Крекс, фекс, пекс

      — Так, так, так, что у нас тут, — потянул за край длинного деревянного ящика Джуз, по прозвищу Сизый Нос, одним непрекрасным вечером. Впрочем, когда ты стар и тебя одолевает подагра, редко какой вечер выдаётся добрым. Этот, однако, стал для Джуза исключением, заиграв если не яркими красками, то проблесками надежды. В молодости Джуз гордо звал себя изобретателем. В те славные времена случился величайший прорыв в науке, мир менялся просто на глазах. Каждый день, каждый час человечество открывало для себя нечто новое, удивительное, воодушевляющее. Небеса заполнили полосатые дирижабли, улицы заполонили паромобили, на смену ручным печатным станкам пришли автоматические, и на газетных листках без устали набирали оптимистичные новости: скоро, вот-вот, всё человечество станет счастливо — целиком и полностью, и каждый в отдельности. В те дни каждый мнил себя если не учёным, то изобретателем точно. Джуз, к примеру, соорудил несколько вариантов перегонных установок, каждая из которых имела небольшой дефект, а потому не годилась для промышленного использования. Зато их отлично можно было применять дома, в быту, чем Джуз в конце концов и увлёкся, заимев постепенно своё прозвище.       — Ух ты! Пароандроид, практически новый, — со знанием дела Джуз вытаскивал из коробки промасленные детали, погладил гладкий металлический череп с тёмными стеклами глазниц.       — Что же с тобой не так, приятель, что ты оказался на помойке? — в специальных гнёздах аккуратно располагались вполне новые детали, завёрнутые в промасленный пергамент. — Вроде всё на месте. Кряхтя от натуги, Сизый Нос подхватил коробку и закрепил на своей тележке. Последнее время он промышлял тем, что курсировал вдоль мусорных баков в промышленной зоне города, собирал отбракованные детали, приводил в порядок, если получалось, и перепродавал. Тележка его тоже была данью лучшим временам, которые закончились, так и не осчастливив каждого из рода людского. На её колесах крепились специальные шестерни, соединённые с устройством, ведущим учёт пройденным футам и ярдам. Счётчиком Джуз очень гордился. Цельный пароандроид станет удачей, попался бы подходящий покупатель — любитель раритетов, ведь подобные машины сняли с производства… лет двадцать назад точно. А полностью запретили использовать в последнее десятилетие. Люди боялись машин, что внешне походили на них, особенно, когда те выходили из строя. Сейчас на производстве и для помощи по хозяйству применяли «големов» — безликие металлические груды, лишённые голоса.       — Да что ж такое-то! Что за невезуха! — сокрушался Сизый Нос час спустя. Мял кепи, протирая им вспотевшую лысину. Тележка уже здорово оттягивала руки, в колене противно щелкало в такт счётчику, что исправно накручивал расстояние, а найденные редкие детали так и не удавалось продать. Один ломбард оказался закрыт, во втором с Джузом не захотели разговаривать, а в третьей лавке подержанных товаров вообще не знали для чего подобная штука может пригодиться.       — А пойду-ка я к Карло! — вспомнил Джуз про старого приятеля. Когда-то они дружили, но с тех пор по сточным канавам много воды утекло. Карло держал мастерскую паровых протезов и процветал в те далёкие времена, когда Джуз собрал свой первый самогонный аппарат. Именно мастерская, в которой толпились клиенты, и стала причиной зависти Сизого Носа, что развалила их дружбу.       — Давненько я тут не был, но ничего не потерял, — ворчал Джуз, ведь тележка скакала по камням мостовой, отбивая руки. К мастерской путь лежал через Площадь Часов, которую устилала блестящая брусчатка. В самом центре возвышалась громада Часовой Башни — в ней медленно проворачивались огромные шестерни, вертелись те, что поменьше. В просвете виднелись цепи с тяжёлыми гирями. У засмотревшегося на часы Джуза застряло между камней колесо тележки, и его чуть не сбил несущийся на всех парах мобиль.       — Демоны вас задери! — размахивая рукой Джуз разогнал белые клубы водяной взвеси, дёрнул ручку, высвобождая колесо и чуть не свалился, потому что лицо ему залепила влажная бумага. «Бои големов без правил! Спешите увидеть! Делайте ваши ставки — победитель последних месяцев - Гора - пока остаётся непобеждённым!» На афише изображались големы, лупящие друг друга огромными кулаками — в центре. Внизу — бородатая рожа жуткого устроителя боёв Кара-Бааса, а по периметру — физиономии пароандроидов, которых выпускали развлекать публику в перерывах.       — Вот ему бы продать мою находку, — вздохнул Джуз, но отправиться на арену не решился, грозен Кара-Баас и страшен, как чёрт. Зато приятель Карло почти не изменился — такой же тощий, высокий, сутулый. Разве что шевелюра полностью поседела, но мастер всё так же наивно смотрел на мир поверх очков, близоруко щурясь.       — О, Джузеппе, давненько не виделись, — даже руку протянул здороваясь. Мастерская Карло, без сомнения, пришла в упадок, бросались в глаза облезлые стены и пустые стеллажи. С тех пор, как протезы стал выпускать Синдикат — с латунными вставками, со всякими механическими штуками, вроде выскакивающих клинков, или встроенных хронометров, одиночки стремительно разорялись. Мастер выживал ремонтируя теперь всё подряд, от заводных кукол до шарманок, но именно, что выживал. Зато не терял бодрости духа и отыскал несколько монет, чтобы выкупить находку у Джуза.       — Ты только посмотри, какой красавец! Его собрать, настроить, он и побежит, и запоёт. Спасибо, старина. Распрощались старые приятели весьма довольные встречей. Джуз отправился прямиком в паб, а Карло вставил в глазницу специальную лупу и склонился над коробкой.       — Всё таки кое чего не хватает… напишу своему ученику, он сейчас работает в Синдикате, поможет. Набросав список на узком листке, Карло свернул его трубкой, вложил в капсулу и поместил в гнездо трубы пневмопочты.       — Всё у нас получится, — опустил рычаг.       — Я назову тебя Тино, — любуясь своим творением несколько дней спустя, приговаривал мастер. — Знавал я одно семейство, их всех звали Тино. И мать, и отца, и детей. Не знаю, жили ли они счастливо, но всё время улыбались. Мастер чиркнул кресалом, зажигая брикеты под миниатюрным паровым котлом — их состав Синдикат держал в строжайшем секрете. Дождался, когда на мини манометре стрелка достигнет нужной отметки, и захлопнул дверцу на груди Тино. Тончайшие трубки наполнились паром, приводя конечности в движение, резко дёрнулась рука, шлёпнув Карло по голове.        — Эй, полегче, приятель, — довольно улыбаясь, потёр мастер макушку.        — Постараюсь. Полегче, — слова Тино произносил поначалу со скрипом, зато несколько раз моргнул глазами-индикаторами. — В следующий. Раз. И подмигнул.