Стоячая вода

      Ложь, подобно маслу, скользит по поверхности истины. Чимин об этом прекрасно осведомлён. Осведомлён и ума теперь не приложит, как будет вручную самолично выбирать всё то «масло», что он так щедро плеснул в «воду» их с Гуком отношений. «Я не планирую пока встречаться с Юнги». И зачем он соврал? Планировал ведь. Ещё как планировал. Планировал и даже трепетно ждал встречи. Почему он не сказал всё прямо и честно? Не хотел ругаться? Не хотел волновать Чонгука? Не хотел признаваться в том, в чём сам был не уверен? Лжет только тот, кто боится. А Чимин боится. Очень. Себя боится. И своих чувств. Шесть лет прошло, а он всё так же зависим от Юнги, как его лёгкие от воздуха…       Шесть лет. Две тысячи сто девяносто дней. Всё это время он монотонно скучал по своему доброму милому Юнги, чувствуя себя при этом так, будто лишился огромного куска собственной жизни. Чимина, то и дело, постоянно кидало в разной степени абсурдности крайности, а затем неумолимо уносило к водовороту событий, которые ему и интересны то небыли. Учёба? Выпуск? Работа? Это важно, да, но… Тот, чьей похвалы хотелось больше всего, всё равно ведь вне зоны доступа. К чему было прикладывать столько усилий? Чимин жив, здоров и даже может дышать полной грудью, но… Опять-таки «но». Его личный небосклон совершенно пуст. И заполнить его, увы, не чем. Или не кем?       Чимин жив — Юнги далеко. Чимин не может дышать — Юнги не может ощущать его. Чимин не хочет отныне ничего чувствовать — Юнги не хочет быть рядом с ним. Чимин лишился всего, пусть и обрёл много нового — Юнги хладнокровно вычеркнул его со страниц своей жизни. Круг замкнулся. Колесо Сансары совершило свой полный оборот. А дальше, что? Куда себя Чимину деть? Куда себя деть на пустом холодном небосклоне? Попытаться согреться рядом с Чонгуком? Гук хороший. Очень. Но… тот не Юнги.       «Он морально зависим от своего этого Юнги», «Ему уже не помочь», «Может, показать его психиатру?», «Если этот позовёт его, то он без раздумий побежит за ним», — Тэхён не раз шёпотом говорил подобное Чонгуку, наивно полагая, что Чимин его не слышит. Сначала Чимин просто злился, а затем вдруг начал анализировать услышанное. Он морально зависим от Юнги? Да, это так. Тот его семья, и это ничто не изменит. Ему уже не помочь? Похоже на то. Он ведь так и не научился жить самостоятельно. Поможет ли ему психиатр? Вряд ли. Проходили уже. Толку ноль. Если Юнги позовёт… и тут бинго. Юнги позвал, и вот он, довольно виляя хвостиком, бежит к нему на встречу. Да что с ним не так? Почему он так предсказуем?       Заметив через окно автобуса расслабленного Юнги, тихо, мирно ожидающего его на остановке, Чимин несколько раз глубоко вздохнул и медленно вышел из автобуса. МинХо отпустил его до понедельника. За это время он должен, наконец, разобраться со всеми своими противоречивыми чувствами, наладить связь с Юнги и, по возвращению, смиренно отправиться к Чонгуку с повинной. Нельзя больше лгать. Нельзя! Ложь ведь всегда извивается, как змея, которая никогда не бывает прямой, ползет ли она или же лежит в покое; лишь когда она мертва, она пряма и не притворяется*. Чимину надоело извиваться и притворяться, что всё хорошо. Пусть теперь «хорошо» ему будет на самом деле.       — Привет, — ласково улыбнувшись, проговорил Чимин, подойдя к Юнги. — Не ожидал, что ты будешь встречать меня на остановке.       — Я соскучился, — поднимаясь со скамейки, легко ответил Юнги. — Хотел тебя поскорее увидеть. Да и боялся, что ты дорогу до дома плохо запомнил. Всего раз же был.       — Это очень взаимно, и да, дорогу я помню весьма смутно, думал, тебе по приезде звонить, — глупо хихикнул Чимин. — Какие у нас планы?       — Поедем сразу на Ганкаджиму, — добродушно улыбнулся Юнги, стараясь вести себя максимально свободно. — Савада ведро краски утром на пол вывернул. Вонь дикая! Пока вернёмся, дом немного проветрится.       — Хорошо, — быстро кивнул Чимин, явно не готовый так быстро оказаться на рифе. Но ведь Юнги же с ним… Всё же будет хорошо? — Как он умудрился?       — Достать что-то хотел, — жестом показывая куда идти, проговорил Юнги, украдкой зыркая по сторонам. Хосока негде не видно. Вот не зря он с этой краской связался! Да простит его Савада, конечно. — Теперь всю кладовую перекрашивать.       — А он сам где? — отходя от автобусной остановки, без особого интереса, поинтересовался Чимин. — И Хосок? Они с нами не поедут? Вредно же дышать краской.       — Савада устраняет нанесённый им же ущерб, а Хосок ему помогает, — медленно направляясь к рыболовному кооперативу, протянул Юнги. — Не волнуйся о них. Все меры предосторожности приняты.       — Хорошо тогда, — немного подумав, прошептал Чимин. — Я как раз хотел побыть с тобой только вдвоём. Мы так давно не говорили по душам.       — Время у нас теперь есть. Наверстаем.       Кивнув, соглашаясь со словами Юнги, Чимин, чувствуя некое призрачное волнение, несмело прошел через главные ворота кооператива и сразу же спустился к пристани. А вот и лодка. Назад дороги нет. Ганкаджима. Это место никогда не было его раем, но ведь и не пугало раньше настолько сильно. Осторожно забравшись в лодку и сев на пассажирское сидение, Чимин закинул назад свою небольшую дорожную сумку и, мысленно пожелав себе удачи, принялся терпеливо дожидаться отправления, попутно напрасно стараясь не обращать внимание на то, что Юнги явно спешит. Что-то случилось?       — Я слышал, что риф совсем скоро полностью закроют для посещения, — дабы, как-то отвлечься от не совсем приятных мыслей, озвучил Чимин первое, что пришло ему на ум. — Что будет с твоим бизнесом? Будешь искать другую точку?       — Да, вроде со следующего года, — кивнул Юнги, садясь за руль и заводя мотор. — Я договорился уже с властями Нагасаки, они дали мне постоянное разрешение на посещение Ганкаджимы. Денег это, конечно, стоило!       — Представляю! — улыбнулся Чимин, не сводя с Юнги взгляда. — Что-то не так? Ты явно спешишь. И ещё немного нервничаешь.       — Ничего от тебя не скроешь, — прыснул Юнги, кинув на своего малыша быстрый взгляд. — Я на днях рыбу у конкурентов подрезал. Не хотелось бы с ними сегодня встретится. Ссоры не избежать.       — Юнги, ты не меняешься! — заметно расслабляясь, проговорил Чимин.       — Есть такой момент.       Переведя взгляд на грозовой горизонт и невольно поёжившись от первых очертаний рифа, Чимин достал из кармана мобильный телефон и убедившись в том, что сеть больше не ловит, напрягся ещё больше. Мрак вокруг. Вода кажется такой глубокой. Все блеклое и ледяное — пейзаж мёртвого. Чем ближе Ганкаджима, тем отчётливее сумрак пожирает свет. Бетонный склеп на плаву. Зря он перед отплытием не позвонил Чонгуку, тот ведь будет волноваться. Но ведь они ненадолго? Разберутся с рыбой и поплывут на берег? Так ведь?       — Чёрт, какого? — громко прорычал Юнги, чувствуя, что лодка начинает замедляться, немного не доплыв до острова. Идеально. — Прекрасно просто!       — Что-то случилось? — взволнованно поинтересовался Чимин, вновь напрягаясь.       — Горючее, похоже, закончилось, — положив голову на руль, выдохнул Юнги, внутренне ликуя. Кто гений? Мин Юнги гений. — Просил же Саваду заправить. Ничего старику доверить нельзя.       — И что теперь?       — Ну… — для вида, задумался Юнги. Что теперь? А теперь, радость моя, ты фиг куда денешься, и никакие туристы тут не помогут. — Вплавь доберусь до рифа и схожу за надувной лодкой.       — А потом что? — начал заметно тупить Чимин. Ох, отвык он от такого экстрима. Глубина тут какая? Десятки метров? И как только он тут раньше так спокойно плавал? И страшно ведь не было.       — Вернусь за тобой, — поднимаясь на ноги и попутно раздеваясь по пояс, проговорил Юнги. — Переберёмся на сушу и привяжем лодку. Не переживай, на Ганкаджиме точно не пропадём. Имеется опыт.       — Будь осторожен.       