Искушение мёртвых

Небольшой спор грозил перерасти в настоящую битву, но ни я, ни Деметрий не желали сдавать позиции. Во мне была полная уверенность, что подобное поведение совершенно ничем мне не грозит, а оттого я отвечала ему ещё яростней, не скупясь на гневный тон. — Мне нужно домой! Меня ждут, — я со злостью сжала одеяло в своих ладонях, борясь с явным желанием забить вампира подушкой до смерти. — С чего ты решил, что можешь держать меня здесь? Глаза напротив опасно блестели, но Деметрий продолжал спокойно стоять рядом, нависая внушительной фигурой. — И кто же тебя там ждёт? — иронично приподнял бровь. Лишь видимость спокойствия. — Отец, мать, се… — я осекаюсь, почти прикусывая себе язык и мрачнею ещё сильнее. — Какая тебе разница, вампир? Моего возвращения ждут, а кто — это уже не твоё дело. — Вот как, — Деметрий почти облизывается, и глаза предательски за этим следят. Внутри меня что-то переворачивается. — Ты мертва для своего мира. Гнев в перемешку с непонятным волнением бурлит в венах, разгоняет ужасно неправильные мысли. — Я!.. — У тебя есть только я, — меня обрывают. Жёстко и стремительно. — Забыла кому ты теперь принадлежишь? Ты в руках Вольтури, а значит и в моих. Зубы сводит болью, настолько сильно я их сжимаю. Всё-таки придушить вампира кажется очень хорошей идеей. — Разговор окончен. Он уйдёт, понимаю я. Оставит меня с этой злостью и этими мыслями. Нет. Я дергаюсь вперёд прежде, чем понимаю что собираюсь сделать, и цепко хватаю мужчину за чёрный галстук, дергая вниз. И вампир поддаётся, наклоняясь. В глазах искры удивления, но не злости. Хороший знак. — Не окончен, — я пытаюсь скопировать его рык, который когда-то слышала, но получается скверно, и Вольтури довольно скалится. — Сделаешь так ещё раз и я буду целовать тебя, пока твои губы не сотрутся в кровь. Хочется смеяться от его лживых угроз. Хочется ударить. Но вместо этого где-то в животе просыпается тянучее чувство. Я дёргаю галстук ещё раз, слабо, но с вызовом, показывая, что не подчинюсь даже этим словам. И через мгновение оказываюсь на лопатках. С силой меня толкают на кровать и моё сердце ненадолго замирает, прежде чем ускориться в сто раз. Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, от шока часто дыша через рот, Деметрий уже нависает надо мной. Лишь на секунду успеваю уловить жалобный треск ткани, мужчина надо мной с силой сжимает её в кулаках, опираясь на обе руки у моей головы. Поистине хищный взгляд пытается что-то отыскать в моих глазах, а я не могу оторвать своих от этого опасного и глубокого красного. Деметрий тратит на это пару секунд и окончательно накрывает собой. Так, что перестаёт существовать что-либо за ним. Холод на губах, тяжесть мужского тела и я с удовольствием прикрываю веки. Мне предательски хорошо и вся злость на него испаряется. Пальцы, что подрагивают от эмоций, сжимают ткань на плечах вампира. А после и вовсе белеют от той силы, что я вкладываю в них, стоит только руке вампира коснуться талии и провести вниз, до бедра. Он не отрывается от меня и легко пробирается сквозь губы, опираясь теперь на локоть левой руки и аккуратно поглаживая мои волосы, зарывается пальцами, и я почти готова умереть в этот момент. Кончики чужих пальцев нежно ведут вниз, под колено, и Деметрий легко поднимает его, устраивая на собственной талии. Вмиг рука в волосах становится сильнее, сжимая и откидывая голову назад. Я понимаю краем сознания, что он хочет слышать от меня, когда мужчина с влажным звуком прерывает поцелуй и опускается корпусом вниз, прижимаясь вплотную. Стыдливый стон, понимающая ухмылка, рубиновые глаза, какой-то тихий шёпот и… И я просыпаюсь с гулко бьющимся сердцем и тяжёлым дыханием. Глаза в сумраке панически обыскивают комнату на наличие определённого вампира и к счастью не находят его. Я с измученным стоном падаю обратно на подушку, а после и вовсе прячу голову под неё. Тело почти трясёт и я закутываюсь в одеяло, пытаясь скрыться от всего мира и от своих собственных мыслей. Пусть и во сне, но я ответила ему, с удовольствием и яростно ответила на его поцелуй.

