Стоячая вода

      Для Чимина этот мир давно уже сокрыт тенью. Чем отчаянее он страдал, тем отчётливее понимал, что, похоже, это навсегда. Бороться с самим собой — бессмысленно. И так эмоционально затратно. Все последние годы, он, словно тот неловкий пухлый хомячок, бежал по кругу в своём плотном прозрачном шаре из чувств и надежд, поначалу даже не понимая зачем. Просто так? Или во имя чего-то? Кого-то? Как же всё сложно. В след лишь тишина, хоть ори не ори, никаких ответов всё равно не получить. И устав, он просто смирился. Принял свою судьбу, как данность и склонив голову, продолжил покорно плыть по неровным порогам своей жизни, прекрасно осознавая то, что, когда на кладбище разбитых сердец, наконец, смолкнут пыльные ветра, и образ Юнги окончательно сотрётся из памяти, жить ему от этого легче не станет.       Слишком зависим. Слишком многое себе надумал. Слишком болен.       Чимин всегда знал, что рано или поздно, свет в нём всё равно неизбежно вернётся к столь любимой, пусть и вынужденно позабытой, тьме и вечность на мгновенье рухнет вспять и тогда, из его собственного нутра медленно и крайне болезненно, прорастёт семя, что родит росток ядом полный и отравит своей пёстрой пыльцой всё вокруг. Всех вокруг… И ведь именно так всё и произошло. А он даже не заметил. И дальше бы оставался в неведение, если бы не разговор с Чонгуком. Ложь. Ложь. Ложь. И что ему теперь делать? Как очистить палитру своей совести, в которую он так щедро плеснул столько насыщенного чёрного цвета? Ложь, измена и предательство. А из такого тёмного, как смоль тона вообще в белый выходят? Очевидно, что нет.       — С тобой всё хорошо? — мягко спросил Юнги, осторожно паркуя машину у своего дома. — Ты промолчал всю дорогу.       — Я немного устал, — вымученно улыбнулся Чимин, всё ещё не зная, куда себя деть. — Спать хочу.       — Потерпи немного, — заглушив мотор, заботливо проговорил Юнги, стараясь особо не напирать на своего малыша. Интересно, что такого сказал Чимину турист, что тот так потерян? Стоит начинать волноваться? Или может пока просто попытаться успокоить того вниманием и лаской? — Мы уже дома, сейчас примем душ и можно спать.       — Звучит хорошо.       — Если хочешь, я могу заварить тебе травяной чай, — ласково взяв Чимина за руку, прошептал Юнги, попутно невольно радуясь тому, что Хосок и Савада уехали в другой машине, свидетели ему сейчас точно ни к чему. Да и ещё как-то не до конца понятно с какой именно целью Хосок и турист поддерживают связь. С этим моментом нужно будет попробовать разобраться в первую очередь. — В шкафу, вроде, даже печенье ещё есть.       — А горячий шоколад приготовить можешь? — с нескрываемой нежностью посмотрев на Юнги, негромко промолвил Чимин, напрасно пытаясь просчитать в уме, как бы ему, по-быстрому, смотаться в Токио, а затем вновь вернуться в Нагасаки.       На поезде — это восемь часов пути. На машине и того дольше. Если завтра рано утром Чимин уедет, то при всём желании, вечером вернуться к Юнги не сможет. В понедельник у них увидеться тоже не получится. Конференция будет идти весь день, а вечером уже нужно собирать вещи и готовится к возвращению в Корею. Как-то совсем всё не радостно. Что же делать? Не ехать в Токио? Но тогда он окончательно потеряет доверие Чонгука. И зачем он только тогда соврал? На что надеялся? Выйти сухим из воды? Да уж, кто лгать не умеет, может даже не пытаться как-то хитрить. Всё равно с потрохами сдаст себя и останется один на один с крайне нелицеприятными последствиями.       А может… попросить Юнги поехать в Токио с ним? Тогда Чимин бы одним выстрелом убил сразу двух зайцев. И с Юнги ещё немного побыл, и с Чонгуком бы всё решил. Но имеет ли он хоть какое-то право просить Юнги о подобном? Особенно после того, что было между ними на Ганкаджиме. А они ведь, до сих пор так и не объяснились. Чимин так легко и бездумно отдался своему наваждению, что и обдумать толком ничего не успел. Обдумать не успел, а вот посчитать Юнги своим — очень даже. Ну не смешно ли? Идиот!       — С корицей или ванилью? — всё ещё крепко сжимая руку Чимина своей, довольно промурчал Юнги. — А может сливки?       — С корицей, — немного подумав, ответил Чимин, невольно млея от такой заботы со стороны Юнги. Как же он скучал по подобным моментам. Он вновь маленький и слабый, а Юнги — большой и сильный. Так приятно и спокойно.       — Хорошо, будет исполнено! — нехотя отпуская руку своего малыша и открывая дверь машины, прошептал Юнги. — Пошли в дом.       — Юнги, ты сейчас серьёзно? — прыснул Чимин, чуть подавшись в сторону мужчины. — Двенадцать часов ночи. Ты правда собрался варить мне шоколад?       — И что? — выходя из машины, спокойно спросил Юнги, ласково глядя на Чимина. — Мне несложно.       — Боже… — довольно улыбнулся Чимин, в миг заметно расслабляясь. — Ты виски с рифа забрал?       — Конечно.       — Вот его и выпьем перед сном, — выйдя из машины и тихонько захлопнув дверцу со своей стороны, подмигнул мужчине Чимин. — А шоколад до утра подождёт.       — Тогда пошли скорее в дом, пока Савада и Хосок не вернусь, — заговорчески прошептал Юнги. — А то ещё делиться придётся.       — Прячемся в комнате и гасим свет?       — Отличный план!       Вновь взяв Чимина за руку и уверенно потянув того в сторону дома, Юнги немного взволнованно закусил нижнюю губу и заметив, как к дому подъехала машина Савады, быстро попытался придумать, как ему быть дальше. Для начала, хорошо бы не допустить никаких разговоров между Чимином и Хосоком. Малыш сейчас нестабилен и крайне растерян. Упомяни дурень Хо хоть как-то туриста, у ЧимЧима может так не вовремя взыграть совесть. И что тогда Юнги делать? Начинать все сначала? Боже упаси! Второго шанса у него может и не быть. Чимина нужно именно сегодня максимально близко подвести к мысли о том, что с туристом пора расстаться. Расстаться и вернуться к нему. Иначе… Юнги опять рискует остаться у разбитого корыта.       Не включая свет, втолкнув Чимина в свою спальню, Юнги плотно прикрыл за ними дверь и задвинув на большом широком окне штору, клацнул по выключателю настольной лампы. Свет от неё не слишком яркий, но достаточный для того, чтобы осветить небольшой участок комнаты возле постели. Идеально. Больше им и не нужно. Достав из кармана недопитую бутылку виски, Юнги поставил её на прикроватную тумбочку и медленно стянул с себя ветровку, надетую на голое тело, пропахшие морской водой штаны и старенькие поношенные кеды. Оставшись в одном нижнем белье, он поднял взгляд на внимательно рассматривающего его малыша и, краем уха, уловив за стеной шум в комнате Хосока, неожиданно загорелся одной гаденькой идеей.       У Хосока есть номер туриста. Его дурень, может написать или же позвонить тому в любой момент. Тогда, может, стоит на этом сыграть? Сделать так, чтобы именно турист бросил Чимина, а не наоборот? Это ведь несложно. Стены в японских домах настолько тонкие, что все жильцы всегда, невольно, в курсе того, что происходит в соседней комнате. И это прекрасно. Юнги просто нужно сделать настолько хорошо Чимину, чтобы тот не смог сдержать стонов и их «случайно» бы услышал Хосок. Ну, а дальше… дело за малым. Поставить туриста в известность. Хосок и сам с этим прекрасно справится. Тот импульсивен и крайне эмоционален. Ни за что не сможет стерпеть подобное шоу и сразу же настучит. В результате: во всём виноват Хосок, а он — белый и пушистый. Такая же «жертва», как и Чимин.       — Хочешь первым пойти в душ? — доставая со шкафа чистое полотенце, заботливо спросил Юнги, лишь чудом держа себя в руках.       — Да мне без разницы, — равнодушно пожал плечами Чимин, начиная стыдливо раздеваться. Да уж, на рифе он явно посмелее был.       — Я могу помыть тебе спинку, — не сдержавшись, предложил Юнги, не сводя со своего малыша взгляда. Боже… согласись же! Не думай, просто согласись!       — Только ли спинку? — прекрасно понимая к чему клонит Юнги, устало хмыкнул Чимин. Его же опять на секс разводят? Второй раз за вечер. А чего он, собственно, ждал? Цветов и миллиона свиданий? Юнги не Чонгук. Долго ждать пока он созреет на что-то большее не будет. А жаль. Немного времени ему бы не помешало. Такая каша в голове.       — Могу вымыть и всего. С ног и до головы, — хрипло выдохнул Юнги, слишком однозначно, скользнув взглядом по подтянутому телу Чимина. — Но, если ты не хочешь или же сомневаешься, я подожду тебя здесь.       — Серьёзно? — приподняв бровь, недоверчиво осведомился Чимин. — Останешься в комнате и будешь спокойно ждать своей очереди на душ?       — Не сказал бы, что спокойно, но да, — уверенно кивнул Юнги. Какая искусная актёрская игра! Да по нему Оскар буквально плачет. Знал бы только малыш, какой ураган эмоций сейчас в нём бушует, сбежал бы не оглядываясь. — Я люблю тебя, Чимин, и ни к чему принуждать не стану. Знаешь же.       — Тебя вообще не смущает то, что у меня есть парень?       — Честно? — серьёзно осведомился Юнги и дождавшись неуверенного кивка, продолжил: — Я ненавижу твоего туриста. Так что — да, факт наличия между вами отношений, меня совершенно не смущает. Для меня важен лишь ты и твои желания. Понимаешь? Да, я до безумия хочу тебя, но, если подобных эмоций в мою сторону, ты не испытываешь, то мы сейчас по отдельности примем душ и просто ляжем спать. Тебе не о чем беспокоиться.       — А утром? Просто отпустишь меня?       — Я не стану сажать тебя на цепь. Ты уже большой мальчик, Чимин, — тщательно подбирая слова, проговорил Юнги. — Но и сидеть у окна в ожидании твоего возвращения, я не буду. Тебе придётся определиться, кто мы друг для друга.       — Я так запутался, Юнги, — потупив взгляд в пол, выдохнул Чимин. — Ни в чём не уверен.       — Тогда иди в душ, а я пока расстелю постель.       И ведь это правильно. Так и должно быть. Да, он оступился на Ганкаджиме и сделал то, что не должен был. Остановившись сейчас у него ещё есть шанс всё исправить. Но… почему же так неспокойно? Почему так много сомнений? Почему «но и сидеть у окна в ожидании твоего возвращения, я не буду», так возмущает? Потому что в объятиях Юнги, он, наконец, обратился в прах, а затем, подобно фениксу восстал из мёртвых? «Он морально зависим от своего этого Юнги», «Ему уже не помочь». Ох, похоже, прав был Тэхён. Ему, действительно, не помочь. Или…       — Пошли со мной, — на грани слышимости, произнёс Чимин, нервно стягивая с себя остатки одежды. Идиот. Какой же он идиот!       — Не пожалеешь? — даже в лице не изменившись, спросил Юнги, неторопливо подходя к Чимину. Рыбка на крючке. Смотри не подведи, Хосок. — Точно этого хочешь?       — Бурную истерику я тебе утром в любом случае организую. Так что…       — Не страшно, — обнимая Чимина за талию, выдохнул тому в шею Юнги. — Успокаивать тебя я всегда умел особенно хорошо.       — И не поспоришь ведь.       Легко приподняв своего малыша чуть вверх и тем самым заставив того обхватить себя за талию ногами, Юнги со всей присущей ему нежностью и любовью, поцеловал Чимина в губы и медленно двинулся в сторону ванной, буквально упиваясь своей властью над одним конкретным человеком в своих руках. Чимин так доверчиво к нему жался, так слепо доверял всего себя, что Юнги, должно было бы стать стыдно за то, что он собирался сделать. Должно. Но не стало. И не станет. Никогда.       Он всего лишь возвращает себе, то, что у него украли. А каким способом, уже не суть важно…