Этот день обещал быть довольно сложным в моральном плане, но для Димы он был очень важен. Именно сегодня, в последний день каникул, в голове Димы все, наконец, перестроится и изменится. Сейчас ребята уже ехали по трассе, за окном было только хмурое небо и голые деревья, чистый снег блестел на обочине, завораживая своим видом. Дима смотрел через лобовое стекло, иногда боковым взглядом посматривая на Олежу, который так же напряженно молчал. Оба знали, что ничего страшного просто не может произойти, но воспоминания о предстоящем походе на кладбище заставляли нервничать.
Эта неделя была для Димы отпуском, который перекрыл собой всю его жизнь. Он смог расслабиться, смог повеселиться, просто поговорить по душам, при этом будучи абсолютно трезвым и прекрасно запомнив весь диалог. Последние два-три дня Олежа никак не отставал от него с учебой, прогоняя его по всем предметам. Частенько они засыпали прямо на диване с книгой или ноутбуком в руках, но, даже если они тщательно готовились ко сну, засыпали все равно рядом. Диме нужна была тактильность, Олежа давал ее, позволял касаться себя и обнимать в любой момент, когда подростку только приспичит. Перед сном он обычно прижимал Душнова к себе, как мягкую игрушку, пытаясь спрятать учителя от всего мира. А тот был и не против, лишь укладывался немного удобнее и, тихо посмеявшись, быстро засыпал.
— Сегодня будешь до поздна сидеть? — без притензии, но с любопытством спросил Дима, взглянув на Олежу — Просто в рабочее время у тебя какой-то дурдом с режимом сна происходит.
— Да, совенок, работы много, — в голосе Душнова слышалось какое-то сожаление, он явно был не рад возвращению ко всему этому, но и особого выбора не предоставлялось — У вас новенькая завтра приходит, так еще и нужно подготовиться к открытому уроку. На уроке будет Регина Николаевна присутствовать, возможно первые десять минут даже директриса посидит.
Дима лишь устало выдохнул, закатив глаза. Ему нахер не сдался весь этот открытый урок, а на новенькую было вообще глубоко плевать. С другой стороны, с ответом если что ему однозначно помогут, а коммуницировать с новенькой он не обязан, и все, проблем больше нет. Остается только одна - Олежа будет сидеть непонятно до скольки и дай Бог не уснет за рулем по дороге в школу. Немного даже жалко его становилось, так отдаваться работе нужно уметь. К слову, остаток пути они ехали в комфортной тишине, которая нарушалась лишь шумом мотора и тихой музыкой, льющейся из колонок автомобиля. И обоих все устраивало, никто не пытался завязать диалог, лишь периодически пересекались короткими взглядами, и этого было вполне достаточно.
Длинная дорога пролетела довольно быстро за какими-то бессмысленными разговорами время от времени и за местами тяжелыми мыслями. И вот, через несколько часов, что пролетели, словно несколько минут, они уже подъезжают к небольшому цветочному магазину буквально в нескольких минутах от кладбища. Дима, кажется, еще ни разу не приходил на кладбище не с пустыми руками, лишь летом мог нарвать цветов с какой-нибудь клумбы, а в остальное время он приходил просто выговориться. А сейчас он стоит, окруженный различными цветами, живыми и искуственными, его глаза разбегаются, рядом стоит Олегсей. Он выглядит более спокойно и сосредоточенно, но в глубине его глаз виднеется легкое волнение.
— Вам что-нибудь подсказать? — послышался позади женский голос, и парни вздрогнули, синхронно оборачиваясь — Извините, не хотела вас напугать. Вы букетик выбираете?
— Да, — улыбнулся Олежа, делая шаг навстречу девушке — Нам на кладбище, мужчине и женщине. Подберете что-нибудь?
— Конечно, — девушка с емким "София" на бейджике прошла мимо парней к стенду с искусственными цветами, немного задумавшись.
Дима внимательно следил за аккуратным женским пальцем, мягко скользящим по цветам. Кажется, эта София знала, что делает. В конце концов девушка остановилась на теплого оттенка оранжевого цвета тюльпанах и ярко-красных гвоздиках. Дима нахмурился, в его голове это сочетание было странным и асимметричным. А вот Душнов, кажется, понимал, почему для композиции были выбраны именно эти сочетания. Дима доверится ему.
— Эта асимметрия, — заговорила девушка, быстро оформляя букет, вернее, просто перевязывая его черной лентой — Символизирует, что при жизни мужчина был смелым, активным и целеустремленным.
