Искушение мёртвых

Утро начинается с замешательства. Я просыпаюсь совсем рано, в рассветных лучах, и ещё минут пять прокручиваю в голове очередной кошмар. А после ванная и ступор удивления при взгляде на собственный язык. Никаких порезов не было, словно я и не пыталась жевать острое стекло. Непонимание и удивление отражается в глазах, когда я смотрю в зеркало на саму себя. Что со мной происходит? И он видел. Видел и ничего не сказал. Всё тело покрывается мурашками при одном только воспоминании о нём и мне немыслимо хочется стряхнуть их, словно это было бы возможно. Даже мысленно произносить имя Вольтури было страшно. Страх стал самым частым чувством, что я испытывала за последнее время. Теперь же я боялась Деметрия гораздо больше. Тяжёлые мысли начали сдавливать виски. Я перестала чувствовать те капли уверенности на благополучный итог нашего заточения, и не понимала, как существовать здесь дальше. Руки на автомате собирали листы. Я хотела бежать. Спрятаться. А комната, место, где второй день подряд меня сдавливали в каменных тисках, совсем не казалась чем-то похожим на безопасную гавань. Это была клетка, куда Вольтури мог приходить и делать всё, что ему бы захотелось. Ноги несли меня в единственное место, куда он не смог бы так легко пробраться, и я молилась, чтобы моё временное спасение оказалось там и великодушно позволило остаться. Короткий стук. — Господин Маркус, позвольте войти?

***

Мне позволили просидеть в кабинете до полуночи, чему я была безмерно благодарна, хоть и досадой понимала: единственный вампир, который не вызывал во мне понятное отторжение, не был доволен присутствием человека. Я трусливо пряталась, на тот случай, если Деметрий вновь решит проверить, сколько сможет выдержать моя психика. Но всё же не позволяла себе бегать по замку, шарахаясь от каждой фигуры, а выбрала вполне объяснимое место затишья на случай его вопросов. Не хотелось, чтобы Вольтури так просто узнал, даже если это действительно было правдой. В любом случае, это был спокойный, посвящённый работе день, и к своей чести, должна сказать, что перевод был окончен. Я не заглядывала дальше той главы, которую мне дали для перевода, однако то, что я смогла перевести, дало определённые знания. Вольтури искали лазейки. Для чего именно — понять было трудно, но я старалась откинуть эти мысли. Это не было опасно для меня и моих друзей, а значит могло подождать. А вот данный мне Маркусом дневник больше ждать не мог, как, в принципе, и сам Маркус. Он не сказал этого прямо, не было произнесено ни единого слова, но во взгляде, почти разочарованном, которым он окинул книгу в моих руках, было можно прочитать достаточно. Мне жизненно необходимо было вновь продолжить работу. Первой моей мыслью, когда я покинула кабинет старейшины, было пойти к Лютеру или Джо. Однако, я отбросила эту мысль через минуту. Что я буду делать, когда из-за меня он придёт к ним? Раздумья оказались тяжёлыми и печальными. Я не видела смысла подвергать друзей опасности от внимания Вольтури. Библиотека виделась мне слишком пугающей и ужасно уединённой, словно склеп, коим в принципе и является весь этот замок. Поэтому единственный местом остался подарок Аро. Пальцы коснулись железной ручки и я аккуратно оттолкнула дверь. Внутри царила непроглядная темнота, и даже тусклый свет из коридора не позволял увидеть хоть что-то дальше двух шагов за порог. Я тяжело вздохнула, соваться в темноту не хотелось, появившееся внезапно чувство опасности велело мне возвращаться в свою комнату. Пальцы с силой сжали ручку с намерением закрыть дверь обратно. Собственному предчувствию, хоть и странному, я предпочла подчиниться. — Уже убегаешь? — голос из темноты не удивил, но напугал. Я слышала его так редко, что сперва не узнала, но как только воспоминания проявились, сжала зубы, застыв. Феликс. Огромный вампир. Тот, кто мучил Лютера. — Не хочется мешать, — тихо, пытаясь вглядеться в темноту. — Не переживай, ты нам не помешаешь. Нам? Мне пришлось высоко поднять голову, когда вампир появился из темноты, сверкая белозубой и отчасти предвкушающей улыбкой. По спине пробежался ужас, и я успела лишь сделать пару шагов назад, когда плечи обхватила огромная