Мои квадратные сны

Утро после столь приятной ночи началось с распределения новых жителей по профессиям и обычной рутины. Культ по прежнему ужасно беспомощный в плане своего быта и самообеспечения. Но вместо привычной проповеди я устраиваю всеобщее собрание. Приближается тьма, и к этому нужно приготовиться. Отстоять деревню на поверхности не получится, слишком долго надо развиваться. Можно выкопать подземелья, но это будет трудное время. Даже если часть жителей упаковать для хранения. Ресурсов будет мало, да и под землёй очень неуютно, если не обустроиться. А обустроиться вовремя не получится. Более рискованный вариант — отвоевать данжи. Но местные данжи могут и не быть безопасными. Третий вариант — подводное убежище. Но это ещё сложнее подземного бункера. Нижний мир я даже не предлагаю, деревня не готова к другому измерению и его опасностям. А последний вариант — странствующая деревня. Один дракон есть, другой совсем рядом. Есть альпины и летающие свиньи. Будет не просто, но весело. Народ решил отправиться в небо, и я стал готовить деревню к предстоящему пути. Во первых, я соорудил маяк для возвращения, и запечатал входы к биореакторам. Внутри достаточно освещения, чтобы тьма не поселилась. Затем началось строительство двух больших платформ для драконов, и меньшших — для остальных летунов. Ресурсов и развития деревни мало, поэтому приходится делать минимум комфорта. Да и для гигантских платформ не хватит чар на всё путешествие. Как итог, часть жителей придётся везти в виде груза, а часть будет жить в тесноте. При создании последователей выпало два очень нужных мне личных свойства. Одно позволяет последователю восстать из пепла после смерти без дополнительного ритуала. А второе свойство превращает последователя в источник мяса при принесении его в жертву для прокорма остальных. И с помощью манипуляций с зельями и реакторами я смог перенести оба этих качества на кентавра и размножить последнего, сделав эти свойства врождёнными и наследственными. Мне даже не пришлось убеждать этого быка в том, что такая жертва будет необходимой иивынужденной. Он рад отдать жизнь ради друзей. Его даже не испугало то, что его разделают на мясо живым. Более того, я стал поднимать его уровень последователя, пробиваясь при этом через несколько мешающих этому качеств. Проблема с продовольствием решилась не только благодаря одному тавру. Новый вид жителей получился из потомства барашка. Соединив их с овечками, я создал очень хороших ткачей, имеющих бесконечный источник шерсти при себе. Точнее, на себе. При этом они приобрели наследственную черту жертвенности. Значит, с более хищными соседями они создадут симбиоз. А так как у меня большинство последователей происходят от стадных животных, они сохраняют и их черты. А значит, для управления ими нужны пастушьи собаки и пастухи. Настало время распаковать нескольких носачей и волков. Очередным удачным событием стал рейд пиратов, от которых удалось откупиться рыбой. Кроме запаса у причала после моей рыбалки, очень вовремя вернулись и мои рыбаки. Ужас в глазах морских разбойников, когда вместо жителей на лодках улов доставили два взрослых морских дракона, стал отличной расплатой за их наглое поведение перед этим. Улов оказался настолько большим, что пираты отдали пару пленных железных големов. А так как эти големы подчиняются только деревенщинам, это стало удачей. Ещё драконы поймали русалку, вместе с остальной рыбой. Для пиратов это желанная добыча. Да и для русалки нет нничего лучше передачи пиратам. Вот только вышла маленькая заминка. Пираты обменяли на русалку двоих своих матросов. А сработавшее у драконов хищничество сделало пиратов обедом морских ящеров. Неприятно, но не страшно. Я принял их в культ, и смогу их воскресить позднее. Следующим этапом подготовки стало создание пастухов и их гончих. Для этого я построил особый биореактор, называемый дробилкой мяса. Это устройство разбирает мобов на отдельные части и извлекает их качества. Но это устройство работает на опыте, а потому его надо ещё и накормить. Либо зачарованными предметами, либо игроком с высоким уровнем. А можно всё сразу. Главное, чтобы внутри было и разбираемое существо, и источники опыта. А также ещё и ресурсы. Но последние могут быть в карманах игрока. За пару рейдов удалось накопить достаточно опыта и набрать достаточно зачарованных вещей с ресурсами для одного запуска дробилки с големом внутри. На самом деле дробилку я построил раньше, но более мягкую. Перераспределитель лишь извлекает или добавляет свойства, выкачивая опыт игрока через третью свою камеру. И процесс, как по мне, приятный. Я испытал на себе, когда лисичка попробовала вытянуть из меня хоть что-то. У неё не хватило опыта, а список доступного для извлечения оказался огромным. Но дробилка… Это гибрид реактивной турбины, кофемолки и желудка с зубами даже выглядит кошмарно. Я проверил его на нескольких каменных блоках, для получения каменного красителя. Даже смотреть страшно. И слушать. Я столкнул в приёмную воронку голема, выбросил туда же кучу зачарованного лута из данжей, слитки металлов, драгоценности, кучу мяса, и наконец спрыгнул сам. Дальше был только скрежет зубов, чавканье, бульканье, и крики железного голема. Мои доспехи недолго выдержали дробилку, а затем меня растерзали клыки этого монстра… За всеми хлопотами я пропустил, что покровителем деревни стала драконица. И после обычной реплики про бессмертие пророка, мы с ней поговорили. Среди возможных даров этой богини оказался и её призыв в качестве ездового животного. Меня осенила идея, и я попросил как-нибудь устроить получение этого дара. Ну и что, если для поддержания призыва нужны регулярные жертвоприношения. Такие частые, что слабые деревни быстро вымирают от такого. Тем более, драконица сама берёт кого пожелает, а не по воле игроков. Но это мощный союзник. И для моего плана просто бесценное дополнение. Квест драконицы на алтаре чертовски трудный. Ей нужно принестиив жертву последователей с определённым количеством силы, или достаточно прокачанных. Цифры большие, непомерно. Но в моей деревне есть подходящие по параметрам жители. Морские драконы например. Они достаточно сильны для этого жертвоприношения. Барашек со своим двухсот пятьдесят пятым уровнем последователя. Древний дракон с почти предельным уровнем атаки и бронирования. А количество можно добрать обычными рядовыми культистами. Как раз время обеда, и я могу спросить предполагаемых добровольцев, согласны ли они накормить целую богиню. Барашек согласился, драконы посомневались, но решили попробовать. Наш дракон отказался, но осталось взять только рядовых последователей. Лисичка вызвалась добровольцем, как и кобольд. А остаток я набрал из тавров. С хорошим настроением я снова запустил дробилку. На этот раз нужно разобрать волка, а это уже не так трудно. Тем более, внутри только мясо из ресурсов. Снова спускаться по склизкой