Red Skin, Raised / Good Enough to Eat / Starting Over

Стоя посреди улочки недалеко от Косого, выглядящей весьма убого, и сминая в руках приглашение, чернила на котором вот-вот потекут от нервного пота, Гарри абсолютно не в курсе, какого лешего Рон смог убедить его, что это хорошая идея. — Джинни в восторге, приятель. Говорит, что всегда отлично проводила время, — сказал Рон, протягивая Гарри наспех нацарапанное название службы знакомств. — Хотя бы попробуй пообщаться с ними. В смысле, сколько времени ты уже ни с кем не встречаешься? Что есть, то есть. Как бы Гарри ни хотелось, чтобы Рон ошибался, это не так. С тех пор, как Гарри и Джинни расстались, прошли годы, и по крайней мере полгода Гарри ни с кем не ходил на свидания. И как бы он ни любил свою правую руку, ладонь уже практически стерлась за все то время, что он удовлетворял себя сам. Вот почему Гарри стоит перед кирпичным зданием, краска которого облупилась, а стальная дверь в местах, где не проржавела, вся покрыта граффити. Вокруг него опускается вечер, и он в душе не представляет, во что он вообще ввязался. Тем не менее, он никогда не отличался недостатком храбрости при столкновении с неизвестными ситуациями, поэтому, сунув приглашение в карман и вытерев руки о переднюю часть брюк, Гарри открывает дверь. Внутри теплее. В подъезде пахнет мокрым металлом и каминным порошком. Кроме небольшой кабинки с одной стороны, стеклянный фасад которой почти полностью закрыт картоном, за исключением тонкой полоски, через которую пробивается свет на небольшой прилавок, в коридоре почти ничего не видно. Гарри подходит к кабинке и наклоняется, чтобы заглянуть внутрь. Но прежде чем он успевает сделать это движение, раздается резкий голос, заставивший его сделать шаг назад. — Имя! — Снова кричит человек. Гарри не понимает, мужчина это или женщина, и, когда он снова обретает равновесие, он понимает, что на человека внутри наложены какие-то чары изменения внешности. — Э-э, Гарри, — наконец выдавливает Гарри. — Гарри Поттер. — Одну минуту. — Раздается тихий звук перелистываемых бумаг, затем вздох. — А вот и вы. Ваша комната номер пять. — Спасибо. — Гарри делает шаг назад, затем останавливается, когда из кабинки доносится резкий кашель. — Эм… Я что-то забыл? — Оплата. Один галеон, три сикля, четырнадцать кнатов. — Точно, точно. — Озадаченный, Гарри нащупывает свой мешочек для монет, затем кладет деньги на стойку. Морщинистая и шишковатая рука вырывается и с жадностью их забирает. Мгновение спустя на стойку, где раньше лежали монеты, плюхается ключ. — Комната номер пять. — Затем окошко закрывается, и Гарри остается в тусклом коридоре с ключом и еще меньшим представлением о том, что происходит, чем когда он только сюда пришёл. — Самая странная служба знакомств, о которой я когда-либо слышал, — пробормотал он про себя, взял ключ и пошел по коридору. Дверь в пятую комнату сделана из темного дерева, с царапинами вдоль замочной скважины, но без каких-либо признаков ручки. Гарри нерешительно вставляет ключ в отверстие, и когда что-то внутри щелкает, вокруг ключа появляется тонкий туман. Поднимаясь вверх змеящимися усиками, он кружит вокруг руки Гарри, а затем превращается в ручку. — Господи, мать твою, — говорит Гарри, хватая ее, — я убью Рона после этого. Дверь, которая, казалось бы, должна скрипеть, бесшумно открывается на хорошо смазанных петлях. А внутри, вместо маленького столика со свечами, накрытого на двоих, или низкого дивана, на котором кто-то расположился, — пустая комната и массивный камин, пламя которого зеленеет от каминного