Kami-sama Hajimemashitе

- Ками-сама, Ками-сама… Чей-то совершенно незнакомый, робкий голос донесся до Казуи сквозь дымку сна. «Что происходит?» - подумал он, ворочаясь. Лежать было определенно удобно. Помнится вчера, или все-таки сегодня, вернувшись поздно ночью, он уснул на диване, только лишь смог скинуть с себя всю одежду и, кажется, даже забыл укрыться, но почему-то чувство такое, что сейчас он под покрывалом. Каменаши поежился, не холодно, он действительно укрыт. И казалось, что лежит, словно на облаках. Постельное белье было мягким, нежным, почти невесомым, так же как и ложе, это походило на облачно-пуховую перину. Сладко зевнув, Казуя потянулся. - Как же давно я так не высыпался… - произнес он, улыбаясь. - Ками-сама… - снова послышался голос, услужливый и лилейный, что аж дурно стало. - Солнышко уже высоко светит, Ками-сама… И подданные у дворца собираются на имперский суд. Казуя даже не понял сначала, что это обращаются к нему, а поняв, опешил. - Что? – вскрикнул Каме, резко садясь и распахивая свои лисьи глаза. Периферическим зрением он увидел, как взметнулись вверх бело-синие одежды, а потом послышался гулкий удар головы об пол. - Простите, Ками-сама… - голос потревожившего его стал очень напуганным. «Бред какой-то, - подумал Каменаши. – Что за бред?» Он опустил босые ноги на пол и ступни утонули в мехе. На полу у кровати лежала какая-то шкура. Казуя от такого пробуждения был на столько офигевшим, что не сразу сообразил оглядеться, точнее не сразу сообразил сообразить где он находится. А находился он явно не у себя дома. Скорее, могло показаться, что он снимается в какой-то очередной дораме. Только вот припомнить он не мог, что предлагали ему роль в историческом фильме. - Бред! – повторил он вслух. Человек, разбудивший его, все еще лежал ниц рядом с кроватью. И выглядел как раз, словно из дорамы. - Я переутомился… - произнес Каме тихо. – Наверное, надо сделать перерыв. - Ками-сама… - подал голос, пресмыкающийся в кимоно. – Нельзя перерыв, вы можете меня казнить, но пожалуйста, выслушайте. Вы не можете пренебрегать своими обязанностями правителя. - Что? – взвизгнул Казуя. – Какими обязанностями? - Правителя Японской империи. Далее был провал. В мыслях, чувствах и сознании. «Мне приснился сон… - подумал Казуя, потягиваясь в кровати. – Приснился полный бред, наверное, и, правда, надо отдохнуть…» - Ками-сама… - послышался робкий голос. – Вы пришли в себя? - Что? – он снова вскочил. Казу понимал, что сейчас ведет себя совершенно для себя нетипично, но шоу «Скрытая камера» начинало раздражать. «Какого дьявола меня притащили сюда спящего, чем накачали, прежде чем перевезти?» Пресмыкающийся снова брякнулся вниз, весьма в японских традициях, сидя на коленях, долбанувшись головой об пол, выставив руки положенные на пол ладонями вниз вперед. - Все в порядке. – Произнес Казуя. Он все же решил осознанно оглядеться. И получалось, что он и, правда в японском дворце, очень красивом, богато обставленном. «Что там говорил пресмыкающийся? Что-то про империю». Казу нахмурился, а потом вдруг до него дошло. Что стоит он у кровати голый, а существо на полу боится даже голову поднять. - Мне надо одеться, – заявил он, но шкафа по близости не было. Пресмыкающийся поднялся, но спины не разогнул и головы не поднял. - Утреннее омовение, - прокричал он. – Ками-сама, у вас сегодня плотный график. - Ну вот, началось… - вздохнул Казуя, садясь на кровать, и, закутываясь с шелковое покрывало. – А без графиков нельзя? - Нет, Ками-сама… после омовения, одевания и завтрака вам предстоит императорский суд. Ваши подданные заняты подготовкой к празднеству, солдаты ждут вас на тренировке, у вас так много дел, что вы забыли даже о своем любимом наложнике… - Что? – росшее возмущение теперь просто зашкаливало. – Какой такой наложник? – закричал Казуя, вскакивая