воронке очень страшно. Но на этот раз дробилка работает всего лишь как большой склизкий желудок. Склизкий и очень активно перемешивающий пищу. Да ещё и волк норовит цапнуть. Опыт не очень, но почти привычный и приятный для меня. И после хлюпающей кончины в полном слизи и мяса мешке я предстал перед драконицей. — Что, сложный бой? Или неудачное место для возрождения. Ты как то часто сегодня ко мне заходишь. Только не говори, что со скалы прыгнул ради меня. — Хи-хи. Не угадала. Надо было одну штуку опытом накормить. Дважды. — Получилось? — Пока не знаю. После встречи с тобой я должен попасть в конструктор существ. Если сработало. Кстати, можешь готовиться к пиру и парочке приятных сюрпризов. А главное, не вздумай ревновать. У меня в культе с этим и так весело. — Гарем завёл? Я только за. Будет кого съесть, чтобы на сытый желудок стать твоей главной женой. — Ха-ха. Так ты скорее станешь моим мужем, а после съедения жены и двух других мужей придётся и меня на десерт проглотить. Драконица рассмеялась, и мощным выдохом отправила меня в портал. Только я появился в редакторе существ, где пришлось долго прописывать все анимации собранного из полученных частей оборотня. Но зверь получился шикарный. Мощный в виде самца, и женственный в виде самки. При этом верный, послушный и полезный. А главное, не хищник, что необычно. Точнее, волк, но не для поглощения целиком. Жаль только оружие нельзя давать в лапы. И лишних материалов не осталось. Как только я вернулся в деревню, я распаковал вечно недовольных жителей и обработал их зельем превращения. Чтобы принять в культ. Этим же зельем я обработал оборотней, соединив их с жителями. Зелье через эффект ликантропии создало настоящих оборотней. А чтобы оборотням не было одиноко, каждого я обручил с жителем. Сработало так, как я и ожидал. При бесполом жителе оборотень начал менять пол при каждой трансформации, сохраняя при этом память и оставаясь домашним пёселем и верным големом одновременно. А вечером я объявил большое жертвоприношение и пир во славу новой покровительницы деревни. Все обрадовались, а в центр вышли избранные мной жертвы. Я тоже вошёл в круг, взявшись одной рукой за руку лисички, а вторую положив на шею дракона. Вокруг вспыхнуло сиреневое пламя края, небо потемнело, и из-под ритуального круга вынырнули огромные драконьи челюсти. Они с зловещим клацаньем зубов захлопнулись, и все мы оказались на большой плите из обсидиана перед драконицей. У неё на шее повязан белый платочек, в лапах серебряный нож и вилка. Она приготовилась к пиру по всем правилам этикета. Но вид угощения заставил её замереть с отвисшей челюстью. — Приятного аппетита, крылатая владычица. Мы готовы к пиру. — А… Что?.. Как?.. Почему ты тоже тут, с ними? — Познакомься. Это мои верные последователи. Лисичка с барашком это ещё и мои жёны с мужьями. Кобольд — твой верный почитатель. Драконы это лучшие мои рыбаки. Сказать что-то про кентавров не могу, они с нами для ровного счёта. — Я вижу. Но почему ты в моём меню? Как это вообще возможно? — Принося в жертву последователя максимального для него уровня, с полной верой и доверием, глава культа сопровождает их до самого конца, до твоей пасти в данном случае. И в неё… Ой! Только это же выбросит меня в мой обычный мир. Хотя, я смогу продолжить на следующую ночь. Так что всё в полном порядке. — Вот как. Ладно. А как по твоему я должна есть вот этих двух гигантов? Они же с меня размером оба. Я и кентавров смогу только по кускам сьесть. — Попробуй их проглотить. Повелительница, для тебя нет ничего невозможного. — Жаль, но нет. Такое я не хочу. Но всё равно это чудесный дар от тебя и твоей деревни. Думаю, ты заслужил награду. Сможешь призвать меня в любой нужный момент. Но ты знаешь цену продления этого контракта. Жаль, мой аватар можно призвать лишь раз, если снова не устроить для меня пир. — Моя деревня особая, и ей не составит труда прокормить твой аватар. Тем более, ты сможешь быть не просто союзником, а моим последователем и жителем деревни вместе с остальными. Твой аватар, конечно. Ты же будешь тут всё время, как и твоё другое воплощение будет в мире края. — Прости, но это так не работает. Мой призванный аватар будет дружественным мобом с ограниченным временем жизни. Это нельзя изменить. — Можно. Зелье превращения. Оно действует на дружественных мобов, создавая из них новых. Деревня это зелье не производит, оно из столицы. Но у меня большой запас. Это зелье, если не проводить дополнительных процедур, всего лишь присваивает мобу статус последователя, колониста и жителя деревни. А когда один житель моей деревни съедается другим, съеденный возрождается. Да, это результат поломки механики игры, когда биркой с личными характеристиками погибшего колониста можно воскресить жителя деревни так, что тот станет погибшим колонистом. Просто житель и колонист это разные штуки, хотя моб один. Кстати, последователем культа ты можешь не стать при этом. Если предусмотрели такую возможность и сделали твой уровень последователя отрицательным. Барашку вот сделали максимально возможный, сделав его честное получение в свои ряды огромным испытанием. Ведь для этого надо, чтобы суммарный уровень последователей в деревне был выше чем у него в десять раз. — Вот как. Ломаешь правила и находишь лазейки? — На самом деле нет. Эта ошибка превратилась в честную механику. Дело в том, что воскрешать жителей дорого. Для этого нужен сложный артефакт. Чинить этот артефакт тоже дорого, а у него ограничен запас прочности. Нужен огромный культ и огромный город, чтобы с нуля выстроить всю схему и заставить её работать. Или нужны уже созданные части этой схемы, тогда и небольшая деревня сможет пользоваться этим. — Теперь понимаю. Ты в своём мире не один игрок. И с помощью других можешь быстро получить нужное тебе. Но всё равно, это не честно. — Ну, если просто играть, то да. А если проживать приключение, то это в самый раз. Кто хочет просто играть, те создают свои миры и идут на игровые сервера. А для чтобы хотя бы отыграть роль, идут на специальные сервера вроде моего. Не, у меня тоже хватает игроков без ролей. Безымянные охотники, строители, фермеры и прочие. Но хватает тех, кто в моём мире живёт. Для них и сделаны многие вещи. Вот например эта деревня. Любой игрок может набрать набор ресурсов и попытаться построить свою деревню и собственный культ. И ему для этого не придётся начинать с голыми руками выживать в диком мире. Мой мир для этого подходит очень плохо. Одиночку он неизбежно будет загонять либо на крошечный летающий островок, либо в подземный бункер, либо в другое измерение. Самому подниматься просто долго и трудно. Я ведь не только ради общения с тобой так хочу твой аватар. Приближаеться долгая ночь, деревне надо подняться в небо. А строить домики на сваях над морем чёрной голодной жижи это… Ну, это не та роль, которую я хочу. Башни до облаков и небесные дворцы я не умею