Ты не боишься воды, ты боишься утонуть

Безжалостная геометрия настроилась иметь бедного Антона ещё с самого утра: старой измятой тетради не нашлось — парень уже около двадцати минут бегает по дому в поисках новой, размахивая в руке крошечным мобильным. Антон раздражённо рычит, захлопывает дверь очередного попавшегося под руку шкафа и стучит по ней кулаком. После слышит три звонка в дверь — от Димы, с которым они договорились ещё с детства проситься войти тремя обрывистыми звонками — и лениво опускает кулак с дверки шкафа. — Заходи, — сухо произнёс Антон и впустил друга, которого сразу же смутило такое приветствие, в квартиру. При каждой встрече, пусть и случайной, они всегда отбивали фирменные, придуманные около года назад, кулачки, а сейчас… — Что на этот раз? — спросил Позов, перебирая в голове все возможные варианты ответа. — В рот я трахал эту геометрию! — не церемонясь проговорил Шастун, кидая на пол прихожей полупустой рюкзак. — Нам даже ничего не задали, — устало прошептал Дима, вздохнув. — Что тебе не нравится? — и пустил тихий смешок, дабы побесить и так до тошноты раздражённого приятеля. — Да чё ты ржёшь?! — Шастун хоть и сам еле держится, чтобы не прыснуть от смеха, но наигранную агрессию, которую в присутствии Димы как рукой сняло, сохраняет. — Эта мымра мне две двойки поставила, а на ее уроки я даже не хожу! Откуда они там взялись?! — парень уставился на Поза и принялся нервно перебирать бусины на браслете. — Может поэтому и взялись? Ходить надо, а не на сборы ездить, — на лице у Димы расплылась презрительная ухмылка. — Погнали уже? На первом проверочная по геометрии, сядешь со мной — спишешь… Антон поморщился, выражая презрение к данной идее, и иронично улыбнулся, предлагая альтернативную. — Или снова прогуляем? — сказал он это скорее в шутку, чем всерьёз, но шанса на согласие все-таки не упускал. Поз цокнул языком и сложил руки на груди. — Второй раз я на это не поведусь, — спокойно произнёс Дима и распахнул входную дверь. — И твоя мама, кстати, тоже. Хмыкнув, Антон поправил воротник голубой рубашки, накинул рюкзак сверху чёрного пуховика и выскользнул за другом. Дорога до школы занимает немного, минут семь, не больше, но несмотря на это, парни успевают обсудить абсолютно всё: начиная с основных локальных новостей и заканчивая слухами о девчонках с параллели. Позов ненароком затирал всякую влюблённую чушь про Машу, шагая в два раза быстрее обычного, ибо Антон, со своим двухметровым ростом, ходит сродни бегу Димы. Шастун выкурил одну сигарету, выругался, врезавшись в не до конца растаявший сугроб, и торопливо завернул за угол школы. Парни поднимались по лестнице, едва заметив, как мимо них, недовольно пища и ругаясь, спустилась учительница по геометрии, к волосам которой хорошенько прилипли две полосы скотча. Школа, безусловно, место необычное, но даже здесь такого точно не выдавали. Все, кто находился в тот момент в коридоре, — что учителя, что ученики — застыли от удивления: кто-то тихонько хихикал, кто-то пытался ей помочь, но, увы, безуспешно. Ольга Владимировна скрылась в глубине школьных коридоров, медленно отдаляясь и затихая. Парни, давя довольную улыбку, ввалились в класс, ожидая услышать столб обсуждения случившегося, но им на вид, помимо, на удивление, тихого класса, попался только какой-то паренек, которого раньше никто и вовсе не примечал: розоватая рубашка, коротко постриженные светлые волосы, и новенький «NOKIA N70», что он не переставая крутил в руках. Незнакомец облокотился ладонью на дальнюю парту, которая ещё с начала года являлась «Позово-Шастуновской». Антон и Дима переглянулись и поспешили узнать, является ли парень новеньким, а ещё по какой причине он шарится около их парты. — Здорова, ты кто? Не видал тебя тут раньше, — немного понизив голос для большей уверенности, начал Антон. — Привет, я Макс, — с дружелюбной улыбкой откликнулся парень. — Теперь вроде как с вами буду учиться, — он снова уткнулся в свой гаджет. — Слушай, а ты не в курсе, что