и хватая пресмыкающегося за грудки, и, начиная его трясти. – Какую чушь ты вообще несешь? «Нетипично, просто нетипично для меня… - думал он между делом. – Такое поведение мне явно не свойственно. Это всего лишь один из стаффа или актер. Меня просто разыгрывают. Но внутри спонтанно закипающий чайник гнева». Человек в бело-синем кимоно между тем бледнел, серел, становился под цвет своей одежды и кажется, был готов умереть прямо тут. Казуя отпустил его, понимая, что сейчас дает волю своим чувствам и снова сел на ложе, закутываясь в покрывало. - Любимый наложник, значит… - буркнул он. Двери в имперские покои распахнулись и вошли несколько женщин в кимоно, передвигаясь гуськом, прямо истинные японки. И где таких нашли? Выглядели они потрясающе; ухоженные, благоухающие, молодые, не шли, а плыли. - Для утреннего омовения государя все готово. – Произнесла первая гусыня. Почему то по-другому Каме их назвать и не мог. «Ну, утреннее омовение, значит, утреннее омовение», – подумал Казуя, поднимаясь и все еще кутаясь в покрывало. Гусыни тут же согнулись в низком поклоне и попятились назад к двери, так же, как и пресмыкающийся, который немного хоть и оклемался, но трясся, как осенний лист на ветру. Только вот куда идти, Казуя не знал. Но так как глупым мальчиком он не был, то просто последовал за процессией пятившихся женщин. Дойдя до соседнего помещения, он оказался в просторной ванной комнате, с круглой ванной, которая больше напоминала маленький бассейн, чистейшая вода благоухала ароматами лотосов, плавающих по водной глади. Женщины гусыни завязали рукава своих кимоно, двое из них стояли ожидая Казу с мочалками и жидким мылом в фарфоровых флаконах. «Скинуть с себя покрывало?» - Казуя очень сильно смутился. Он стоял, не решаясь этого сделать. - Ками-сама… - пресмыкающийся снова согнулся в поклоне. – Может быть, позвать для омовения вашего любимого наложника? – спросил он лилейным голосом. «Парня?» - Да! Да! – произнес он. - Женщины, позовите любимого наложника киндзё тэнно* для помощи в утреннем омовении и двух евнухов. «Что? Киндзё тэнно? - пронеслось в голове. – Если и шоу, то весьма не плохое». Мысли в голове Казуи менялись одна за другой. Женщины пятясь, покинули ванную комнату, и Каменаши остался лишь с пресмыкающимся. Ожидая, Казуя начал разглядывать отделанное мрамором помещение, заодно ища камеры. Но не скрытых, не явных видно не было. Вошел еще один пресмыкающийся, с подносом в руках. «Как так можно ходить и не проливать?» - подумал Каме, смотря на фарфоровую чашку. Ее содержимое почти не плескалось. «Вот это мастерство…» Мужчина с подносом остановился рядом с Казуей и, встав на колени, поднял поднос, предлагая утолить утреннюю жажду. Как и все, не поднимая головы, не смея даже взглянуть. Парень взял чашку и сделал глоток. Белый чай был потрясающе-вкусный и Казуя довольно улыбнулся. Но не успел он сполна насладиться, как из-за дверей раздался мужской голос: - Любимый наложник императора прибыл для совершения утреннего омовения. «А оповещать всех вокруг об этом обязательно?» - подумал Каменаши, но не успел он возмутиться вслух, как в ванной комнате появилось существо. Нет, конечно же, это был человек, и как говорилось ранее, это был даже парень. «Но кимоно-то почему женское?» - подумал Казуя. Хотя, разглядывая наложника снизу вверх, он понимал, что это что-то скорее фентезийное, чем классическое японское, но безумно красивое. Хотя нет, наверное, герои фентезийных дорам носят нечто такое, смесь истории и современности. «Классика жанра…» - подумал Казуя, усмехнувшись, а потом взгляд его остановился на лице наложника. - Фуджигая? – ошалело произнес он. «Не верю глазам своим!» - пронеслось в голове. Но это и правда был Тайске. Такой же, как и раньше, девчонка девчонкой, только волосы сейчас были намного длиннее, и мордашка, кажется, более