Дима усмехнулся, опуская голову. Он не помнил, каким был его отец, вернее помнил, но очень смутно. Но, почему-то, был уверен, что девушка идеально угадала. И вот этот букет оказывается в руках Димы, а София возвращается к искусственным цветам, вновь начиная свои ритуалы.
— Прошу прощения за вопрос, — девушка обернулась через плечо, пальцем поправляя белые волосы — А какой женщина была при жизни? Такой, активной, или более спокойной?
— Спокойной, — Дима даже не раздумывал над ответом, лишь прижал к груди букет для отца — Она была хозяйственной и мягкой.
Задумчиво кивнув, София немного зависла, а потом взяла несколько цветов пастельных оттенков, на пробу составляя букет. Вот он выглядел симметрично и нежно, отражая почти весь характер бабушки. Перевязав букет лентой, девушка вручила его Диме и приняла из рук Душнова карту, проводя операцию по оплате. Дима лишь молча вышел на улицу и, немного подышав, сел в машину, аккуратно положив пластмассовые цветы на колени. Этот процесс оказался немного сложнее в моральном плане и волнительнее, чем кажется на первый взгляд, и Дима откинулся на спинку сидения, прикрывая глаза.
— Впервые выбираешь букеты? — Дима вздрогнул от неожиданности, пропустив момент, когда Олегсей сел в машину.
— Я их даже не выбирал, эта девушка сделала все сама, — Дима коснулся цветов кончиком указательного пальца, намеренно повторяя движения консультантки — Кажется, она мастер своего дела, пусть и выглядит довольно молодо.
Олежа в ответ лишь кивнул и пожал плечами, выезжая в сторону кладбища. Дима начинает нервничать, сжимая в руке два букета цветов, дыхание спирает, но парень лишь вдыхает глубже. Это состояние ему привычно, он ведь тут не впервые. Стараясь отвлечься, Дима с интересом наблюдал за тем, как с каждым метром пальцы Олегсея сжимали руль лишь крепче. Кажется, Душнову эта поездка совсем не нравилась, но он упорно улыбался, перехватывая Димин взгляд. И вот машина, наконец, останавливается перед высокими воротами, и парни выходят на улицу, вдыхая полной грудью морозный воздух.
— Совенок, мне пойти с тобой или лучше остаться в машине? — прошептал Олежа, смотря на то, как Дима собирается с духом, сжимая в руках цветы.
— Нет, сходи со мной, — парень улыбнулся, показывая, что все хорошо, но его плечи иногда продолжали мелко вздрагивать — Как бы это не прозвучало в нашей ситуации, но я хочу вас познакомить.
— Ладно, — Дима видел и знал, что Олегсею всегда неуютно на кладбищах, и заставлять его идти вместе совсем не хотелось.
Но иначе Дима не мог. Олегсей мог сдержать его эмоции одним взглядом, мог успокоить одним своим присутствием. Без него Дима боялся сорваться, как происходило каждый раз, когда он приходил. Это был замкнутый круг. Все начиналось хорошо, Дима просто говорил, выплескивая из себя эмоции сначала по немногу, а потом кран срывало. Слезы начинали течь по щекам неконтролируемым потоком, парень даже не всегда сразу осознавал это. А потом из груди вырывался истошный крик, наполненный болью и страхом. Дима кричал, винил мертвых людей в том, что не могут защитить его, что не рядом. А потом он долго извинялся перед каменными портретами, обессиленно роняя лицо в ладони. Просто сбивчиво шептал одно единственное «простите», словно заевшая пластинка.
С Олегсеем рядом, он верил, все будет иначе. Он хотел показать папе и бабушке, что все хорошо, что он в безопасности, что он счастлив. И он покажет им этот луч солнечного света, который смог вывести его из темного царства.
Да, может Дима и не умеет проявлять свою любовь, иногда по привычке бывает слишком грубым и холодным, может немного жестоко пошутить, но и сделать с этим что-то не получается. Но ему достаточно лишь взглянуть виновато, даже говорить ничего не нужно, Олежа сам все поймет. Кажется, это и есть те самые идеальные отношения, о которых мечтают все девочки. Иронично, что Дима никогда не грезил о подобном, под отношениями он всегда понимал только секс, поцелуи и изредка свидания и объятия, одним словом, только физический контакт. Но все оказалось куда глубже и приятнее, пусть и сложнее.