порошка. И из него торчит нижняя половина мужчины. Его голая нижняя половина. — Какого хрена? — Дверь захлопывается за Гарри, и он оборачивается. Ключ исчезает из руки, и он смотрит на свою пустую ладонь с открытым ртом. — В первый раз? — Доносится из камина, голос мужчины приглушен пламенем. — Я… Что? То есть, да. Но я не… Что происходит? — По всей видимости, ты не читал мелкий шрифт. — Мужчина вздохнул. — Как обычно, мне супер повезло. Тогда приятного вечера. — Он ползет вперед, его худые бедра начинают исчезать в камине. Прежде чем Гарри успевает подумать, зачем, он кричит: — Погоди! Мужчина замирает. — Я просто… Я не знаю, что это должно быть, но ты… — И ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что здесь должно произойти? — Мужчина раздвигает колени шире и выгибает спину в намеке на соблазнительность. Гарри различает тяжелые очертания члена мужчины, висящего между его раздвинутых ног. У него стоит, и пока Гарри пялится, член подергивается. — Ты не в состоянии сам смекнуть? — Я думал, — говорит Гарри, не понимая, почему ему так удобно разговаривать с голым задом мужчины, — что это служба знакомств. Мужчина смеется. — Жаль, что не вижу твоего лица. Полагаю, выглядишь ты потрясающе, учитывая тот уровень интеллекта, что ты демонстрируешь. — Эй! — О, шшш. — Мужчина снова переместил свой вес. — Я здесь не для остроумных речей, а для того, чтобы меня трахнули, и если ты не собираешься меня ублажить, то я пойду своей дорогой. Вес мужчины снова смещается, и Гарри обращает внимание на изгибающиеся мышцы его задницы и намек на татуировку, которая вспыхивает, когда мужчина двигается. — Подожди. — Гарри делает шаг ближе, внезапно желая узнать, какова эта чернильная кожа на ощупь под своими ладонями. — Если ты хочешь… Бедра мужчины поднимаются, живот опускается, и бледная изящная рука появляется из камина, чтобы сначала провести ладонью по своей заднице, а затем оттянуть ее назад, чтобы Гарри мог видеть смазанную дырочку мужчины. — Хочу, — говорит мужчина грубым голосом. — Ну, и чего же ты ждешь? Гарри идет вперед и чувствует, как вспотели ладони, больше, чем когда-либо в жизни. Он сбрасывает с плеч пиджак на пол, тихий звук сминаемой ткани — единственный шум в комнате. Мужчина сдвигается, его колени скользят по голому полу. — Тебе нужно… — говорит Гарри, его рука движется к палочке, прежде чем он чувствует прикосновение смягчающих чар, покрывающих пол перед камином. Сглотнув, он тянется сначала к пуговицам рубашки, затем к застежке брюк, а затем беспомощно опускает руки по швам. — Я не знаю, что делать, — хрипит он, хотя его член уже тяжело упирается в бедро. — Господи, у тебя это первый раз с парнем что ли? — Нет. — Он сгибает руки. — Нет, у меня уже были мужчины. — Тогда в чем проблема? — Мужчина наклоняется дальше вперед, приподнимая свой зад, его дырочка блестящая и розовая, дико манящая. — Мне оставить одежду? По мужчине пробегает дрожь, и он тихо ругается. — Если тебе так нравится. — Но я могу ее снять? — Ты можешь делать все, что, твою мать, ты хочешь, если только прикоснешься ко мне наконец. Блять. Гарри делает еще один шаг вперед, и его ноги оказываются между раздвинутыми ногами мужчины. Под этим углом Гарри открывается вид на всю форму татуировки. Это змея, расположившаяся на клумбе пионов, извивающаяся справа на пояснице мужчины. Линии ее слегка поблекли, а цвет лепестков — нежно-розовый. Гарри представил, как бы это выглядело сразу после нанесения татуировки: все яркое от свежих чернил и крови. Его рука идеально охватывает цветы, глаза змеи выглядывают