светлая. Щеки Фуджигаи пылали от смущения, если еще до возгласа Каменаши он ели на ногах стоял и боялся глаз поднять, то услышав знакомый голос, ему явно полегчало, он даже обрадовано улыбнулся и пошел на встречу Казуи. Каменаши смотрел на кохая, тоже счастливо улыбаясь. «Слава богу, я не один в этом безумстве». Семенящие за Тайске евнухи остановили его у бассейна и стали снимать с Тайпи верхнее кимоно. - Зачем одевали если все равно снимать? – спросил Фуджи тихо, но евнухи лишь молча кланялись и продолжали разоблачать парнишку, пока тот не остался лишь в одном белом. «Одели прям как императрицу». – усмехнувшись, подумал Казуя. Сам он все еще стоял у ванны, закутавшись в покрывало. - Что тут вообще происходит? – спросил Казуя шипя, когда Фуджи подошел к нему почти в плотную и, взяв за руку. – Как ты подвязался на все это? В глазах Тайске появился страх. - Каменаши-семпай… - прошептал он. – Я сам испугался, когда меня разбудили сегодня утром. Пресмыкающийся в это время стянул у Каме покрывало и застыл, смотря на его приподнявшееся императорское достоинство. - Ками-сама… - пролепетал он. – Вы еще не совершали утреннее излияние? Сосуд для императорской жидкости! – затребовал он. Казуя жутко смутился, а Фуджи закусил губу, ели сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Евнух принес золотой сосуд почти круглый, со странной уходящей в бок трубкой и с краном-дозатором внизу с боку. Каменаши залился пунцовым румянцем, а Фуджи упал на колени, одной рукой упираясь в мраморный пол, а другой, зажимая рот. Безудержный хохот рвался наружу, он аж заплакал от напряжения, стоял тяжело дыша. Происходящее в ванной явно вызвало у слуг переполох. Что творилось в их мыслях ни Казу, ни Фуджи прочесть не могли, но все трое попадали ниц, послышалось лишь бряканье золотого сосуда с непонятным, точнее весьма понятным предназначением и гулкий стук голов о мрамор. - Выйдите все! – прохрипел Каме, сверкая глазами в сторону слуг. Те на карачках поползли из ванной, когда помещение опустело, Тайске поднял на Казую глаза полные слез. - Что смотришь? – спросил Каме. – Ржать хватит! - Я и не пытался… - пролепетал Фуджигая, но все же расхохотался. - Ты знал об... ЭТОМ? – спросил Казуя. – Черт! Здесь даже писсуара нет. - Не знал… - на выдохе произнес Тайске. – Честно не знал, – ладошками он вытирал мокрые глаза. - Отвернись, – почти приказал Каменаши. – Кроме как в это, – он ткнул пальцем в золотой сосуд. – Сходить-то и не куда. Фуджи кивнул и отвернулся, он сидел на полу и все еще хихикал, а когда жидкость зажурчала в золотой сосуд, так и снова закрыл рот руками дабы сдержать очередной приступ хохота. - Почему среди всех только ты нормальный, а эти, словно либо с другой планеты, либо из прошлого? – спросил Каме, справляя малую нужду. - Каменаши-семпай, я не знаю… - честно ответил Тайске. – Я очень испугался, когда проснулся в совсем незнакомом месте. А потом, уже подумывал с собой покончить, когда мне заявили, что я наложник киндзё тэнно, – он содрогнулся от воспоминания. – Порывался сбежать, только куда и как? Везде охрана, и меня никуда не выпустили. - Понимаю, я так вообще сознание потерял, – признался Казуя. - Я слышал об этом, – парнишка тяжело вздохнул. – Весь дворец на уши встал. - Что вообще происходит? – спросил Казу, отставляя сосуд. – Надо помыться, и желательно пока тут только мы. Он обвел глазами ванную комнату. - Нет, они что, шутят что ли? – раздраженно заявил Каменаши. – Тут нет ни ведра, ни черпака, не мочалки, они все унесли! - Надо их вернуть, – Фуджигая поднялся на ноги. - Не смей! Я сам помоюсь! - Ты вообще их видел? – решил напомнить ему Тайске. – Если ты сделаешь это ОДИН и САМ, они же пойдут жизнь самоубийством кончать. Казуя нахмурился. - Зови, пускай моют. Но согласись, это… - он развел руками, – не традиционные японские