строить красиво. А вот полететь на спинах трёх могучих драконов, чтобы в небе заботиться о них и о своих последователях — это будет приключение. — Вот как. Не думала, что это именно так. Игроки часто совершают странное и безумное. Строят невозможные вещи и механизмы, издеваются над жителями и даже мной. Другие создают красоту. А третьи просто совершают стандартные действия, вроде моего убийства. — Это да. Последние играют в игру без погружения в её мир. А первые… Они испытывают игру на прочность и стараются сломать её механики. В этом их цель. Для них мир игры это не цель, а инструмент в их собственных играх. А тех, кто в игре находит другую жизнь от простых игроков ты не отличишь. В игре не прописано взаимодействие с тобой, ты не говоришь, не отвечаешь хоть с небольшой долей осмысленности. Я про миры без модов. Да и в моём это реализовано очень слабо. — Хи-хи. Это да. В твоём мире со мной говорят чаще. Но игрокам я не так много могу отвечать. Я постоянно ссылаюсь на плохое настроение, незнание языка и просто непонимание. — Ну, это самый естественный способ сделать простой механизм чуть более похожим на живое существо. Пока что в моём мире искуственный разум остаётся лишь мечтой. Есть лишь его имитации… Бррр, у тебя в мире всегда так холодно. Может мы уже перейдём в более тёплое и шумное место для тесного и близкого общения? — Люблю твои намёки на то, что ты хочешь ко мне внутрь. Давай приступим. Не против первым занять своё место? Я вышел вперёд, и драконица взяла меня пастью. Тёплый язык прижался к телу мокрым одеялом, слюна кубиками прилипла к коже и потянулась тяжёлыми ниточками. Драконица немного покатала меня в пасти и облизала всего. И хотя я не против ещё побыть в пасти, она подняла нос, и я скатился в её гладкое квадратное горло. Каждый раз это немного иначе ощущается, сегодня это водяная горка с масляными тёплыми стенками. А желудок уже полон сока. Эта светящаяся жидкость распадается на множество липких кубиков, которые очень забавно распределяются вокруг. Места чуточку не хватает, приходится поджимать ноги. Следом прибывает барашек, и его кудрявая шерсть из облепленной слюной превращается в полностьюю мокрую. Но запах мокрой шерсти не перебивает экзотический и приятный запах желудка драконицы. Барашка она тоже едва облизала. — Ммм, тебе не нравится вкус сегодняшнего угощения? — Очень нравится. Но я быстро им насыщаюсь по вашим меркам, мне не нужно часами смаковать и облизывать. Хотя, это приятно вам. Просто, не хочу заставлять ждать остальных. Драконица глотает лисичку, и внутри становится немного тесно. Мне интересно, как она собирается поглотить кентавров, но её желудочный сок начинает светиться ярче. И при этом он очень быстро начинает поглощать пищу драконицы. Это не больно, не жгуче, лишь по коже растекается искрящееся тепло и онемение. Капельки сока впитываются в пиксели моих соседей и заменяют их. А затем, когда вокруг впитавшегося пикселя окрашиваются все соседние, он выпадает обратно к остальным. В моём теле такие капли расходятся тонккими трещинками вокруг пятна. И когда их становится много, кубик насытившейся плотью капельки выпадает. Из ранки выступает лишь капелька крови, и её не хватает даже испачкать нежную сиреневую плоть. Желудок драконицы имеет форму коробки. Но из стенок этой коробки постепенно выдвигается рельеф квадратных складочек. И эти складочки просто чудесно обволакивают нас, заполняя свободное пространство и погружая нас в соки. Перевариваться живыми у такой хищницы очень приятно и расслабляюще, вот почему она так мне нравится. Внутри дракона Края нет места для боли и страданий. Возвращение в деревню прошло почти как обычно. Мне всего лишь пришлось проснуться, прожить ещё день и снова заснуть с джойстиком в руках. И день я прожил не просто так. Безумная наука дополнилась созданием гигантских существ с жильём внутри или на спине. Но в моей деревне такое пока что не создать, особенно если существо летающее подобно дирижаблю. Вернулись и отданные драконице культисты. Утро в деревне опять началось с уборки, готовки, сбора урожая и общения со всеми. Для призыва драконицы и превращения её в жителя нужны ресурсы. Я хочу не просто напоить её зельем, а заново сраздались при помощи перераспределителя, чтобы её новые характеристики дополняли условия её призыва. Увы, для этого надо и сам перераспределитель расширить. Место для него есть в доме дракона, который я перестраиваю в драконью базу, с посадочными площадками и местом для погрузки переносной деревни. Новый перераспределитель я по приколу оформляю как место проведения ритуалов. Это просто, ставлю подсвешники, рисую кровавой краской круг на дне ванны из плоти, маскирую плоть под гранит, расставляю подсвешники с чёрными и красными свечами. Потом остаток дня я торчу на кухне в пасти первого ездового дракона, разделываю оставшиеся туши коров на мясо и органы, чтобы запустить перераспределитель с их помощью. Постоянно приходится прерываться, чтобы костяной мукой удобрить посевы, собрать пшеницу и размножить коров. При этом иногда получаются тавры, которых нужно назначить фермерами и пастухами, для которых надо быстро возвести стоила в общем доме, и которых надо принять в культ. Количество тавров коров превысило число необходимых для полёта жителей этого вида, и я с сожалением начал приносить их в жертву. Точнее, я стал забивать их на мясо, а воскрешённых фениксом я стал упаковывать в живой мешок переноску на складе. И если с последним всё более менее хорошо, так как мешок внутри напоминает обычный желудок, только без кислоты. Но очень слюнявый, тесный, жаркий и скользкий. По своему удобный для ожидания освобождения заточённых внутри тавров коров. С самой разделкой возникла небольшая сложность. На разделочный крюк оказалось возможно вывесить не только саму мёртвую корову, но и живое существо из мешка, являющееся коровой. Даже если это кентавр, житель, дракон или кто угодно ещё по виду. И сделав подобное я увидел, что мне нужно разделать живого тавра, практически распятого между клыками дракона. Жути добавило то, что лисичка в роли повара начала выполнять некоторые операции за игрока. И она начала разделывать тушу живого тавра. Она вонзила нож в живот существа, надрезала, и стала вынимать отдельные внутренности. При этом тавр живой, всё чувствует, и спокойно советует как удобнее всё сделать. Ему не больно при этом, совершенно. Лисичка работает медленно, практически по садистски отрезая каждый кусочек. Смотреть на это тяжело, и чтобы побыстрее закончить, я тоже берусь за нож. Удивительно, но тавр даже доволен, когда его разделкой занимается более уверенная рука. Я пытаюсь понять, как это вообще работает. Разделывается так только нижняя половина тела существа, не отличающаяся от обычной коровы. И когда разделка заканчивается, остаётся лишь живая верхняя. Её разделать не выходит, так как это живой моб, просто застрявший в