Замок Тиргартен и его обитатели

      Тишина опустилась на землю, скрыла звуки. Зима тоже постаралась — щедро отмерила снега. На полях он уже просел, даже местами обнажил землю. Здесь же, в лесу сугробы скрывали заветную тропу в Святилище. Там грозно высились деревянные истуканы — Духи покровители, расписанные неумело, но старательно и с любовью Тимом. Мальчишку приметил младший князь, выспросил и отправил к друидам. И то дело, мечтательному парнишке самое место среди мудрости друи. И предки будут довольны, что присмотрели за сиротой, не дали пропасть. За сиротами… после нападения немало их осталось, никого не бросили, всех князь взял на довольствие, всех велел обучить по способностям, всем обещал сытую жизнь, не ленись только, да преданным своему господину будь. И рабы многие после той осады получили вольную: как же держать в ошейнике того, кто сражался рядом? Кто присматривал за ранеными, не спал ночей? Вот стали свободными и те, что приехали с покойной княгиней, и менестрель, и многие другие.       В Святилище было тихо, в отличие от поляны рядом с ним. Вот там собрались люди, готовились к обряду, собрали хворост для костра очищения. Каждый привёз с собой по четыре ленты, и только чёрная была вся в мелких тугих узелках. Беда пришла в дом? Завяжи узел. Заболел? Ещё один. Поссорился с кем-либо? Тоже не забудь завязать узелок. Вот и держат люди корявые ленточки, готовятся бросить их в костёр, чтобы с дымом унесло всё плохое, что случилось в этом году. Первым в огонь бросил свою ленту князь, за ним Клотиль, Витарр, после потянулись дружинники, один за другим. Последним подошёл Дарк — менестреля тоже взяли с собой: после обряда будет праздник. Наконец, все ленты сгорели, и друид, зорко следивший за проведением обряда, скомандовал запирание огня. Люди взялись за руки и цепочкой, противусолонь пошли вокруг костра.       Трижды нужно было обойти костёр, трижды, как заповедовали предки, как требовали Духи. И шли люди, запирая беды, горе, болезни и ссоры… оставляя всё плохое в прошедшем году. А потом взялись за лопаты, засыпая костер, чтобы следа от него не осталось. Когда утоптали землю, друи повёл людей к священной берёзе, и каждый повязал оставшиеся ленты на её ветви, загадывая желания и прося Духов о милости к земле, на которой они живут, к родному краю, к селению или городу, к дому, роду, семье и, в последнюю очередь — себе.       А на другой поляне уже горели праздничные костры, жарилось мясо на вертелах, булькал в котлах горячий мёд, дразнили ароматом пироги и круглый, посыпанный зёрнышками, хлеб. И менестрель уже сидел у огня, готовый играть весёлую музыку — новый год следует встречать с радостью.       Ройгрек первым подошёл к костру, принял из рук молоденького друида чашу с мёдом, отпил глоток, передал супругу с пожеланием радости и лёгкого разрешения от бремени. Тиль принял и отпил хмельной мёд, отдал чашу Витарру.       — Пусть год этот принесёт тебе блага, — проговорил омега.       — А вам с князем — сына, — ответил Витарр.       Чаша пошла по кругу, и каждый желал друг другу только хорошее. А в самом конце князь громко объявил имена тех, кого хотел наградить. И в их числе оказались и Дарк-менестрель, и Брэн-златокузнец, и Лала-кружевница, и многие другие, коим не нашлось места на поляне, но им обязательно расскажут. Им Ройгрек даровал золото, просил только отработать в княжестве хотя бы год. К его радости многие согласились остаться если не навсегда, то надолго. Только Дарк промолчал, отводя глаза, но к нему подошёл Витарр и долго о чём-то говорил. После чего менестрель повеселел, и ещё громче стал наигрывать весёлые мелодии, под которые ноги сами просились в пляс.       — Не замёрз? — князь склонился к мужу, задумчиво смотревшему в огонь.       — Нет, даже жарко. А ты что не пляшешь? Вон, смотри на ту девушку, она не против с тобой выйти в круг.       — Мне не нужны девушки, — Ройгрек даже не посмотрел в ту сторону. — Мне хватает одного омеги.       Князь огладил плечи супруга, коснулся поцелуем растрёпанных волос, смахнул снежинки, блестевшие на меховом воротнике курточки.       — Принести тебе плащ?       — Не нужно, — отказался Тиль. — Лучше посиди со мной.       — Как ты?       — Спокойно, — подумав, ответил омега. — Ой!       — Что?       — Толкается… — Тиль положил руку мужа себе на живот. — Очень шустрый…       — Хорошо…       — Девочки ждут братика, — улыбнулся омега.       — Будет им братик.       — А если?       — Или сестрёнка, тоже хорошо. Не волнуйся, Тиль, моя власть сейчас крепка, как никогда. Не родишь сына, возьму зятя, благо сейчас в замке богатый выбор. Всё равно каждого под себя воспитывать.       — Тоже верно, но…       — Не волнуйся, — повторил Ройгрек.       Огонь горел, рассыпая искры в ночи, и Тилю казалось, что здесь и сейчас рождается что-то прекрасное, что-то такое, что принесёт им всем счастье. Настоящее и большое, такого, что хватит на всех и можно будет ещё и разделить его с друзьями.       И будет сын, и будет дочь, и будет долгая жизнь, когда между супругами царит уважение и любовь. И они пройдут рядом рука об руку до самой смерти…