила где-то наверху, а сейчас её вновь тянут в дьявольский омут. Гермиона сжала кулаки и посмотрела прямо в глаза Беллатрикс. Ни тени улыбки на лице темноволосой женщины. Впрочем, это может очень быстро измениться. Уж Гермиона знала, как непостоянна женщина в своих эмоциях. Обе они молчали. Первой не выдержала Гермиона. — Да, мадам Лестрейндж. Я вам понадобилась? — Разве я тебя отпускала? Тогда… В Англии… Я, кажется, ясно дала понять… Мы условились, — ровный голос Беллатрикс, слегка уставший. — Я вышла замуж, таковы правила. — Я пишу правила, я их могу и отменить. — Ради меня? — Гермиона усмехнулась и подивилась своей смелости. Судя по улыбке женщины, она тоже поразилась. — У котёнка появились коготки? — Лестрейндж не скрывала усмешку. — Ты же помнишь наш последний разговор. Я предложила тебе то, что не каждому доступно… — Быть вашей игрушкой в постели? — голос даже не дрогнул. — Ну почему игрушкой? — промурлыкала Белла. Она осторожно вытащила свою волшебную палочку, и Гермиона невольно замерла, смотря на её действия. Лестрейндж внимательно смотрела на своё сокровище, периодически вызывая сноп искр. — Грейнджер, у тебя есть волшебная палочка? — Конечно, — осторожно произнесла Гермиона. — Но как это… — Тсс, — Беллатрикс прижала палец к своим губам, и Гермиона словно загипнотизированная замолчала. Серьёзность женщины, будто бы сняло рукой, губы сами образовали подобие улыбки, но глаза Лестрейндж были холодны. — Ты мне необходима, Грейнджер. Как та самая волшебная палочка. Мне нравится ею любоваться, она полезна и я всегда могу её использовать. Всё рухнуло вниз. Гермиона почувствовала, как ей стало нечем дышать. Фраза сокрушила её. — Как вещь… — проговорила она. — А Том… — Реддл? — спросила Лестрейндж. Она встала с дивана довольно быстро и оказалась рядом с девушкой. Гермиона замерла, почувствовав тепло тела Беллатрикс. Женщина подошла сзади и прошептала практически на ухо: — Он мне нужен, но совершенно не так, как ты… С тобой всё иначе, девочка. Смешок. Совсем не похожа на строгого министра. Будто в другом месте она чувствовала себя более расслабленно. — Всё иначе? — Гермиона почувствовала как её бьёт дрожь. Желания, тоски, страсти. — Конечно, — Беллатрикс убрала за ухо мешающуюся ей прядь Гермионы. — Ты так расстроила меня своим уходом… Голос Беллатрикс приобрёл в какой-то степени издевательские нотки, которые было невозможно не уловить. — Своим браком. Я даже не знаю, что с тобой теперь делать. Гермиона закрыла глаза, ощущая спиной тепло тела женщины. Вся она была в ней и вне её одновременно. Шатенка почувствовала лёгкое прикосновение рук Беллатрикс к животу. Их тела соприкоснулись полностью. И это было практически настоящее объятие. — Ты всегда принадлежала мне… А тут… — Я была женой Рона. — Уизли? — Беллатрикс протянула фамилию и отошла от шатенки. Девушка поняла, что всё это время она не дышала и с наслаждением вдохнула воздух. Впрочем, сразу об этом пожалела. Запах Лестрейндж… Запах терпкого кофе полностью поглотил её. — Уизли, Уизли… — проговорила Лестрейндж, словно раздумывая. Она ходила бесцельно по комнате, то и дело разглядывая фотографии маленького Гарри. Гермиона была почти уверена, что министр потеряла нить разговора, но нет. Беллатрикс повернулась и весело рассмеялась: — Ах, ты же не знаешь… Гермиона испуганно посмотрела на женщину. Сейчас она больше напоминала сумасшедшую. Ей стало страшно