текстуре крюка, скрытой в модели пасти дракона. А так я просто не дотягиваюсь. Видимо, это от того, как игра создаёт модели тел мобов для разделки на крюке и для интерфейса мешка для переноски мобов. По интерфейсному браслету видно, что у меня две опции. Атаковать тавра или ножом забить его на мясо. Суть в том, что при атаке, как и при забое на мясо из тавра выпадает две туши. Обычной коровьей и телом жителя со скином. Различается лишь эффект для остальных. Это выбор между убийством жителя игроком и использованием колониста в качестве источника мяса. Естественно я выбираю второе, так как это не портит репутацию лидеру колонии при текущих законах. Ведь это совмещено с жертвоприношением. Вот только вид этого действия жуткий, так как мне приходится вырезать ещё бьющееся сердце из груди жертвы. После такого я немного в шоке. Практически впервые прописанное в коде игры так явно взяло контроль над моими действиями. А ведь и для культистов есть способ превращения в еду для остальных в ходе ритуала жертвоприношения. И если я принесу в жертву соответствующего параметрам последователя для получения еды, сразу с ним та же участь постигнет и меня. Съедение заживо и смерть в желудке меня не пугает, но вот нож мясника меня уже вгоняет в дрожь. Но я вроде как готов и на такую жертву, тем более это довольно быстрая кончина. По идее. Но я не буду сильно удивлён, если буду ощущать как моё мясо готовят, и как оно отправляется в желудки всех последователей. После бага с разделкой живого тавра этого можно ожидать. И ведь мне нужно повторить это ещё пару раз, есть ещё два лишних. Точнее, ещё две. Но перед тем, как засунуть их в свой мешок мясника, я спросил, их сначала пустить на мясо или уже после разделки. И к моему шоку, обе коровки выбрали вариант после. С ними всё прошло как с первым тавром. Но когда я забрал жизнь последней, из её желудка выскользнула живая корова. Обычная. Тавра проглотила её, когда сработало её хищничество. Шутки ради я спросил животное о случившемся, и корова, как прописано в программе её разговорного бота, выразила свою благодарность за спасение и попросилась вернуться в такое же место. И я засунул её в живой мешок, чтобы она не мешала закончить с тушей тавры. В конце с этой коровой сработал тот же баг. Я разделал её на крюке, а только затем отнял жизнь. Ресурсы накоплены, но времени не осталось. Вечер, время для проповеди и ночного рейда. На этот раз меня перенесло в чужую деревню, где мне пришлось вместе с фанатиками отбиваться от паразитов. Да ещё в довесок на мою деревню обрушилось проклятие от божества этой деревни. Кого-то из моих прокляли глупостью на следующий день. А ведь я этим людям помогаю сейчас. Здоровенный данж перекрыл один из пограничных маяков и уничтожил его, открыв проход тварям. Более того, следом за паразитами к деревне подступает хищная тьма. Я помог отбить атаку паразитов, хотя и не без нескольких ран. И статус героя деревни не позволил фанатикам на меня напасть после этого. Вот только для возвращения надо или их перебить, или пройти подземелье, или выполнить ещё какие то задания. Я выбираю данж. Там ничего особенного, много зомби. Очень много зомби. Никого кроме зомби. А с зомби можно воевать хоть палкой. Забавно, из лута в этом данже только компоненты безумной науки, зелья, еда и гнилое мясо. Спустившись в самый низ, я выключил спавнер зомби и завершил задание. Позади как раз раздались вопли облавы фанатиков. Закончился мой герой деревни. Самое полезное из этого данжа я вынес. Утро, уборка, готовка, повторная уборка, урожай и разговоры с культистами. Ещё больше управления колонией и создание стола заданий для колонистов. Всё просто. Через этот стол с картой можно направлять колонистов на работы по их профессиям. Полезно для накопления ресурсов и производств. Хотя, пока что колонисты очень медленно работают. А глупость выпала лисичке, как на зло. Это просто, она будет давать дурацкие задания и терять веру с доверием при каждом удобном случае. Первое её задание — приготовить ей тушёного зомби. Я сделал. И мало того, что блюдо само по себе вызывает отравление. Так ещё и я справился плохо, добавив эффект тошноты. Бедная лисичка, ей от этого блюда стало очень плохо. И я стал помогать ей как только возможно. Прибирая за ней беспорядок и утешая её бунтующий животик. На модельке лисы это не отражается, но сеейчас она выглядит очень несчастной и жалкой. Потом пришлось выдать ей кирку и показать ближайшее месторождение руды. Шахтёр из неё ужасный, но я могу помочь. Забавно, при этом на колониста лисицу действует обучение при этом. Даже когда она — повар. Выглядит это так, что я прижимаюсь к её пушистой спинке, обнимаю, и показываю как правильно держать кирку для удара по камню. Потом её надо носить на себе, словно ездовому питомцу. В своём мире я бы не справился, но тут все неудобства компенсирует пушистый хвост лисы у меня на спине, и её такие же меховые бёдра на плечах. При выполнении этого задания её уровень культиста поднялся до максимального. Тогда я и рискнул призвать драконицу в деревню. Призыв прошёл отлично и очень зрелищно. Из открывшейся в пространстве дыры над алтарём вылетела величественная и прекрасная драконица. Она, та самая, повелительница Края. Только за порталом обычный остров с колоннами из обсидиана, а не спавн этого сервера в Краю. Драконица потребовала поклониться ей и пообещала помочь там, где это нужно. Я отвёл её к перераспределителю, попросил прилечь в чаше. Затем, подвидом ритуала поклонения и подкупа по совместительству, я запустил перераспределитель. Чаша наполнилась белым зельем, оно начало обволакивать тело драконицы тонким слоем. Добавляемые в чашу реагенты окрасили зелье сначала в алый цвет, затем в чёрный. Бутылочка дыхания дракона в качестве красителя добавила правильный цвет магии драконицы в её палитру. А когда в перераспределитель добавилось зелье со свойством ликантропии, мир застыл, а для меня открылся редактор существ. Форму дракона я не стал менять, только добавил на чешую магические знаки. В свойствах нового жителя деревни я прописал такие особенности как людоед, живоглот, хищник, вместительный желудок и ненасытность. Такие же свойства остались и у альтернативной формы драконицы — человекоподобной. Единственное, в меньшей форме она более не ездовой зверь. Как и ожидалось, она не может стать последователем культа. Но она стала жителем деревни и колонистом, со всеми бонусами. А потом я даже осмелился написать для неё историю, сделав её меньшую форму способом полностью контролировать своего пророка, направляя каждый его шаг и иногда помогая. Но чаще пользуясь имв своих целях. И когда она для пробы превратилась в меньшую форму после полностью впитавшегося в чешую зелья, я попросил стать её своей супругой. Сработало, она приняла кольцо и надела его на свой палец. А затем, из-за наличия у меня других партнёров, она стала ревновать. И