вообще произошло? — Поз бросил рюкзак рядом с партой и обратился к загадочному парню. — Почему училка бегает по всей школе, замотанная в скотч? Дима услышал лишь тихое и неразборчивое «неа» в ответ, ибо Макс отошел в другой угол класса, видимо, не желая больше выходить на контакт. — Вот же попался неразговорчивый… —шепотом высказал свое мнение Шастун. — Ну и хер с ним… Главное, чтобы не выёживался, — Антон отвёл взгляд от передних парт и застыл, повернувшись к окну. Оранжевые фонари, хаотично стоявшие в утренней темноте, освещали оледеневший асфальт. Под их прямыми лучами серебром сияли мелкие снежинки. — Дим, смотри, снег какой красивый пошел, — не услышав ответа, Антон повернул голову к другу, но никого рядом с собой не обнаружил. Осмотрев класс, парень заметил друга рядом с Машей — девочкой, которая давно нравилась Позу. Он стоял, мастерски пытаясь скрыть то, как светится от счастья, что, увы, не выходило. Шастун лишь гордо сощурился и, не пытаясь отвлекать друга, снова повернулся к окну. После недавнего казуса, прозвеневший звонок, естественно, не предвещал начало урока и возвращение учителя, поэтому все стабильно занимались своими делами: Дима до сих пор болтал с той кудрявой девчонкой, а Антон сидел за задней партой один, наблюдал за жизнью за окном, рассматривал снежинки и людей в теплых курках и пуховиках, которые вечно куда-то спешат. Он, кажется, даже на секундочку поверил в Димкины слова о том, что в лагере он найдет себе кого-то, кто заполнит резко разыгравшееся одиночество в душе. По истечению двадцати минут в класс вошла преподавательница, вальяжно цокая алыми каблуками. Безразличным взглядом поприветствовав класс, она взяла в руку небольшой голубоватый мел и аккуратно выписала на доске сегодняшнюю дату. Надев на нос очки в тонкой оправе, висящие на шее, женщина подцепила с учительского стола толстый сборник примеров и задач по геометрии. На доске поспешно вырисовался столб никому непонятных примеров. Ольга Владимировна закончила, положила мел под доску, отряхнула руки от белой пыли и устало плюхнулась на скрипучий учительский стул. — Шастун, отвечай, — строго отрезала учительница и подхватив тонкую указку, хаотично и крайне звучно тыкнула на самый сложный пример из всего столбца. Естественно, Антон не читал этот тупой параграф, не учил тему и все эти правила, и — больше того! — он за целый учебный год учебник по геометрии открыл от силы раза два. Надежда оставалась только на умного друга, который сидел рядом и, — вот же гад, — даже ухом не повел, только всматривался в доску, поправляя очки, потирая следы от них на переносице, и всё тщательней листал страницы потрепанного учебника. Бедный Шаст стоит посреди класса, а с его-то ростом он был виден даже с противоположной стороны дороги на улице. Знаете такое состояние, когда тебе вроде бы насрать, а вроде бы от страха скручивает живот и потеют ладони? Вот Шастун сейчас сам в этот скрученный узел превратится! — Деваться некуда, надо сдаваться… — подумал парень, всё быстрее проворачивая массивное кольцо на указательном пальце. — И смириться с еще одной двойкой, — Антон кивнул сам себе, нацелившись наконец-то что-то ответить. Прокашлявшись, парень приоткрыл рот, дабы сказать что-то писклявое, сбитое и крайне неуверенное, по типу бесящего всех и вся «я не знаю», как с соседнего стула, со скрипом отодвинув его назад, встал Позов, прикрывая учебник, и на повышенных тонах произнес: — Вообще-то это материал следующих уроков, и Вы не имеете права спрашивать нас по этой теме, так как мы её ещё не изучали! — Молодец, хоть кто-то заметил! — Ольга Владимировна всплеснула руками, проходясь взглядом по ученикам, что мигом уткнулись носом в книгу, как говорится, видя фигу. — Позов, похоже, единственный в классе, кто хоть немного изучает материал! — выдержав небольшую паузу, произнесла женщина. — Спас тебя, Шастун, твой друг! Чтоб ты делал без него! — перейдя на отчитывание соседа Димы, продолжила преподавательница. — Сядьте уже