С нескрываемым волнением, наблюдая за тем, как Юнги спокойно, даже расслабленно, разувается, а затем ныряет в глубину, Чимин чуть дышать не разучился. Его верному другу, что страх совсем не ведом? И всегда что ли тот был таким привлекательным? Что ж, возраст Юнги явно к лицу. Не без облегчения выдохнув, заметив, как Мин вынырнул у стен рифа, Чимин поудобнее откинулся на спинку сидения и, наконец, успокоившись, начал ждать, пока Юнги всё решит. А ведь так было всегда. Если друг рядом, ему не о чём волноваться. Тот охотно всё сделает за него и даже слова не скажет. И почему он раньше не замечал этого? Привык? Как потребительски.       Вновь предусмотрительно достав из кармана телефон и переложив его в сумку, Чимин закинул свои пожитки под сидение и взял в руки длинную толстую верёвку, мысленно прикинул, как они будут тянуть её до берега. Длины хоть хватит? Она ведь с запасом идёт? А если нет? Что тогда? Нельзя же лодку на волнах оставлять. Унесёт в открытое море и фиг потом найдёшь. А у него в сумке ведь все документы. Может всё же лучше взять её с собой на риф? Мало ли.       Заметив, как ловко Юнги скидывает в море старенький надувной матрас и смело прыгает в воду за ним следом, Чимин одной рукой поудобнее перехватил верёвку, а другой достал-таки от греха подальше, свою сумку и закинул её на плечо. Да, так явно спокойнее будет.       — Перелазь, — вплавь дотолкав лодку до Чимина, прохрипел Юнги. — Только осторожно.       — Понял, — кивнул Чимин, на пару с верёвкой, медленно перебираясь на не внушающую никакого доверия лодку. Не пойти бы только на дно. — Ты чего с воды не вылазишь? Изображаешь мелюсин**?       — Скажешь тоже! Я не уверен, что этот плавающий мусор выдержит нас двоих, — упираясь спиной в лодку и несильно отталкиваясь ногами от её моторного сородича, проговорил Юнги. — Держи верёвку покрепче. Не хотелось бы за ней нырять.       — Чёрт… — громко пискнул Чимин, крепко прижимая к груди верёвку.       — Не волнуйся, мой маленький, пока я рядом, тебе бояться нечего.       «Мой маленький». Как же давно Чимин не слышал подобного в свой адрес. Как же сильно ему этого не хватало… Неужели он для Юнги до сих пор непозволительно ценен? А так разве возможно? Столько лет ведь прошло. Да и Хосок. Он ведь теперь «малыш» Юнги. Или нет? Чимин чего-то не понимает? Или просто не хочет замечать? Совсем ополоумел. Утопиться, что ли?       — Приехали, — вжав своим телом лодку в стену рифа, проговорил Юнги. — Оставляй верёвку и вылазь на сушу.       — Хорошо.       Убедившись, что Чимин уже на рифе, Юнги стянул с лодки верёвку и крепко повязал её о толстый штырь у подъёма. Закрепив рядом ещё и надувную доходягу, он быстро выбрался из воды и поднявшись наверх, стараясь слишком сильно не афишировать свою радость, проговорил:       — Пусть и не без сюрпризов, но мы-таки на рифе. Добро пожаловать на «родину», малыш.       — Спасибо, — на автомате кивнул Чимин. — Как мы лодку заправлять то будем? Опять вплавь?       — Никак, — почесав затылок, выдохнул Юнги. — Придётся ждать Саваду. Никакого горючего тут нет.       — А когда он приедет? — растерянно поинтересовался Чимин.       — Надеюсь, что к вечеру, — врал и не краснел Юнги. — Утро — крайний срок.       — Ты сейчас серьёзно?       — Да, как заметит, что мы до сих пор не вернулись, так и примчится.       — Дурдом, — невольно повысил голос Чимин. — И что будем делать? Ты весь мокрый, ни еды, ни воды у нас нет…       — Долой панику, малыш, — как можно добродушнее, улыбнулся Юнги. — Сменная одежда у меня тут, где-то валяется, вода тоже есть, да и еды, в сетях полным-полно. Даже бутылка виски припрятана. Правда ещё шесть лет назад, но это ничего. Чем старше виски, тем он лучше. Денёк точно продержимся.       — Раки в сетях есть? — немного подумав и взвесив все «за» и «против», осведомился Чимин, совершенно не почувствовав подвоха.       — Разумеется.       — Тогда пошли искать твой виски. Что ещё тут столько времени делать?       — Рыбу перебирать? — приподняв бровь, предложил Юнги. — Мы же за этим сюда и приехали.       — Успеем ещё, — скривившись, прохрипел Чимин. — Сначала виски и раки.       — Как скажешь, малыш, — одобрительно кивнул Юнги. — Как скажешь.