***
Сначала они заезжают в Канзас, добираясь до бункера к раннему утру. Всё, чего хочет Дин, — это отключиться на следующие четыре часа, но вместо этого он плетётся в свою спальню и начинает собирать сумку с чистой одеждой. Они позвонили домовладелице из машины, договорившись о встрече через два дня. Когда она упомянула о том, что им нужно прислать свои рекомендации по электронной почте, Дин почти бросил трубку в этот же момент, но сдержался и просто выдавил из себя улыбку, несмотря на абсурдность всего этого. Достаточно легко сделать так, чтобы все «ссылки» с рекомендациями вели к Сэму, который обещал дать о них с Касом самые лучшие отзывы. — Говорю вам, — говорит Сэм с ужасным акцентом, хлопая ресницами. — Эти двое были милейшей гейской парой, что я когда-либо видел. Они так любили держаться за руки. Тот, что повыше, так вообще жить без этого не мог. Для него ничего не было желанней, чем вложить свою большую потную ладошку в руку своего парня, чтобы весь мир… — Я убью тебя, — говорит Дин. — Я вытолкну тебя из машины на огромной скорости, а потом остановлюсь, развернусь и перееду тебя пару раз. Сэм вытирает слёзы веселья с глаз. — Прости, — говорит он (и снова в этом нет ни капли сожаления). — Не каждый день мне доводится увидеть своего гиперкомпенсирующего мачо-брата, вынужденного вот так изворачиваться. Дин бросает взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Кас всё ещё дрыхнет на заднем сиденье. — Я уже сказал, что дело не в этом, — говорит он, внезапно потеряв настроение шутить. Это действительно ужасная идея, но он ни за что не скажет Касу настоящую причину. — Я знаю, — говорит Сэм, снова становясь серьёзным. — Я знаю, что ты скорее предпочёл бы, чтобы я пырнул тебя ножом, чем действительно поговорить об этом. — Ну, отчасти ты прав, — говорит Дин, протягивая руку к радио. Он включает его тихо, чтобы не разбудить Каса, но определённо достаточно громко, чтобы не продолжать этот разговор. — Я бы предпочёл вообще не говорить об этом.***
Сэм, счастливый ублюдок, может позволить себе роскошь поспать на их долгом пути в Вермонт, вырубившись на заднем сиденье со своей спортивной сумкой в качестве подушки. Кас сидит на пассажирском сиденье с блокнотом в руке. — Я не знал, что будет интервью, — говорит он, рассеянно щёлкая ручкой. — Да, ну, это для того, чтобы помешать людям делать именно то, что делаем мы, — говорит Дин. — Чтобы убедиться, что мы действительно… — он на мгновение запинается на этом слове, но заставляет себя включиться в игру. — …пара, — заканчивает он, сглатывая. Он вполне может привыкнуть к этому на какое-то время. Прочистив горло, Дин продолжает: — Не думаю, что будет сложно немного подправить нашу предысторию. Мы знаем друг друга много лет. Наверное, нам стоит просто… опустить ту часть, где ты спас меня из ада. — И апокалипсис, — добавляет Кас. — И войну на небесах, — продолжает Дин. — И левиафанов. — Ладно, ладно, — соглашается Дин. — Возможно, многое нужно изменить. Он барабанит пальцами по рулю, размышляя. Он придумал себе одно простое правило — не переусердствовать. Он просто хочет сделать свою работу и довести всё до конца. Ну и что, что ему придётся притворяться, что он встречается с Касом? Они через столько дерьма прошли вместе, поэтому будет не так уж и трудно изобразить влечение к этому парню. Он смотрит на Каса краем глаза, завороженный тем, как солнце освещает его профиль. «Ага, ты собираешься изображать совершенно настоящее фальшивое влечение», — говорит себе Дин, стиснув зубы. — «Самое фальшивое на свете». Он включает радио, надеясь, что это хоть немного отвлечёт его, но безрезультатно. Стиснув зубы, он сдаётся и говорит: — Ты правда не считаешь это хоть немного странным? — он указывает рукой между ними. — То, что мы делаем это? Кас пожимает плечами. — Думаю, у меня нет с этим таких проблем, как у тебя, — спокойно говорит он, снова щёлкая ручкой. — Это просто ещё одна охота. — Точно, да, я понимаю это, — говорит Дин, хотя совершенно не понимает. Он решает поковырять эту рану ещё раз. — Это просто… Думаешь, мы правда сможем провернуть это? Честно говоря, я даже не знаю, смогу ли я быть хорошим фальшивым парнем. — Ну, а смогу ли я притворяться, что влюблён в тебя? — криво усмехается Кас, как будто делится с самим собой какой-то шуткой понятной ему одному. — Мы просто должны сделать всё возможное. Это очень забавный контекст для слова «влюблён». Дину нужно пиво. — За охоту, — саркастично говорит он, словно произнося тост. — Лучше этому чёртову призраку стоить того. Кас постукивает ручкой по блокноту. — Чтобы хотя бы добраться до призрака, нам нужна эта предыстория, — говорит он Дину. — Так с чего бы ты хотел начать?***
Официальная (Совершенно Фиктивная) Эпическая История Любви Дина и Кастиэля началась 18 сентября 2008 года (не то чтобы их будущей домовладелице необходимо было знать точную дату, но, чёрт возьми, Кас вспомнил её и записал на бумажке). — Фу, ты действительно только что назвал нашу историю любви «эпической»? — спрашивает Дин, морща нос. — Не упоминай об этом во время собеседования. Кас подчёркивает слово «эпическая» на первой странице своего блокнота, и Дин предполагает, что он делает это только для того, чтобы досадить ему. — Ладно, у нас есть дата, а что насчёт места? — спрашивает Дин. — Где именно мы встретились 18 сентября 2008 года? — В аду, — быстро говорит Кас. — Фальшивая история, Кас. Кас вздыхает. — Мне не нравится менять нашу историю, — говорит он. — Это кажется неискренним. Дин закатывает глаза. — Придумывание фальшивой истории не изменит настоящую, тупица. Мы не можем просто прийти туда и начать болтать об аде. Это расстраивает нормальных людей. — И, конечно, — нейтрально говорит Кас, — наша настоящая история — это не история любви. — … да, — говорит Дин после минутного колебания. Он смотрит на Каса, но как только Кас ловит его взгляд, ему вдруг становится безумно интересно смотреть в лобовое стекло. — Наша история — это история дружбы, веры и преданности, — говорит Кас, смотря в пассажирское окно. — И семьи, — добавляет он через мгновение, почти застенчиво. И всё это очень хорошие вещи, те вещи, которые Дин очень ценит, это правда. Но также это почему-то кажется недостаточным, чтобы описать то, что он чувствует к Касу. Дин кивает, зная, что он, вероятно, мог бы сказать сейчас что-нибудь особенное, но он останавливает себя в последнюю секунду. — Ещё наша история о том, что ты ужасно пылесосишь, — говорит он вместо этого. — И о том, что ты смотришь исторические каналы только для того, чтобы указывать на ошибки и неточности. Кас снова бросает взгляд на Дина, прищурив глаза, словно говоря: «о, так вот КАК ты собираешься это разыграть». — Интересно, — размышляет он. — Потому что я думал, что наша история о том, как ты всегда крадёшь последний кусок пиццы, не спросив, хочет ли его кто-то ещё. Дин невозмутимо пожимает плечами. — Извини, Кас, но как бывший Ангел Господень, ты должен понимать, что выживает сильнейший. — Не знал, что кража последнего куска пиццы указывает на наличие силы. — Может быть, и нет, но это очешуенно, — Дин поднимает брови, смотря на Каса. — Ты можешь хоть подраться со мной из-за этого, но прежде я бы на твоём месте подумал дважды. — Ты сам только что сказал, Дин, я бывший Ангел Господень. Это ты должен подумать дважды, прежде чем