***
Чанель выдохнул и вошел в приемную. — Директор у себя? — Да, проходите, — кивнула секретарша. Пак снова неслышно выдохнул и открыл дверь в кабинет. — Господин директор? Мужчина в дорогом костюме, сидящий за столом из массива темного дерева, потягивал виски из низкого стакана. — А, это ты? Заходи. Уже знаешь, да? — Да... — с легкой неуверенностью кивнул Чанель. — Сехун мне сказал. Директор вздохнул и сделал ещё один глоток. — Да, ситуация стремная. Но тебе ничего не грозит. — Эм... — Пак от такого ответа абсолютно растерялся, совсем ничего не понимая. — Видео успели изъять? — Нет. Просто Бэкхен сделал заявление, что он второй парень на видео. И что он был не с тобой. — В смысле? – удивленно моргнул Чанель. — Бен Бэкхен? — Да, — директор усмехнулся. — Золотая жила, которой больше с нами нет. Скажи, это хотя бы был он? — В каком смысле «нет»? – распахнул глаза Пак, проигнорировав вопрос директора. — А в каком ты думаешь? Мир корейского шоу-бизнеса навсегда для него закрыт. Гомосексуализм у нас осуждается. — Погодите, погодите, — нахмурился Чанель, приподняв ладони. — Он что...? Погодите, — Пак взялся за виски, пытаясь поверить в то, что услышал. — Бэкхен сказал, что это он, и его выгнали, так? — Да. Так что ты снова звезда, Чанель. Поздравляю. Пак задумчиво посмотрел на директора. — А Вы? Знаете, кто на видео? — Я узнал тебя по ушам, — усмехнулся мужчина. — А второго нет. Чанель замолчал, продолжая смотреть на директора. — Тогда, почему я? Если Вы знали, что там не Бэкхен, почему выгнали его? — Потому что я не могу идти против общественного мнения, — пожал плечами директор. — О чем Вы? — Он заявил о том, что гей, на федеральном канале. Пак вскинул брови. — А это видео попало уже и туда?! — Нет. Но интернет пестрит нелестными комментариями. — Погодите, Вы совсем меня запутали, — замотал головой Чанель. — Когда он успел заявить о себе это? Получается, его уход не связан с этим видео? Директор вручил Паку пульт от телевизора, висевшего на стене кабинета. — Конференция была в двенадцать. Но Чанель лишь покачал головой. — А если бы он не заявил, что тогда? — Не знаю. Нам был бы пиздец. — Тогда бы вылетел я? – криво усмехнулся Чанель. Он не мог успокоиться. Потому что всё это было слишком странно. Бэк взял всю вину на себя и выгородил его. Поставив крест на своей карьере. — Тебе пришлось бы признаваться. Если это действительно ты. — Как будто Вы не знаете, кто там, — фыркнул Пак. — Я могу идти? — Да. Не забудь про съёмку сегодня. — Ага, — Чанель отвесил подобие поклона и вышел. Его не покидало ощущение, что вокруг лишь одно лицемерие. Сейчас выгнали Бэка, но если бы тот промолчал, выгнали бы его самого. Как-то уж слишком легко прощается агентство со своими моделями. Тем более что из последнего разговора было понятно, что Бэкхен на самопожертвование не пошел бы. Но он пошел. И сейчас собирал вещи — ведь теперь все тыкали в него пальцам и едва ли не кидали в бывшего любимца камнями. Но Бен хотел так сделать. Обязан был. И он был такой не один — в этот же вечер Чанель принял решение покинуть агентство, потому что директор явно не дорожил своими работниками. Да и слава «с барского плеча» ему была не нужна.***
Бэкхен остановился на пороге дома Чанеля и глубоко вздохнул. А стоит ли все это делать? Говорить что-то... — Господин Бен? — раздалось сзади. Бэк испуганно отшатнулся и тут же выдохнул. — Сехун... — Что Вы... В смысле... Неожиданная встреча, — Се чуть нахмурился, потому что уж точно никак не ожидал увидеть здесь именно Бэка. — Да уж... — Бен нервно усмехнулся. — А где господин Пак? Сехун только собрался ответить, как открылась парадная дверь дома Чанеля, который, услышав голоса снаружи, решил проверить, что происходит. И оказался весьма удивлен. — Бэк?! — он посмотрел сначала на Бена, а потом на своего менеджера. — Зачем ты притащил его сюда? Бэкхен тоже опешил и не придумал ничего умнее поклона. — Чанель, я приехал сам. Спросить, все ли в порядке. Пак нахмурился. Кивнув Сехуну, чтобы вошел в дом, сам Чанель остался на пороге. — Всё в порядке. Бен еле заметно выдохнул. — Это хорошо. Что ж... Теперь, я думаю, вражде конец? — С чего бы? — Пак сложил руки на груди и выгнул бровь. — Не ты ли закончил наш разговор угрозой? Эта идея наверняка была ради карьеры за бугром, я прав? Кто предложил тебе контракт? — Никто, — Бэк повёл плечом. — Я