чтобы реализовать свою ревность, она потребовала принести в жертву конкурента. А иначе будет лютый скандал. А буйство ревнивой драконицы это просто катастрофа, так как у последней огромная сила атаки. Поняв суть произошедшего драконица звонко расхохоталась. И ещё больше её развеселило то, что она в любой момент может съесть любого жителя деревни. И тот после смерти возродится на алтаре. Затем я познакомил с ней всех и стал показывать деревню. И в этот момент лиса дала последнее глупое задание. Она пожелала отведать лисятины. Я сразу сбегал на склад зверья и проверил, подойдёт ли дикая лиса. Нет, нужна такая же. А так как в деревне только одна лиса житель, да ещё и когда есть квест от драконицы на убийство конкурентки, я решил попробовать провести жертвоприношение лисы для пропитания деревни. Точнее, пустить её на мясо и приготовить его для неё. Вот только из-за того что квест драконицы надо провести как ритуал, я сам должен буду пройти через ту же процедуру. — любимые мои, у нас теперь есть дело, которое надо решить. Лиська, сегодня ты станешь источником мяса. А с тобой и я. Нам надо теперь решить, как это пройдёт. На кухне, в храме или дома. Драконица спросила про подробности, и я ответил. Можем провести ритуал в храме. Тогда нас двоих перенесёт к тебе на обеденный стол или сразу в желудок. А получившийся от этого лут окажется в сундуке при алтаре. Как и при любом жертвоприношении культиста, если оно нужно для получения пищи. Можно проделать это на кухне. Мы подвесим лисичку на крюк, разделаем её, приготовим мясо и потом отправим воскрешаться. Но твой квест сделает это ритуалом, и после лисы придётся разделать меня. И наконец, можно сначала в подходящем месте пустить на мясо лису и меня, а тела после воскрешения мы на кухне приготовим. Девушки, я буду счастлив устроить после этого семейный ужин для нас. Троих. Или пусть все мы пятеро отведаем плоти друг друга? Для полного примирения? — А что, мы же одна семья теперь. Сделаем рагу из кролика и шашлык из барашка. Из лисятины и пророка просто жареное мясо, или что посолиднее. Да и из меня, вроде как богини во плоти, получится сделать еду. Пусть игрок посмотрит возможные рецепты и выберет повкуснее. — Хорошо,… Немного волнительно. Да что там, мне просто жутко. А какой вариант выберем? — так уж и быть, сделаем всё на кухне. Драконица подмигнула и обняла меня с лисой крыльями, после чего продолжила. — Я к вам так и буду ревновать, буду пакостить по всякому. Но не со зла. Так уж надо по правилам. Придётся тебе любить всех в равной степени, и ухаживать за всеми одинаково. А теперь, пошли обрадуем ушастого и кудрявого. Принятое нами решение остальные встретили с волнением и восторгом. Они прониклись настроением деревни и готовностью всегда отдавать себя другим. Буквально, делом, плотью и душой. Драконица предложила четверым жертвам забраться в живые мешки, чтобы я вслепую выбрал один. Тем более, иначе баг не сработает. Она же предложила сразу и устроить ужин, не отходя от плиты. Я с помощью браслета просмотрел доступные рецепты и набрал нужных продуктов. Заодно я подготовил специальный живой сундук для еды. Это как мешок, но не переносной и более вместительный. Он по сути нужен для тоо, чтобы выдавать случайный предмет из своего нутра. Это даже не сундук, а целый шкаф. Или комната хранения. Помещение животного в живой мешок выглядит так, словно я достаю свежевырезанный из тела животного желудок и прижимаю его к голове жертвы. Мешок при этом раскрывает отверстие на месте пищевода и буквально натягивается на голову, растягиваясь и увеличиваясь. А когда жертва полностью внутри, мешок сжимается, издавая отрыжки и утробное бульканье, словно переваривая. Да и после внутри можно нащупать лишь один небольшой мягкий комок. Из такого мешка содержимое легко переливается в сундук, стоит только прижать отверстие мешка к соответствующему входу на боку сундука. Сундук при этом булькает и урчит настолько плотоядно, что я тревожусь за попавших в него моих. Нажатие на кнопку случайной выдачи дало мне неожиданный результат. Сундук раскрыл свою беззубую морщинистую пасть, и из неё мне на руки вывалилась драконица. Она покрыта толстым слоем очень вязкой липкой слизи, но когда я отхожу на шаг, эта слизь разрывается на её теле и втягивается в сундук. Драконица судорожно вдыхает и хватается за меня. Она в полном восторге и небольшом шоке. — Ох! Эти мешки такие… Я словно в настоящем желудке побывала. Да не, не в кубическом. В настоящем, из твоего мира. Маленький просто тесный и жаркий. А в большом так сжимается, покрывает слизью, душит и топит. Но это не страшно, это приятно. Он всегда даёт вдохнуть в последний момент, не позволяет утонуть в своей слизи. Там всё гладкое, всё живое, всё… Как ты. — Хех, а ведь ты будешь первой. Так что, придётся тебе залезть в этот мешок и подождать, пока я вытащу остальных. Потом снова жребий. Драконица поёжилась, прежде чем её снова поглотил живой мешок. Остальные также в полном восторге от живого шкафа. Жаль только его нельзя использовать для кормления последователей или жителей с колонистами. А затем я просовываю руку в привычно пиксельное и состоящее из мягких скользких кубов нутро мешка, достаю за руки драконицу, и зажимаю их между зубами кухонного дракона. Нож в моей руке дрожит, и всем приходится положить свои руки поверх моих для первого разреза. Даже драконица своим чешуйчатым хвостом касается меня в знак поддержки. И вот её светящееся сиренью сердце пульсирует у меня на ладонях. И моё бьётся вместе с моим в одном ритме. Из сердца дракона края готовится эликсир для дыхания дракона края. Как раз пять бутылочек. Нам всем ничего не мешает выпить этот эликсир на месте. Я игрок, на меня этот эликсир действует по особому, позволяя изредка выдыхать заряды дыхания дракона. Редко это раз в день. И больше эту способность не улучшить. А вот остальным этот эликсир ничего такого не даёт. Но они могут насладиться его вкусом со мной. Только драконицу надо поить, её руки заняты. Вкус чистой магии описать трудно, после первого же глотка внутри растекается жар и искры разлетаются по всему телу. На секунду всё озаряется сияним этого удивительного цвета, и на эти же секунды глаза остальных светятся как и у драконицы. А она после этого говорит, что чувствует своё сердце в каждом из нас, даже в себе. И это тоже чудесно. Из дракона края можно получить яйцо, кости, перепонки крыльев, чешую и череп. Из этого ничего съедобного не приготовить, а потому я предлагаю драконице пройти воскрешение и перейти к следующей жертве. Раз уж с ней не выполнился квест ревности. Но она попросила сделать из своей чешуи часть доспеха, чтобы ощутить её на мне. Я так и сделал, для чего мне пришлось срезать с её крыльев кожу, а с тела содрать чешую. Ей не больно, зато больно мне самому. Словно это от моих крыльев оставляют жалкие обрубки. Но она сказала, что теперь чувствует как в