***

Меня предупреждают за час до того, как Владыки будут ждать меня. Не теряя времени и быстро собравшись, я направляюсь вниз. Короткий стук и дверь мне открывает светловолосая девушка. — Ева, я… — Не оправдывайся, Джо, не надо, — губ касается лёгкая улыбка и я тянусь вперёд, чтобы её обнять. На объятия мне отвечают спустя несколько секунд. Она неуверенно сжимает руки на моей спине, будто не до конца веря в происходящее. На долгие объятия времени нет, поэтому я быстро отстраняюсь. — Мне нужно идти, — кивком головы указываю на бумаги, которые прижимаю к боку рукой. — С Лютером не ссориться пока меня не будет. Я выдавливаю улыбку и в шутку угрожаю пальцем, спеша покинуть её. Вполне объяснимый страх подкидывает совершенно мрачные мысли о последней встречи, которую я сама же столь быстро прервала. — Так, — я быстро проскальзываю внутрь, прикрывая за собой дверь. Лютер, хмурый и печальный, с пониманием окидывает взглядом мой недавний труд. — Удачи, Ева. Выдых сквозь зубы. — Если всё пойдёт плохо — забирай Джо и уносите отсюда ноги, — в глазах напротив я вижу понимание. Лютер знает, что подобные слова не от пустого опасения. — Без тебя не уйдём. Приходится сжать зубы от досады и грусти, не позволяя солёным каплям собраться в уголках глаз. — Уйдёте, — я утверлительно киваю и достаю из-под блузки маленький телефон, вкладывая в мужские руки. — Любым способом, понял? Взгляд парня, тоскливый, болезненный, не отрывается от меня, едва не доводя и меня до похожего состояния. Нельзя. Сейчас, ощущая внутри сильнейшую тревогу, мне нельзя было поддаваться. — Слушай, — мне приходится глубоко вздохнуть и сжать чужое плечо для убеждения. Я собиралась говорить очень жестокие слова. — Если всё действительно пойдёт плохо и этот перевод единственное, что держало нас в живых… Лютер сжимает челюсти, напрягаясь ещё сильнее. — …то я буду кричать так, чтобы вы услышали даже здесь. Моя рука безвольно падает, когда парень напротив разворачивается и тяжело садится на свою кровать, вдавливая пальцы в глаза и качая головой. — Я должен пойти с тобой. — Лютер, пожалуйста, лучше один, чем все, — я присаживаюсь рядом, стараясь говорить о собственной смерти как можно спокойнее. — Я не могу не пойти туда, будем надеяться, что вернусь. Но если нет, если вы услышите крик, ты забираешь Джо и покидаешь замок в ту же секунду. Любым способ и через что бы то ни было. Друг наконец-то открывает лицо, и его покрасневшие глаза смотрят на меня с такой болью и отчаянием, что в горле встаёт ком. — Я вас люблю, понял? — я улыбаюсь, раскрывая руки для объятий, и меня сжимают в то же мгновение. — Тогда ты к нам вернёшься, — слышится приглушенный голос Лютера.

