***
В здании царила тишина. Все, кроме дежурных, покинули рабочие места, и только в одном кабинете все еще горел свет. Сняв галстук и расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, Харука перелистывал папку, лежавшую на столе перед ним. Казалось, он уже знает наизусть, что в ней. Каждый документ был прочитан не один раз. Харука допил остывший крепкий кофе и задумчиво посмотрел перед собой. Как бы сложилась судьба Заубера и Рихтер, если бы его отец не оставил семью? Встали бы они на преступный путь или стали честными людьми? Судя по всему, Ханна была слишком честолюбива и шла вперед, не замечая преград на своем пути. Она хотела оказаться на вершине иерархической лестницы в прокуратуре и использовала для этого все средства, что попадали под руку. Интересно, что было бы, не останови ее Харука? Кем она могла бы стать, если бы у нее была настоящая семья? Почему она стала полицейским, и что заставило Рихтер свернуть с честного пути? История не знает сослагательного наклонения. Тено вздохнул, поправил воротник рубашки. Его взгляд скользнул по столу и остановился на фотографии Мичиру. Скрипя зубами, Харука сжал кулаки так, что ногти впились в кожу. После того, как полиция закончила спецоперацию, суперинтендант вместе с коллегами побывал в гостиничном номере Рихтер. Проводя обыск, он наткнулся на конверт с фотографиями. Как и говорил Заубер, Рихтер делала фото его Мичиру. Несколько снимков были довольно откровенными. Постаравшись, чтобы никто из коллег не заметил этого, Тено убрал конверт в карман. Он лично обыскал весь номер, опасаясь, что могут быть еще фотографии Мичиру. Открыв верхний ящик стола, полицейский достал тот самый конверт. Повертев его в руках, он с едва слышимым стоном убрал его обратно. Тщательно заперев ящик на ключ, Харука сунул его в карман брюк. Почему-то он не мог ни порвать фотографии, ни выбросить, но и смотреть на них не хотел. Подойдя к окну, блондин оперся лбом о прохладное стекло. За окном во всю правила балом ночь. На оживленных днем улицах сейчас царила тишина и спокойствие, лишь светофоры лениво мигали, не понимая, что им делать без машин. В окнах зданий, которые мог видеть Тено, давно уже погас свет. Пора было и ему идти домой, но он никак не мог решиться на это. Теперь, когда все кончилось, он просто боялся идти туда, где его ждала, как он надеялся, Мичиру. Но только вставал вопрос – а закончилось ли? Рихтер мертва. Она больше ничего не сможет сделать Мичиру. А захочет ли сама Мичиру остаться с ним и дальше? Простил ли он ее? Да, простил. Сможет ли забыть о случившемся? Нет. Забыть он такое не сможет. Понял ли мотив ее поступка? Он сам не мог себе признаться в этом. Выключив свет в кабинете, Харука опустился на диван и сжал голову ладонями. Им с Мичиру надо поговорить. Да, конечно, они общались пару дней назад, когда та вернулась домой. Но в тот момент он был не в состоянии все спокойно взвесить и понять. Ему было очень тяжело. И он безумно устал… Поднявшись, блондин взял со стола фуражку и покинул здание полицейского участка.***
У двери собственной квартиры Харука задержался. Слегка помявшись, он вставил ключ в замочную скважину и повернул. Заслышав звук шагов, Мичиру вскинула голову и замерла. Она боялась ошибиться, хотя кто мог прийти в их квартиру кроме Тено? Через минуту дверь в спальню открылась и в дверном проеме возникла фигура Харуки. Мичиру встала с кресла, прижала руки к груди и с надеждой смотрела на Харуку. Тот сделал несколько шагов, автоматически снял фуражку, бросил ее на стол, ослабил узел галстука. Не говоря ни слова, он прошел дальше, подошел к кровати и рухнул на нее лицом вниз. Мичиру подошла к постели, присела на краешек, быстро осматривая Тено и не находя каких-либо следов ранений. Затем она коснулась его плеча: – Харука? – ответом ей был тихий стон. – Харука? – она склонилась к нему и при неярком свете ночника заметила несколько седых волос на виске любимого. Склонившись, девушка коснулась губами седой пряди, но полицейский не отреагировал. Тено уже спал. Мичиру закрыла одной рукой лицо, сдерживая слезы, а пальцами второй руки нежно перебирала волосы на затылке Тено. Так, как он всегда любил. Харука вернулся домой, и она была счастлива. Он жив. Он не бросил ее. Мичиру прилегла рядом. Ее рука скользнула поперек спины Харуки, обнимая и прижимая к себе. Впервые за последнее время она вновь чувствовала рядом с собой тепло любимого человека. Закрыв глаза, Мичиру улыбнулась. – Я люблю тебя, Хару.***