Как оказалось, отношения – это доверие, это разговоры о проблемах или ни о чем, это готовность поддерживать и быть рядом. Вам не обязательно даже касаться друг друга, потому что в счастливых отношениях вам достаточно лишь взгляда, чтобы поддержать. Отношения – это смех без причины, это проведенные за просмотром фильма вечера, когда вы просто сидите рядом и невесомо соприкасаетесь мизинцами. Это чувство спокойствия и безопасности, и не нужен ни секс, да даже без объятий вполне можно прожить, а вот без взгляда или улыбки – нет.
Дима на пару секунд останавливается перед двумя соседними могилами, не отделенными друг от друга оградкой, и оборачивается на Олежу. Тот крутит головой в разные стороны, всматриваясь в более незаметные или скрытые участки немного напуганным взглядом, но Диме лишь мягко улыбается, аккуратно кивнув головой. И этой улыбкой он говорил такое нужное Диме не только сейчас, но и всегда "я рядом". Парень кивнул Олеже в ответ и прошел немного вперед.
Первые несколько минут Димин разум просто взрывался от количества речей, слов и мыслей в нем, но с губ не сорвалось ни единого звука. А потом Дима заговорил, и вместе с воздухом из него вышои все мысли и слова. Мозг отключился, но Дима говорил сердцем, не думая о том, что вообще говорит. Это было приятное чувство.
— Пап, бабушка, привет, — Дима улыбнулся, присаживаясь на низкую скамеечку перед могилами— Вы не переживайте, на этот раз все хорошо. Я уже рассказывал вам о своих друзьях, они все еще любят и поддерживают меня, с каждым днем лишь сильнее. Я уехал от мамы и отчима, и я, наконец счастлив. У меня есть вторая половинка, представляете. Это парень, и, ну, он буквально спас меня.
Дима встал на ноги и, протянув Олеже руку, подвел его немного ближе к могилам. Душнов просто встал рядом, всматриваясь в мужской портрет на могильной плите и замечая определенные сходства с Димой. Парень был почти точной копией отца, и Олежа улыбнулся этим мыслям. Да, он верил в загробную жизнь, и прямо сейчас ему казалось, что он чувствует на себе пару изучающих взглядов. Инстинкт самосохранения бил тревогу, размахивая огромным плакатом с надписью «бежать», но Олежа продолжал твердо стоять на месте, чувствуя, как Дима все еще сжимает его ладонь в своей. И Дима свято верил, что его отец и бабушка его слышат, может даже видят, поэтому продолжал говорить, не стесняясь ничего.
— Я знаю, что вы поддержали бы мой выбор, если бы были живы, — Дима опустил голову, немного помедлив — Ему можно доверять, я проверил это не один раз. Думаю, я, наконец, могу отпустить вас. Я вас люблю.
Дима положил букеты цветов на могилы и, коснувшись памятников кончиками пальцев, развернулся и просто пошел к машине, засунув руки в карманы. Ком в горле мешал говорить, дышать, даже думать, а взгляд застилала пелена слез, но на губах сияла улыбка. Он смог отпустить, он словно наконец смирился с тем, что этих двух людей в его жизни больше нет. Неожиданно теплый для зимы ветер подул прямо Диме в лицо, словно останавливая, голые деревья заскрипели, словно обсуждая что-то между собой, и Дима обернулся, словно кто-то управлял им в этот момент.
Через мутную пелену он видел фигуру Олегсея, стоящую перед могилами. Ветер трепал его волосы и подол пальто, кружась в причудливом танце. Скорее всего это была лишь игра теней с замыленным взглядом парня, а его воображение послужило катализатором всей этой картине, но Дима на секунду словно увидел напротив Олежи две фигуры.
— Я позабочусь о нем, — прошептал Олежа, и в этот момент весь страх ушел, чувство чужого присутствия никуда не исчезло, но теперь стало комфортным, словно мужчина находился в компании семьи или друзей — Обещаю.
Олежа быстрым шагом догнал Диму и лишь молча коснулся его плеча, бессловесно поддерживая. Он видел все Димины эмоции, прекрасно заметил и не сорвавшиеся с ресниц слезы, и переполненную грустью слабую улыбку. Но он не мог вернуть мертвого к жизни, зато вполне мог быть рядом. Его рука соскользнула с плеча Димы и змеей поползла вниз, пока его пальцы не переплелись с Димиными. На кладбище не было никого, ну, из живых точно, поэтому Олежа мог спокойно сжать ладонь Димы в своей и спокойно повести его к машине. Он гордился парнем, ужасно гордился им с самого начала, гордится им сейчас и вряд ли это когда-нибудь изменится. А гордиться было чем.