бани. - Да знаешь ли… - Фуджи фыркнул. – Тут всё несколько не… традиционно. Тайске пошел звать евнухов назад. Казуя же стоял у ванны по-прежнему красный, как рак. - Ками-сама… - пресмыкающийся снова рухнул на пол. – Ками-сама чем-то не доволен? - Хочу побыстрее помыться и позавтракать, – ответил Казуя, он решил, что пора со всем этим заканчивать и побыстрее. В ванную комнату вошли еще несколько евнухов с купальными принадлежностями, принесли деревянный резной стульчик, куда Каменаши сел, и слуги вокруг него завертелись. Евнухи вымыли Казуе голову, спину, ноги, но вот императорского нефритового дракона предстояло мыть как раз Фуджигае. Поняв это, Тайске залился ярким румянцем, в принципе, так же как и Казуя. - Я сам, – буркнул он. А евнухи снова стали биться головой об пол, причитая, на что им такое наказание. Оба парня сейчас очень хотели сквозь землю повалиться, чтобы не испытывать позора. Но кажется, по этому поводу парились только они, потому что для всех, кто был в ванной комнате, это омовение было весьма обычным. Каменаши хмуро посмотрел на Фуджи. - Ну, либо ты, либо они, – сказал он. – Поэтому лучше ты. - Я буду нежным, – произнес Тайске тихо, не зная, то ли ржать, то ли скулить, то ли пойти и утопиться в этой ванне. Фуджигае стоило большого труда пересилить себя, взять мочалку и мыло, сесть перед Казу на колени и взять его член в руки. Пальцы дрожали, а сам он залился густой краской. Тут уж было не до смеха. Фансаб конечно фансабом, ну вот ТАК! Это было выше его сил. Тайске никогда бы ничего такого себе не позволил. Он вообще считал Каме святым, почти богом. И, кажется, тут его богом считали все. Парнишка закусил губу и стал мыть Каме. «Чего мы все вчера нанюхались или обкурились? Или это была атака террористов?» - думал Фуджи. О чём то похожем стал думать и Каменаши. Он сам бы хотел провалиться сквозь землю, а лучше вернуться назад, на свой диванчик. Проснуться замерзшим, в неудобной позе. Но у себя дома! В родном Токио! Услышать звонок с самого утра, чтобы менеджер сказала, что Казуя опаздывает…. Тут мысли оборвались. Ощущения, кстати очень приятные ощущения от прикосновения нежных пальчиков Фуджи были весьма реальными, на бред не походили, особенно, когда от прикосновений член начал слегка напрягаться. Оба, и Фуджи и Каме снова жутко покраснели. Точнее, Каменаши снова покраснел, а Тайске стал попросту пунцовым, увидев эрекцию семпая. Казуя зажмурился и закусил губу. Дыхание стало сбиваться. Уж слишком странно тело отзывалось на прикосновения. ТАКАЯ реакция, к тому же, была очень знакома и приятна ЭТОМУ телу. Но ведь это было тело Каменаши Казуи. Слуги, находившиеся в это время в ванной комнате как-то незаметно, тихо удалились, оставляя Фуджигаю и Каменаши одних. - Что происходит? – прошептал Казуя сбивчиво. - Не знаю, – ответил Фуджи. – Я всегда думал, что ты просто играешь. - Так я и играл… - предательский голос опустился до хрипа. – Закончи с этим побыстрее, и я в ванну, скоро пройдет. У обоих возникло ощущение, что происходившее этим утром в ванной комнате было уже не раз. Только ощущение было скорее памятью, будто бы тел, а не памятью. Потому что оба не могли помнить того, чего не было, и быть не должно было. Тайске постарался домыть уже вставший член побыстрее и свалить от Казу подальше, в самый дальний угол и отвернуться к стенке. Чтобы не видеть того, что сейчас будет делать семпай. «Что тут происходит?» - думал Тайске. Его почему-то начинала бить мелкая дрожь. И почему только сейчас? Почему страх появился только сейчас? Или вовсе не страх?" Он провел рукой по плечам. Они и руки покрылись гусиной кожей. «Что с нами будет? Мы в коме? Или это все на самом деле?» Парень стал водить ладонями по плечам и рукам взад-вперед растирая их, чтобы не дрожать очень сильно и пытался прийти в себя. Только нифига не