Яркое солнце светило за окном, лаская нежные лепестки сакуры, растущей во дворе высотного дома. В квартире одного из высотных этажей, девушка с волосами цвета морской волны, с улыбкой на лице заканчивала приготовление завтрака. Аккуратно расставив все на подносе, она направилась в гостиную. Открыв глаза, блондин зевнул. Шторы в спальне были плотно задернуты, практически не пропуская свет с улицы. В комнате он был один, но Харука был готов поклясться, что спал он не один. Рядом с ним была его Мичиру, и он сквозь сон слышал ее нежный голос и признания в любви. Наверное, пора было вставать, но за последнее время он так мало спал, что можно было немного поваляться. Тем более, что шеф дал ему пару выходных. Потянувшись, Харука сел и осмотрелся. Его форма, в которой он вернулся домой, была выглажена и аккуратно висела на вешалке. Вопросительно подняв бровь, он откинул одеяло, чтобы обнаружить на себе брюки от пижамы. Он улыбнулся и все же встал. Хватит прохлаждаться, Тено, еще многое надо сделать. Накинув рубашку, он вышел из спальни. Мичиру поднялась с дивана навстречу полицейскому. Глядя на заспанное лицо и растрепанную макушку Тено, она улыбнулась. – Хару… – Привет, Мичи, – откинув со лба челку, произнес Харука. – Выспался? Тено потер лицо руками и сел на диван. Мичиру опустилась рядом с ним. – Не знаю, – пожал он плечами. Девушка осторожно коснулась колена Харуки: – Спасибо тебе, родной. – За что? – тихо спросил он. – Ты знаешь, – она посмотрела ему в глаза. Тено усмехнулся: – Не мог же я оставить жену без присмотра? Рихтер – та еще штучка… – Теперь я это понимаю, – призналась скрипачка. Харука вздохнул: – Забыть я это не смогу. Думаю, что и ты тоже. – Мичиру кивнула, соглашаясь. – Но, если ты хочешь, – Харука взял ее пальцы в свои и сжал, – мы можем попытаться. – А ты сам хочешь этого? – едва слышно произнесла девушка, не отрывая взгляда от его лица. Харука вздохнул, поднес к губам ее пальцы и поцеловал. Помолчав несколько секунд, за которые Мичиру забыла, как дышать, он притянул ее к себе: – Хочу… Вместо ответа та обняла Харуку и, уткнувшись лицом ему в шею, кивнула, боясь, что не сможет говорить. Тено улыбнулся в ответ, вдыхая такой знакомый и любимый запах. Закрыв глаза, он словно тонул в этом запахе, в тепле, которое дарила ему Мичиру. – Хару, я не хочу, чтобы это стояло между нами. Знаю, что безумно виновата перед тобой, и меня не оправдывает то, что меня опоили чем-то. – Ты знаешь? – нахмурился блондин. – Да, – кивнула девушка. – Китаро сказал. Он сам не знает подробностей, но… Меня это не оправдывает, родной. И я сделаю все, чтобы заслужить твое доверие вновь. – Я знаю, - Тено погладил обручальное кольцо на пальце Мичиру. – Ты не сняла его… – И не сниму, Хару. Я – твоя жена. Законная жена суперинтенданта полиции и знаменитого гонщика Тено Харуки. Самого лучшего «мужчины» на земле, – она голосом выделила слово «мужчина», давая понять Тено, что этот вопрос для нее закрыт. – Спасибо, Мичи. Давай начнем все сначала? – Давай, любимый.***