Парень смог открыться, спустя столько лет и попыток, пройдя все сложности и боль, Дима смог пойти Олеже навстречу и выпустить своего внутреннего ребенка, которого замуровал в бетонной коробке несколько лет назад. Смог стать увереннее и веселее, учавствовал в концерте, что только подняло его авторитет и репутацию. Он смог, наконец, отпустить свое прошлое и начать жить настоящим. А это стоит определенных усилий. Олежа замер возле машины, чтобы просто подышать воздухом, он всеми способами старался оттянуть момент прибытия домой. Работать совсем не хотелось, недели отдыха оказалось чертовски мало.
— Олежа, — позвал Дима, все еще держа Душнова за руку — Ты задержался на могилах. Почему?
Олежа немного замялся, думая, как будет лучше ответить на этот вопрос. Говорить чистую правду по непонятным причинам не хотелось, но и врать особого желания не было. Заглянув в зеленые глаза, добравшись до самой глубины, Олежа улыбнулся, пожав плечами. Но, к сожалению, этого было слишком мало, чтобы быть нормальным ответом на вопрос.
— Просто хотел запомнить атмосферу, — Олежа знал, что Дима поймет истинный смысл этих слов, и не ошибся.
Парень тихо посмеялся, понимающе кивнув, а Олежа лишь улыбнулся уголками губ. Но потом незванные мысли омрачили всю ситуацию, и улыбка сползла с лица. Все это ведь не навсегда. Рано или поздно Олежа потеряет всю нежность и любовь, потеряет частичку своей души, потеряет Диму. Когда-нибудь, в один день, Олежа очень красиво упадет, рано или поздно это обязательно произойдет, всегда происходило. И это падение будет просто фееричным, ярким, почти белым в начале и кроваво-красным в конце, потому что с Димой он взлетает все выше и выше над пропастью, улетая в другую такую же пропасть, на дне которой они с Димой выстраивают свой собственный мир. Мир без боли и страха, в котором нежность и любовь выходят из берегов, словно реки, а в каждом домике живет отдельное воспоминание. Он верил, что это произойдет еще очень не скоро, что Судьба не такая сучка, чтобы позволить коснуться счастья и почти сразу забрать его.
Все мысли испарились ровно в тот момент, когда Олежа почувствовал теплую ладонь на тыльной стороне своей шеи. Он заглянул в Димину душу, словно в новую Вселенную. Красиво, но незнакомо и очень опасно. Олежа сам прикрыл глаза, подаваясь немного вперед и встречаясь своими губами с Димиными. Они не пытались бороться за ведущую роль в поцелуе, они даже не двигались, боясь спугнуть момент и друг друга. Правой рукой продолжая сжимать Димину ладонь, он положил левую руку на плечо парня, целуя медленно и спокойно. И его сердце билось быстрее, чем когда-либо, пока колени начинали предательски дрожать. Слишком много тепла, но, стоит отстраниться, как этого начинает казаться ничтожно мало и хочется большего.
— Поехали домой, совенок, дел много, — Олежа улыбнулся и сел в машину.
У него все еще не получалось перестроиться и осознать, что он действительно состоит в отношениях. Он чувствовал и понимал это, но не осознавал. Все эти взгляды, касания, объятия казались чем-то запредельным, ненастоящим, сном. Дима, в свою очередь, был крайне уверен в себе и реальности происходящего. Им самим все чаще казалось, что они слишком разные. Их характеры, привычки, взгляды на жизнь, на себя и на собственное здоровье, их чувства и ощущения. Так говорил даже Антон, когда-то давно, когда чувства Олежи только начинали зарождаться. Но противоположности ведь притягиваются и дополняют друг друга, как чертовы Инь и Янь.
Дорога до дома прошла быстро и спокойно, ребята просто разговаривали о планах на четверть, обсуждали все что угодно и кого вспомнят. И вот они наконец заходят в холодную квартиру, осматривая ее так, словно отсутствовали не неделю, а целый год. С другой стороны, можно смело считать, что они были немного другими, когда уезжали. Скинув сумки в спальне, Дима просто завалился на диван и включил телевизор, абсолютно забив на завтрашний день. А вот у Олежи таких привелегий не было, поэтому он просто взял ноутбук, мобильный и, сев рядом с Димой, начал работать.