из пространства между пальцами, и мужчина вздрагивает под ладонью Гарри. Проводя большим пальцем по бледной округлой ягодице мужчины, Гарри замечает, как розовеет его кожа от этого прикосновения. Это даже не грубая хватка, а просто легкое давление, но большой палец Гарри оставляет после себя дорожку покрасневшей кожи. Когда он проводит пальцем по расселине, дразняще касаясь морщинистого ануса, он слышит прерывистый стон. — У тебя большие руки, — выдыхает мужчина, и на мгновение Гарри безумно жаль, что он не видит, как этот саркастичный рот произносит эти слова. — А остальные части тебя соответствуют слухам? — Возможно. — Гарри ласкает себя через брюки, продолжая разминать задницу мужчины. — Тебе придется подождать и посмотреть. Мужчина шипит: «Дразнишься, значит», словно это проклятие, и Гарри не удерживается от смеха. Он проводит большим пальцем по заднице мужчины снова и снова, размазывая смазку по бледной, розовой коже. Когда мужчина снова ругается, Гарри останавливается, его большой палец оказывается прямо над дырочкой. Мужчина толкается назад, и на этот раз ругается Гарри, когда его палец входит в теплую, влажную дырочку почти без сопротивления. — Ах, блять. — Мышцы спины мужчины сокращаются, а затем он еще сильнее насаживается на руку Гарри. — Ах, бля. Пожалуйста. Сжав большой палец внутри мужчины, Гарри отводит руку назад. Его палец задевает ободок, и мужчина стонет, когда палец Гарри выскальзывает. — Может, ты, блять, уже прикоснешься ко мне? — Для этого не хватает рук, — говорит Гарри и начинает расстегивать рубашку одной рукой, другая рука все еще гладит его член. Как только рубашка расстегивается спереди, он стягивает ее с плеч, его руки отрываются от задницы ровно на столько, чтобы освободить рукава. Тем временем рука другого мужчины лежит на его собственном члене, сильно дергая его. Гарри успевает наполовину расстегнуть молнию, когда с члена мужчины на пол падает капля спермы. Ругаясь, он освобождается из туфель, выпрыгивает из брюк и трусов и падает на колени. Он берется за ягодицы мужчины и раздвигает их, затем прислоняется ртом туда, где только что была его рука. Мужчина ругается, и звук дрочки усиливается. Гарри слишком отвлекается на солоноватый вкус его кожи и на то, как жадно открывается дырочка мужчины для языка Гарри. Он лижет и посасывает ее, покусывает чувствительный ободок, пока слюна не стекает в расселину задницы и не капает на яйца и бедра. Гарри слышит только проклятия и стоны мужчины и тяжелый стук собственного сердца. Гарри наконец отстраняется с блестящими от слюны щеками и болезненно твердым членом и тянет бедра мужчины на себя. Они приближаются слишком охотно, и Гарри рад вознаградить их за эту покорность. Он прижимает головку своего члена к отверстию мужчины, выдыхает короткое «Готов» и толкается вперед, не дожидаясь ответа. Тело вокруг члена Гарри невероятно горячее. Смазанный смазкой и слюной, мужчина двигается вокруг члена Гарри, словно создан для этого, открытый и желанный. Когда Гарри отводит бёдра назад, руками мужчина крепко обхватывает его, как будто не хочет, чтобы он отстранялся. Гарри и не отстраняется, только снова толкается бедрами вперед, заставляя чужие колени на дюйм приблизиться к камину. — О, блять, да, — стонет он, его рука двигается на собственном члене. — Сильнее. Дай мне его почувствовать, черт возьми. Гарри так давно ни с кем не трахался. Он уже близко, и эти грязные слова вовсе ему не помогают. Тем не менее, Гарри хватает его за бедра и дает ему то, что тот хочет. Жесткие, тяжелые толчки, которые выбивают крики