***

От доброжелательной улыбки Аро веяло фальшом. Я чувствовала, как холодеют собственные руки, когда передавала в чужие ладони фолиант, а следом и свои записи. Напряжение охватило каждую клетку моего организма, и я до боли в пальцах сжала словарь, наблюдая, как темноволосый вампир медленно направляется к большому столу, к своим собратьям. Я не сдвинулась с места, следя лишь глазами и не смея отрываться. Сейчас решались наши с Лютером и Джо судьбы, и о решении вампиров касательно нас я узнаю первая, а оттого вовсе не обращала внимание на остальных вампиров поблизости. Если Аро не отдаст приказ убить, они ничего не сделают. Мне было страшно. Я неотрывно следила за Маркусом, Каем и Аро. За тем, как они вчитывались в перевод, как тихо разговаривали между собой, и не могла разобрать ни слова. Лёгкий взмах пальцев Аро и я делаю медленный шаг на деревянных ногах в сторону правителей, чтобы через несколько долгих мгновений оказаться возле стола. Для меня отодвигают стул и тяжёлая рука Аро на плече не оставляет иного выбора. В голове проскользывает грустная мысль: как судьба или стечение обстоятельств позволили мне оказаться здесь? Сидящей за столом и смотрящей на древние книги, в окружении вампиров. — Нам нужно, чтобы ты прочла вот этот небольшой абзац, — тонкий палец Аро постучал по желтоватой бумаге и я внимательно всмотрелась в строки. — Работай, тебя не отвлекут. Старейшины разошлись по разным сторонам, а я не могла заставить тело пошевелиться. Затылком чувствовала взгляды и огромную опасность за спиной. Передо мной лежали несколько закрытых книг и одна открытая, чистый лист и чернильная ручка. Она едва держалась в ослабевших пальцах, стоило мне начать работу. Давай, Ева. Очисти мозг, сосредоточься на переводе, забудь о кровожадных монстрах за спиной. Выполни, что от тебя требуется. Выбей шанс на жизнь. Аро не солгал, меня действительно не тревожили. Слово за словом, я делала то, чему училась многие годы. Чему учил меня отец. Едва ли я могла представить, что меня ждало через пару минут. — Хайди прибыла раньше, чем планировалось, — слышится за спиной голос Аро. — Какая жалость, — тянет Кай, и я почти затылком чувствую ехидный взгляд. Ручка дрогнула в руках и упала на деревянную поверхность, стоило мне услышать шаги множества ног и тихие голоса. С тревогой оборачиваюсь на двери, через которые я вошла не более часа назад, и привстаю в изумлении. Люди?.. На плечо ложиться холодная рука и я поворачиваю голову на Деметрия. Люди. В секунду цепочка понимания выстраивается воедино и я порывисто дергаюсь, пытаясь сбросить холодные пальцы со своего тела. Безрезультатно. Краем глаза замечаю, как встают правители, и в панике перевожу взгляд на Деметрия. Его глаза холодные, но в них плещется что-то смертоносное и голодное. Я мёртвой хваткой цепляюсь в его ладони на своих плечах, но меня быстро усаживают обратно за стол. — Уже поздно, — он наклоняется близко к уху и шепчет, вкладывая в мои пальцы ручку, а я чувствую, как застываю. — Не оборачивайся. И исчезает где-то за спиной. Моё тело не слушается меня, сердце бьётся так сильно, что становится больно, а страх проскальзывает в каждую клетку. Я прикрываю глаза. Слышится шум открытой двери, голоса живых ещё людей. Я открываю слезящиеся глаза, смотря прямо в стену. Верить в происходящее не хотелось, принимать тоже. Всё внутри кричало, чтобы я попыталась остановить это безумие, спасти оказавшихся в ловушке людей. Но я осталась на месте, глотая собственные слезы и покрепче сжала ручку. Что-то в районе груди в этот самый момент вспыхнуло ослепляющей болью и затухло, умирая под начавшиеся крики людей. Я начала писать. Путаясь в буквах, заливая лист капельками слёз, я продолжала работать, когда в этот же момент за моими трясущимися плечами в страшных муках умирали люди. Гул в ушах я замечаю только в тот момент, когда последний крик обрывается. Противный оглушающий писк перекрывает слова подошедшего Аро. Я поднимаю тяжёлую голову, смотря на беззвучно двигающиеся губы вампира и окровавленный подбородок. Пальцы сами собой двигают лист в его сторону. — Я закончила, — собственный голос так же не слышен. Поднимаюсь на ватных ногах, едва ли в силах сделать хоть шаг. В глазах напротив, которые стали настолько яркими, что любой рубин померкнет на их фоне, я вижу жалость и притворное сожаление. Аро останавливает кого-то взмахом пальцев и кивает мне, отпуская. Мне хочется избежать того, что я увижу, как только обернусь, но деваться от этого некуда. Взгляд сразу упирается сначала в одно мёртвое тело, а после сам перебегает на груду мертвецов в центре. Желудок сжимается, и все становится как в самом худшем кошмаре. Из залы я выхожу живой, задевая плечом дверь, пока смотрю на совершенно чистое лицо Деметрия. Он не говорит мне ни слова, лишь поджимает губы, а я бреду дальше. Прочь от крови, прочь от вампиров и от такой близкой смерти. За поворотом рыдания и рвущийся наружу смех, совершенно невозможный, становится не сдержать, и я перехожу на бег, стремясь к Лютеру. Бежать, бежать, захлёбываясь в страхе и боли, в неверение и шоке. Бежать из последних сил, почти ничего не видя и совершенно ничего не слыша, кроме этого гула в ушах. Знакомая дверь распахивается от сильного удара. Я застываю на пороге, задыхаясь. Лютер борется в хватке уже знакомого мне вампира, а его спутница в шоке глядит на меня. Мои гости, что однажды пришли ко мне ночью, теперь пытались похитить моего друга. Вольтури были монстрами, безусловно, но у меня не было никаких причин верить и новым знакомым. Поэтому я делаю шаг назад, выходя за пределы комнаты, собираю последние силы и издаю свой самый громкий крик.