моей груди бьётся сердце. Это потому что её части по прежнему зивые, даже став нагрудной бронёй на мне. Они по прежнему часть её. И это очень здорово, хотя и странно. Осталось закончить дело, отправив драконицу на перерождение. В игре это такой же удар, как при любом другом этапе разделки висящей на крюке туши. Последний удар, заставляющий последнюю часть исчезнуть. Но в более реальной картине мне приходится провести ножом по горлу драконицы. Она улыбается острозубой улыбкой и растворяется в фиолетовом огне своей магии, а уже через минуту возвращается от алтаря, как новенькая. Но она гладит мою новую броню и хихикает от щекотки. Хотя, это не защитная броня, а декоративная, меняющая мой облик. И из-за этого броня тоже превращается в более реалистичную. Драконице жаль, что кожи на плащ для меня надо много больше. Она не в обиде нато, что я только что сделал. Наоборот, ей понравилось смотреть, как я сомневаюсь и собираю решимость. Меня также одобряет барашек. У него опыт принесения в жертвукуда больше, но такое и для него будет в новинку. И жертвовать собой добровольно, ради семьи, это совершенно новый опыт. Не только страшный, но и приятный. Впервые для него лезвие в руках близкого существа, а не врага. Настала очередь следующей жертвы, и это таки оказалась лисичка. Я прижал к себе её покрытое слизью тело, как только она вывалилась из хранилища. А так как я не отошёл, слизь не пропала. Девушка без сознания или парализована. Но стоит мне сделать шаг, как она оживает и лезет целоваться. Уж очень странно ощущать себя внутри этого предмета. Жаль, я сам не могу заглянуть внутрь, игра этого не позволяет. Я выпускаю остальных, натягиваю на лису живой мешок, и из него вешаю её за руки на торчащий зуб дракона. Лисица восхитительна и в таком беспомощном виде. Теперь мне предстоит добыть из её тела куски мяса, приготовить их, и накормить ими её же. Это не просто канибализм, а какая то его особенно странная форма. Но это другой мир, тут такое вполне возможно и разрешено. Странно, нож одним движением наносит сразу два разреза внутри, но не оставляет раны. Лиса цела на вид, а у меня в руках ещё горячий кусок её тела. Все облизываются, и я с трепетом готовлю из этого куска сочный бургер. У лисы текут слюнки от его вида, а так как её руки связаны, приходится мне её и кормить. Острые клыки вонзаются в булку с хрустом, и перед моими глазами встаёт уж очень подробная картина того, как эту пищу пронзают совершенные лисьи клыки, как зубы глубже в пасти сминают хлеб и разбивают обжаренное мясо на мелкие кусочки. Всё покрывает горячая слюна, мягкий язык бережно придерживает каждый кусочек на нужном для жевания месте. А затем всё это обнимает гладкий мускулистый пищевод, после спуска в самую глубину горячего тела лисы еда падает в её желудок, наполняя его аппетитным запахом. Затем соки бережно расщепляют эту еду на компоненты, пока желудок своими мягкими сжатиями помешивает густую пищевую кашицу. Всё такое яркое, словно я действительно там. Лисе даже приходится куснуть меня за нос, чтобы развеять наваждение. — Ты чего, это же просто еда. — Не знаю, слишком ярко всё представил. Словно ты не своё мясо съела, а всего меня. — Ну, ты в эту готовку душу вложил. Так что в некотором смысле так и случилось. Понравилось? — Очень. Там у тебя очень тепло и нежно. Пусть и долго там не существуешь, растворяешься быстро. Ты не дала до конца досмотреть, так что самого неприятного я избежал. Теперь надо угостить и остальных. Тобой. А потом и я сам займу это место. Надеюсь, сработает всё также, как с тобой. Из следующих кусочков мяса лисы я сделал такие же бургеры, и отдал каждый остальным. Драконица свой проглотила, и я увидел уже знакомый желудок, полный сиреневой огненной жидкости. Еда просто растворилась в магии без следа. Кролик разжевал свой бургер на мелкие кусочки и отправил их в такой же желудок, как был у лисы. А вот барашек своими плоскими зубами растёр пищу в пасту. Старательно и с удовольствием. Его желудок занялся размешиванием содержимого очень мощно, как и у любого травоядного. Осталось самому попробовать. На вид бургер такой же пиксельный, как и всё в этом мире. И на зубах он сначала распадается на кубические кусочки. Только затем он жуётся как хлеб с мясом и овощами. И как еда это очень вкусно. В этом мире невкусной еды почти не бывает. Но ещё я чувствую живое тепло, исходящее от каждого кусочка мяса. У меня во рту словно что-то живое и пушистое. И это не противное ощущение шерсти на языке. Наоборот, я чувствую себя хищником с жертвой в пасти. Скоро эта часть лисы станет мной, но пока мне хочется быть с этой частичкой как можно более нежным и ласковым. Образ жевания еды такой же яркий, только теперь рот совсем не пиксельный, как было раньше. Кусочки и комочки пищи всё время возвращают форму кубиков, когда их не сжимают зубы и не растирает язык. Каждый глоток заставляет ощутить тепло внутри и мощное гладкое давление со всех сторон снаружи. А в желудке скользкий сок обжигает кислотой каждый кусочек мяса, едва не заставляя кричать. Это не боль, но очень похожее ощущение. Но что-то подсказывает, что лиса эту боль не чувствует. Это я желая её защитить и сберечь частички девушки в себе принимаю на себя такие ощущения. За несколько секунд я переживаю всё путешествие по собственному пищеварительному тракту, сопровождая каждый квадратный комочек или капельку того, что было лисой. И кроме неприятных запахов и вкусов, я пережил с этими кусочками много приятного. Вся эта мягкость, бережная забота и старательная обработка пищеварительными соками… Вместе с лисой я ощутил себя очень нужным. И в догонку меня настигли похожие переживания из внутренносте всех остальных. Кроме драконицы, она поглотила еду без столь подробной физиологии. Магией. Но и это было по своему чудесно. В теле лисички осталось ещё много мяса, пришлось приготовить ещё бургеры и сложить их в хранилище. Это уже не вызвало таких чувств. Дальше в мои руки стали попадать остальные получаемые при разделке вещи — кости и органы. Пушистый хвост, зубы, когти, меховая шкурка, голова. Всё это пришлось своими руками и ножом отделить от тела лисы. Но при этом сама лиса никак не изменилась. Ей лишь щекотно и холодно от ножа. Мне немного не по себе делать всё это, и остальные меня поддерживают. Они понимают, насколько для меня тяжело делать такое с столь полюбившимся мне созданием. С помощью полученных органов я на месте расширяю живое хранилище, при этом совсем не чувствуя связи между этими предметами и лисичкой. А вот ожерелье из зубов и когтей, воротник из хвоста или меховая подкладка на одежде из лисьей шкуры ощущаются живыми. И даже после завершающего удара по горлу лиса сохранила способность этим хвостом вилять. Лиса появилась на алтаре и прибежала на кухню как только смогла. Она обняла меня и поблагодарила за исцеление от проклятия глупости. Да и драконица посчитала свою