драться со мной. — Не волнуйся, дорогой, — растягивает слова Дин. — У нас будет достаточно времени в Вермонте, чтобы разобраться, кто должен думать дважды, прежде чем с кем драться. — Ловлю тебя на слове, — говорит Кас. — …милый. Дин назвал Каса ласковым прозвищем отчасти в шутку, отчасти, чтобы войти в роль для их авантюры, но слышать это от Каса настолько странно, что он смеётся во весь голос, достаточно громко, чтобы разбудить Сэма на заднем сидении. — Мы приехали? — бормочет он, его лицо полностью скрыто за волосами. — Неа, — улыбается ему Дин в зеркало заднего вида. — Просто мама с папой шутят.***
Они меняются в Спрингфилде, штат Иллинойс, и Дин притворяется — как и всегда — что отдаёт ключи от машины Касу с большой неохотой, но на самом деле он чертовски устал и разметка на дороге начала расплываться перед его глазами. Когда они проходят друг мимо друга перед машиной, Кас на мгновение кладёт руку на плечо Дина в простом, успокаивающем жесте, и Дин может поклясться, что он всё ещё чувствует тепло от его прикосновения в течение следующих двадцати миль. Они продолжают работать над своей историей, но это оказывается сложнее, чем думал Дин. Он предлагает всё: от встречи в кафе до перепутанной почты друг друга, но Кас отвергает все варианты. — Может быть, что-то символическое, — думает Кас вслух, небрежно положив руку на руль. — Какое место на земле ты бы сравнил с адом? — Эту поездку — раздражённо бормочет Дин, прежде чем вздохнуть и сказать, — чёрт, Кас, я не знаю. Какая разница. Кас бросает на него внимательный взгляд. — Ты очень устал, — замечает он. — О, неужели? — саркастически говорит Дин. — Я не спал всего сорок восемь часов. Кто бы мог подумать. — Хочешь остановиться в мотеле? — спрашивает Кас. — Наша встреча назначена только на среду. У нас есть время. Дин откидывается на сидении, неопределённо махнув рукой. — Да, конечно. Что угодно. Он не хочет быть таким грубым с Касом, и он думает, что будет чувствовать себя лучше, когда немного поспит, но вся эта затея просто выводит его из себя. Он пытается не слишком задумываться об этом, пытается сохранять спокойствие, но это сложно. Фальшивые отношения с человеком, с которым ты, возможно, хотел бы настоящие, — это довольно-таки непростая ситуация. Когда они доезжают до первого за долгое время дорожного знака, Кас щурится, смотря на него, прежде чем сказать: — Эшленд в 100 милях отсюда. Подойдёт? — Звучит неплохо, шеф, — говорит Дин, закрывая глаза и проводя рукой по лицу. На несколько минут в машине становится тихо, единственный звук — урчание двигателя под ними. Дин представляет каково это будет — искать дом вместе с Касом. Возможно, выбирать какие-нибудь шторы с Касом. Чёрт. — Дин, — тихо говорит Кас. — Если тебе настолько не нравится эта идея, я уверен, что мы можем придумать что-то другое. Дин не открывает глаз. — Всё в порядке, Кас, — говорит он. — Ты уве… — Да, — говорит Дин. — Я уверен. Поздновато давать заднюю, тебе не кажется? Мы вообще-то собираемся съехаться. — Заткнись, — говорит Кас, но он смеётся, и Дин тоже улыбается. Они снова молчат какое-то время, пока Дину в голову не приходит идея. — Может, нам не нужно менять нашу историю? — говорит он. — Что? Дин садится, хватая блокнот и ручку. — Может, мы можем просто сделать нашу историю любовной, — говорит он, и только после того, как начинает писать, осознаёт, что сказал. Ему кажется, что кончики его ушей розовеют, но если Кас и замечает это, то ничего не говорит.***