— Ребята, это капец, — услышал Дима минут через пятнадцать и обернулся, замечая, что Олегсей записывает голосовое — Они не могли десятый класс выбрать. Регин, объясни, что вообще от меня требуется.
— Здрасте, — с улыбкой вмешался Дима, вставляя свои пять копеек.
Олежа тихо посмеялся и отправил сообщение, терпеливо ожидая ответа. К слову, долго ждать не пришлось, через пять минут Олежа уже вчитывался в короткое "мы все сделали" от Регины, и его мозг просто отказывался понимать, что они там сделали.
Регишка:
"Тебе нужно только оформить все, потому что у нас есть только неразвитая идея"
Вы:
"Я вас обожаю, ребята!"
Антон:
"У тебя же биология на открытом уроке, поэтому что-нибудь по болезням. Это будет интересно, я думаю. Мол, какие органы или их части поражают те или иные болезни, какие симптомы и как их выявить."
Регишка:
"Скелет у нас есть, парочка пластмассовых органов тоже. На счет остальных составляющих организма я договорилась с медицинским институтом и уже забрала."
Вы:
"Я вас люблю!"
— Вот, за тебя почти все сделали, — улыбнулся Дима, ткнув пальцем в острую коленку — Расслабься и получай удовольствие.
— Если бы все было так просто, — вздохнул Олегсей и отложил телефон — Это все нужно как-то оформить, сделать презентацию. В общем, постарайся мне не мешать.
Дима лишь пожал плечами и удалился в комнату, вытаскивая из сумки ком вещей и просто засовывая его в шкаф. Время близилось к шести вечера, на улице уже почти стемнело и почему-то хотелось просто лечь и уснуть, но парень просто ушел на кухню и поставил чайник. Ему нравилась больше всего именно кухня, такая домашняя и родная, была чем-то похожа на кухню бабушки в Сочи. Какие-то магнитики на холодильнике, белая скатерть на столе, газовая плита и старый чайник. Дима чувствовал какую-то чарующую атмосферу по утрам, когда за окном еще совсем темно, только фонари светят, и Дима сидит за столом с кружкой чая в руках, смотрит на небо и кутается в висящее на плечах одеяло.
Кухня в родительском доме была похожа по интерьеру, но Дима ее ненавидел. Множество бутылок из-под спиртного под раковиной, какая-то живность в углах и въевшийся в мебель и обои запах алкоголя. Возможно, именно поэтому Дима предпочитал сбегать вместе с едой в свою комнату или есть вне дома. Он зарабатывал, поэтому вполне мог себе позволить, но перед новым учебным годом уволился из-за необходимости готовиться к экзаменам. Да и со льготой по потере кормильца жилось куда проще, появлялись некие привелегии.
— Чайник кипит, совенок, — послышался рядом голос, и Дима вздрогнул, выныривая из собственных мыслей — Нормально все?
— Да, просто задумался, — Дима улыбнулся уголками губ, слыша, как Олежа отодвинул стул, садясь за стол — Чай, кофе?
— Кофе, три ложки, и одна ложка сахара, — озвучил свои указания Олежа и начал быстро клацать по клавишам ноутбука — Вот цирроз печени от чего бывает и к чему может привести?
— От алкоголя, — спокойно ответил Дима, разливая кипяток по кружкам — Сдохнуть от него можно.
— Если я тебя завтра спрошу, то выражайся более культурно.
Дима вновь задумался. Он хотел что-то сделать или сказать, хотел вновь увидеть на лице Олегсея ту смущенную улыбку. Стоит ли говорить банальное "я люблю тебя", или это будет лишним? Большинство девушек, которых Дима нагло использовал в своих целях, очень недоумевали, почему Дима ни разу за время их так называемых отношений не говорил о любви. Но, с другой стороны, парень успел осознать за неделю, что с Душновым все абсолютно иначе, а какие-то вещи, от которых девушки сами сбрасывали с себя одежду, он считает противным и неприемлимым. Дима словно впервые в отношениях, заново исследует и учится в попытке найти особенный подход к этому человеку, чтобы как минимум запомниться.
