Грачонок

На дополнительный неожиданно пришёл весь класс. Арсений предполагал, что кто-то заболеет, кто-то захочет пропустить и придумает причину непосещения. — Сегодня прорешаем вариант ЕГЭ. Посмотрим, сколько успеем за полтора часа, остальное продолжим на следующем дополнительном. Вот из-за этого и Попов тоже думал прогулять. Вместо этого он мог бы погулять по Питеру в наушниках, как он любит, или же посидеть дома в интернете, эдиты — а он в них тоже между прочем шарит — сами себя не сделают. И главы фанфиков сами себя не допишут. И твиты сами по себе не образуются. Впрочем, написать заявление о том, что его не будет, он не смог бы — классуха не поверила бы. Она, всё-таки, их с седьмого класса обучает и вряд ли не различит почерки, несмотря на свою старость (причём нормальную такую, она вообще уже должна быть на пенсии). Но меняет дело ещё тот факт, что сегодня она как раз-таки заболела, и всё могло бы получиться. Арсений сидел все перемены в раздумьях между добром и злом (он не считает это настолько огромным злом, но…). Невольно он вспоминает Печорина, который произвёл на него немалое впечатление в восьмом классе: «Мне нравится сомневаться во всем. Я всегда иду вперед, когда не знаю, что меня ждёт. Так как страшнее за смерть ничего нет, и может случиться — и смерть не обойдешь!..» Потом думал, что лучше ходить на бесплатные дополнительные. При том, что у его родителей есть деньги, и у них есть возможность оплатить репетитора, но всё-таки дополнительные не помешают. Сюда надо ещё включить тот факт, что математика ему даётся трудно. Спустя минут тридцать к доске вызвали Арсения. На что он недовольно проворчал. В мыслях, конечно же. — Я так понимаю, писать ты будешь молча? — на выдохе задаёт риторический вопрос учитель в издёвку. Нет, Арсению не обидно. Ему нравится, когда можно посмеяться над собой. Или если это будут делать друзья. С добротой, естественно. Математику он это тоже почему-то разрешает. Он ему нормально так симпатизирует. Попов думает, что он даже не прочь в него влюбиться, но кому нужен немой, правильно? Арсений думает — правильно. Попов медленно поворачивает голову к нему и смотрит так, как будто сейчас скажет: «Ты афигел?». В классе некоторые тихо смеются. — Да ладно, Арсений, я ведь шучу, — выдыхает громко носом Антон, имитируя смех. — Продолжай давай. — А кто уже сделал этот номер, можно дальше делать? — после пяти минут пребывания брюнета у доски спрашивает Стас. — Да, решайте. Если что-то непонятно, то подходите ко мне по очереди, я всё объясню. У Арсения из-за этих слов сердце как будто чем-то обливается, и ему так хочется, чтоб Антон говорил слова на подобии ему. Антон же, потупив взгляд несколько секунд в потолок, продолжает: — Давайте до седьмого задания прорешаете, ко мне подойдёте, я проверю, и можете домой идти. Остальное решим в следующий понедельник. С дополнительного уходит последний одноклассник Попова, оставляя его одного в классе. Он же продолжает сидеть и рассматривать ещё варианты решения примера. На ум не приходит абсолютно ничего, мозг не хочет больше думать. Рука рисует незамысловатые узоры в черновике, рядом с перечёркнутыми цифрами. Вторая рука подпирает подбородок: так легче сидеть. К учителю он упорно не обращается из-за их странных отношений. Если это можно так назвать. Антон в это время наблюдает за учеником и тоже думает, подходить или нет. Но раз он учитель, значит надо. Хотя, он подошёл бы в любом случае. Не спеша он отодвигается на кресле, от чего Арсений немного вздрагивает. И неотрывно смотрит на приближающегося математика. В голове проносится мысль, что так когда-то было. И в следующую же секунду он вспоминает, как учитель смотрел на него в первый раз. — Тебе помочь? — слишком громко обращаются к нему. Арс кивает и смотрит в лист с заданием, потому что Шастун садится рядом. Естественно, если бы он смотрел на него это было бы странно. — Та-ак, — тянет Антон, берёт черновик и около минуты его рассматривает. — Смотри, тут ты начал решать правильно, но сбился. Как думаешь, что ты тут забыл сделать? Арсений берёт лист в руку и рассматривает все действия по очереди. Замечает