Мотель в Эшленде, что неудивительно, ни у кого не вызывает восторга, но Сэм — единственный, кто ворчит по этому поводу, жалуясь, что такое важное решение об их ночёвке было принято, пока он был в отключке. — Ага, ну, большие мальчики вообще-то работали, пока ты дрых, — говорит Дин. — Так что у тебя нет права голоса. — Вы, парни, писали себе историю любви, — бормочет Сэм, когда они направляются к их номеру. — А я был тем, кто провёл все исследования по этому делу. Дин поворачивается к Касу и закатывает глаза, и Кас просто поднимает бровь в ответ. Спустя пять минут после того, как они входят в комнату, Сэм растягивается на одной из кроватей, мгновенно снова отключаясь для всего мира. Дин усмехается, испытывая искушение швырнуть подушку в голову брата. — Ну, видимо, сегодня мы делим кровать, — говорит он максимально нейтральным тоном, а затем слабо добавляет, — думаю, это будет хорошая практика. Поспать вместе, прежде чем мы… Спать вместе. Или. Притворяться, что спим, — неуверенно заканчивает он. Смутившись, он снимает рубашку и достает из сумки пакет с туалетными принадлежностями. — Я собираюсь принять душ, — заявляет он, уходя в ванную, прежде чем Кас успевает что-либо ответить. Он закрывает дверь, включает душ и чистит зубы, прежде чем забраться в него, ожидая пока польётся тёплая вода. Типичная проблема старых мотелей с их системой водоснабжения. Он смотрит на себя в быстро запотевающее зеркало. — Завязывай, Дин, — говорит он своему отражению. — Это просто работа. Работа, которая призывает опасные мысли с задворок сознания. Работа, которая пробуждает чувства, которые, как казалось Дину, были у него под контролем. Но в целом, это просто работа. Он играет свою роль. Это просто. Он заходит в душ, как только ванная наполняется паром, позволяя воде смыть с себя их дневное путешествие. Он намыливается бесплатным шампунем и дешёвым мылом, поначалу не обращая внимание на то, как оживляется его член, когда он проводит мыльными руками по груди, задевая соски. Естественно, его первая мысль — запретить себе думать о Касе, что приводит к тому, что он думает о Касе. Быть рядом с Касом — это, кажется, всегда испытывать какое-то тихое возбуждение, закрученное в тепле и довольстве в его животе. Это началось давно, ещё даже до апокалипсиса, и он всегда делал всё возможное, чтобы игнорировать это. Но игнорировать это не значит не дрочить, потому что он делал это столько раз, что не сможет сосчитать, нет, он старается игнорировать то, что, каждый раз кончая с именем Каса на губах, он предпочёл бы, чтобы это слышал сам Кас, а не голые стены мотельных ванных. А теперь все эти фантазии начали пробиваться наружу. Всё и так стало плохо, когда Кас окончательно перестал быть ангелом и поселился с ними в бункере, но это? Выбирать вместе квартиру, пусть и временную? У него дрожат колени. Он не может в это поверить. Он собирается играть в семью с Кастиэлем, бывшим Ангелом грёбаного Бога. Даже от одной мысли об этом по его телу пробегают маленькие искорки, и он тянется мыльной рукой к твердеющему члену. Он несколько раз двигает рукой, представляя, как они с Касом по-настоящему делят кровать. Не так, как в мотелях, когда в кровати, которую они делят, по середине проходит чётко разграниченная линия, которую никто из них не должен пересекать. Дин хочет быть с Касом в кровати, где он может прижаться к нему всем телом, где он может обнять его и поцеловать в шею, когда захочет. Он прижимает свою свободную ладонь к стене душа, проглатывая каждый звук, который грозит вырваться из него, когда он думает о руке Каса вместо своей собственной. Как ребёнок, выросший в мотелях и переживший своё сексуальное пробуждение в постоянной близости отца и брата, он давно освоил искусство тихой дрочки. Но, конечно, он не идеален в этом, он не раз ошибался, и это приводило к неловкому разговору