за жизнь Рона. Это чувство фактически вогнало её в холодный пот: — Что с Роном? — голос охрип. Но Гарри бы сказал верно? Хотя он мог и не травмировать… — А Поттер не поделился? Заботливый муж, держись его, — снова издевательский тон. — Не томи, — резко проговорила Гермиона. Беллатрикс замерла: — Не говори со мной в таком тоне, грязнуля, — спокойный голос. Гермиона же ощутила удар хлыстом. Этот человек буквально обнимал её несколько секунд назад? У неё раздвоение личности? Хотя, зная Лестрейндж… — Твой дружок не терял время напрасно… Обхаживал жёнушку моего дорогого племянника. — Рон… Что? — удивилась Гермиона. — Совсем ему не давала, да? — сочувственно произнесла Лестрейндж. Щёки Гермионы вспыхнули: — Моя личная жизнь… — Меня не касается? — спросила Лестрейндж. — Ну разве мы не подружки? У подружек не бывает секретов, Грейнджер… — Ты ненормальная, — фыркнула Гермиона и вновь удивилась своей смелости. — Ты только узнала? — Беллатрикс практически пропустила мимо ушей обращение к ней. Министр подошла к ней довольно стремительно, буквально впечатав отличницу в стену, находящуюся рядом. — А когда ты текла по мне, ты не думала об этом? Не думала, что я немного странная? Ведь тебе это нравится, Грейнджер. Гермиона ощутила жуткий жар. Горело всё тело от действий Беллатрикс, от её близости. Она фактически начала задыхаться, но Лестрейндж пошла дальше. Она впечаталась губами в губы Гермионы, вырвав громкий стон у своего подопытного кролика. Это даже не было состязанием. Крепость пала, когда её взяли штурмом. Язык, словно варвар, ворвался в ротик девушки, а губы министра буквально поглотили губы помощницы. Это было до жути грубо и возбуждающе одновременно. Гермиона не знала, как себя вести. Она мечтала об этом, желала, но не могла себе представить, что ощущения от этого будут такие всепоглощающие. Ей всегда было мало Лестрейндж. Ведь министр буквально убивала в ней всё живое своим холодом, а теперь внутренний вулкан властной ведьмы обжёг её всю. Гермиона понимала, что она плавится, растворяется… Её будто бы не существует, ведь Лестрейндж, словно воду осушила её, словно мотылька — сожгла. Руки Беллатрикс по-хозяйски мяли её тело, ощупывая каждый дюйм. В некоторых местах было ощутимо больно. Возможно, на теле останутся синяки. Но Беллатрикс было на это всё. Она была монстром, а Гермиона понимала, что отдаёт этой женщине свою душу. Наконец, министр отстранилась от девушку. Губы Гермионы припухли, она смотрела на министра и не верила глазам. Беллатрикс хмыкнула, отходя чуть дальше от шатенки: — Странное дело, Грейнджер. Похоже ты одна из немногих, кто начинает узнавать меня настоящую и принимать такой, какая есть. Лестрейндж направилась в сторону двери. Гермиона смотрела ей вслед. На выходе Беллатрикс повернулась и произнесла: — Я жду тебя, Грейнджер, в Лондоне. И чтобы без глупостей. Лестрейндж вышла в наступающую ночь, надевая плащ, и растворилась в темноте. Гермиона почувствовала дуновение ветра, которое отрезвило её. Девушка коснулась своих губ, тщательно потерев их. Она явно ощущала вкус помады Лестрейндж. Почему-то это делало её грязной. Всё тело ощущалось как что-то чужое, Гермиона скользнула по стене и вниз и расплакалась. Зачем она нужна была Лестрейндж? Для чего? Она услышала шаги по лестнице и рядом с ней кто-то сел и обнял её за плечи. Так по-родному. Это была Лили Поттер. Как же всё-таки они похожи с Гарри.