уезжаю, но в абсолютную неизвестность. Может буду обычным официантом. Или переводчиком. — Что за самопожертвование? — усмехнулся Чанель. — Ты уж определись, отвечаешь ты за себя или нет? — Отвечаю. Поэтому сделал выбор в пользу твоей карьеры, а не своей. Причины ты знаешь. — Что, даже про блядей решил забыть? – язвительно фыркнул Пак. Бен печально усмехнулся и покачал головой. — Я знал, что ты все равно откажешь. Но не жалею о том, что доказал свои чувства. Люди действительно не всегда слышат то, что им говорят. — Бэкхен, ты настолько потерялся в своих образах и масках, что я не верю ни одному твоему слову. Если у тебя есть, что еще сказать, то говори сейчас. У меня дела. Бэк тяжело вздохнул. — Я просто ещё раз хотел сказать, что люблю. И завтра навсегда исчезну из твоей карьеры и твоей жизни, если (в чем я сомневаюсь), тебе не захочется оставить меня и помириться. — Не захочется, — сухо ответил Пак. Бэкхен улыбнулся, но его глаза затянула пелена слез. — Тогда прощай. — Пока-пока, — кивнул Чанель. Бен развернулся и на ватных ногах пошёл к своей машине. Он поставил на кон все: карьеру, семью, друзей, жизнь. А в ответ не получил и улыбки. Правда вот Пак, глядя ему в спину, на мгновение всё же задержался. Слишком уж правдиво выглядели эмоции Бэка. Но наверняка это было лишь секундным замешательством. Бэкхен отлично показал себя при прошлом разговоре. Показал, что он двуличное говно, не более. — Сехун, — вернувшись в дом, Пак сел на диван с весьма задумчивым видом, — ты общаешься с До Кенсу? — Да, а что? — поинтересовался Се, по-хозяйки заваривая себе кофе. — Он что-нибудь говорил про Бэка? Что-то странное, — тут же уточнил Чанель. — Да он вечно про него говорит что-то странное. Якобы последние две недели он в жуткой депре. Я ещё думаю, почему он с депрой своей карьеру бросил. Типа ради тебя. — А Кенсу знает повод депрессии? Сехун помолчал. — А оно тебе надо? — На том видео мы. Я и Бэк. Се на это лишь хмыкнул. — Я в курсе. Пак вскинул брови. — Откуда? — Я твой менеджер. И знаю про тебя больше, чем ты думаешь. Чанель вздохнул, взлохматив волосы. — Какова причина всё же? — Он тебе сам её сказал, — ответил Сехун, покачав головой. — Его там колбасит не по-детски. Он асфальт под твоими пятками вылизывать готов. Мне его даже жалко. Пак напряженно закусил губу, бросив взгляд в окно, а потом и вовсе поднялся с дивана и начал ходить по комнате. На душе вдруг стало противно от собственного ответа. Если всё это было правдой, то... Как же сильно он тогда ранил душу Бэка... И теперь еще вопрос, кто из них настоящее говно. — Что мне делать, Се? — выдохнул Чанель. — Я же не знал. Я не верил, что это правда. — А что делать? — Сехун налил вторую чашку кофе и протянул ее Паку. — Ты все уже сделал. Чанель с сожалением отвел взгляд. — Я... обидел его. Се, я же не знал! Я думал, это очередная тупая выходка, каприз, а тут такое! Черт, я чувствую себя так паршиво сейчас! Сехун закатил глаза, отставив так и не принятую чашку. — Хорошо, обидел. Но ведь тебе нечем ответить ему. Ты только дашь ему ложную надежду своими извинениями. — Да плевать, что нечем! — взвился Пак. — Если бы я знал, что это правда, я бы не был с ним так груб! Понимаешь? Это как послать маму нахуй, когда она дарит тебе теплые носочки, — он запрокинул голову и взъерошил волосы. — Ну что за дерьмо? Менеджер вздохнул и, заметив на столе телефон Чанеля, взял его и протянул Паку. — Позвони ему? — И что сказать? – Чанель неуверенно посмотрел на телефон. — Что чувствуешь, то и скажи. Ты ведь искренне хочешь извиниться. Пак отвел взгляд и вдруг понял, что боится. Это было... слишком лично. И он был согласен с Сехуном — давать ложных надежд не хотелось. — Ладно. Может, вечером. А Бэкхен тем временем со всеми чемоданами ехал в аэропорт. Весь вечер он проплакал на плече Кенсу — истерика замаскированная под болезненное прощание с другом, ведь менеджер с ним в изгнание не поедет. Но сердце разрывалось от другой боли. От того, что он больше никогда не увидит Чанеля. Абсолютно разбитый, Бэк едва ли осознавал, что делает. Лишь периодически сжимал ручку чемодана, будто держась за собственную жизнь — ее как никогда хотелось отпустить. И телефон в кармане так и не зазвонил в этот вечер, потому что даже когда Сехун ушел, Чанель так и не решился на звонок. Ведь смысл разговора оставался прежним — вместе им не быть.