оба… Урок все же был сорван, поэтому оставшиеся десять минут были проведены за прочтением нового параграфа, по которому учительница уже успела по полной отчихвостить Шастуна. После окончания мучений, и к слову, не самых приятных, осадочек остался у всех. На удивление, учитель пообещал не сообщать классной об инциденте со скотчем, что удивило и улучшило настроение всем ребятам, которые в этом даже не участвовали. Остаток учебного дня пролетел незаметно и без всяких происшествий. Выходя из школы, парни облегченно выдохнули, особенно Шаст, потому что у него, в отличие от Димы, у которого это был последний учебный день в неделе, был последний день в школе. Ну… не то чтобы совсем в школе, но в четверти точно. Впереди его ждали каникулы в лагере, с которыми он даже практически смирился. Сегодня подросток уже не курил на школьном пороге, ибо спешившие домой, загород, или куда-либо на дачу родители и учителя, являлись совсем нежелательными свидетелями проявления его вредной привычки. — Зайдёшь ко мне завтра? — Спросил Шастун и умоляющим взглядом уставился на друга, потирая руки в ожидании положительного ответа. — Конечно приду! — улыбнулся Поз, натянул перчатки на руки и, пытаясь идти вровень с другом, перешёл на быстрый шаг. — А если захочешь, даже до лагеря с тобой доеду. * 6:00. Будильник. Подняться с кровати утром было едва возможно. Привстав на локтях на матрасе, парень попытался проморгаться. Не вышло. Руки пошатнулись, глаза сковывались невыносимым желанием спать, а голова раскалывалась от гудящей боли. Шастун недовольно что-то промычал и откинулся головой обратно на подушку, сложив руки на груди. Пролежав пару минут с пустым взором на потолок, Антон вспомнил о вчерашних словах Димы и подскочил с кровати, шагая в сторону домашнего телефона. — Доброе утро, Шаст, я уже выхожу из дома, ты готов? — задорный голос Поза пробирал до мурашек. Он прозвучал в трубке быстрее, чем Шастун попытался что-то сказать. Оно и не вышло, ибо парень зевнул вместо того, чтобы начать телефонный разговор. — Какое готов?! — выкрикнул Шаст, но сразу же ударил себя по губам, вспоминая о том, что мама планировала проснуться на полчаса позже. — Ты издеваешься?! Выезд через полтора часа, я только глаза разодрал! — парень стал говорить тише. — Иди ты, а! — услышав хихиканье по ту сторону телефона, юноша бросил трубку, наигранно громко повесил телефон обратно и направился в ванную, завязывая шнурок на домашних трениках, которые неудобно сползали. Умыв лицо под холодной струёй воды, парень поднял голову, чтобы посмотреться в зеркало. — Выгляжу как хомяк, — вслух сказал Антон, потирая двумя пальцами переносицу. Странные ассоциации. Ну и ладно. Юноша, шаркая домашними тапочками по полу, пошёл на кухню. Спустя пару минут девяти кругов ада, называемых готовкой, яйца во всю шипели на сковороде, кофе варился на соседней конфорке, а Антон спал на маленьком стуле, уложив голову на руки. — Тош, ты чего? — сонная мама вышла из спальни, потирая глаза. — Я? — парень недоуменно поднял голову. — Ничего! Антон поспешил перемешать почти вываренный кофе. Подобная картина умилила маму: она немного снисходительно улыбнулась и, забрав из миски последнее яблоко, отправилась собираться. Вскоре на пороге появился Дима, обняв лучшего друга так, будто они уже прощались. Проверяя собранные вещи, паспорта и билеты, семья Шастунов успела встретить тусклый поздний рассвет и дважды накормить бедного Диму завтраком, заботясь о нём, как о своём втором сыне. Мама и два парня уселись в небольшую машину и, прокрутив скроллер радио пару раз, чтобы найти приятную слуху песню, отправились на вокзал. Шастун приложил висок к приоткрытому окну. По телу пробежал приятный холод, а ветер начал обдувать взъерошенные ото сна кудряшки. Дима хаотично отбивал кедами ритм давно засевшей во всех чартах песни и неразборчиво пел какие-то английские слова, а Антон размышлял одновременно обо всём и ни о чём, строя события ближайших трёх недель, которые он проведёт в лагере.