– Нет! Нет и нет! Почему я? Нет, почему я? – надув губки, Сецуна с недовольным видом сидела на диване в гостиной у Харуки и Мичиру. Вокруг нее суетился Мотоки. – Мне жарко… Мотоки беспомощно посмотрел на хозяйку квартиры. Достав с полочки пульт, Мичиру включила кондиционер, сама зябко кутаясь в байковую рубашку Харуки. Сецуна закрыла глаза, тяжело дыша: – Мотоки… – Да, дорогая? – тот склонился над женой. Она схватила его за воротник рубашки: – Хочу мороженого. Мятного… – Мотоки посмотрел на Мичиру, но та отрицательно покачал головой. Мейо заметила этот жест. – Так сбегай в магазин, тут совсем рядом, в паре кварталов. – Хорошо, любимая, – послушно кивнул Мотоки, тот час покидая квартиру. Едва парень скрылся из виду, Мичиру выключила кондиционер и селя в кресло напротив подруги: – И что все это значит, Сец? Зачем ты третируешь беднягу Мотоки? – Вот была бы ты на моем месте, Мичиру, посмотрела бы я, как ты своего Тено гоняла. Вот почему я должна так мучиться? – она указала на свой довольно заметный живот. Девушка невинно улыбнулась: – Потому что мне это с Хару не грозит. Тебе и правда так плохо? – Ну, не совсем, – невинно посмотрела Сецуна, усаживаясь поудобнее. – Просто хотела остаться с тобой наедине. А Мотоки полезно побыть на воздухе. Мич, так как у вас дела? Мичиру нежно улыбнулась: – Все хорошо. Родители, когда узнали, что мы поженились, – девушка повертела кольцо на пальце, – со мной месяц не разговаривали. – Сецуна вопросительно подняла бровь. – Как же мы так посмели пожениться в тайне ото всех? Такое событие! Такие известные люди и не устроили грандиозное событие из нашей свадьбы… – Они в своем репертуаре, – хмыкнула Мейо. – Зная твою маму, могу биться об заклад, что она теперь достает тебя вопросом: «А когда же будут внуки»? – Ох, Сец, ты права, – Мичиру поднялась, сходила на кухню и вернулась с двумя чашками чая. – Я уже не знаю, как от них отбиться. – А вы не думали о детях? – Сецуна с благодарностью взяла чашку зеленого чая. Девушка покачала головой: – И ты туда, подруга? Дай нам пожить для себя, тем более, нам с Хару надо столько наверстать. Мейо понимающе кивнула: – Конечно, я, значит, буду маяться с карапузом, не спать ночами, а вы – радоваться жизни? – ее голос был серьезным, но глаза смеялись. Мичиру сжала ее ладонь, не скрывая улыбку. – Передай своему полицейскому, что вы оба станете крестными родителями моей малышки и будете тянуть лямку родительства наравне с нами. – Непременно передам. Только ты уверена, что готова видеть в качестве игрушек ребенка оружие и машинки? Сецуна махнула рукой: – Да что с вами поделаешь? – они немного помолчали, затем Мейо серьезно посмотрела на подругу. – Вы преодолели это? Мичиру прекрасно понимала, о чем говорить та. Встав с дивана, она подошла к окну, смотря с высоты на Токио, затем неторопливо кивнула: – Он прекрасный человек. Не знаю, как поступила бы я, окажись на месте Харуки. – Не окажешься, дорогая. Я уверена, что тот случай еще больше связал ваши души, и теперь вы ближе, чем было раньше. Тено любит тебя. Безумно любит. – Как и я его. Я часто думаю о том, что сделала. Он страдал, пока я… – закусив губу, Мичиру сглотнула. – Я не позволю Хару страдать больше. – Я знаю, – Сецуна улыбнулась подруге, подходя к ней и обнимая. – Мичи, я дома! – раздался веселый голос и в гостиную ввалился Тено с огромным кубком в одной руке и букетом белых роз в другой. На нем все еще был гоночный комбинезон, и комната наполнилась запахом бензина и машинного масла. – О, Сецуна, привет. – И тебе не хворать, чемпион, – она кивнула на кубок. Мичиру обвила руками талию Харуки, целуя. На ее губах остался привкус шампанского, которым традиционно поливаются занявшие пьедестал гонки: – С победой, мой герой! – Спасибо, – Тено вручил жене букет цветов. – Люблю тебя. – А я люблю тебя, мой котенок, – она потрепала его влажные волосы. – Иди в душ. Харука уткнулся ей в волосы и прошептал: – Я надеялся, что ты составишь мне компанию… – Дорогой, у нас гости. Сейчас Мотоки с мороженым вернется. – Понял, – он кивнул. – Но потом… – Потом я вся твоя, – она засмеялась, легонько щелкнув его по носу. – Иди уже, гонщик, – Мичиру поцеловала Харуку в нос. – Я скоро, – кивнул тот, скрываясь в спальне. Когда девушки снова остались одни, Мичиру посмотрела на подругу. Ее глаза сияли счастьем: – Мы начали с чистого листа, и мы действительно счастливы.