или двум. Был даже тот раз пару лет назад, когда Кас был ещё ангелом, и тогда Дин произнёс имя Каса слишком громко в момент кульминации. Пять минут спустя, когда все улики были тщательно уничтожены, а Дин уже спокойно открывал пиво, появился Кас, весь из себя растрёпанный, как и всегда, спрашивая, зачем Дин звал его. На что Дин ответил гениально тупо: «Я этого не делал», — бросив виноватый взгляд в сторону мусорки, куда он бросил салфетки, которые использовал, чтобы вытереться. С тех пор Дин был вдвойне осторожен. После того как моджо Каса пропало, по крайней мере, исчез и риск внезапных появлений, но у парня есть уши. И глаза. И он довольно сообразителен, поэтому Дин старается быть осторожным. Сегодня он не стремится ни к чему особенному. Это скорее необходимость, чем что-то ещё, потому что последнее, что нужно Дину, — это проснуться с внушительным стояком после чисто платонического совместного сна с Касом. Он дрочит небрежно, это просто быстрые движения запястьем и короткая ласка вокруг яичек. Оргазм определённо не самый лучший, что у него когда-либо был, но это помогает снять напряжение, что должно помочь ему пережить эту ночь без позора. Он стоит под душем ещё пару минут, чтобы убедиться, что вся сперма смылась в канализацию, ведь ему явно не нужно, чтобы Кас поскользнулся в душе, потому что Дин не может нормально за собой убрать. Он убеждается, что оставил Касу достаточно горячей воды, потому что, ну, Дин — просто отличный парень. Он вытирается полотенцем, оборачивает его вокруг талии и собирает свою одежду в кучу. Он выходит из ванной и понимает, что Кас уже заснул на своей половине кровати, которая ближе к стене, и Дин с нежностью закатывает глаза. Порывшись немного в своей сумке, он достаёт хлопчатобумажные пижамные штаны и простую белую футболку, быстро надевает их и вешает полотенце на вешалку за дверью ванной. Дин начал спать в пижаме вскоре после того, как они разобрались с Меткой Каина. После периода адаптации, когда ему было странно не быть облачённым в джинсовую ткань постоянно, ему это правда начало нравиться. Это помогает ему отбросить всё дерьмо, которое случается в течение дня, и он думает, что это также помогло немного ослабить ночные кошмары. Кас же вырубился прямо в одежде поверх одеяла. Дин думает о том, чтобы разбудить его и сказать хотя бы переодеться, но вместо этого он просто забирается в кровать, пытаясь выдернуть одеяло из-под Каса. Он может различить только его очертания в темноте комнаты и думает о том, как снова и снова говорил себе, что этого достаточно. Что он сможет довольствоваться этим и быть счастливым. Затем, очевидно, он слишком сильно натягивает одеяло, потому что чувствует, как чужая рука хлопает его по лицу, и раздражённый, хриплый голос рядом с ним говорит: — Прекрати красть одеяло, Дин. Дин негодующе фыркает и шипит через кровать: — Это же ты лежишь на одеяле, долбаный придурок! Раздаётся раздражённый вздох, и Кас подползает к своей подушке, натягивая одеяло, пока ему не удаётся скользнуть под него, как нормальному человеку, все эти действия сопровождаются тихим ворчанием на енохианском. — Тебе лучше не проклинать меня на языке, которого я не понимаю, — предупреждает Дин со своей стороны кровати. Неудивительно, что ответ Каса звучит ещё более раздражённо и всё ещё на енохианском. Он заканчивает колючим: — Заткнись и спи, Дин, — что почти заставляет Дина рассмеяться, потому что, каким бы раздражающим не был Кас, когда его бесцеремонно будят, его раздражение часто бывает невероятно забавным. — Наша первая ночь вместе, и ты уже изводишь меня, не могу в это поверить, — говорит Дин, забавляясь, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить и Сэма тоже. — Ты собираешься изгнать меня на диван? — Нет, — говорит Кас, и Дин может представить, как его глаза сужаются в темноте. — Я просто выкину тебя из этой кровати. После этого ты можешь спать, где захочешь. — Ты не звучишь, как влюблённый парень, — говорит он. Гораздо проще лежать здесь в темноте и шутить об этом. Он старается не беспокоиться о том, как они будут спать, когда получат квартиру. — Ты прав, — говорит Кас. — Я звучу, как невероятно раздражённый парень. — Я тоже тебя люблю, детка, — отвечает Дин, и это должен был быть весёлый подкол, но даже он сам слышит, как дрожит его голос. Кас молчит около минуты, прежде чем тихо произнести: — Спокойной ночи, Дин, — кровать слегка шатается, и Дин знает, что Кас почти сразу же перевернулся, ложась к нему спиной. Дин смотрит на потолок и пытается напомнить себе, что он, чёрт возьми, профессионал (ну, по крайней мере, настолько профессионал, насколько на это вообще способен охотник). Он уже играл роли раньше. Он хорош в этом. «Просто играй свою роль», — говорит он себе.***
Он просыпается утром, и первое, на что он обращает внимание, — это то, что у него нет утреннего стояка, что отлично. Он хвалит себя за предусмотрительность, которую проявил в душе прошлой ночью. Следующее, что он замечает, — это то, что он лежит на чём-то мокром. Когда он открывает глаза, то обнаруживает, что повернулся к Касу, положив голову на внутренний угол подушки. Кас снова отвернулся от него и, кажется, всё ещё спит. Сэм, судя по всему, уже чистит зубы в ванной. Он садится, потирая глаза. Это мерзко, но похоже, что он просто обслюнявил всё этой ночью. Однако, когда он тянется, чтобы стереть — фу — высохшую слюну с щеки, с удивлением обнаруживает, что там ничего нет, что… странно. А потом он снова смотрит на подушку и на то, как она располагается на кровати (слишком близко к человеку, с которым он сейчас делит постель), и его подозрительный взгляд падает на Каса. По наитию (охотничьему наитию, не меньше) он хватает подушку, на которой спит Кас, и вытаскивает её из-под него. Кас шипит как разъярённая кошка, но Дин игнорирует его, осматривая подушку, и, конечно же, не нужны никакие экспертизы, чтобы понять, что слюна на подушке Каса та же, что и слюна на подушке Дина. Дин издаёт звук, который можно интерпретировать только как «глубочайшее оскорбление», и начинает колотить Каса подушкой. — Ты обслюнявил мою подушку, кусок дерьма! — кричит Дин, подчёркивая каждое слово ударом подушки. Именно в этот момент голова Сэма высовывается из дверного проёма ванной, чтобы посмотреть, что за переполох, весь его рот измазан зубной пастой. — Эй, — говорит он. — Что за…? Он замолкает, когда Кас, пользуясь моментом замешательства, резко садится, выдёргивает из рук Дина свою подушку и бьёт его настолько сильно, что тот буквально падает с матраса в пространство между двумя кроватями. На секунды три виснет молчание, и затем Кас небрежно говорит: — Я тебя предупреждал. — …ладненько, — тянет Сэм, возвращаясь в ванную и на этот раз закрывая за собой дверь. Отдышавшись, Дин переворачивается на спину, снова смотря в мотельный потолок. Голова Каса появляется из-за кровати, он внимательно смотрит на Дина. — Прости, — говорит он. — Иногда я забываю, что всё ещё сильнее тебя, — он протягивает руку, чтобы помочь Дину подняться, но Дин не упускает тень усмешки на его лице. Его волосы выглядят так, как будто он только что сунул пальцы в розетку, и Дину очень сильно хочется провести по ним пальцами. — Пошёл ты, — огрызается Дин, но всё равно принимает помощь. Он никогда не забудет, как впервые увидел, как Кас, будучи человеком, победил