New politics — Burn
Демоны едят людей. Зачастую им интереснее души. Но полакомиться человечком было делом обыденным и приятным. Вкусные, говорят. Кричат забавно. Хрустят. Об этом люди рассказывают в страшных сказках. Пугают непослушных детей перед сном. Сейчас в это уже не верят, как и демонов в целом. Но демоны все еще едят людей. Драго знал об этом не понаслышке. В том не было хоть какой-то мизерной потребности, но это было просто и понятно. Своеобразная традиция… или же старинная привычка гастрономического характера. Особое лакомство. Еда ходит на двух ногах, плодится без меры и слишком много о себе воображает в последнее тысячелетие.***
Ощутить близость демона — это жар по всему телу. Это холод битого стекла в желудке и писк тысячи комаров в голове. Щекотка необъяснимой тревоги, липнувшей горячими влажными простынями, затем — режущей изнутри паники. Вынуждая вспучиться под кожей первобытный, давно забытый ужас. Тот самый, что испокон веков помогает травоядной твари избежать клыков хищника за миг до прыжка. Сигнализирующий красными огоньками в мозгу: что-то не так! Что-то совсем-совсем не так! Опасность! Просто беги. Беги, и возможно спасешь свою жизнь. Ко всему прочему, человека может стошнить при виде демона. Возникнет непреодолимое желание разрыдаться, не от отвращения, от всепоглощающего древнего страха перед темной, сверхъестественной силой. Этот страх лишает воли, подламывает колени и гвоздит к земле. Вынуждает сдаться, подчиниться и смиренно дожидаться кончины. Драго знал, что довольно страшный для человеческого восприятия. Хотя бы потому, что человеки всегда реагировали на него соответственно. Возможно потому, что лицо у него — почти людское. И оттого ощущается страшнее, неправильнее. У него рот широкий и безгубый, полный острых зубов, при желании распахивающийся настолько широко, что можно отгрызть кому-то голову без особых усилий. Не особо приятно, но все же можно. По-звериному трепещущие узкие ноздри, глаза раскосые и пылающие изнутри раскаленным докрасна безумием. У него четыре гибкие ноги, но прямая спина, а еще хвост. Мало кто способен взглянуть злу в глаза и не сломаться в ту же секунду. Драго такие люди не нравились. Когда-то они смогли обхитрить его, значительно подпортив чувство собственного достоинства. Ярость, которой он так гордился, загнала его в ловушку. Настолько нелепое поражение, что и вспоминать не хотелось… Но люди все-таки глупые, слабые. Потому что не убили его. Но они сделали хуже, гораздо хуже, нажив себе тем самым смертельного врага. Был, правда, ещё один тип людей. У которых сознание надтреснуто и искорежено. Они видят мир иначе. Под совершенно другим, художественно изломанным углом. Иногда их называют безумцами, что верно в какой-то мере. Впрочем, люди ещё бывают просто наглыми и слишком самоуверенными. Люди бывают… просто странными. Драго не особо понимал, как относиться к людям, в обществе которых он находился в последнее время. Они называют себя панки. Шумные, агрессивные, острозубые. Они познакомились несколько недель назад. И сам факт этого действа уже вызвал повод усомниться в их адекватности. Подростки глупые, а еще страсть какие любопытные. Как правило, подобное сочетание приводило всего к двум ситуациям: смерти или же знакомству с демоном. Второй же пункт, если следовать логической цепочки, со временем должен был протянуть ниточку к первому. Подростки жестокие. Иногда их опасаются даже взрослые, казалось бы, более матёрые особи. Чистая, неразбавленная жестокость. Наглая, хамоватая и кусачая. Драго заинтересовала агрессия. Когда он впервые встретил этих людей, все его существо отозвалось, ощутив нечто знакомое и привычное, подавшись ему навстречу. Айс тогда назвал его прикольным. Кобра сказал как-то по другому, Драго не понял, но смысл похоже был тот же. Он был прикольным, и этого для них почему-то оказалось достаточно. Фист ничего не сказал. Он вообще разговаривал настолько редко, что Драго успевал об этом забыть. Первое время он настороженно присматривался к молчаливому парню, но вскоре успокоился окончательно. Похоже, он просто вызывал у него малую степень отвращения, вынуждая держать дистанцию, что уже было более естественной реакцией. Драго такие отношения более чем устраивали: ты не трогаешь меня — я не трогаю тебя. Они были странными, как на большинство людей. И Драго, к своей неожиданности, нашел это привлекательным. Ему были нужны приспешники среди людей, и он их нашёл. Пусть они и были несколько… утомительными. Они дают ему клички. Драго терпеливо не обращал на это внимание, но вскоре поймал себя на том, что оборачивается, услышав нелепое: «Йо, Ди, собака!» Приходилось учить их язык, чтобы хоть немного разбираться. Кобру это почему-то крайне веселило. Глядя на ржущего, как гуй, парня, пытающегося научить его новому слову или выражению, и как его лучше применить, Драго остро ощущал, что над ним подшучивают. И он не понимал, как именно. Драго злился и молча показывал, какие у него острые и большие зубы. Но мальчишка называл его хоуми, видимо, это звание было залогом большой дозволенности в их кругу. А он в этот круг с определенного времени входил. К нему присматривались: настороженно и придирчиво, а затем принялись прощупывать границы, проверяя, что можно, а что нельзя. Периодически о гранях этой самой дозволенности и собственных границах приходилось напоминать. Потому что с памятью у них было не очень. И с чувством самосохранения тоже.