рука. — Я даже принесу для тебя свет, — я не сопротивлялась, когда меня медленно утянули в темноту залы и усадили в одно из кресел. За спиной послышался весёлый хмык, а после дверь закрылась. Я едва успела заметить исчезающего за ней Вольтури. Удары сердца ощущались болезненными толчками, я с силой вцепилась в бумаги и напряглась ещё сильнее. Я ничего не видела. Нам. В комнате с Феликсом был кто-то ещё. Я кожей чувствовала взгляд неизвестного и мысленно молилась, чтобы этот кто-то не оказался по чистой случайности тем, кого я хотела видеть меньше всего. Пусть это будут странные вампиры-подростки, охранник, который оставил мне болезненный синяк, или же сам Аро, только бы не Деметрий. В затянувшейся тишине, где слышалось только моё дыхание, что я старалась контролировать, было абсолютно некомфортно. Поход Феликса за свечами явно затянулся, а мои нервы готовы были вот-вот сдать. Придёт ли он вообще или Вольтури намеренно оставил меня в чьей-то компании, не собираясь возвращаться? Хотела бы я, чтобы угрожающего вида вампир вернулся? Определённо да. Он принёс бы с собой свет и взгляд, иглами впивающийся в тело, перестал бы быть таким ощутимым. Я понимала, кто, столь долго, молча и пристально, мог за мной следить. Понимала, но принимать это не хотела. — Не трясись, я же ничего не делаю, — Вольтури говорил медленно, почти лениво. Я моментально повернула голову в сторону звука. Конечно же, Деметрий. — Мне долго здесь сидеть? — раздражение в голосе скрыть не удалось. Я вновь вся сжалась, готовая к очередному сражению. Пусть и проигрывала почти каждое из них. — У меня работа, которую надо выполнить. — Рабочий день давно закончился, — я клянусь, что услышала улыбку в мужском голосе. — Даже у нас. Взгляд упёрся в пол, предположительно. Свет. Мне нужно его видеть. Страшнее, когда я не знаю где он находится и что отражается в его глазах. От внезапного нападения будет больнее. Я поклялась, что через минуту сорвусь к двери. И соврала. Потому что тело не слушалось приказов. Я осталась сидеть в кресле и через минуту, и через пять, лишь сильнее вжавшись в спинку. — Мне правда нужно работать, — я произнесла это тихо, почти прося о свободе. — Днём меня будут ждать старейшины. Деметрий помедлил, а после в тишине послышался отчетливый звук, заставивший зажмуриться. Глоток. — Не говори, что не успела закончить за день у Маркуса. Я боролась с комком в горле от осознания, и едва слышно прошептала: — Правки. Нужно проверить ещё раз. — Успеешь, — как приговор. Не отпустит. — Аро освободится только к вечеру. Ты сможешь и проверить, и выспаться. Не смогу. Сон будет спасением, но едва ли даст мне отдохнуть. Не после всего. — Не помешал? — дверь распахнулась неожиданно, и свет наконец-то залил комнату мягкими бликами. Ни я, ни Деметрий не ответили ему. Я медленно перевела взгляд от испытующих глаз Вольтури на изящный бокал в его руке. Меня почти передёрнуло, когда во внимание попал и графин на столе. Впилась глазами в собственные пальцы, что сжали фолиант и дневник за ним до побеления. Подумать только, если бы нам повезло чуть меньше, я сейчас могла бы быть содержимым этого графина. Феликс теперь сидел напротив, а Деметрий слева. — В последнюю нашу встречу ты была куда смелее, — я удержалась в последнюю секунду, чтобы не поморщиться от досады, когда подняла взгляд на более громоздкого Вольтури. — Что, Деметрий тебя совсем запугал? Я следила, как красиво и страшно переливается кровь в бокал Феликса. Сглотнула. Омерзительно. — Нет. — Нет? — он хитро приподнял бровь и повернулся к другому вампиру. — Слышал? Плохо стараешься. Деметрий вернул ему такую же хитрую улыбку, но ничего не сказал. Мне же хотелось исчезнуть. — Я прихватил кое-что, — Феликс повертел в руках предмет, который смутно напоминал старые игральные карты. Эти вампиры надо мной что, издеваются? Стоило больших сил сдержать себя от истеричного смеха и не уткнуться в собственные колени. Всё это выглядело таким бредом, что не укладывалось в голове. — Почему бы не развлечься, верно? — на меня кинули взгляд, улыбаясь клыкастой улыбкой. Феликс в моих воспоминаниях был другим, однако, веселье, которое он показывал, было злым. — Это должно быть