ошибку во втором и показывает Антону. — Что тут нужно сделать? — по глупости спрашивают у него и поджимают губы. Попов пишет рядом: сократить? — Правильно. Брюнет дорешивает пример и поворачивает распечатку. — Та-а-ак, а минус где? Арсений бы цыкнул сейчас на себя, но, к сожалению, не может, поэтому только ухмыляется и дописывает его. — Вот теперь правильно. Минус восемнадцать… Столько раз меня раскрутили солнышком на моём др и я блеванул… — уже тихо добавляет он. Арсений же на это смеётся собирая учебник, а раскрученный солнышком встаёт. — Кстати, а когда у тебя день рождения? — зачем-то интересуется шатен. Арсений снова поджимает покусанные губы и достаёт телефон. Сегодня — Как праздновать будешь? Не буду, не с кем Антон выпучивает глаза и пялится на Арсения. — В смысле? Арсений уже застёгивает рюкзак. Пожимает плечами типа: в прямом. Антон делает серьёзное лицо и говорит: — Не-е, так дело не пойдёт. И идёт к своему столу. Быстро закрывает журнал и берёт его в руки. Подходит к шкафу, берёт куртку. Арсений смотрит на него недоуменно. — Пойдём. И они выходят с Поповым из кабинета. Арсений идёт с включённым на всякий случай телефоном. Вдруг он снова станет героем чьих-нибудь доёбок. Ну и становится. — У тебя вообще друзей нет что ли? Вообще — Ладно, не расстраивайся, найдешь ещё, — нежно и неожиданно треплет его по голове Шастун, спрыгивает с последних скамеек и бежит в учительскую. Перед тем как зайти кидает: — Жди здесь. Ничего не понимающий Попов покорно его ждёт. Десять секунд. — Всё, пойдем, — запыхавшись подходит учитель и трогает его за плечо, направляя к выходу. Эта неизвестность начинает бесить, и уже на улице брюнет резко останавливается, чем вызывает удивление Антона, который не успел отреагировать и отошёл на два шага. Солнце красиво освещает его русые волосы, и Арсений уже не очень злится. Но потом показывает своё недовольство и быстро печатает в телефоне: Куда.мы.идём? Антон улыбается, подходит ближе и шепчет: — Мы идём праздновать твой день рождения, — и отходит. Арсений хмурит брови и продолжает печатать в этой же заметке, но ниже: Зачем? Я мог его отпраздновать один. Тем более у меня с собой нет денег на его празднование. — Ну и что? Я всё оплачу, — разворачивается и идёт дальше, думая, что Арсений за ним идёт. Если бы Арсений пошёл за ним, то это задело бы его самолюбие (и тут ему снова вспоминаются слова Печорина), но он гордый, поэтому уходит в сторону второго выхода из школы, не оборачиваясь. Ему пофиг как-то. Он привык к одиночеству. Хотя, на самом деле, в глубине души, он жалел, что отказался. Антон не слышал шаги за спиной, поэтому резко оборачивается, видит уходящего именинника и начинает бежать за ним. Не обращая внимания на бег позади себя, Попов продолжает уверенно шагать. Примерно через три секунды его берут за плечо и разворачивают. — Арсений, ну ты чего? Я же развеселить тебя хочу. Что ж вы других учеников не веселите? Антон потупляет взгляд. — Не знаю… Не надо меня жалеть. Я и сам отлично в одиночку справляюсь. — Я не жалею тебя. И вообще, человеку нужен человек, — уже с надеждой отвечают ему. У вас нет этого человека или что? Мне лично никто не нужен. Антон уже не знает, что ответить на это поэтому выдаёт это: — Арсений блин… Ты разве не хочешь раз в жизни повеселиться? — и берёт его за плечо, чтобы тот пошёл с ним. Почему вы так просите? Меня это пугает. И в правду: у него дрожат руки из-за воспоминаний, и пульс участился. — У тебя проблемы с доверием? Хочешь, поговорим об этом? — Собственно, Антон, как? Гениально, ничего лучше придумать не мог. Мне не нравится всё это. Вы меня пугаете. Пожалуйста, можно я пойду? Дрожащая рука протягивает телефон и Антон кивает. Арсений быстро разворачивается, вздыхает, из-за чего получается всхлип, отворачивается и сразу же вытирает влагу с глаз. Антон не видел, плакал он или нет, но этот жест даёт понять, что глаза точно на мокром месте. И, Господи, как же ему сейчас стыдно… Лезть к своему немому ученику, у которого нет друзей, и, кажется, травма какая-то. Господи, какой позор! Думает, что его можно уже посадить за приставание. Этого он себе никогда не простит…