Парень поставил перед Олегсеем кружку с кофе и сел напротив, отпивая немного своего чая. Он смотрел на сосредоточенное лицо, на задумчивый взгляд куда-то сквозь ноутбук и длинные пальцы, ловко прыгающие с клавиши на клавишу. Такой домашний и красивый, Дима пусть и пугался своей эмоциональной зависимости от этого человека, но и исправить что-то даже не пытался. Скоро он привыкнет к Олегсею настолько, что просто перестанет видеть все это очарование. Только голубые глаза никогда не перестанут удивлять и притягивать к себе.
— А что за новенькая хоть? — Дима отпил еще немного чая, стараясь утянуть Олежу хоть в короткий разговор перед сном — Симпатичная?
— Нормальная, — Дима с веселой улыбкой принял строгий взгляд поверх очков — Я в беседу класса ее добавил уже, посмотри сам и скажи, насколько она красивая по твоему мнению.
Либо Олегсей понял и принял правила игры, либо он действительно такой ревнивый, но Дима решил успокоиться и не испытывать Судьбу. Просто молча достал телефон из кармана и, проигнорировав несколько явно лишенных смысла сообщений от Гоги, зашел в беседу класса. Там новенькая уже вовсю общалась с новоиспеченными одноклассницами, которых Дима считал крайне лицемерными и противными особами. В любом случае, имя некой Елизаветы Клюевой показалось очень знакомым. Нахмурившись, Дима перешел на страницу девушки и едва не подавился чаем, смотря на фото. Очки, спадающие на плечи каштановые волосы, карие глаза и круглое лицо имели поразительное сходство с его бывшей одноклассницей и по совместительству лучшей подругой, с которой он дружил в начальной школе, а потом переписывался до шестого класса. И, судя по тому, что Лиза уже была у него в друзьях, это была она. В какой-то момент они просто перестали писать друг другу, позабыв, но обиды никто не держал. А еще она была сестрой той самой бывшей, из-за которой Дима разочаровался в любви. И об отношениях сестры с Димой Лиза не знала, они тогда уже не общались.
— Судя по тому, как ты завис, она тебя прямо очаровала, — Олежа вновь кинул на Диму немного обиженный взгляд и вернулся к работе.
— Очаровала меня твоя бессовестная задница, — может, сама фраза звучало немного грубо и вульгарно, но спокойный и нежный тон голоса Димы окрашивал ее в другие цвета — А с ней мы знакомы.
— Ого, — заинтересованно протянул Душнов, отвлекаясь от экрана ноутбука, чтобы выпить половину кружки кофе залпом — Серьезно?
— Ага, с начальной школы, — Дима подпер щеку кулаком, понимая, что не он один тут собственник — Я в пятом классе в эту школу перешел, а она в старой осталась. А в шестом мы общаться перестали. В девятом я с ее старшей сестрой встречаться начал.
— Теперь я понимаю, почему говорят, что Москва - город маленький, — Олежа допил свой кофе и отставил кружку в сторону — Иди найди себе на завтра вещи поприличнее, будем эффектно врываться в жизнь твоей лучшей подруги. И заодно постараемся выглядеть как ученик, а не как мужик, которого заставили сидеть в школе просто так.
— Обидно было.
Дима быстро допил свой чай, подворовывая из миски на столе конфеты и редкие печенья, и поставил кружку в раковину. Он помоет позже, а если и не помоет, то завтра в ней можно будет повторно заварить чай. Ему осталось только понять, что Олежа имел ввиду под словом "поприличней" и лечь, наконец, спать, потому что после долгой дороги его глаза просто слипались. Получалось мало что, поэтому Дима решил прибегнуть к проверенному способу.
— Олежа! — выкрикнул он из комнаты, думая, задавят его словами или взглядом — Что мне завтра надеть, чтобы выглядеть, как ученик? Я в душе не ебу.
— Выражения подбирай, беспомощный, — Душнов вошел в комнату, останавливаясь перед шкафом рядом с Димой — Рубашка белая есть?
— Не, только черная.
— Значит доставай черную, джинсы свои черные и свитер, который забрал, — Олежа закатил глаза, словно говоря "и ради этого нужно было меня звать" — Завтра поглажу. Ложись спать, ты устал уже, я приду чуть позже.
— Хорошо, не сиди очень долго.
Олежа кивнул. Соврал. Его день закончился в начале третьего ночи. Может, он и закончил бы раньше, если бы не потратил около часа на лицезрение окон дома напротив с очередной кружкой кофе в руках. В любом случае, он просто завалился на кровать и уснул почти сразу, чувствуя сквозь приходящий сон, как Дима обнимает его со спины.
