Пиарщик

      Джерард Уэй опаздывал. Рэй, нахмурившись, посмотрел на часы. Он ведь должен был знать, что сегодня для лейбла будет сниматься небольшой ролик о записи альбома, который потом выложат в сеть.       — Давайте пока начнём без него, — предложил Рэй молодой девушке, которая перекладывала микрофон из одной руки в другую и не знала, что ей делать, потому что график срывался.       — Давайте, — радостно ответила интервьюер. — Ты снимешь? — обратилась она к оператору, тот кивнул. — Привет всем! Меня зовут Криста, и сегодня мы заглянем в место, которое обычно скрыто от глаз фанатов. Студию, в которой записывается новый крутой альбом My Chemical Romance. И со мной сейчас Рэй Торо, соло-гитарист группы. Привет, Рэй!       — Привет, — улыбнулся Рэй. Он сидел на высоком стульчике, сложив руки на своей гитаре.       — Расскажи, как приходят идеи новых песен? Как к тебе приходит музыка?       — Нередко получается так, что одну песню мы пишем вместе. Майки придумает рифф, Фрэнк — припев, Джерард напоёт мелодию… по-разному. Что же касается вдохновения, то оно везде. Даже статья в газете может послужить…       — Привет-привет! — Джерард с белой картонной коробкой в руках ворвался в студию. — И вам привет! — Уэй вытянул в объектив видеокамеры указательный палец. — Я притащил всем пряников с глазурью. Рэй, тебе в виде гитары, — Джерард открыл коробку и вытащил большой, размером с две ладони, ароматный имбирный пряник в форме музыкального инструмента.       Рэй замешкался от удивления, но по инерции взял кондитерское изделие в руки, а Джерард продолжил раздачу сладких подарков.       — Боб, тебе в форме лица бородатого хипстера. Майки — в виде акулы.       — Ну, спасибочки, — выдохнул Майки. — Ты хочешь, чтобы я теперь боялся пряников?       — Побори себя и сожри эту тварь. Считай психологическим приёмом, — и Джерард широко улыбнулся брату, который акул боялся с детства, и, даже уже будучи в восьмом классе, высматривал их в бассейне. — Фрэнки, а это тебе…       Рэй повернулся в сторону Фрэнка, который подкручивал колки на своей гитаре, создавая рабочий фон для видеозаписи. Джерард открыл перед ним коробку.       — Жопка корги, — произнёс он. Фрэнк вытащил пряник интересной формы в бело-оранжевой глазури. И громко рассмеялся. Джерард рассмеялся тоже, припадая ко Фрэнку и касаясь ладонью его груди, чтобы, типа, не толкнуть его, наклоняясь.       Но Рэй приметил, что Уэй покосился в сторону камеры, будто бы проверял, снимают его или нет. Ну что ж, такая бытовая, смешная ситуация только пойдёт на пользу ролику. Если не вырежут. Не покидало чувство, что это всё специально.       А вот лицо бедной Кристы стало покрываться румянцем, потому что снова всё пошло не по плану. Наверное, это был её первый репортаж. Рэю стало её жалко.       — Может, прервёмся? — посмотрел на девушку Рэй. Та захлопала глазами, потому что она не начинала репортаж, чтобы делать перерыв. — Кофе попьем в кафе на первом этаже. Пряником угощу.       — Ты взял у неё телефон? — Майки, вернувшись из туалетной комнаты, где мыл руки перед обедом, присел за столик напротив Рэя.       Группа обедала в маленьком ресторанчике испанской кухни. Там были миниатюрные столики, где сидеть можно было только по двое. Боб сидел со звукорежиссёром, и они что-то рьяно обсуждали. Наверное, речь шла о звуке ударных. Джерард же, положив подбородок на кулак, полуприкрытыми глазами смотрел на сидящего напротив Фрэнка, который что-то эмоционально рассказывал, совсем небезопасно размахивая вилкой.       — У кого? — бездумно размешивая гаспачо, наблюдая за столиком Фрэнка и Джерарда, поинтересовался Рэй.       — У девушки, которая вела интервью. Она симпатичная.       — А, у Кристы? — безразлично ответил Рэй, чем вызвал улыбку Майки, обратившего внимание на то, что Рэй называет девушку по имени. — Слушай, а что происходит с твоим братом?       — А что происходит?       — Он сегодня не отлипает от Фрэнка.       Майки лишь пожал плечами.       — Может, решил перестать над ним подшучивать? Или что-то придумывают для группы. Ты же знаешь, Джерард весь в My Chem, а Фрэнк фанат группы, даже уже находясь в ней, как участник. Переживаешь за самого младшенького в нашей команде? Не обидит его злой Джерард, — проговорил Майки.       — Ой, кто бы говорил.       — Я вообще-то Фрэнка старше на год.       — Держи салфетку, а то в томатном соусе испачкался.       — … и я хватаю этого щенка и убегаю.       — То есть, ты украл свою первую собаку? — уточнил Джерард.       — Нет, я её забрал, чтобы вылечить лапу, — возразил Фрэнк. — Этой ворчливой старухе, его бывшей хозяйке, было наплевать на воспалившуюся рану от занозы. Я не виноват, что щенок ко мне привязался и не захотел уходить.       — И где он сейчас?       — Старенький уже, но в порядке, у мамы живёт, — ответил Фрэнк и замолчал. Опять он маму вспомнил. Скоро Уэй будет называть его «маменькиным сынком». Но Фрэнк любит свою маму, что ж поделать? Не говоря уж о том, что чаще ночует в родительском доме, нежели в холодной квартире в скучном сером здании с консьержем. Зачем вообще её покупал? Чтобы, типа, взрослый и как все? В свои двадцать три.       Но Джерард лишь ласково улыбнулся.       — Вкусно? — спросил он, кивая на блюдо перед Фрэнком.       Фрэнк посмотрел на запечённые баклажаны на своей тарелке и кивнул несколько раз. Он как-то растерялся этому вопросу, улыбке, глазам, смотрящим прямо на него, что забыл о том, что надо бы спросить то же самое в ответ. Вроде как, так принято, и вообще по этикету. Фрэнк скрыл смущение, запихнув в рот большой кусок порции.       — Пожалуйста, начиная с припева ещё раз, — голос звукорежиссёра раздался по радио в закрытой студии. — Последний вариант, обещаю.       Музыканты были уже уставшие, но музыкальному продюсеру требовалось больше версий, чтобы собрать идеальную запись. Поэтому он скомандовал повторить.       Джерард вытер ладонью лоб и повернулся.       — Фрэнк, всё хорошо? — тихо спросил он.       Рэй прищурился, склонив голову набок в любопытстве.       — Да, — просто ответил Фрэнк, который, кажется, был удивлён не меньше Рэя.       — Знаешь, я сегодня на машине. Подвезу тебя.       — А брата ты подвезти не хочешь? — поинтересовался Майки.       — На счёт четыре, — начал Джерард, проигнорировав заданный вопрос. — Раз, два…       — Большая у тебя тачка, просторная, — сказал Фрэнк, пристёгивая ремень безопасности и вращая головой.       В другой ситуации Джерард бы спросил «А у твоей мамы?», но сейчас надо было быть заботливее и нежнее:       — Чтобы друзьям, которых я подвожу, было удобнее.       — Это звучит… неэгоистично.       — А я кажусь эгоистом?       — Не по отношению к себе. То есть, ты не кричишь «я такой прекрасный», но ты объявляешь, что My Chemical Romance лучшие на свете. Ты живёшь одной лишь группой, всё для неё сделаешь. Рэй как-то рассказывал, что ты в три часа ночи к нему явился, чтобы записать пришедшую тебе на ум мелодию.       — Я тогда просто потерял счёт времени, и мне стыдно за тот случай, — Джерард включил зажигание. — My Chemical Romance — лучшие на свете. А я — прекрасный.       Фрэнк засмеялся. А потом у него вырвалось:       — Я всегда так и думал.       Автомобиль плавно выехал со стоянки и направился по дороге. Фрэнк не мог сказать домашний адрес, где его наверняка ждала мама с ужином, поэтому попросил доехать до здания в Ньюарке, где пустовала небольшая квартира. А маме написал смс о том, что задержится. Но когда Джерард свернул на нужную дорогу, вдруг спохватился:       — Слушай, это же очень далеко отсюда. Я вполне могу вызвать такси, или…       — Или что? Поедешь на автобусе? — спросил Джерард. — Представь, что будет, если тебя узнают.       — Маленького гнома в тёмных очках и бейсболке? Да никто и не подумает, — отмахнулся Фрэнк, пошучивая про свой невысокий рост. Он действительно был самым низким среди всей их команды. И если подумать, какой автобус? Да он вылезет не на той остановке и начнёт паниковать.       — Я всё равно тебя повезу, — чётко проговорил Джерард. — И не надо себя принижать по каким-то признакам. Ты… красивый.       — Ааа… — протянул Фрэнк, потом улыбнулся, захотел что-то сказать, но не вышло, поэтому улыбнулся ещё раз, и смог выдать лишь: — Спасибо.       И опять он замешкался с ответом! Но на этот раз даже после пяти минут молчания решил всё же сказать:       — Ты тоже.       Далось с трудом (не потому, что Джерард казался ему несимпатичным, совсем наоборот, даже совсем-совсем, если точнее), поэтому он тут же продолжил быстро говорить:       — Каждый человек живёт с каким-то комплексом. Я не думаю, что существует кто-то, кто доволен собой целиком. Всегда будет что-то не так.       — Я думаю, что человеку с заморочками по поводу внешности или, например, неуверенного в том, что он делает, нужен рядом тот, кто скажет, что он самый очаровательный, и то, что он делает — хорошая вещь. Пусть даже, если относится к какому-то хобби, кажущемуся инфантильным или странным. Предположим, интересу взрослого к подростковой литературе.       — Я читаю иногда, — признался Фрэнк.       — И я не считаю, что это что-то, чего надо стыдиться. Пусть хоть в шестьдесят ею кто-то заинтересуется. Если нравится, интересно, то и нечего завидовать чьей-то радости и критиковать. В книге «Луна и грош» Уильям Сомерсет Моэм пишет, что нельзя называть исковерканной жизнь, если ты делаешь то, к чему лежит душа.       — Ну вот, теперь у меня комплекс, что я не читаю такие книги.       — Мне на это наплевать. Фрэнк, ты замечательный, профессионал своего дела, ты пишешь такую клёвую музыку. Ты… ты…       Джерард не смог выдавить из себя «Ты мне нравишься». Нет, вся эта речь не была ложью. Уэй высказал то, что действительно думал. Но неправда сейчас из него выйти не смогла. Он повернулся на светофоре в сторону своего пассажира. Маскируя ладонью красноту кожи на щеке, Фрэнк Айеро отвернулся к окну.       Над кроватью в квартире Фрэнка висела большая карта мира. Обняв подушку, он обводил взглядом очертания континентов и думал о том, что нечто надвигается. Нечто, чего бы ему, может быть, и хотелось, но что вызывало ещё большие комплексы, страх и стеснение.       Он не хотел называть то, что происходит, своим именем. Если не произносить вслух — заклинание не сработает. А в «Гарри Поттере» были невербальные заклятья…       Фрэнк накрыл лицо подушкой и застонал.       На ближайшем интервью на одном из шоу Уэй бросал на Фрэнка взгляды, часто обращался именно к нему.       — Ты же помнишь, Фрэнки, да?       — О, это пусть Фрэнк расскажет!       — У Фрэнка история поинтереснее.       И всё время смотрел на него при этом. Фрэнки чувствовал себя, как на экзамене, на столько вопросов он уже ответил за всех по велению Джерарда. После «Снято!» он, облегчённо ухнув, откинулся на спинку дивана. И понял, что попал шеей на руку Джерарда. Он даже не заметил, что Уэй вытянул руку за его спину.       — Прости, — прошептал Фрэнк.       — Да ничего, — улыбнулся Джерард и потрепал его по плечу.       А потом, после записи выступления на шоу, Джерард подошёл к нему и приобнял, прошептав:       — Ты сегодня молодец.       Фрэнк часто хлопал глазами и краснел, пока на него смотрел насупленный Рэй.       Камеру ещё не выключили. Оставалось надеяться, что в эфир это не попадёт.       Как бы не так.