получалось. - Эй, Тай-чан… - Казуя подошел сзади и обнял его за плечи, стараясь успокоить. – Прорвемся, – заявил он. Тайске закусил губу и кивнул. - Знаешь, давай попробуем получать от этого безумства удовольствие. И знай, я тебя тут в обиду не дам. Парень снова кивнул, соглашаясь с семпаем. - Эй, Каменаши-семпай… у тебя все еще стоит… - шепотом произнес Тайске. Каменаши выругался и отошел от него. - Постой немного, как стоял, – сказал парень Фуджигае, точнее приказал. – И не поворачивайся. Тай-чан и не повернулся бы, не-не, ни за какое золото мира. Но, предательские уши ловили тихие вздохи Каме, которые вскоре превратились в тихие короткие стоны. Весьма ярко представляя, чем сейчас занят семпай, кохай вжал голову в плечи, краснея снова. Каменаши тоже красный, как рак сидел на резном стульчике и дрочил, проклиная свое тело за все то, что сейчас оно с ним творило. Казу прикрыл глаза, и почему то всплыл образ Тайске обнаженного, лежащего в лепестках роз и лотоса. Кохай был возбужден, протягивал к Каме руки и шептал так нежно: «Возьми меня!» «Что за фантазии?» - он протяжно застонал, кончая. «Ксо! Что за фантазии?» - повторил парень. С разбегу Каменаши прыгнул в бассейн, воды там оказалось выше, чем по пояс и он с радостью присел, уходя с головой под воду дабы не видеть своего собственного позора. Фуджигая повернулся и посмотрел на плескавшуюся воду, на пол около ванны-бассейна и жутко покраснел. «И почему я постоянно краснею?» - подумал он. А дальше был шок! Тайске опустил голову. «Я что, возбудился?» - подумал он. Парнишка даже руку положил себе на причинное место. И правда возбудился. «Да что же тут творится? Когда у меня вообще вставал на Казую?» Никогда, но ведь и Казуя раньше никогда не занимался рядом с ним онанизмом. Фуджигая вскочил и попросту выбежал из ванной, кляня себя за все происходящее. Евнухи, дежурившие у дверей снова погрохались ниц и запричитали. Все трое во главе с пресмыкающимся заспешили в ванную комнату и там заохали, видя, что драгоценное семя императора было так безрассудно использовано в пустую. Когда Каменаши вынырнул из воды, то увидел слуг в их обычном положении тел, но ко всему прочему добавилось еще и рыдание. Казуя нахмурившись, вышел из ванной. «О! Но ведь это всего лишь сперма» - пронеслось в очередной раз в голове, когда он увидел, над чем они рыдают. «Семя императора бесценно… - вспомнил он вдруг. – И тут, по их мнению, оно пролилось вовсе не в благодатную почву». В следующее мгновение он почувствовал себя отвратительно плохо и почти в изнеможении опустился на стульчик. «Почему я с утра такой растерянный и беззаботный?» На Каменаши Казую это совсем не походило. Ведь он всегда был собранным. Пресмыкающийся первым поднялся и посмотрел на императора, согнулся в поклоне. - Ками-сама. – произнес он. – Позвольте проводить вас в ваши покои. Казуя согласно кивнул и поднялся. Ему на плечи накинули большое полотенце, и повели его в императорскую опочивальню. Ложе уже было убрано и у него в ряд стояли мужчины, держа в руках одеяние. «Если расскажу ребятам, не поверят - подумал он. – Если вернусь…» И от этих мыслей помрачнел еще больше. Пока его одевали, Казуя рассматривал стены опочивальни, расписанные картинами различных битв. Часть из них Казуя даже помнил по истории, а часть была каких-то просто нереальных, явно не происходивших. Например, битва с некой страной, на флагах которой были кресты. - Германия! – прошептал он вспоминая. – Это война с немцами, а это ядерные бомбы Америки. Парень уже и не знал, как на все это реагировать. Но вот шорох материи прекратился. - Киндзё тэнно готов к завтраку, – произнес пресмыкающийся громко. – Ками-сама желает завтракать в одиночестве или со своим любимым наложником? - С наложником, – ответил Казуя. Один из евнухов незаметно покинул комнату. *киндзё тэнно - правящий император