ревнивую жажду избавиться от конкурентки полностью утолённой на время. А вот я почему то не оказался на крюке. Лишь мир вокруг застыл. Значит, сначала можно проделать всё с оставшимися членами моей семьи. На этот раз без жребия вызвался кролик. С ним прошло почти как с лисой, разве что из его филе получилось сварить несколько мисок вкусного рагу. Опять, каждый глоток каждого из едоков я ощутил на себе. Только теперь в их желудках пахнущий лисой бургер, каждый кусочек мяса из которого почему то по ощущениям имеет лисий пушистый хвост. Меня пережевали, проглотили, переварили и пропустили через кишечник, при этом полностью впитав все частички и меня, и остальных. Волшебно у драконицы, красиво внутри лисы, быстро и по обыденному в кролике, подавляюще властно у барашка и очень реалистично внутри меня. У них то кубикам еды удобно скользить по квадратным трубам кишечника. А во мне это очень странно. От кролика со мной осталась шапка из тёплого меха и лапка на удачу. И ещё пяток мисок рагу в хранилище. А вот с барашком произошёл казус. Из-за шерсти нож до его тела не достаёт. Пришлось сначала состричь руно. И впервые барашек оказался унизительно и беспомощно голым за все свои жизни. Из его мяса получилось очень много порций шашлыка и шаурмы. Мы все наелись досыта, туго набив животы и заставив меня прожить жизнь каждого из кусочков съеденного мяса в каждом из животов до конца. Шерсти с барашка хватило на одежду для всех нас, и осталось ещё. Органы пошли на улучшение хранилища. А из сердца получился амулет для жуткой боевой магии, аналогичный короне самого барашка. Перед последним ударом ножа барашек дико испугался, но я его утешил и наконец совершил жертвоприношение. Меня подняло над землёй, остальные собрались в круг перед моим телом. Но блестящие в их руках ножи вызвали лишь холодок и щекотку. С меня никакого лута не выпало, лишь высыпались шарики опыта. С мелодичным звоном они впитались в тела остальных, а я потерял сознание. … Знакомая пустота мира высших. Только никого из них не видно. Слышен лишь красивый голос незнакомой сущности на неведомом языке. И судя по мелькающим перед глазами строчкам компьютерного кода, молниям и прочим спецэффектам, либо что-то сломалось, либо кто-то вмешивается. Судя по голосу — последнее. Я понимаю смысл сказанного, словно слова вкладывают мне в голову, минуя восприятие речи. Моя готовность пожертвовать собой ради других очень понравилась кому-то. И за это я могу попросить что-нибудь. И лично мне сейчас хочется вернуться к моменту моей смерти в игре, чтобы я смог дать своим друзьям что-то больше чем очки опыта. Сделать для них то же самое, что они сделали для меня и для друг друга. Так и произошло. Я снова оказался висящим на кухне деревни и в пасти дракона. А моя семья готовится вонзить в моё тело светящиеся чарами ножи. Лезвия легко прорезают кожу и мягко отделяют полосы мяса. Боли нет, нет и крови. А я чувствую куски своей плоти на их квадратных руках. Чешуйки драконицы при этом покалывают магическими искрами, что вылетают между ними. Гладкое копытце барашка даже сквозь свою твёрдость создаёт ощущение кудрявого и пушистого тепла. У кролика обычная мозолистая рука фермера, только не совсем человеческая. А у лисички изящные пальчики так и ласкают отрезанную от меня часть. Даже две, ведь лиса угостит и меня. Первой к трапезе приступает драконья. Её пасть сияет магическим огнём, и ещё до глотка я начинаю гореть в этом пламени. Но огонь дракона не разрушает меня, а лишь превращает в подходящую для её тела форму. Кусок мяса превращается в дым внутри её желудка, и я могу ощутить все его мягкие квадратные складочки. Жидкий сок там тоже есть, и я чувствую себя растворённым и в нём. Увы, долго это не длится для меня, очень быстро я впитываюсь в тело хищницы и перестаю ощущать себя собой. Но частичка меня теперь ощущает пульс её магии. Следующим сырое мясо пробует кролик. Его плоские передние зубы легко отрезают кусочки поменьше, словно нож гильотины. Каждый кусочек катается на языке и попадает на зубы в глубине пасти. Кролик жуёт, и это ощущается очень обыденно. Зубы раз за разом сжимают отрезанные зубами кубики меня, делая их мягкими, превращая их в кубики пережёванного мяса. Рот кролика тоже квадратный, в нём нет ничего особенного. Гладкие щёки, мягкий язычок, тёплая слюна с запахом свежих овощей. Квадратный пищевод легко толкает кусочки через себя, бросая их в полный другой еды желудок. Там кислый сок обжигает мою плоть подобием боли, там я задыхаюсь в смеси запахов недавних лакомств и тону в источнике этого запаха. Частички меня смеживаются с липкими кубиками съеденных продуктов, прижимаются к странно пушистым или кудрявым кусочкам другого мяса, погружаются в скользкие капли слизи или кислоты. Желудок не очень хорошо принимает сырое мясо, он сжимается в знак протеста, бурлит, пытается вытолкнуть кусочки меня вместе с остальным. Но кролик заставляет своё тело принять эту пищу, и я остаюсь в этом бурлении на несколько часов. А после ряда превращений мои кусочки начинают скользить через кишечник ушастого. То одновременно омерзительно и неописуемо приятно. Соседние кубики — кусочки очень противные, даже если это кусочки барашка или лисы. Запах и вкус само собой совсем не аппетитный. Но при этом сам кишечник кролика невероятно нежный, мягкий, ласковый. Его ворсинки ласкают каждую грань каждого кубика, и бережно вытягивают всё полезное до тех пор, пока от меня не остаётся ничего. Финал этого путешествия я уже не застаю и не чувствую. При этом всё очень обыденно, спокойно, уверенно даже. Привычно, хотя я переживаю это в первый раз. Затем очередь барашка. Его рот немного больше, но жевание практически такое же. Только зубы двигаются немного иначе, сжимаются сильнее. Язык действует тоже более уверенно и властно. По идее я должен превратиться в жидкость от такого, но я остаюсь в виде отдельных кубических капелек. Мою форму держит слюна, с которой меня перемешивает во рту этого друга. При этом характер барашка прекрасно чувствуется в том, как именно он меня ест. Сначала он откусывает осторожно, медленно прорезая мясо зубами и пробуя кусочки на вкус. Затем он всё более уверенно жуёт, в конце буквально сокрушая меня между челюстями. Его желудок берётся за меня ещё более властно, сжимая стенками густую смесь из всей съеденной ранее еды, слюны и жгучего сока. Это место вызывает у меня совсем другие чувства. Тело барашка, при всей его внешней беззащитности и невинности, внутри наглядно показывает своё превосходство. И хотя я понимаю, что это просто желудок пищу принимает так, словно это привычная ему грубая трава, ощущается это именно как проявление силы и демонстрация власти. И если бы я был маленьким человечком, а не множеством кубиков еды наравне с такими же кубиками вокруг, я был бы вынужден отчаянно бороться за свою жизнь. За каждый глоток ароматного воздуха, за каждую возможность