Сэма в поединке по армрестлингу секунды за три. Это было уморительно, пока Кас не победил самого Дина ещё быстрее. Они не уверены, был ли Джимми тайным суперменом, или это остатки благодати каким-то образом подпитывают его, но так или иначе это помогло им выбраться из многих щекотливых ситуаций в прошлом (ну, и когда нужно пропылесосить под тяжёлой мебелью, Кас не заменим). Дин и раньше думал о том, как ещё можно использовать эту силу, но в основном это происходило за закрытыми дверями в ванной, когда он был наедине с самим собой. Он ковыляет к своей сумке, отряхиваясь от пыли со всем достоинством, на какое только способен, хватая чистую рубашку и вчерашние джинсы. — Я собираюсь позавтракать, — бросает он через плечо. — Ты идёшь? Он оборачивается, когда Кас не отвечает, и понимает, что тот снова спит, обняв то, что кажется подушкой Дина. Он усмехается, пытаясь игнорировать нежность, разливающуюся в груди. — Я с тобой, — говорит Сэм, выходя из ванной. — Если ты закончил с битвой подушками. — Продолжай в том же духе, братишка, и я натравлю на тебя Каса, — они оба поворачиваются туда, где всё ещё дремлет Кас, выглядя максимально безобидным. — Он смертельно опасен с подушкой в руках. — Буду иметь в виду, — фыркает Сэм, направляясь к двери. Дин хватает ключи от Импалы со стола и следует за Сэмом, когда его окликает Кас. — Кофе, пожалуйста. Много. — Знаю, приятель, — отвечает Дин. — Скоро вернусь.***
Пока они ждут свой заказ, Сэм продолжает украдкой поглядывать на Дина, и Дин продолжает упорно игнорировать это в течение двадцати минут, чувствуя, что определённо заслуживает награду за то, что опять сдержался и не вышвырнул Сэма из машины на полном ходу. Наконец, когда во взгляде Сэма появляется ещё и самодовольство, Дин огрызается: — Что, Сэм? Просто скажи уже, Боже. Сэм пожимает плечами так сильно, что практически касается ушей, и это буквально самый очевидный признак на свете. Дин закатывает глаза. — Ничего, — отвечает Сэм. — Совсем ничего. — Ты ведь рискуешь тем, что пойдёшь обратно в мотель пешком, — угрожает Дин. Сэм проводит рукой по волосам, очевидно, решая, стоит ли ему действительно что-то сказать. Но в конце концов не выдерживает. — Я просто тут… думал, — говорит он. — Думал, — эхом отзывается Дин. — Да, думал. Они молча смотрят друг на друга, пока Дин очень тихо не говорит: — О чём ты думал, Сэм? Сэм сохраняет очень серьёзное лицо, когда отвечает: — Ну, знаешь… Мне просто показалось странным, что, когда мы взялись за это дело, мы даже не подумали о том, чтобы рассмотреть все варианты. Дин выдыхает, стараясь оставаться достаточно расслабленным, чтобы не встревожить других утренних клиентов. — Все варианты, — повторяет Дин. Сэм снова пожимает плечами. — Ага, — просто говорит он. Дин качает головой. — Прости, Сэм, но если ты всё-таки решил, что хочешь не по-настоящему получить вот это… — он указывает на себя. — Этот корабль уплыл. Сэм морщится. — Фу. Нет, — он вздрагивает, словно пытаясь выкинуть эту уродливую картину из головы. — Нет, я хотел сказать, что… — и Дин знает этот тон, Сэм говорит так всегда, когда собирается побыть маленьким говнюком. — Если ты не хочешь изображать отношения с Касом, то я мог бы. У меня нет с этим проблем. Дин так сильно вздрагивает от этого предложения, что солонка в его руке отправляется в полёт буквально через всю кафешку, прежде чем он успевает взять себя под контроль. Он таращится на Сэма секунд десять, прежде чем подняться и поднять солонку (к счастью, она не разбилась), осознавая, что все редкие посетители кафе теперь пялятся на него. Он скользит обратно на своё место, предусмотрительно отставляя несчастную солонку