И смерть не сможет тебя отнять

      Когда Шэнь Цинцю очнулся, над ним сияли обсидиановые глаза Ло Бинхэ. Огромные и влажные, словно ночной небосвод, они полнились виной и отчаянием.       Шэнь Цинцю почувствовал, как ученик сжимает его руку и слабо пожал её в ответ. Уголки губ лорда Цинцзин дёрнулись в дразнящей улыбке. Он чуть вытянул нежные розовые губы, требуя заслуженной ласки.       Но Ло Бинхэ внезапно замотал головой и отпрянул.       Шэнь Цинцю огляделся. Что происходит? Они перенеслись во времени? Ло Бинхэ больше не любит его?! Когда это он отскакивал, как ошпаренный, вместо того, чтобы впиться в плод его губ?!       Или... Шэнь Цинцю потерял свою красоту?! Может быть он стал выглядеть на собственный возраст, повредив меридианы?! Какой ужас! Ведь ему, должно быть, не меньше пятидесяти! Ох... Омерзительно! Такой глубокий старик и юный, пышущий жизнью демон!       Видя, как сошлись изящные брови Шэнь Цинцю в мрачных мыслях, раненный каждой морщинкой на белом высоком челе Ло Бинхэ вновь схватил его за руку, покрывая поцелуями горячую от лихорадки ладонь.       Они находились в императорских покоях Дворца Тьмы. Похоже, лорд Цинцзин долго не приходил в себя – ученик выглядел вполне здоровым и полным сил.       Поклонившись, в комнату вошли служанки с подносом целебных пилюль и густым ароматным настоем.       – Цзюнь-шан, – поклонилась старшая, передавая Ло Бинхэ пиалу с горячим отваром. – Необходимо, чтобы супруг цзюнь-шана выпил это немедленно...       Шэнь Цинцю не мог сдержать улыбки. Супруг цзюнь-шана! Ах!       Когда они вновь остались вдвоём, Ло Бинхэ опустился на кровать, помешивая настой.       – Вам... не нужно было спасать Ло, – тихо произнёс он. – Этот демон причинил учителю так много зла, разве не должен... Не должен учитель ненавидеть Ло?       Шэнь Цинцю нахмурился ещё сильней.       – О каком зле ты говоришь? – спросил он, приподнимаясь. – Когда это случилось?       Ло Бинхэ молчал. Он не смел поднять на этого человека своих чёрных глаз. В конце концов, он не должен быть здесь... Не должен... Жить. Учитель явился не вовремя – Синьмо не успел пожрать его душу.       – В прошлом. Всё это было в прошлой жизни, но... Это не снимает вину с Ло.       – В прошлой жизни? – странным севшим голосом вдруг произнёс Шэнь Цинцю, прижимая руку к груди.       Его сердце внезапно забилось так быстро, что он не мог вдохнуть. Ло Бинхэ всё вспомнил?! Он вспомнил А-Цзю? Вспомнил, как умер Шэнь Цинцю? Тогда... Шэнь Юань... Его он тоже помнит?!       Ло Бинхэ вскинул взгляд. Глаза цвета цин сияли, словно пронизанные солнцем небеса. Фарфоровая ложечка выпала из ослабевших пальцев священного императора, звякнув о пиалу. Это было невыносимо! Он так любил Шэнь Цинцю! Отчего же между ними столько боли?!       Лорд Цинцзин осторожно коснулся его щеки.       – Бинхэ, разве мы не говорили об этом? Этот Шэнь давно простил тебя.       Тот слабо улыбнулся, задумчиво помешивая лекарство.       – Учитель не знает, что натворил этот Ло.       Рука Шэнь Цинцю бессильно опустилась на постель. Откинувшись на подушки, он уставился на высокие своды комнаты.       – Уходи. Раз ты столь упрям и больше не желаешь быть рядом; если ты решил утонуть в собственной вине, не принимая прощения, не слыша моих слов – уходи. Шэнь не будет это пить. У него больше нет для этого причин.       Ло Бинхэ застыл. Тяжело сглотнув, он уставился на бледное решительное лицо. Этот человек едва не погиб, вынося его из проклятого подземелья, из каменного мешка тюрьмы, где он запер себя в жажде умереть. А теперь у него нет причин?!.       – Учитель умрёт, если не будет принимать лекарство! – возмутился Ло Бинхэ.       – Ну и что? – равнодушно спросил тот. – Если человек, связанный со мной алой нитью; человек, давший обещание делить радости и беды, быть рядом в жизни и смерти, не доверяет мне... Какая разница, святые небеса?..       Он судорожно вздохнул. Тонкие белые пальцы лорда Цинцзин сжались, сминая лён простыней.       Ло Бинхэ не мог найти слов. Не понимал, отчего Шэнь Цинцю цепляется за эту связь.       Нет. Он не позволит учителю умереть. Он заставит его исцелиться, а потом... Потом продолжит свой горький путь.       Синьмо всё ещё жадно сиял, время от времени подрагивая в ножнах. Всё, что нужно Ло Бинхэ – расчехлить его.       – Шэнь помнит всё, – прервал его мысли учитель. – Всё, с нашей первой встречи. Часть меня никогда не забывала о прошлом. Шэнь видел эту тень в зеркалах... пугаясь до седых волос. Шэнь помнит, как закончил жизнь А-Цзю, помнит, как Шэнь Цинцю умер от руки священного императора. Помнит ненависть и боль разорванной надвое души, бредущей сквозь Диюй. Знаешь ли ты, что повреждённые души можно восстановить? В пятом судилище разрывают на части те, что слились при жизни в одну. В девятом судилище пытаются собрать воедино разбитые... Замкнутый в иллюзии, Шэнь мучился, вновь и вновь переживая прошлое. Он видел боль других, видел, что могут быть страдания сильнее... Шэнь... Ошибался. Когда мы впервые встретились в Цанцюн, ты уже принял наказание, пройдя Диюй. Твоя жизнь была тяжела и горька... Но Шэнь ни о чём не хотел думать, кроме мести...       Ло Бинхэ молчал, глядя на учителя глазами, полными боли и сострадания.       – Помнит ли Бинхэ, к чему это привело? За тысячи лет, что девятый князь Диюй боролся за мою душу, Шэнь многое успел осознать и понять.       Шэнь Цинцю вновь взглянул в обсидиановые глаза ученика.       – Шэнь прощает тебя, Бинхэ. Ты был тем, кто ждал меня тысячи лет. Тем, кто не теряя надежду, искал меня среди сотен тысяч других людей. Тем, кто пришёл в тот час, когда Шэнь больше всего нуждался в поддержке и любви... Ты был рядом. Ты заботился обо мне. Ты не отступился, даже узнав, что Шэнь смертельно болен... Так как же я должен ненавидеть тебя, Бинхэ? Для того, чтобы Шэнь жил дальше, ты повернул время вспять. Ты вернул мне близких людей...       Шэнь Цинцю замолчал. Ло Бинхэ, казалось, боялся вдохнуть. Учитель никогда не был так откровенен с ним. Он никогда не говорил о том, что у него на душе.       – Разве это не говорит о том, как ты изменился, Бинхэ? Даже Диюй не смог бы научить тебя большему...       Он метнул на ученика гневный взгляд.       – Так скажи мне, с какой стати ты решил уничтожить душу, которая стоила стольких трудов?! Ты безжалостный, жестокий зверь, Ло Бинхэ! Уж лучше бы Шэнь умер, пытаясь вытащить тебя из этой проклятой тюрьмы, чем видеть такое! Убирайся прочь! Уходи!       Шэнь Цинцю не сдерживаясь пинал Ло Бинхэ, сгоняя его с кровати.       Но тот не сдвинулся и на цунь, оцепенев от услышанного. Что он сказал? Лучше бы умер?! Прижав ноги учителя коленом, Ло Бинхэ навис над ним грозной тенью.       – Да кто позволил тебе думать о смерти, Шэнь Цинцю?!       Поставив пиалу с лекарством на столик рядом с кроватью, он впился в хрупкие плечи лорда Цинцзин.       Синьмо радостно задрожал в ножнах.       – Кто просил спасать меня?! Кто просил тебя, надрываясь, тащить это тело сквозь барьеры?! – он встряхнул Шэнь Цинцю так, что распущенные волосы учителя упали на лицо, закрыв его.       Сердце Шэнь Цинцю остановилось. Он больше не мог дышать. Больше не мог жить. Слыша подобное – не мог. Его гордая, израненная душа вспыхнула, готовая рассыпаться от боли в осколки.       – Учитель! – внезапно пришёл в себя ученик, сжимая его в объятиях. – Не смей! Не смей так поступать! Не смей уходить! Учитель... моя жизнь... Ты можешь делать с этим Ло всё, что придёт тебе в голову! Я больше не смогу... один... Не уходи...       Шэнь Цинцю уткнулся в его грудь, дрожа. Он должен был помочь Ло Бинхэ успокоить разум и сердце, избавить от гнета его демонического меча!       Но всё, что у него осталось – собственная душа.       И лорд Цинцзин готов был отдать её за жизнь этого глупого дитя. В этом порыве сяо Цзю утонул в сиянии ци. Пронизанный светом, он полностью слился в единое целое с Юанем. Больше не было противоречий и споров, не было ненависти и боли.       Всю оставшуюся жизнь Шэнь Цинцю желал провести в руках Ло Бинхэ.       Сердце демонического императора билось так громко и быстро, что лорд Цинцзин не мог сомневаться в его искренности. Заклинателя окутывала плотная энергия ученика. Она, словно вервие бессмертных, не позволила бы использовать оставшиеся силы.       – Шэнь связал свою жизнь с жизнью Бинхэ. Она больше не принадлежит мне. И если ты откажешься от неё, что же я должен сделать? – тихо прошептал Шэнь Цинцю.       Священный император задохнулся. Он внезапно понял, что действительно прощён. Что это хрупкое создание, дрожащее в его руках, по-настоящему любит Ло Бинхэ. Всем сердцем и душой.       Он сжал объятия крепче.       – Ло никогда не сделает подобного! Даже если мне придётся уничтожить весь мир, я никогда не откажусь от тебя! Ло исполнит любое желание учителя... Хочешь, я подарю тебе трон императора? – спросил Ло Бинхэ.       Шэнь Цинцю онемел. Этот ребёнок лишился рассудка?! Оттолкнув его, он откинулся на подушки и прижал тыльную сторону ладони ко лбу.       – Шэнь не знает, как управлять пиком Цинцзин, а ты собираешься ещё и это возложить на его плечи? – проворчал учитель.       Склонившись, Ло Бинхэ нежно коснулся губами нежной кожи запястья там, где проступал голубоватый узор вен.       – Учитель, мы должны заключить перемирие, – прошептал ученик, скользнув к его уху. Скулы Шэнь Цинцю вспыхнули румянцем.       – Если ты не посмеешь посягать на свою жизнь, то и Ло не станет причинять себе вред.       Лорд Цинцзин закатил глаза. Демон, он и есть демон! Что ещё от него ожидать?!       – Хорошо, – процедил он сквозь зубы.       – Тогда, – обрадовался ученик, приподнимая Шэнь Цинцю и подкладывая под спину подушки. – Учитель послушно примет лекарство.       Усевшись рядом, Ло Бинхэ взял в руки пиалу с настоем и протянул лорду Цинцзин фарфоровую ложечку, полную густой, чуть маслянистой жидкости. Она была черна и имела терпкий смолистый аромат.       Проглотив, Шэнь Цинцю побледнел. Какая гадость! Как вообще это можно пить?! Ужасная горечь!       – Кто готовил лекарство? – спросил он с подозрением.       – Разумеется, шишу Му. Ло отправился на Цаньцао сразу, как пришёл в себя, – ответил священный император.       – С такими ранами?! – возмутился тот.       – Учитель, Ло виноват. С помощью кольца ты мог бы призвать Юэра и не тащить ученика на спине...       – Кто такой Юэр? – спросил лорд Цинцзин, набираясь смелости на второй глоток.       – Юэр – мой молочный брат. Девятихвостый лис.       Ло Бинхэ вздохнул, поднося к нежным губам фарфоровую ложечку.       – Да и о каких ранах говорит учитель? Едва цепи души оказались позади, раны затянулись. Я ведь и впрямь священный демон древней крови, учитель. Ло невозможно убить. Это по силам лишь моему собственному мечу и оружию, что ковали боги. Открой рот.       Шэнь Цинцю сомкнул губы, отрицательно покачав головой.       – Вот как? – спросил Ло Бинхэ, поднимаясь.       Набрав полный рот горького лекарства, он прижался к побелевшим от напряжения губам учителя. Распахнув глаза, тот упёрся руками в широкую грудь ученика. Боги, Му Цинфан наверняка заставляет их пить это зелье в воспитательных целях! Не иначе Юэ Цинъюань взялся за них всерьёз!       Ладонь Шэнь Цинцю внезапно замерла – под слоями чёрного шёлка он почувствовал рубец рваной раны. Ло Бинхэ наказал себя за собственную несправедливость и жестокость. Чудовищная плеть оставила следы укусов не только на спине. Обвиваясь, захлёстываясь, она ранила и грудь.       Понадобилось целых шесть поцелуев, чтобы пиала с настоем опустела. Хотя Шэнь Цинцю был уверен, что хватило бы и двух. Потянув Ло Бинхэ на себя, он обвил руками его шею и скользнул языком в нежные глубины рта.       Ло Бинхэ был озадачен. Учитель редко целовал его сам.       Оторвавшись от нежных губ, лорд Цинцзин внезапно сжал бёдра и перевернулся, усевшись на твёрдый живот ученика.       – Учитель? – встревожился тот, наблюдая, как тонкие пальцы распускают узлы его шёлковых одеяний. – Ты ещё слишком слаб! Перестань!       Шлёпнув его по рукам, Шэнь Цинцю продолжил своё занятие, обнажив белую тугую грудь.       Ло Бинхэ внезапно покраснел. Распластанный на кровати, кусающий губы ученик выглядел, словно невеста в первую брачную ночь.       Шэнь Цинцю провёл ладонями по сильным мышцам, чувствуя, как твердеют соски ученика под его руками. Дыхание Ло Бинхэ участилось.       Тонкие белые пальцы учителя, дрожа, скользили вдоль шрамов. Это чудовищное искупление приносило ему боль. Склонившись, он прижался губами к розовой неровной полоске.       Ло Бинхэ вздохнул, сжав его в объятиях. – Учитель не должен... Это так... щекотно...       Опустив голову на его плечо, Шэнь Цинцю закрыл глаза. Боги, если бы он опоздал даже на палочку благовоний... Ло Бинхэ и впрямь мог бы умереть.       – Больше никогда не смей сбегать от меня! – зашипел учитель, кусая его за шею.       Ло Бинхэ судорожно вздохнул. Его ладони скользнули на талию Шэнь Цинцю.       – Ах, всё-таки не зря шишу Му зовут гениальным лекарем, – прошептал священный император. – Настой и впрямь чудодейственный...