удовольствия и боли из человека, согнувшегося перед ним. Грудью мужчина падает вперед, и мгновение спустя рукой, свободной от собственного члена, он хватает Гарри за бедро. — Ебать. Да, я уже близко. — Хватка мужчины на бедре Гарри крепнет, настолько сильно, что становится больно. Гарри подозревает, что позже там останутся синяки, и эта мысль не должна подталкивать его так близко к оргазму. Однако это происходит. Прослеживая форму татуировки, Гарри наблюдает, как его член входит в тело мужчины, как тело выгибается назад при каждом толчке, как розовеют его ягодицы. Так хорошо, что почти слишком, и с криком Гарри разрывается на части и кончает, кончает, кончает. Он не может сдержаться от проклятий, не может остановить свое тело, и склоняется над мужчиной. Он выкрикивает полузадушенные слова, прижимаясь к чужой шее, с затуманенным от удовольствия взглядом. — Кончи для меня, — задыхается он, его дрожащая рука обхватывает руку другого мужчины. Вместе они дрочат его член раз, два, а потом он тоже кончает. Липкая и теплая сперма покрывает руку Гарри, но он практически не хочет от нее избавляться. Но мужчина перед ним издает странный стон, и Гарри отстраняется. Когда его член выскальзывает, сперма Гарри вытекает вслед за ним, оставляя тонкую дорожку белесого цвета, стекающую по изгибу задницы и бедру мужчины. — Вот дерьмо. — Ноги мужчины дрожат, когда он сдвигает их вместе. — Боже, это стоило того, чтобы ждать. Блять. — Да, это было… — Гарри делает глубокий, дрожащий вдох. — Именно. — Мужчина снова сдвигает затекшие колени. — Точно. Как бы приятно это ни было, я должен идти. Я бы сказал что-нибудь о том, что мы еще увидимся, но… Сам понимаешь. И, сделав два коротких ползка вперед, мужчина исчезает в камине, оставляя после себя Гарри, его одежду и лужицу остывающей спермы.

__________

— Итак, — говорит Рон, широко улыбаясь, — как все прошло? Гарри бьет его. Пару минут спустя на их с Гермионой кухне, прижав к щеке пакет со льдом и наконец исчерпав поток проклятий, Рон спрашивает: — Какого хрена, приятель? — Это было великолепно, — пробурчал Гарри, прежде чем обхватить голову руками и опустить ее на стол. — А я даже не знаю его имени. — Ты что? — Только его задницу, — простонал Гарри, образ этих идеальных, упругих ягодиц все еще стоит перед глазами. — Дружище, — спрашивает Рон, — о чем это ты, блять, говоришь? Гермиона присаживается рядом с мужем, держа в руках дымящуюся чашку чая. — Что такого идиотсткого вы двое сделали на этот раз? — Спрашивает она, делая осторожный глоток. — Я отправил его в то место, о котором постоянно говорит Джинни, — говорит Рон, и Гермиона давится чаем, расплескивая его по рукам и лицу. — Рональд Билиус Уизли, скажи, что ты этого не делал, — откашливается она. — Только не то… — Возле Косого, ага. Она всегда о нем говорит, и я подумал, что Гарри не помешает пойти на свидание. — Боже правый. — Гермиона ущипнула себя за переносицу. — Она умрет от смеха, когда я ей расскажу. Гарри, ты хочешь… поговорить об… этом? — Не совсем, — пробормотал он, глядя на свои руки. — Но я не знаю его имени, Гермиона. И это было… Он был… — Ладно-ладно. — Она примирительно похлопывает его по затылку. — Думаю… Посмотрим, сможет ли Джинни рассказать нам еще что-нибудь об этом… месте. — Я нихрена не понимаю, — говорит Рон, но в его голосе звучит дружеская забота, — но что бы тебе ни понадобилось, приятель, считай, что это уже у тебя в руках. Мы поможем тебе найти эту… безымянную задницу. — Спасибо, — говорит Гарри столешнице с застрявшем в груди истерическим смешком. — Вы лучшие.