шевелиться и жить. В желудке барашка я задержался на больший срок, а потом ещё дольше я пробыл в пути через его кишечник. Теперь вместо обыденной нежности вокруг опять превосходящая меня сила. Покрытые ворсинками стенки выкачивают из меня всё, а их сокращения властно толкают меня дальше, пока всё превращается в будущие удобрения, а я не исчезаю в теле своего пожирателя. Осталась лисичка, но она пожелала стать моим десертом. Сначала она угостила меня. На вкус сырое мясо мне не нравится, и лисичка это понимает. Она с пониманием относится к моему желанию поскорее проглотить едва прожёванное угощение. И пусть это мясо и выглядит реальным, оно откусывается почти правильными кубиками, и после жевания остаётся в такой форме. Глотать его кубики не сложнее, чем обычные кусочки еды. Просто вкус не очень и ощущения странные, ведь я всё вижу и чувствую со стороны каждого кусочка. Пищевод довольно приятно гладкий, но удушающе тесный и противно слизистый. Реальная слюна намного противнее пиксельной, запах тоже. Особенно в желудке, где кубики мяса остальных плавают в склизкой каше, в которую распадается остальная еда. Желудок медлительно сжимается, его содержимое перекатывается и булькает. Некоторые части меня теряют форму, распадаются и перестают быть мной. Запах внутри также меняется. Ароматы вкусных блюд сменяются на вонь переваренной пищи. А потом всё становится предельно ужасным. В кишечнике нежные ворсинки ласкают лишь небольшую часть поверхности меня. Остальное покрыто кошмарной жижей. Но вот кусочки лисы и остальных тут в полном восторге. Их не отторгает запах, они наслаждаются детальностью окружения. Всё заканчивается в самом конце, когда кубики наконец сплющиваются мощными мышцами последнего участка кишечника, а из густеющей массы извлекается остаток воды. Я считаю это путешествие более познавательным, чем приятным. Осталась лишь лиса. Её пасть не может так тщательно пережевать мясо, как это было с остальными. Она свой кусочек меня проглотит почти целым. Но она будет его жевать, и это обещает стать приключением. Сейчас, когда лиса очень большая для меня, в её рту намного больше деталей. Есть зубы, есть подвижный язык, есть рельеф нёба и форма глотки. Всё по прежнему состоит из кубов, но всё равно, пасть выглядит очень хорошо. Белоснежные клыки даже на вид острые, язык своей гибкой мягкостью манит к себе прижаться. Хищный запах горячего дыхания заставляет разрываться между желанием отдаться и стремлением убежать. Когда лиса кусает и жуёт, её зубы вонзаются в меня своей твёрдой гладкой остротой. И с каждым укусом я счастлив быть пронзённым её клыками. Драконица явно ревнует моему восторгу, и я напоминаю ей, какое богатство чувств дарит её животик целому человеку и как быстро он поглощает кусочки человека. В своём теле я могу сказать, что для целого человека живот лисы наоборот быстро заканчивается, а значит, драконица в этом плане останется для меня первой и лучшей. Наконец следует глоток. Вниз я соскальзываю и как большой мягкий лоскут прожёванного мяса, и как отдельные кусочки. Большим куском можно ощутить уверенные сокращения пищевода и отдельные частицы слюны. Как и пасть, горло лисы заставляет меня ощутить себя идеальной добычей для этой прекрасной хищницы. Желудок лисы также полон пищей, соками и слизью. Пахнет как приятно, так и плохо. Внутри лисы жарко, но не обжигающе. Кислота обжигает сильнее, чем у остальных. Но не так мучительно, как в моём желудке. Я молюсь, чтобы эта боль была ощутимой только для меня. И если со всеми другими желудками я испытываю определённый страх, то отдаться лисе мне не страшно. Как и отдаться драконице. Только эмоции разные. Драконица одинока и не понята, её редко жалеют, ей редко сочувсивуют. Для большинства она лишь враг или злодей. А лиса это воплощение женской хищной красоты. Игривая, коварная, одновременно сильная и хрупкая. Её желудок кажется уязвимым и ранимым. Но он уверенно обрабатывает попавшую внутрь еду, при этом очень бережно и старательно покрывая соками каждый отдельный кусочек. А, эти соки жгучие до крика и нестерпимо кислые. И в целом вкус внутри нельзя назвать приятным. Но я прекрасно чувствую всю ту еду, что была сегодня до меня. И надеюсь ощутить и прибывшую после. В таком желудке и в виде крошечного человечка хочется попробовать побарахтаться. Кусочки мяса не боятся боли и смерти, а потому им перевариваться в целом приятно. Я чувствую свою нужность и важность при этом. Только у каждого это чувство своё. Драконица волшебная и не поддающаяся описанию человеческими понятиями. У кролика всё обычное и материальное. Словно в моём собственном реальном мире. Барашек это особое. Он невинный и милый. И при этом он едва ли не божество. А лисичка… Я в неё влюбился, а потому внутри неё так хорошо. И в желудке, и в кишечнике, где мои кусочки идеально соответствуют стенкам вокруг. Хотя, ничего удивительного, пиксели одного размера всегда подходят друг к другу. Да даже в конце пути мне приятно находиться внутри мохнатой попки, сжатым с другими кубиками того, что осталось после пищеварения. Во мне необычно много мяса, так что можно приготовить самые разные вещи, чтобы с новыми деталями повторить пройденные пути и снова отдать себя дорогим мне существам. Лиса готовит, и я счастлив ощущать её ловкие изящные руки каждый раз. Не важно, она меня нарезает острым ножом, складывает вместе с другими продуктами на булочки, заворачивает в лепёшку, окунает в соус, бросает в кастрюлю или чашу с маринадом. А уж когда она обжаривает мясо на сковороде или решётке над огнём… У меня замирает сердце, когда эти приятные подушечки на лапках шипят при контакте с раскалённым металлом или кипящим маслом. Но на самом деле это моё мясо шипит и шкворчит. А потом эти самые подушечки, невредимые и блестящие от масла, опускаются прямо на меня. Лапки не такие возбуждающе интимные для меня, как желудки. Но мне приятно на них смотреть, мне нравится их трогать. У лисы чудесные подушечки на лапках. Но вот коготки просто круглые. Точнее, они просто квадратные и гладкие. Ей бы пришлись к лапкам и острые кошачьи когти. На сковороде или гриле я бы не отказался от прокалывания такими коготками вместо специальной вилки или шпажки. Все наелись до округлившихся животов, и я побывал в каждом при каждой степени наполнения. От меня не осталось ни кусочка лишнего, при разделке не выпало ни костей, ни органов, ни особого мяса. Так уж сработало моё жертвоприношение. И когда драконица наконец провела ножом по моему горлу, я ощутил лишь краткую небольшую боль перед отправкой в мир высших. Там в круге обсидиановых колонн меня встретила драконица. Она привычно прочитала просьбу не держаться за тех, кого приносят в жертву. Пророк приносит жертвы, а не становится жертвой сам. Но затем драконица отправила меня назад не словом магии, а выдохом. На секунду я очутился в её желудке, а затем проснулся от сигнала будильника.