весело. Пальцы, будто деревянные, с трудом разжались, выпуская из плена книги. Я аккуратно сложила их за спину, одновременно напряжённо выпрямляясь. Вампиры собирались сыграть со мной в карты. Другой причины, кроме как в очередной раз поиздеваться, я не могла увидеть. Обстановка и пьющие кровь вампиры в радиусе двух метров сами уже были большим издевательством для нормальной психики здорового человека. Но реальность была смешна и сурова, Феликс уже ловко раздавал карты. И отказаться у меня не было возможности. — На интерес? — темноволосый вампир обратился к Деметрию и я подняла взгляд со своих карт. Ситуация, к сожалению, была плачевной. Вышеупомянутый Вольтури кивнул в ответ, залпом допивая остатки из своего бокала. Я едва подавила тошноту, когда вспомнила привкус собственной крови при порезе. Однако, никакого отвращения на лице вампиров не было, им это нравилось до закрытых в удовольствии глаз. Первая партия проходила в тишине и совершенно очевидным стал мой проигрыш. Первой причиной была совершенно отвратительная раздача Феликса, поэтому мне прискорбно нечем было отбиваться. Второй же — отказ мозга сосредоточиться на игре. Расслабиться и сыграть в дружеской обстановке не представлялось возможным. Я была не среди друзей. Второй раунд закончился опять же моим поражением, а вот в третьем мне каким-то чудом удалось выйти первой, подкидывая Феликсу карты и тем самым избавившись о них. Феликс проиграл Деметрию, отчего замаскированный под прищур угрожающий взгляд великана пал почему-то на меня. Я выдохнула, начиная вновь переживать, и словила на себе весёлый взгляд Деметрия. Он явно забавлялся и был доволен неудачей своего соратника, но как-то по-доброму, чего сейчас нельзя было сказать о втором Вольтури. Больше мне выигрывать было нельзя. — Раз уж пошло такое дело, — Феликс быстро раскидал карты на троих. — Играем на взнос. Я с застывшим в странном выражении лицом тупо пялилась, пока Вольтури честно клали на стол свои ставки. Запонки Феликса и кулон Деметрия. Не передать, какую досаду и горечь я ощутила, когда поняла, с чем мне придётся расстаться. И меня разрывало. Бороться за столь важную для выживания вещь или не подвергать это же самое выживание гневу проигравшего Вольтури. Я не знала, что выбрать, медленно снимая кольцо с пальца под парой красных взглядов. — Ты всегда можешь поставить свою жизнь, — Феликс пожал плечами, глядя, как нехотя я кладу кольцо на столик. — Её жизнь уже принадлежит нам, — впервые во время игры подал голос Деметрий. И я предпочла бы, чтобы больше он рта не раскрывал. Как и его друг. Раздражение хлестнуло огненной плетью. Принадлежит. — Тогда кровь, — вновь спокойно, обыденно. — Ты не сможешь остановиться, — взгляд, которым меня наградили, лучше любых слов объяснял, что именно сейчас проносится в мыслях вампира. Деметрий вспоминал. И видимо был горд, что не убил. — Брось, я тебе не новорожденная девчонка, — Феликс отмахнулся. — Аро не убьёт меня. — Отдаст Джейн в наказание. Феликс скривился на слова второго вампира. Видимо, в какой-то момент размышлений после этого смерть показалась ему лучшим вариантом. Мне же приходилось спокойно сидеть, впиваясь глазами в собственное кольцо, поставленное на кон, будто не меня обсуждали в качестве еды буквально перед моим же носом. Будто бы не говорили о моей смерти. — Я хочу спать, — серьёзно, прерывая спор о том, убьют ли Феликса за мою смерть или нет. — Дайте мне проиграть и уйти. — Прекрасный настрой, — Феликс поднял свои карты. Я всеми силами игнорировала ощущение чужих глаз на себе, не позволяя ни одной действительно лишней мысли пробраться в сознание. Сейчас совсем не вовремя будет вспоминать холодные пальцы на голой коже спины. И ужасную, непонятную дрожь. Феликс выходит первым, забирая свою ставку обратно, с интересом наблюдая за моими жалкими, но вполне правдоподобными попытками не проиграть. Пришлось признать, что сегодня моя удача покинула меня и мне действительно придётся расстаться с кольцом. Лучше с кольцом, чем с собственной жизнью. Деметрий ожидаемо выигрывает. Играет честно, не жалея и не поддаваясь. И останавливает, когда мне почти удаётся уйти. — Кажется, ты потеряла возможность ходить одной.