подальше от себя и неловко кашляя. — Эм, да, — бормочет он. — Ну, ладно. Всё в порядке. Мы с Касом… Мы с Касом уже разобрались… кое с чем. Знаешь. Наша история и всё такое. Так что это даже… не имеет смысла на самом деле… На самом деле я думаю… Я думаю, что мы всё предусмотрели, честно говоря, так что… Да, — он прочищает горло. Сэм недоверчиво смотрит на него. — Вау, — говорит он, кивая. — Просто вау. Кто-то за стойкой называет номер их заказа, и Дин вскакивает, хватаясь за возможность уйти от этого разговора. Когда он встаёт, его нога цепляется за ножку стола, и он чуть не сбивает растения в проходе, успевая сохранить равновесие в последнюю секунду. Сэм бормочет: «Боже, Дин», следуя за ним к стойке, и Дин настолько взволнован, что когда девушка-официантка желает ему приятного аппетита, он отвечает ей: «Вам тоже». Он позволяет Сэму сесть за руль, чтобы иметь возможность сердито пялиться на брата, не беспокоясь о том, что он может врезаться в фонарный столб.***
К тому моменту, когда они снова отправляются в путь, Дин ни капли не успокаивается, и скорость на пару с кофеином не особо помогают ему в этом деле. Сэм продолжает странно смотреть на него с пассажирского сидения, а Кас сидит сзади, смотря в окно так, словно он находится в каком-то грустном музыкальном клипе или что-то в этом роде. «Парень», — думает Дин, пытаясь свыкнуться с этой идеей. — «Кас — мой парень. Мой фальшивый парень». Но, конечно, он не будет представлять всем Каса как своего «фальшивого парня». Для домовладелицы Кас и Дин правда встречаются. Настоящие, истинные, вероятно, занимающиеся-сексом-как-минимум-дважды-в-месяц-и-ругающиеся-по-мелочам парни. Даже сама мысль о том, что кто-то смотрит на них и думает, что… Дин смотрит на Каса в зеркало заднего вида. Ошеломляет — вот то слово, которое он ищет. — Я буквально слышу, как ты загоняешься, — бормочет Сэм. — Тебе нужно остыть, Дин. Это просто работа. Дин усмехается. — Ты — тот, кто постоянно поднимает эту тему с того момента, как мы решили, что это хорошая идея. — Наши идеи никогда не бывают хорошими, — говорит Сэм, что… правда. Он смотрит в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что внимание Каса всё ещё где-то в другом месте, а затем говорит, — эй, думай об этом как о демо-версии. Знаешь, тридцатидневная гарантия на возврат денег? Дин чувствует, как его глаза расширяются, а пульс учащается. — Ч-что? — заикается он. — Я даже не понимаю, о чём ты говоришь… Знаешь что, Сэм? Иди нафиг. Сэм поднимает руки в знак капитуляции. — Просто предложил, — говорит он. — Предложил что? — спрашивает Кас с заднего сидения, и мозг Дина на секунду перестаёт соображать, прежде чем снова включиться с покашливанием и скрипом в ржавых деталях. — Поспорить, как быстро ты вмешаешься в наш разговор, — парирует Дин. Сэм закатывает глаза. — Просто пытаюсь просчитать самый быстрый способ добраться до Вермонта, — говорит он Касу, бросая на Дина злобный взгляд. — Мы же договорились, что ехать по I-90 будет быстрее всего, разве нет? — спрашивает Кас, несколько сбитый с толку. Иногда Дина до сих пор поражает, насколько хорошо Кас знаком с дорогами, пересекающими Америку. — Да, так и есть, — многозначительно говорит Сэм. — Просто Дин как всегда вредничает и пытается поехать длинным путём. — Чёрт возьми, Сэм, — ворчит он. И прежде чем Кас успевает начать лекцию о I-90, он поднимает руку, чтобы заставить того замолчать. — Я понял, Кас, — говорит он. — I-90, да, — он бросает несколько убийственных взглядов на Сэма, который теперь полностью игнорирует его. Дин смотрит на часы на приборной панели и стискивает зубы. — Шикарно, — говорит он. — Ехать всего-то восемь часов.